Глава 3.

 

Вот уже час, как я лежала на дереве. Ветка была широкая, как столешница, хоть вдоль, хоть поперек, что называется. Я изволила депрессировать.

 

— Маш, ну, Маш, ну чё ты в самом деле. Ну, подумаешь, другой мир, ну, кошкой стала….котом, в смысле. И прынц твой никуда не денется, вон он уже палаточный лагерь разбил, шустрый какой…Маш, ну чё ты молчишь?

 

Бедная Шиза металась, не зная, с какого бока ко мне подойти. Ее голос, монотонно шуршал где-то на периферии, не затрагивая сознание. Мне было индифферентно на все. Развалившись на ветке, я задумчиво скользила взглядом по местным лесопосадкам, лишь изредка натыкаясь на прынцево стойбище. Ну, может и не совсем изредка. Хоррош, чертяка. И кожаные штаны так ладно сидят на попке. Я аж облизнулась. Вот, что такое не везет и как с этим бороться? В собственной фантазии и такой облом. Такой мужик пропадает, а я тут на ветке дура дурой лежу, облизываюсь.

 

— Маш, что дальше-то делать будем? — тоскливые нотки в голосе Шизы были столь созвучны моему состоянию, что я решила ответить.

 

— Ждать.

 

— Чего?

 

— Чего-нибудь. Все-таки мне больше нравится идея с врачами и психушкой, так есть шанс, что нас вылечат.

 

— Меня, вряд ли… — Шиза вздохнула и, помолчав, добавила, — призраков не лечат.

 

— А ты — призрак? — не то, что бы я сильно удивилась, определенные намеки на некую полтергейстность присутствовали, но радовала сама решимость Шизы поведать свои тайны.

 

— Ну…я так думаю. Ничто другое просто в голову не приходит. Понимаешь, я так давно ни с кем не разговаривала, что когда ты меня услышала в этом баре…

— Так, — я в буквальном смысле навострила уши, — а вот с этого места поподробней. Что вообще в баре было?

 

— Тебе с какого момента рассказывать? До того, как ты Лысому врезала или после?

 

Натурально чувствуя, как ощетинился загривок, и нервно заметался хвост, я слабо выдавила:

 

— Лысому, в смысле лысому или…

 

— Ну, не знаю, после того как ты приложила его бутылкой по бритому черепу, мужик один сказал, хана тебе, девка, Лысый не простит. Так что надо думать, это все-таки погоняло.

 

Истерично вцепившись когтями в ветку, на которой все еще лежала, я мужественно боролась с нахлынувшей паникой. Весь мой словарный запас свелся к непереводимой игре слов, суть которых рефреном билась в мозгу — мне действительно хана. Личность Лысого была в наших местах известная, и я бы даже сказала легендарная. И славился он не только криминальными аспектами своей жизни, но и крайней злопамятностью, месть он мог употреблять даже в сильно замороженном виде. Вот давно чувствовала седалищным нервом его пристальное внимание, но до сих пор, слава Создателю, умудрялась обходить его на мягких лапах и по широкой дуге. Мысли хаотично метались в поисках выхода. После такого рандеву с Лысым мне и переезд не поможет.

 

— Ну и что ты истеришь? — Шиза меланхолично наблюдала дивную картину моего психоза. — Где Лысый и где ты? Он тебе если только во сне теперь приснится.

 

— Тьфу, тьфу, сплюнь, а то заикой останусь, — я уткнулась лбом в ветку и тихо застонала. Хосспадии, ну за что мне это? Жила себе, никого не трогала и вот, получи и распишись. При таком раскладе теория о другом мире выглядела все привлекательней. — Слушай, а дальше, что было?

 

— Дальше? А что дальше, пока ты по синусоиде пыталась добраться до двери, зал провожал тебя гробовым молчанием. — Шиза уже откровенно ржала. — Вот, кстати, ты еще не в тот переулок свернула и там яма такая была, ты помнится, очень вдохновенно поминала по матери строителей, когда каблук сломала.

 

Туфельки мои, по дикой скидке и в жестоком бою добытые, стоившие мне двухмесячной зарплаты, пали смертью храбрых в затяжной войне с коммунальщиками. Я всхлипнула.

 

— Маш, вот ты дура или ты где? Туфли ей жалко. Тебе они сейчас нужны как рыбке зонтик. У нас другие проблемы на горизонте. Кстати, к твоему прынцу кажется гости приехали.