Глава 5, в которой молодость - это постоянное опьянение, это горячка рассудка

Что же так хрипнет твой голос — не оттого ли,

что на ветру ворожишь наудачу?.. И пусть уж

венчан на царство — всё гениальное просто —

ставший пожаром огонь, у которого грелись,

пляшет, клубится — или глумится?.. — апостол

месяца сцеженных ямбов, впадающих в ересь,

сходит на нет незвёздных сомнений апостроф,

смело — на убыль, а небо по-прежнему выше,

истово полночь бредит в объятьях норд-оста

эхом не пойманных в сети беззвучия виршей.

Где ты найдёшь здесь не уплывающий остров,

если никто никого не… А ты меня — слышишь?..

©Лада Пузыревская

***

Ночь наступила в заколдованном лесу. Правильно, не всё же дольше века будет длиться день, иногда и темно должно быть, чтобы всё как взаправду.

Интересно, мне ночлег надо по миссии искать, или наоборот, переть напролом, чтобы разных ночных ужасов насмотреться?

Вообще-то я в реале темноты не боюсь, да и тут, как я уже понял, моё главное оружие, если от кого отбиваться придётся — дудочка. Потому что никакого другого оружия у меня нет, и пока вроде не предвидится.

А с дудочкой ситуация двоякая, я пока еще не понял на что она, в смысле я на ней способен. Никакой инструкции к дудочке не получено, и зачем она может пригодиться, я пока не знаю.

***

Некоторые умники утверждают, что когда в тексте много воды, это плохо. Я сначала тоже так думал. В смысле, я давно так думал, когда был молодой и глупый. А сейчас я думаю наоборот.

Это совсем не потому, что я внезапно поумнел, совсем нет, тем более, так и не бывает никогда. Просто я стал знать немножко больше, что неудивительно, и стал немножко меньше дёргаться, в смысле делать чего нипопадя, что тем более неудивительно.

А еще я стал думать, что вода тоже умеет думать. Потому что вода — это океан. Солярис. Солярис же умеет думать. А вся вода, она всё про себя думает, потому что она вся как бы вся взаимосвязана. Наверное.

Я этого не узнал наверняка, но предположил, и некоторые вещи, исходя из этого предположения, могут быть просто и понятно объяснены и поняты, некоторые, правда, наоборот, но по-другому же и не бывает.

Нет, я не утверждаю, что эта модель хоть на чуточку соответствует истине, но как умозрительная модель, которая вполне безумна, чтобы оказаться истинной, меня вполне устраивает. Тем более, она же ничему не противоречит.

***

Интересно, Босс сам до всего догадался, или ему кто подсказал? Интересно, кто? Был у них еще и третий, который к нашей конторе никакого отношения не имел, теперь его уже нет. Тоже интересно, сам, или помогли?

Нет, я слышал, конечно, что «в результате тяжелой и продолжительной болезни…», а учитывая, что его как раз и носило по всяким артефактам и центрам силы, то удивляться нечему.

Удивляться вообще нечему, особенно если ничего и не знаешь, и даже не догадываешься. Я-то догадался только по нескольким обмолвкам, потому что никто ничего не спрашивает. А зачем спрашивать, если всё равно не ответят.

Или, если ответят, то соврут. Или скажут не всё, а самого главного не скажут. Или скажут то, что как бы они сами себе представляют, а не то, что есть на самом деле. Потому что, что на самом деле никто не знает. Поэтому никто ничего и никогда не спрашивает.

А вот мысль, что есть некие способности, которыми кое-кто обладает — не новая, она существовала всегда, и её ещё усиленно муссировали.

Собственно, те способности, которые я тут усиленно муссирую, есть практически у каждого, они никакая не редкость, только они не развиваются у современного человека за ненадобностью.

Это как музыкальный слух — все им наделены в той или иной мере, большинство, конечно, в иной, людей с абсолютным слухом и виртуозов не так уж и много, впрочем, этому есть и рациональное объяснение. Возможно их на самом деле гораздо больше, но сами они об этом не знают.

Мы, в том смысле, о котором я тут муссирую, виртуозами, тоже, пожалуй, не являемся, и мы, совершенно точно, не одиноки. Просто рыбак рыбака видит. Иногда. Когда с удочками.

Иногда и без удочек видит. Или просто понимает, что перед ним такой же рыбак, а может даже и не такой, а гораздо более. У них, у рыбаков, своя иерархия. И своя виртуозность, я думаю.

Да, еще, рыбак рыбаку рознь. Один на удочку предпочитает, другой кроме спиннинга ничего не признаёт, старик, тот невод забрасывал, если помните, а некоторые вообще динамит предпочитают. Браконьеры, что с них возьмёшь, но всё равно вроде как тоже рыбаки.

Это же можно про любую функциональность сказать, про рыбаков просто нагляднее, хотя и про этих, виртуозов, скрипачей-трубачей, тоже вполне себе ничего, наглядненько.

Интересно, а Босс про двадцать восемь человек уже знает? Или сразу знает, но не счел, или не рискнул, или не усугубил, убоялся, в общем. Чего убоялся, тут спрашивать не приходится, убоялся, что оно усугубится и выйдет из под контроля.

Или, что гораздо страшнее, станет необратимо и примет характер цепной реакции. Потому что знания ни у кого нет, да и быть не может, нет, не только знания, нет даже догадок, и мне не только сказать, даже подумать страшно, как оно на самом деле может. Боссу, я думаю, тоже.

***

Поэт сказал, что у него гвоздь в сапоге кошмарнее, чем вся фантазия Гёте. Это он хорошо выразился, фигурально. Поэты, они всегда фигурально выражаются.

Я тоже иногда фигурально выражаюсь, но это в принципе, ничего и не значит. И гвоздя у меня нет в сапоге.

Это же какой гвоздь должен быть, чтобы он был кошмарнее, чем вся фантазия Гёте. Это ужас что, а не гвоздь, я такое себе и представить не могу, даже если и фигурально. Это, наверное, потому что у меня гвоздя в сапоге нет.

На самом-то деле у меня и сапога-то нет, по крайней мере, здесь и сейчас. Я вот сижу в домашних тапочках и тихонько радуюсь, что могу так порассуждать, какой должен быть гвоздь, чтобы он был кошмарнее. Фантазии мне не хватает.

Наверное, потому, что я не Гёте, и сравнивать мне просто не с чем.

***

Лёжа в ароматической ванне, Ирина медленно приходит в себя и ругает себя же нещадно. Дура старая. Ну зачем, зачем тебе этот мальчишечка.

И ему судьбу сломаешь, и себе приключений на старую задницу наскребёшь. Наскребла уже. Всё, это в последний раз. Или в предпоследний.

А мальчик хорош. И совсем тронулся, похоже еще там, в магазине. Там в магазине же всё стало понятно, искра проскочила, понятно стало, что не отвертеться. Наверное, это судьба.

— Ирин, я снегоходы заказал. Тебе униформу взять, или сама выберешь? — кричит через дверь, молодой, энергия так и брызжет. Ну ладно, подарю себе три дня сказки в зимнем лесу, а там будь, что будет.

— Сань, ты же знаешь, что старым женщинам по утрам требуется намного больше времени, чем не очень старым, так что завтракай начинай, а потом мы всё неторопливо обсудим.

***

Дорогое Мирозданье! Сделай так, чтобы у нас всё было, и нам за это ничего не было!

Такую мантру повторяют тысячи и тысячи клоунов, здесь и по всему миру. Впрочем, за что я клоунов то обижаю? Клоуны свой хлеб зарабатывают в поте лица.

Не видно только этот пот под гримом, клоуны обычно в гриме бывают, бывают и без грима клоуны, но это не важно. И для клоунов не важно, и для тех, кто им внимает.

Вообще-то в данном контексте клоун — это такое ругательство безобидное, к настоящим клоунам никакого отношения не имеющее, это как бы даже синоним настоящему клоуну-то, или наоборот, антоним. В смысле, это обыкновенный человек, который на самом деле никакой не клоун, но все думают, что он клоун. Потому что он ведёт себя как клоун. Но он то как раз и не понимает, что он клоун.

Просто те, кто таким образом пытаются чего-то выклянчить у Мирозданья, редко когда чего получают, это просто шутка такая неудачная, что если чего попросишь, то и получишь. Если попросишь хорошо, то есть правильно.

На самом деле получают не те, которые просят, а те, которые делают. Иногда даже, если делают не совсем то, или даже совсем не то.

Или ничего не делают, а только получают. Но Мирозданье тут вовсе даже не при делах. И всякие божества и кумиры тоже не при делах, всё происходит само по себе, но совсем не случайно, а совсем наоборот очень даже детерминировано.

***

Налицо конфликт поколений. Они не такие как мы. Дети индиго. Поколение Y. Каких еще только определений не понапридумывали разные исследователи, психиатры и педагоги, чтобы оправдать собственную беспомощность и некомпетентность.

Потому что не вписываются они в рамки существующих теорий и догм. Им в рамках этих догм и теорий тесно. Поэтому они непредсказуемы.

Для нас непредсказуемы, сами-то они вполне мирно сосуществуют и с нами и между собой у них конфликтов не так уж и много, гораздо меньше, между прочим, чем у нас было между собой.

Нет у них той агрессии, извечного выявления альфа-самцов, выяснения, кто круче. Они в эти детские игры перестают играть в возрасте двух — трёх лет, тогда как мы продолжали до тридцати, если мне память не изменяет.

И мы вечно кому-нибудь что-нибудь доказывали, да и до сих пор продолжаем доказывать. Они наоборот, всё воспринимают, как должное.

Не сказать, что они бесконфликтнее, просто конфликты у них в другой плоскости лежат, и разрешать конфликты они умеют так, что нам даже сроду не догадаться.

Это я сейчас про то пытаюсь объяснить, как Груздевские с аргентунцами порешили. У них всё сразу на места встало, роли оказались распределены мгновенно, интересы не только учтены, но и усугублены так, что нам, старпёрам, никогда бы даже близко к такому идеалу не приблизиться. Мы не доросли, а они уже переросли, оказывается.

И вот сейчас на них на всех и наезд и прессинг идут по самой полной программе. За них-то я как раз меньше всего беспокоюсь. Для них это не более чем очередное приключение. Потому что война — дело молодых.

***

Я полагаю, что в мире бывает всего два типа нехороших людей — те, которые нехорошие по злобе, и те, которые нехорошие по глупости.

И первые, и вторые уверены в своей правоте. На самом деле они, конечно, неправы, именно поэтому они и нехорошие, потому что, если бы они были правы, то было бы совсем наоборот, в смысле, что именно они бы были как раз хорошие люди.

Я, опять же, полагаю, что нехорошие люди должны быть наказаны. Только не за свою нехорошесть, а за всё то нехорошее, что они успели совершить, и, может быть, за то, что они совершить не успели, а только собираются. Это, чтобы неповадно.

Хотя они может быть и не так уж и виноваты. Может быть это у них природа такая. Против природы же не попрёшь. Тем не менее, надо, чтобы было неповадно. Даже если природа.

Возможно, я неправ, и я тоже не такой уж хороший. Но я же не пру против природы. Я просто не жду от неё милостей, потому что не надо ждать милостей от природы, ну вы поняли.

И тогда на грушах будут колоситься яблоки. Или не будут.

***

Ассистент улетает в Таиланд. Чтобы вдоволь наглядеться на слонов и обезьян. Кусочек лета посередине зимы. Хорошее дело. Молодое. Тайский массаж там, мулатки-шоколадки. Синее море, злые акулы. Юрий Васильевич его сегодня ночью в аэропорт доставил, а завтра он уже будет гулять по пляжу, и вкушать экзотику.

А тут сиди себе, мёрзни, ушанку нахлобучивай. Но я ему нисколечко не завидую. В Таиланд я не хочу. Потому что Таиланд — это как раз то самое место где (и когда) всё становится на свои места.

***

Если подумать, какая интересная жизнь была у наших предков. Ну, у тех, которые в средневековье жили, в языческой среде. Их сознание постоянно плодило разных мифологических сущностей, которые шагу ступить спокойно не давали. Всё время происходило что-то непонятное, необъяснимое, потому что никто ничего толком объяснить не мог. Потому что не знал.

Мы сейчас, в сущности, знаем-то не намного больше. Однако сущностей не плодим без надобности. Только по надобности. Хотя необъяснимого происходит не меньше, а может даже и больше.

Впрочем, как тогда, так и сейчас, находятся умники, которые всему находят простое и нисколько не мифологическое объяснение, даже тому, что никакого объяснения иметь не может, потому что его просто нет на нашем уровне мировосприятия и уровне развития науки.

Всегда проще сделать вид, что того, что не поддаётся простому и внятному объяснению, попросту не существует. А если что-то такое на самом деле существует, списать на деятельность каких-то мифологических существ.

Или по простому, объявить необъяснённое необъяснимым и попросту не морочить голову себе и людям.

И это как раз и есть самое правильное решение. В смысле приемлемости его на настоящий момент, потому что любое другое решение есть глупость несусветная.

©Женщины не сознают всей беспредельности своего кокетства.