Глава 4, в которой истинно благородные люди никогда ничем не кичатся

Погадаешь, мол? Ни дня без шалав!

Не по адресу цветастый ярем.

Ох, гитана, не держи за рукав, —

На ладони только шрамы и крем.

Не гляди по сторонам, не юли,

Вот не надо — про любовь, про досуг!

Разбежались по дворам кобели,

Захмелевшие от вёсен и сук.

Разлетелось из-под ног вороньё.

Что чирикаешь, цыганка? Не лги.

Здесь у каждого — по люлькам мальё,

И за средами идут четверги.

Здесь у каждого — и грипп, и хандра,

И романы про князей да рубак.

Где-то бьется на ветру кашкара,

Но дороги — всё в метро да в кабак.

Не рассвет еще, поди, не рассвет.

Мыльной пеной — облака меж домов.

Не жена уже, не друг — сухоцвет.

Не хватило на принцесс теремов.

Что мне — если бы, опять, да кабы —

Хоть бы ноги до утра доволочь…

Ты же видишь — дальше нету судьбы.

Погадай мне на прошедшую ночь!

©Татьяна Осетрова

***

Запах в комнате изменился. Озоновая свежесть получила легкую пряную ноту, затем всё затяжелело, сандал и ладан, какие-то восточные благовония спрессовали, сдавили воздух, атмосфера сгустилась.

— О, да Вы — филолог. — Хрустальный шар вдруг проявил в своей глубине загадочное голубоватое мерцание, — Вы мастер каламбура и генератор мемовирусов. В зависимости от настроения, Вы можете быть душой компании, а можете язвить и быть ядовитей самой ядовитой змеи.

— С вашими талантами Вам бы идти в политику или книжки писать. Проблема только в том, что Вам лень. Впрочем, сами-то Вы не считаете это проблемой, и сама Ваша лень — это Ваша свобода и Ваш кукиш этому прагматичному миру…

Кресло стало проваливаться, исчезать, вернее, терять материальность, возникло ощущение свободного парения.

— Да, Вы так и проситесь в окружение жутких чудовищ — порождений кошмарных снов или фантазии художника-сюрреалиста! Если не Эрнст — тогда будет Дали, Магритт… но я лучше всего вижу Вас на фоне руин погибшего мира, который уже наполовину засосала зловещая болотная топь, в компании устрашающих когтистых, клыкастых, остроклювых созданий. А может быть, Вы — одно из них?..

— И еще, я Вам хотела сказать, постарайтесь нейтрализовать зайцев.

Зайцев? При чем тут зайцы? До сих пор всё было абсолютно понятно, а тут вдруг какие-то зайцы. Или это такой прием, типа разрыв шаблона? Да, в общем, совсем не похоже, и с чего я вдруг зайцев бояться-то должен? Вот это вот совершенно непонятно.

***

Что такое классы и классовая борьба знают все в этой стране. Или почти все. Потому что на каждом заборе в этой стране было написано «пролетарии всех стран объединяйтесь». Вы скажете, что на каждом заборе было написано другое?

Другое было написано неформально, а формально было написано про пролетариев. И вообще, чего только на заборах не напишут. Впрочем, чего только не напишут не только на заборах.

В книжках то же самое. В смысле про пролетариев. Это уже потом в книжках стали писать то же самое, что на заборе. Неформально. Что возьмешь с неформалов? Неформалы — это неорганизованная структура. Вернее самоорганизующаяся. Только неформально. В пику формалам и прочим формалистам.

В пику классовой теории была еще и теория элит придумана. Элитология, что ли. Или как-то по-другому она называется, но это не важно. Важно то, что она трактует то, что в социуме происходит, не с классовой точки зрения, а с элитной.

Или элитарной. И некоторым это как-то приятнее. Потому что класс, он тупо и предопределенно выполняет свою функцию. А элита вроде как функцию сама определяет. Себе. И всем остальным функцию вроде как элита определяет, и нет у нее никакой предопределенности, как у класса. В смысле чего захотит, того и наворотит.

И ничего над ней не довлеет. Кроме объективных законов. Физических, естественно, и других тоже законов природы, потому что элита, конечно, тоже часть природы, и никаких законов она нарушать по определению не может. Имеется в виду объективных и физических и других законов природы. А юридических законов элита может не соблюдать. Как бы. Потому что она, эта элита, как бы сама эти законы и формулирует.

Для всех остальных, кроме элиты. Но элита — это не наши, местные придумки. Классовая борьба — тоже не наши. Но прижившиеся на нашей почве и давшие мощную корневую систему. Придумки про элиты такой корневой системы еще не дали, так, по поверхности чуть закрепились, чтобы выкорчевать, сил много не затратишь.

Это я так тут рассуждаю, грубовато и упрощенно, для того, чтобы понять. Потому что чтобы понять, надо сначала упростить. Потом определить. Потом трактовать.

Мысль интересная, но я её потом додумаю. Потому что главное уже понятно, а трактовать можно по-разному, и именно поэтому я и пишу этот роман, чтобы понять и трактовать можно было.

***

Задача Сергуне поставлена конкретная, и простая, по сути, задача. В паспортный стол, естественно, не попрёшься, хотя именно таким образом он раньше аналогичные задачи решал без проблем. Потому что никакого паспортного стола тут в наличии не имеется, а светиться в этом их общежитии — себе дороже. Зная, как эти структуры работают.

Как эти структуры работают, не знает никто, потому что они работают творчески, в смысле, каждый раз находя какое-то такое решение, которое в каждом отдельном случае даёт результат.

Есть интернет, есть гибддешная база, да и свои материалы уже поднакоплены, совсем немного уточнить требуется, главное тут не засветиться по-глупому, иначе сразу из охотника в добычу превратишься, а может и просто в еду.

Надо слабое звено найти. В любой системе есть слабое звено, за которое, если потянуть, можно всю цепочку размотать. Именно так Сергуня и предпочитает действовать. И этот раз совсем не исключение.

***

Вот уже и есть инопланетяне, есть добрые люди, есть злые люди, есть шпионы и есть нелюди. Именно так, с ударением на первом слоге. Потому что никто не знает, кто есть кто на самом деле.

Только это ничего не меняет, потому что пространство оказывается плотно заселено. Я бы сказал, что природа не терпит пустоты, а когда появляется пустота, то в ней сразу начинаются завихрения и флуктуации.

Вы, конечно, подумали, что это у меня в башке завихрения, а на самом-то деле ничего такого и нет. Но никто же не знает, как оно на самом деле.

***

Параноидальные тенденции превалируют. Уже давно. Просто всё как в сказке происходит. Но элементы сказки — они весьма и весьма полезны. Потому что мы рождены, чтоб сказку сделать былью. А быль — это когда всё уже быльём поросло. В смысле это было давно и неправда.

Правда, понять, что правда, а что не правда практически невозможно. Потому что на самом деле никто не знает как оно было на самом деле. Кроме меня.

Анализ результатов экспериментального исследования феномена нелокального взаимодействия материальных объектов, привел к заключению об его информационной природе: факторы, участвующие в процессе взаимодействия, являются носителями информации о структуре вещества взаимодействующих объектов.

Высказано предположение о существовании различных механизмов, обуславливающих взаимодействия на малом расстоянии — в так называемой "ближней зоне" и вне нее.

Возникло предположение, что все эти взаимодействия имеют чисто энергоинформационный характер, а вот это уже и есть опасная параноидальная тенденция.

***

Оглянитесь вокруг, на наш умирающий мир. Всё больше и больше человек в мире начинает понимать, что вокруг них творится что-то неправильное. Что наша жизнь — игра. И в игре происходит стирание противоречия между стремлением к самореализации и собственной ленью.

Обычно игрушки, стратегии и бродилки, бывают разных типов. Одни из них как бы олицетворяют борьбу за выживание. Люди делятся на своих и чужих по племенному принципу. Обособление от племени карается.

Мир наполнен злыми духами, защитить от которых могут только духи предков. Связи с соседними племенами могут быть стабильными, только если закреплены кровными узами. Основным на этом этапе развития является появление базовых эмоций — страх, гнев, забота, грусть, радость.

Кроме того отмечается такое явление: в играх у игроков проявляется вся дрянь, на которую они способны. Виной тому служит условная безнаказанность. Каждый день возникают игровые моменты, когда можно пойти против совести.

Побить слабого или раненого, присвоить чужую награду, обмануть или воспользоваться доверием и малоопытностью другого игрока, с целью наживы.

В неограниченной игре правила по ходу дела меняются и в ней нет проигравших.

Играть в такую, это всё равно, что жить — это значит трудиться, любоваться природой, слышать пение птиц и говорить людям приятные приветствия.

Причем все это делать надо сознательно или спонтанно, не драматизируя и не лицемеря, сдержанно и с достоинством.

А так же это влияет на изучение обстановки в окружающем мире, понимание причин, последствий и совершение действий по влиянию на происходящие события.

Саму возможность заниматься всем вышесказанным вроде бы никто не отнимал.

Использоваться при этом будет не логика, а высокая фантазия. Результат будет достигаться не силой желания или правильностью алгоритма, а силой правильно сформированного намерения.

Оглянитесь вокруг, на наш умирающий мир, который ещё не поздно спасать. На страдающих людей, которым ещё можно помочь.

***

Один солдат задумал сходить в самоволку. Потому что обрыдло. Не было же никакой видимой причины — дедовщина не очень то и процветала, да и сам он был вполне крепок духом и строен телом. Опять же загорел на октябрьском солнышке, обветрел, чуть пообтрепался, и не пил таки совсем.

Не то что бы и не пробовал — а не увлекался, так скажем. До армии, да, бывало, в беседку пацаны набивались и надирались до потери облика, и он пару раз с ними до поросячьего визгу надирался, потом муторно было. Сказать, что тянуло повторить — не, не тянуло.

Какого-то смысла или удовольствия в этом ритуале вливания в себя противной спиртосодержащей бурды, в постепенной смене фаз общения, в сперва легком, а потом всё более и более кондовом опьянении он не ощутил, никакой бравады от количества влитого не испытал. Тупо и обыденно. Как везде.

Как в армии. Как в школе. Как на работе, где он коротал время от завала до призыва, да и сам-то завал был скорее закономерен, не возник азарт, не пошел адреналин — бубнил чего-то в ответ на тупые вопросы, и видел, что его бубнение никакого энтузиазма у экзаменатора не вызывает, тот уныло кивал, а потом взял и вывел пару, не злорадно, не огорченно — молча.

Решение созрело неожиданно. Треники и ветровка, на которые он сменил шинелку еще перед выходом, незаметно выскользнув из казармы, пока дневальный сидел с газетой на горшке, нарушая Устав и оставив коридор без присмотра, делали его незаметным в небольшой толпе бабушек с корзинками, ожидающих рейсового до электрички.

На электричке доехал до райцентра, оттуда автобусом до другого, купил пакет, газировки, консервов штук пять банок.

Деньги были, немного, но оставались. Опять же пропуск завалялся в ветровке, старый, зажеванный, но с фотографией, вполне мог сойти за документ, если менты будут приставать — а чего, у себя дома, дома с паспортом не ходят, а пропуск — вот он, в Москве же работаю.

До утра в казарме не хватятся, да и утром — шум сразу поднимать не будут, дадут команду патрулям посёлок прошерстить, девиц поспрашивать. А Танька с Маринкой вчера с пацанами на заимку укатили, значит, пару дней его в розыск никто объявлять не будет. Хорошо, что автомат дневального не тронул — тут бы сразу кино началось, со стрельбой и погонями.

***

Среди моих читателей, наверное, могут быть разные люди: не очень образованные и культурные, достаточно образованные с широким пониманием истории и культуры, а еще могут быть и сторонники научного, позитивистского взгляда на мир и человека, который распространяется через наши школы, газеты и популярную литературу.

Хотя это вряд ли. Потому что мне бы этого, конечно, очень хотелось, но так не бывает. Тем не менее, ответственность за существование придуманного мира существует, хотя это и сообщает ему, миру этому придуманному бытие, хотя бы таким способом, который превышает наше понимание. Это я о том, что не всегда понимаю, что пишу, хотя цель у меня самая благая — понять.

То есть создать такую непротиворечивую модель, изучая которую можно вывести такие законы мироздания, которым подчиняется всё сущее, пусть и не до конца подчиняется, а при определенных условиях, которых как бы и не существует. Это вы сразу поняли, я вам говорю про существование идеального сферического коня в вакууме.

Вы, естественно, сразу же поняли, что в вакууме никаких коней просто не бывает, ни сферических, ни вообще каких, что это такая умозрительная модель, которая нужна, чтобы понять хоть что-нибудь про коней вообще. Потому что я про коней вообще ничего не понимаю.

***

В некоторых конторах охренели до такой степени, что даже ввели должность «боевого мага». Это в том смысле, что на наши, ушибленные атеизмом, просторы, как саранча хлынули всевозможные оккультисты, саентологи, прочая нечисть.

Мало того, что наряду с дресс-кодом, повсеместно практикуются всевозможные психотехники, штатные и приглашенные умельцы промывают мозги, так еще и на переговорах самого высокого уровня присутствуют «консультанты» в штатском, которые следят, чтобы «ни-ни». И пресекают. И отражают и воздействуют, в смысле телепают. Ездят по мозгам, одним словом.

В «машине», называемой корпоративной культурой, в этих ужасах, творящихся в мультинациональных корпорациях, у бесчеловечных боссов и коварных олигархов, пьющих кровь подчиненных есть место оккультизму.

Потому что в данном случае имеет место существование индивидов в физической оболочке, с определенным набором функций. Их количество ограничено, и полагаться в данном случае приходится только на коллектив индивидов. Коллектив это щит. Это меч. Это миска и коржик.

Именно они, эти самые индивиды, а не какие-то мифические владельцы корпораций или западноевропейские управленцы, придумали термин «корпоративная культура». Потому, что если ты каждый день выполняешь определенный набор опорно-двигательных функций, легче всего сослаться на неведомую «корпоративную машину», которая перемалывает тебя, чем признаться в собственном умственном бессилии.

Во-первых, это страшно. Ужас потерять гарантированный оклад и тринадцать метров стеклянного пенала, это вам пострашнее пистолета. Во-вторых, на новом месте все будет точно так же, а возможно и хуже.

И происходит по вторникам футболян с корешками, по четвергам баня с клевыми девчонками, а по выходным, так вообще, беспрерывный духовный макдональдс, с «редкими книгами», просмотром видеофильма и совместное с подругой приготовление спагетти карбонара в перерывах между посещением перформанса «интересного молодого художника» и специального праздничного предложения ИКЕА.

Вот оно. Истинное биение пульса жизни. Жизни, в которой всегда весело и вкусно.

***

Маргарита Васильевна, выходя из подъезда, обратила внимание на радостно улыбающегося Азата, дворника, который стоя у мусорных баков, сиял всеми своими двадцатью тремя зубами. Непроизвольно улыбнувшись ему, Маргарита Васильевна прошла к стоянке, и, увидев радостную улыбку охранника, слегка насторожилась.

Неподдельная радость водителя Пассата у светофора, обращенная в её сторону, заставила немедленно опустить козырёк, на обратной стороне которого наличествовало зеркальце, и внимательно обследовать своё отражение на предмет обнаружения несоответствий.

Несоответствий в наличии не обнаружилось, наоборот, привлекательная дама среднего возраста, выглянувшая из зеркальца, была сегодня строга и иронична, что как раз и требовалось там, куда Маргарита Васильевна направилась.

— Маргарита Васильевна, голубушка, заждались, — сам владелец антикварной лавчонки, этакой сокровищницы артефактов, кажется, готов выпрыгнуть из штанов, обнаружив почти неприличный для его статуса энтузиазм. Холодный ироничный кивок нисколько не охладил пыла, наоборот, явился как бы ложкой масла, плюхнутой на раскалённую сковороду.

***

Иногда так хочется пострелять. Прямо руки чешутся. И не из какого там пневматического или игрушечного оружии — из настоящего, боевого. И не в тире. Не по людям, конечно, и не по зверям — просто пострелять.

Ощутить запах пороха, почувствовать отдачу… Забава такая, мужская, ощутить себя воином. Бойцом. Редко когда кому это обычно удается — дорогое это развлечение, да и опасное, опять же. Но нам иногда удаётся.

Вот и сегодня удаётся — солдатикам надо списать боеприпас. Срок там у них вышел, или норму не выполнили. Короче, время пришло. Мы к ним, конечно, никакого отношения не имеем, но идём пострелять.

На этот случай висит в шкафу камуфляж, на каждого нашего сотрудника, оружие уже на полигон солдатики доставили — наше дело — получил, зарядил, залёг… жди, когда мишень встанет. Как встала — пали короткими очередями, а если сэкономил, можно и длинную засадить. Как я сейчас.

Засадил длинную, половина — трассеры. Красотень. Мишень дрыньк и упала. Зацепил, значит. Остальное и неважно — зацепил, значит, выполнил норматив. Я его всегда выполняю, ну или почти всегда. Не было еще, чтобы не выполнил.

***

Синхрофазотрон, он в природе как бы существует. Большой андронный коллайдер тоже. Это почти что одно и то же. Не совсем, правда, одно и то же, но по сути это и не важно. Потому что чего они, по сути, делают? — правильно, разгоняют.

Чего уж они там и как разгоняют, да и зачем — оно кому какая разница. Они же не ОМОН, разгоняющий мирных граждан, вышедших прогуляться, потусоваться, продемонстрировать.

Так что никому никакой разницы и нет. За воспринимаемым миром находится мир форм, поддающихся математическому описанию и составляющих структуру, в зависимости от которой находится наше восприятие цвета, звука, запаха, вкуса, наше осязание. Вот математическое описание и составляет то самое, что сегодня именуют наукой.

Есть математика — есть наука, нет математики — нет науки. Или еще можно сказать, наукообразность. Если мы какой-нибудь ерунде захотим наукообразность придать, так пару формул присочиним, и всё, готово.

Можно и наукой эту ерунду провозгласить, академию ерундовых наук учредить, научные ерундовые степени присваивать. Только ерунда, она всё равно ерундой останется. Хоть с формулами, хоть без формул.

***

Альбом с виньетками и инкрустациями стоил бы целое состояние, если бы не был новоделом. Как и фотографии в нём — не хрупкие пожелтевшие снимки, а добротно воспроизведенные копии, но с «претензией», в смысле с имитацией старения, праха и тлена.

Драгоценности на нём это на самом деле драгоценности, но не те, работы старых мастеров, а копии, искусно выполненные в ювелирной мастерской. Именно альбом и вызвал больше всего вопросов на таможне, один шустрик в погонах даже хотел экспертов вызывать, не удовлетворившись справками и квитанциями, которые Ольга Николаевна по наущению тех же ювелиров аккуратно вложила в файл и выразила готовность немедленно оплатить любую необходимую пошлину.

Возможно, именно это и насторожило шустрика, служба у них такая, что все норовят словчить, а тут нате вам, сама простота и наивность, это же обычно и есть самая изощрённая пакость, это все знают.

Альбом — это не подделка, а копия, для домашнего пользования, одна из двух, поскольку оригинал, ввиду своей ценности и ветхости, хранится в банковской ячейке, в помещении с соответствующими климатическими особенностями, пусть он там и будет, все эти штучки дрючки с сакральностью, истинностью, священным трепетом — это чушь собачья, все, что надо для памяти и для трепета копии содержат, одна в Париже, а другая в Москве теперь будет.

***

А еще есть один шикарный способ уходить от сложных ответов на сложные вопросы. Или от неприятных ответов на неприятные вопросы. Как бы когда надо уйти от ответственности. Но от ответственности уйти этот способ не помогает, зато помогает иногда избежать многих неприятностей.

Или наоборот не потерять лицо. Вообще этот способ иногда помогает. А называется он очень просто: «включить дурочку». Это у нас он так сейчас называется, а в других местах он по-другому называется. Например, называется «прикинуться шлангом».

Или еще как-нибудь подобным образом называется, но мне почему-то симпатичнее название про дурочку. Потому что непонятно, кто дурочка, а кто включатель.

Потому что, вроде бы как и не понимаешь, о чем идет речь, а на самом деле всё прекрасно понимаешь, но говорить на самом деле не хочешь, потому что на самом деле всё может оказаться не так, как на самом деле. И поэтому «включаешь дурочку». Как я сейчас, например.

***

Девочка с огромными распахнутыми глазами, наивной улыбкой, кукла суок. Основная, главная и единственная миссия которой — актуализация неадекватного поведения особей противоположного пола. Актуализация идиотизма, если короче.

Короче, потому что понятнее. Это всегда так кажется, когда короче тогда понятнее, потому что зачем еще длиннотами голову заморачивать, когда её и так есть кому заморачивать. Для этого существует кукла суок.

***

Публика сидит и колдует над водой. В стакане. Стакан такой классический, граненый, как в газировочных автоматах. Вода тоже, как бы это выразиться поточнее, родниковая. Студёная. Потому что из холодильника.

Короче, стакан, семнадцатигранный, с водой из дальнего родника ночь простоял в холодильнике. Не в морозилке, а потому тонкой ледяной корочки не нет. Просто охлажденная родниковая вода.

Пипеткой каплю помещают между двумя стёклышками и помещают под микроскоп. Бенедикт прикладывается к окулярам и комментирует происходящее в капле. А происходит там не что иное, как броуновское движениё. Все озадаченно вслушиваются в короткие реплики. Реплики чаще состоят из междометий. Но иногда бывают и содержательные.

***

Зло должно быть примерно наказано. Чтобы было неповадно. Особенно, если это зло абсолютное. В смысле злое, тупое и бессмысленное. Это вопрос не просто интересный, но и очень интересный.

Является ли злом то, что по определению злом не является. Цунами, смывшее рыбацкую деревню. Вулкан, погубивший Помпею. Человек, ненароком раздавивший муравья, не по умыслу, а не зная, что тот вообще существует, и оказался как раз в том самом месте, куда этот самый человек ногу поставил.

А если вдруг все муравьи леса вознамерятся примерно наказать зло, и разом набросятся на несчастного, случайно оказавшегося в неурочное время в неурочном месте? Даже если он победитель олимпиады по программированию и добрый милый юноша, который по жизни и мухи не обидит.

***

Интересная это штука — инверсия сознания. Это когда ты это как бы ты и как бы совсем не ты. Во всех языках мира этому есть множество определений.

Но на все эти определения наложено строжайшее табу. Знание это считается запретным, и все, кто с ним каким бы то ни было образом сумел соприкоснуться, тут же становятся изгоями.

Или гениями, что по сути одно и то же. В то же время в обществе во все времена существуют институты, которые это знание охраняют.

И во все времена в обществе существуют шарлатаны, которые якобы этим знанием владеют. Институты отслеживают шарлатанов, но не трогают, потому что шарлатаны не опасны. Наоборот, очень полезны. В том числе и для существования самих институтов. По сути, и институты и шарлатаны как бы две стороны одного явления.

Или одна сторона разных явлений. На самом-то деле никаких явлений и нет. Есть только институты и шарлатаны. Что, по сути, и есть одно и то же.

— Ирина Вадимовна, не могли бы Вы мне изложить в нескольких фразах самую суть теории?

— Я бы могла это сделать, но Вы не поверите мне, и чтоб понять, о чем я говорю, Вам потребуется много лет.

— Все равно, объясните, пожалуйста, так хочется знать.

— Вас реально не существует.

— Но это же полная чушь. Ну как мне можно доказать, что я не существую?

— Вы слышали, что есть такая частица нейтрино. Она сквозь Вас пролетит и не заметит. Ей фиолетово, есть Вы, нет Вас, для нее и планеты Земля не существует.

— Но на самом-то деле я же существую. И частица существует, и я существую.

— А вот это не факт. Нам не понять законы мироздания. И не узнать никогда, как появилась Вселенная и что ее ждет. Несомненно, объяснения есть всему, но нет таких гениев, которые смогли бы их понять.

***

Колесо хлопнуло на выстрел. Машину швырнуло, но с дороги она никуда не делась. Пришлось останавливаться. Опять эта морока с домкратами, докатками, — подумал Гоги. Выходить из тепла совсем не хотелось.

Сзади, у поворота снег осветился, несколько секунд спустя появились фары. Дальние, мощные. Нехилая машинка. Паджерик поравнялся, объезжая, остановился. Стекло опустилось, Гоги тоже опустил водительское.

— К нам? — спросил на всякий случай, хотя это было и бессмысленно, никуда кроме дорога и не вела. Девица за рулем кивнула, и хотела вроде еще что-то сказать, но Гоги быстро поднял стекло, и уже усаживаясь в Паджерик, спросил на всякий случай, — прокатите? Девица опять кивнула и вроде как снова спросить хотела, но Гоги успел раньше, — завтра заберем, всё равно колёса новые покупать.

Ехали молча, под негромкое мурлыканье блюза из колонок, и уже покидая уютный салон, Гоги снова односложно спросил — надолго?

— Может и навсегда, — улыбнулась белобрысая, и Гоги понимающе заулыбался, что-то ободряющее бормоча себе под нос. Открывая подъезд, Гоги заметил, как Паджерик приткнулся к группе авто и коротко моргнул фарами.

***

Язык — это, собственно и есть культура. Набор рефлексий, стереотипы и шаблоны, в конце концов, темп и температура речи, усвоенные в раннем детстве, и затем, всю сознательную и бессознательную жизнь находящиеся в непрерывном взаимодействии с внешним по отношению к внутреннему миром.

Мысль о том, что человеческая жизнь порой следует образцам, которые мы находим в мифах, легендах и волшебных сказках — не новая, но где-то доминирующая в разных культурах. Увы, есть люди, которым это понимание недоступно.

Тем не менее, все же можно найти одну основную позицию, возможно искреннюю или неискреннюю, непластичную и небезопасную, на которой базируется жизнь, согласно которой человек играет свои игры в соответствии со сценарием.

Эта позиция необходима человеку для того, чтобы он чувствовал себя уверенно, как бы стоящим обеими ногами на твердой почве. Отказаться от нее ему так же немыслимо, как вынуть фундамент из-под собственного дома, не разрушив его.

Есть люди, которые с наслаждением и регулярно наступают на грабли, лишь бы грохот от удара сотрясал воздух. Но от людей они слыхали, что ежели прийти в и покричать, то может чего и выгорит. В целом можно констатировать, что кризис данной системы зашел достаточно далеко.

Ограничились намёками, а это, вроде, не запрещено. Порой удивляешься, насколько история нормально функционирующего, продуктивного социального индивида может напоминать историю психически больного человека. Но стоит пойти по этому пути до конца, как оказывается, что его аргументы и наполовину не так убедительны, как в случае, когда он перескакивает с одного пути на другой. Потому что приходится совершать выбор, как бы свободный выбор свободного человека.

В то же время он, в смысле выбор, не свободен от существенных рисков.

Остальные инструменты следует рассматривать как производные от этого выбора.

Ну, пожалуйста, не давайте втягивать себя в бесполезный спор, который как бы легитимизирует позицию начавшего и вовсе не истины ради. Даже если этот начавший и есть тот самый кое-кто из нас порой.

©Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум.