Глава 7

Я бежал по улицам, не разбирая дороги. Периодически спотыкался, почти падал, а пару раз даже налетел на мирных прохожих и выслушал их возмущенные крики. Я не знал, сколько времени бежал так, но, судя по окрестностям, которые я начал узнавать, намотал уже около пяти-семи километров. Усталость давала о себе знать, да к тому же появились чувства голода и жажды. Немудрено, ведь я лишь чуть перекусил в обед, а об ужине, по понятным причинам, не успел даже задуматься. Взглянув на часы, я заметил, что уже почти пол-одиннадцатого.

Что делать дальше, было непонятно, но сначала нужно было все-таки решить насущные проблемы. Как гласит крылатая фраза: «Война войной, а обед должен быть по распорядку». Я остановился, достал свой бумажник и… поневоле горько рассмеялся. Ну да, я же крутой, я же практически не ношу с собой наличных денег, у меня же карточки всех ведущих банков. Действительно, в кошельке было только несколько тысячных купюр и одна пятитысячная. Неизвестно, что будет с карточками, так что наличные нужно было экономить.

Итак, нужно было купить что-нибудь попить и поесть. К счастью, на другой стороне улицы находился крупный супермаркет, куда я и направился. Народу было немного, но я на всякий случай поднял воротник, как будто мне было холодно.

Взяв бутылку воды и пару сэндвичей, я подошел к кассе. С милой улыбкой протянул кассирше карточку.

— Платеж не проходит, — с такой же милой улыбкой ответила мне она.

— Вот незадача… Попробуйте эту, — протянул я ей карточку другого банка.

— И по этой карте платеж тоже не проходит, — сказала кассирша после недолгой паузы.

За ее спиной висел небольшой телевизор — для того, чтобы как-то коротать время в отсутствие покупателей. И то, что там показывали, заставило меня поневоле побледнеть.

Разумеется, это был вечерний выпуск новостей.

«Как мы уже сообщали ранее, в Москве задержана крупная банда так называемых рейдеров — преступников, специализирующихся на захвате крупных объектов собственности через фиктивное банкротство заводов и предприятий. Всего задержано двадцать восемь человек, включая лидера преступной группировки — Анатолия Дмитриевича Коровина, по прозвищу Бизон. Членам группировки инкриминируется также отмывание доходов, полученных преступным путем, и финансирование ряда террористических актов в Москве и на Северном Кавказе».

В это время на экране демонстрировались оперативные кадры захвата нашего офиса. Сотрудники органов внутренних дел выводили под руки ребят, с которыми я еще недавно гонял чаи в офисе. Подумать только, я не раз видел похожую картину, когда подобным образом на моих глазах выставлялось за дверь руководство какого-нибудь завода. Кто бы мог тогда подумать, что скоро героями такого сюжета станут мои коллеги!

Диктор продолжал:

«В настоящее время идут активные задержания оставшихся на свободе членов преступной группировки. Если вы где-либо видели этих лиц, просьба позвонить по телефону дежурной части 02»

Я не верил своим глазам — на экране красовалась моя фотография. Хорошая, качественная, я как будто смотрел в зеркало. Рядом почему-то висела фотография Макса, того самого, которого я подвозил до работы в тот злополучный день знакомства с Маэстро. Наверное, моего коллегу, как отпускника, тоже еще не успели задержать.

Кассирша, заинтересованная выпуском новостей и моим пристальным взглядом, начала поворачивать голову к экрану. «Ну уж нет, — остатками своего разума сообразил я, — Такого сюрприза я не допущу!».

— Девушка, возьмите лучше наличными, — протянул я ей тысячерублевую купюру.

Она неохотно, но вовремя остановила поворот своей любопытной головы, взяла деньги, и за то время, пока она отсчитывала сдачу, моя фотография успела исчезнуть, а диктор перешел к другим новостям.

Холодный пот прошиб меня только на улице. Он еще усилился, когда я, зайдя за угол дома, услышал, как к входу в супермаркет с воем сирен подъехали две милицейские машины. Наверное, поступила информация о попытке снять денежные средства с банковских карт. Я ускорил шаг, и прошел, иногда сворачивая, несколько кварталов.

Меня остановил телефонный звонок. Только взглянув на экран, я удивился еще больше. Ну вот, а говорили, что такой номер не существует! Дрожащими пальцами я нажал на зеленую кнопку.

— Здравствуйте, Сергей Викторович! — Маэстро даже не стал представляться, — Я просто звоню сказать, что Вы мне больше неинтересны. К счастью, на Вас мы потеряли не так уж и много — на Ваших счетах была все-таки приличная сумма, да и машина стоит около шестидесяти тысяч долларов…

— Да она стоит больше ста тысяч!

— …А краденая — шестьдесят. Не торгуйтесь, прошу Вас! — усмехнулся мой злой гений. — К сожалению, квартира, в которой Вы живете, не Ваша, а съемная, так что тут уж ничего мы сделать не можем. Так и быть, остаток долга я Вам прощаю. И последнее, умоляю, не звоните больше по этому номеру, для вас он будет неактивен, и не пытайтесь нас найти. Для Вашего же блага.

— Да? — я был просто ошарашен от такой наглости. — И что же Вы прикажете мне делать? За мной уже вся милиция Москвы охотится!

— Ничего. Обратитесь в ближайшее отделение и сдайтесь. Самое лучшее, что Вы сейчас можете сделать для общества — так это избавить его от Вашего присутствия. Так Вы, по крайней мере, сможете уменьшить себе срок. Да ничего другого Вам и не остается — город напичкан видеокамерами, всюду дежурят сотрудники милиции. Вашу фотографию регулярно показывают по всем каналам. Вы не продержитесь и пары дней. В любом случае, удачи Вам, прощайте!

В трубке раздались короткие гудки. Но продолжались они недолго, секунд тридцать, как раз до следующего звонка. Я уже устал чему-либо удивляться — он был от Марины. Вздохнув, я нажал на кнопку принятия вызова.

— Сереж! — Маринин голос дрожал, — Я смотрела новости, во что ты меня втянул? Что мне делать? Меня что, арестуют? Сережа!

Ее голос задел меня за живое. Нет, так нельзя — Марина же ни в чем не виновата! Это я не подумал, втянул ее во всю эту кутерьму… У меня, наверное, никогда еще не было так скверно на душе. В трубке послышались всхлипы.

— Марина, подожди, где ты?

— Я дома… Мне страшно!

— Подожди. Тебя не арестуют, все будет хорошо. Они о тебе не знают…

— Нет, они узнают, они же арестовали весь твой офис! Что мне делать? Мне страшно, приходи!

— Ладно, подожди меня, я сейчас приду, и мы что-нибудь придумаем.

Она без слов положила трубку.

«В самом деле, — подумал я, — про Марину они еще ничего не знают. Не будет же шеф спешить и выкладывать всю информацию. Значит, у нее пока безопасно. Да и вдвоем выбираться из этой западни все-таки легче». Я огляделся, посмотрел на табличку с названием улицы. Маринин адрес мне был, разумеется, известен — не зря же я столько времени потратил на ее «разработку». Мы жили недалеко друг от друга и, как выяснилось, я в своих вечерних похождениях несколько сократил это расстояние. Минут сорок, и я точно буду на месте — вот только нельзя спрашивать дорогу у прохожих.

* * *

В ее подъезде было темно, входная дверь в квартиру была приоткрыта. В дальней комнате мерцал небольшой свет, как от настольной лампы. Я осторожно перешагнул через порог.

— Марина! — позвал я. Потом еще раз повторил ее имя.

— Я здесь, — послышался, как мне показалось, слабый голос. Но он точно принадлежал ей.

Я бросился на свет. Марина сидела на стуле, устало облокотившись на свой рабочий стол. Она с тоскою смотрела на какую-то фотографию на стене.

— Привет, Сереж, — сказала она.

— Здравствуйте, Сергей Викторович, сколько лет, сколько зим, — раздался еще один знакомый голос.

Зажегся свет — мы были не одни. Да что там, — далеко не одни! В комнате стоял еще один человек, хорошо мне знакомый, в милицейской форме. Сразу же вошли еще пятеро, также в форме. Двое из них, воспользовавшись моим замешательством, подошли и сковали мои руки сзади наручниками.

— Саша?! — только теперь выдавил я из себя возглас удивления.

— Для Вас — Александр Степанович. Не смущайте моих ребят, давайте соблюдать формальности.

Я повернулся к Марине.

— Прости, Сереж, — ответила она грустно. Она подняла руки, и я только сейчас заметил, что они также скованы.

— Подожди, ты же адвокат! Тебя не могут так просто арестовать!!!

— А у нас есть разрешение Адвокатской палаты, — ответил на эту мысль Александр Степанович (лучше просто Саша — все-таки мы учились на одном курсе, долгое время — в одной группе, да и служили вместе), — я сам не могу поверить, что его выдали так быстро!

Я стоял, вытаращив глаза. Происходящее казалось мне каким-то ночным кошмаром — но руки были скованы, и ущипнуть себя не получилось.

— Я просто удивляюсь, — продолжил Саша, — пришла срочная разнарядка на Вашу поимку Сергей Викторович. Все бегают, суетятся, планируют засады… И лишь только я знаю — ищите женщину! Никуда не бегу, получаю в распоряжение пять бойцов, проверяю связи за последние две недели. Смотрю список вызовов с мобильного телефона — в них только три женских имени. Двое из них — за пятьдесят лет. А третья — Марина Федоровна! Вот так сюрприз! И вот я здесь. Никакого дедуктивного метода!

— Саш… Александр Степанович, но она же здесь не при чем!

— Следствие разберется. Я думаю, подписки о невыезде с нее хватит.

Я стоял, словно в ступоре. Нет, это не может так просто закончиться!

— Ничего страшного, Сергей Викторович… — продолжил он, — Через час мы доставим Вас в отделение, Вы нам все расскажете… К тому времени к Вашим коллегам, надеюсь, как раз доберутся их адвокаты, мы и с ними побеседуем…

«Их адвокаты?», — начал лихорадочно думать я, — «Стоп, раз ждут адвокатов, значит, Бизона и компанию еще не допрашивали». Я знал, что босс — тот еще калач, и его не так просто заставить говорить. Да и остальных ребят тоже. Формально фирма ничем незаконным не занимается. Покупка и продажа акций — дело вполне правомерное, а если потом у нового руководства обанкротившегося завода что-то не получается, то что ж делать, плохие экономисты, значит. Это еще долго и кропотливо нужно доказывать. Приписываемое сейчас журналистами финансирование международного терроризма тем более. Из документов на фирме ничего компрометирующего нет, все самые изобличающие данные находятся на сервере на удаленном доступе, а где — никто, кроме Бизона не знает… Следователям еще придется много поработать, прежде чем они найдут что-то действительно стоящее. Так что «свобода маневра» у меня еще оставалась.

— …И как же, Сергей Викторович, Вас угораздило попасться? С Вашим-то умом, осторожностью? Вы, наверное, сейчас думаете, что у Вашей фирмы все чисто, и мы ничего не найдем?

Не зря Сашу считали самым лучшим студентом как минимум на нашем курсе, а уж в группе точно, — догадался, гад… Надо было срочно что-то отвечать.

— Нет, Александр Степанович, я вспоминаю, как однажды спас Вам жизнь… Помните? — парировал я.

— Да это уже давно было… Ты бы еще про динозавров что-нибудь вспомнил. Не пытайся меня разжалобить.

Однако, судя по переходу на «ты», мои слова его задели. Ага, значит мой институтский товарищ не такой уж и кремень! Я стоял и лихорадочно пытался придумать, что бы такое сказать дальше… Перед моими глазами пронеслись события последних полутора недель — встречи с Маэстро, злоключения Марины… И тут я почувствовал, как же я ненавижу Маэстро! Этого человека, который, встретив меня на своем жизненном пути, просто смел в сторону, сломал, выбросил в мусор! Брезгливо, не оглядываясь, не тратя лишнего времени, как будто пнул сапогом привязавшуюся на улице мелкую дворняжку! Все, что у меня было — карьера, достаток, все лопнуло, как мыльный пузырь от одного его прикосновения! А мои мольбы о снисхождении заботили его не больше, чем хруст опавших листьев под ногами! Я чувствовал, как странный, нехороший жар ненависти разливался по всем моим сосудам… Но именно эта ненависть и подсказала мне, как дальше вести диалог с Александром.

— Саш, — вполголоса проговорил я, — может, попробуем договориться?

— Сереж, меня нельзя купить, ты же знаешь… Ты же пробовал…

— Я не об этом… Я… Я согласен дать показания. Я могу рассказать все и даже больше. Если ты дашь мне время…

— И зачем тебе время? Давай ты пойдешь на сделку со следствием, и, конечно, это будет учтено в суде…

— Мне нужно изобличить того человека, из-за которого я оказался здесь. Я не безгрешен, но я не могу допустить, чтобы он был на свободе… Мне кажется, что если все оставить так, как есть, то слишком много людей или попадут в тюрьму, или сойдут с ума. И не обязательно преступников, а вполне нормальных и успешных…

— И кто же этот таинственный гений? — спросил Саша с небольшой усмешкой.

— Я не знаю многого о нем… Его все зовут Маэстро.

Саша удивленно приподнял одну бровь. И, казалось, это не просто любопытство — он понимал, о чем я говорю. Его губы немного дернулись, и, хоть я и не умел читать по ним, все равно мог поклясться, что это была фраза «Вот дурак!»

— Ты его знаешь? — спросил я.

— И ты думаешь, что я тебя так просто отпущу? — не ответил он на мой вопрос.

— Я очень прошу… Я обещаю, что вернусь и дам показания против всех… расскажу все, что знаю — пароли, номера счетов… Только дай мне время и не впутывай в это дело Марину!

— Ты никогда ничего не обещал и не просил. Ты всегда только требовал и брал свое силой. Я думаю, показания ты дашь и так… Да и твой адвокат уже рядом с тобой! Хватит, слишком долго разговариваем. Пора в отделение!

Не вышло.

Мы покинули квартиру (Марине позволили ее закрыть) и вышли из подъезда. Была уже глубокая ночь, тишина, изредка прерываемая звуками проезжавших машин. Сначала мы повернули направо, в арку, она была узкая, поэтому шли по ней по два. Затем вышли на более просторную дорогу и «перестроились» в три ряда. Впереди шли два сотрудника милиции. Затем четверо — Александр, я, Марина, и еще один сотрудник. Александр держал меня, его коллега — Марину. Еще двое замыкали эту процессию, отставая от нас шагов на пять. Таим образом, мы с Мариной шли тесном кольце.

— Далековато припарковались, — начал разговор Саша, — не хотели раньше времени шум поднимать.

Была уже осенняя ночь, и, соответственно, не жарко. Поэтому самым моим красноречивым ответом была зубная дрожь.

Вдруг мой провожатый почти неслышно, одними губами сказал такую фразу, смысл которой я не сразу понял:

— Не пользуйся сотовым и вынь из него аккумулятор. Простого выключения недостаточно.

Я удивленно уставился на Сашу, но он смотрел вперед, как будто последние слова принадлежали не ему. Но я заметил, как едва различимо зашевелились губы моего конвоира, когда он продолжил:

— Не пытайся выбраться из города. Дороги очень хорошо контролируются. Лучше попытайся отсидеться в центре — хоть здесь много камер наблюдения, записи с них все равно никто смотреть не будет, просто не ожидают… Попробуй укрыться у кого-нибудь из старых друзей…

Сейчас мы следовали по хорошо освещенному тротуару, поэтому мой провожатый на некоторое время замолчал. Но, как только фонари закончились, я снова услышал его странный, адресованный только мне шепот:

— Считай, что пара дней у тебя есть. Если вернешься и дашь показания, то с Мариной все будет хорошо, даю слово. Если же вздумаешь меня обмануть… Пеняй на себя! Я нашел тебя один раз, найду и снова… И постарайся больше не попадаться! По крайней мере, кому-то, кроме меня…

Мы снова пошли по узкому месту — дорожке, с одной стороны которой был довольно покатый спуск. Наверняка зимой здесь заливали горку, и дети с удовольствием с нее катались. Мы опять перестроились в колонну по двое, причем мы с Мариной шли как раз рядом со спуском…

— И, главное, помни: ты обещал… — так же, как и раньше, одними губами сказал Саша.

После этого он незаметно, казалось одной кистью, но мощно толкнул меня сзади на Марину, и мы с ней полетели кубарем с горы.

Сзади послышались крики: «Держи их!», «Сбегут!». Пока мы летели вниз, в один из переворотов я заметил, как Саша и его сотрудники аккуратно, но, по возможности, быстро пытаются спуститься за нами. Недавно прошел дождь и склон был грязный — я с сожалением понял, что мой дорогой кожаный плащ «восстановлению» больше не подлежит. Но эта грязь нам и помогла — очевидно, Саша и его коллеги не хотели споткнуться и точно также привести в негодность единственную форму. Во всяком случае, когда мы докатились до самого низа, больно ударились об асфальтовую дорожку и вскочили на ноги, преследователи были еще далеко. Оглянувшись, я заметил, как Александр сотоварищи аккуратно спускаются вслед за нами. Марина тоже это заметила и мы, не сговариваясь, бросились наутек. Свернули за угол дома, потом еще за один… Бежать было неудобно из-за скованных сзади рук, но мы совсем не замечали этого.

Я не помню, сколько мы бежали — это был уже второй мой забег за сегодня. Наверное, не менее получаса, правда об этом сложно было судить. Сегодняшний день явно затянулся — его начало не предвещало ничего плохого, да и в обед было все хорошо. А вот начиная с вечера наступил полный крах… И я просто с нетерпением ждал следующего дня, мечтая, чтобы все пережитое было только сном, пробудившись от которого, я бы снова был богатым, успешным и защищенным.

Наконец мы остановились — в груди все болело. Я взглянул на Марину, — судя по выражению ее лица, она чувствовала то же самое. Марина подняла глаза и кинулась на меня — я сначала думал, что она от усталости просто хочет опереться на меня, чтобы не свалиться наземь, но нет. Она что есть силы дала носком сапога по моей голени, потом боднула головой мне в грудь. Затем попыталась ударить коленом в пах, к счастью, неточно. Боли от ее ударов я не чувствовал. Наконец, изможденная, Марина и вправду свалилась и села на землю, беспомощно свесив голову.