Глава 8. Авантюрное решение

Во время еды Алиса присматривалась к подпольщикам. Их было немного, всего двадцать шесть человек, но девушка подозревала, что даже и такой группе людей уже трудно скрываться и поддерживать свое существование. С другой стороны, достаточно большая численность позволяла заниматься не только добычей необходимых для жизни вещей, но и кое-что создавать для обмена, выживания и самозащиты. В убежище хранились всевозможные самодельные сканеры, порткомы, явно собранные из найденных на свалке деталей, и еще куча приборов менее очевидного назначения.

В основном за столом сидели мужчины средних лет, с одинаково серьезными, усталыми лицами. Женщин Алиса насчитала только восемь, и тоже по большей части уже немолодых, но были среди них и две девушки примерно ее лет, чуть постарше. Одна из них не пришла к столу, расположилась в дальнем углу зала, и кормила ребенка грудью. Вторая сидела невдалеке, о чем-то тихо беседуя с Розой. Время от времени обе начинали лукаво улыбаться друг другу.

Закончив с едой, подпольщики относили свои миски в приспособленный под кухню угол, и расходились по своим делам. Пока Алиса доедала свой завтрак, незнакомая ей пока девушка, собеседница и, похоже, подруга Розы, успела уже почти полностью собрать длинную ручку щетки.

— Сними решетку, — попросила она, не отвлекаясь от своего занятия. — Отвертка на столе. Осторожно только, не урони.

Алиса кивнула и полезла на стремянку, выполнять поручение.

— Я Саюри, — все-таки соизволила представиться девушка.

— Алиса.

— Знаю. Поставь решетку к стенке куда-нибудь, и бери веник. Будешь сметать то, что высыплется. Надеюсь, крыс не боишься?

Алиса отрицательно мотнула головой.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Саюри. — Не надо их бояться, они наши друзья и спасители. Если б не они, тут бы давно по всем тоннелям понатыкали камер, и переловили бы нас. Но серые братья все время грызут провода, потому-то контрольщики уже давно оставили эту идею. Не стоит овчинка выделки. Но дохлая крыса в вентиляции все равно штука не из приятных.

Не прерывая этого рассказа, девушка взобралась на освобожденную Алисой стремянку, уверенным, привычным движением запихнула щетку в вентиляционное отверстие и начала шевелить ею взад-вперед и по сторонам. На пол посыпались первые комки жирной черной грязи.

Алиса подхватила веник и металлический лист с загнутыми краями, приспособленный под совок, и приготовилась к уборке. Очень вовремя. Всего через несколько секунд перепачканная щетка вынырнула обратно, исторгнув из отверстия в стене целый поток грязи и дохлую крысу. Неприятный запах резко усилился.

— Так я и знала, — буркнула Саюри, проводив заметаемый на совок источник вони неприязненным взглядом. — Опять травить пытались.

— Часто такое бывает? — спросила Алиса, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

— Случается.

Щетка снова нырнула в отверстие, на этот раз еще глубже, ручка скрылась почти на всю длину. Пользуясь паузой в подметании, Алиса принялась рассматривать Саюри. Та была с ней примерно одного возраста или, может, постарше на пару лет, но не больше. И во внешности ее не было ничего экзотического, такого, что было бы под стать имени. Светлокожая, с темно-русыми волосами и курносым носом, симпатичная, но обычная девчонка.

— Впервые слышу такое имя — Саюри, — призналась Алиса, когда щетка вновь вынырнула вместе с новой порцией грязи и второй крысой, еще более ароматной, чем первая.

— У меня мама любительница исторических фильмов. Была.

Разговор прервался. Следующие полчаса девушки молча возились в грязи, тряпками смывая ее со стены и пола. Наконец, покончив с разводами, основательно перемазанные сами, они присели отдохнуть.

— Как ты тут очутилась? Ну, среди подпольщиков? — все-таки решилась спросить Алиса.

— Долгая история, — устало ответила Саюри.

Видимо, у всех здесь истории расставания с обществом были долгими, и никто особо не стремился рассказывать их. Пока что откровенность продемонстрировал только старик Карлос, однако и он был не слишком щедр на подробности. Но на этот раз Алиса решила не сдаваться, и попыталась все же вызвать девушку на разговор.

— Ты тоже что-то узнала? Какую-то тайну? — спросила она.

— Ничего я не узнала, — с неожиданной злостью в голосе выдохнула в ответ Саюри. — Пока что только очень хочу узнать, да не выходит.

— Узнать, что творится?

— Узнать, что стало с моей мамой.

— Она пропала? — сочувственно спросила Алиса. — Ты пыталась искать ее среди подпольщиков?

— Нет. Она не пропала. Ее каждый день показывают в новостях. Только это не моя мама.

— Это как? — потрясенно выдохнула Алиса.

Похожие истории они с братом, бывало, рассказывали друг другу ночью, прячась под одеялами. Шепотом, чтобы родители не проснулись. Эван был их неиссякаемым кладезем, если только находилось, кому его слушать. В его рассказах обычно к живым возвращались их умершие родственники, конечно же, чтобы сожрать их или утащить их души в ад. Но это все-таки были байки, детские страшилки и только. Вряд ли с Саюри в самом деле приключилось нечто подобное.

— А так, что тринадцать лет назад, когда мне только исполнилось шесть, мою маму избрали в Высший Совет Корпорации «Тотал», — зло бросила девушка. — Она была так счастлива этому, когда провожала меня в интернат. А потом начались каникулы, и она приехала за мной. Только тогда уже не была моей мамой.

Алиса слушала молча, не перебивая. Саюри тяжело вздохнула, вытерла полотенцем испачканное лицо, и продолжила:

— Понимаешь, это была вроде бы она. Лицо, голос, все в точности. Даже шрам на ладони. Но вот остальное… Та женщина делала и говорила все правильно, но я чувствовала, что она нисколько меня не любит. А мама очень меня любила. И я ее. Я сначала не хотела обращать внимания, думала, что просто ошиблась, или что мама устала. Но нет. Ничего не менялось, каждый раз за мной приезжала одна и та же безразличная, чужая женщина. Она делала все то же, что и мама, но как робот, механически. И никогда не пела. Поэтому три года назад, сразу после школы, я сбежала к подпольщикам. Думала, они что-то обо всем этом знают, но ошиблась.

Алиса сглотнула подкативший к горлу комок. История, рассказанная Саюри, была по-настоящему жуткой, девушке страшно было даже представить, что стало бы с ней, если бы подобное приключилось с ее мамой.

— А ты почему сбежала?

— Не хотела выходить замуж за дурачка, — буркнула Алиса, подняла глаза, наткнулась на изумленный взгляд Саюри и пояснила:

— Отец попался контрольщикам, в поле работать некому, а мы, отщепенцы, этим и живем. Вот меня и решили пристроить замуж за дурачка из богатой семьи. И им невестка, и нам кормилец.

— Ну и порядки у вас, — проворчала Саюри. — Тебе лет-то сколько, невеста?

— Семнадцать.

— Вот, а мне девятнадцать, и я замуж пока не собираюсь даже.

— Почему не собираешься? — удивилась Алиса.

— А никто не зовет, — весело и беззаботно улыбнулась в ответ Саюри. И, тут же посерьезнев, договорила:

— Нам здесь, знаешь ли, не до этого. Контрольщики не дремлют, то и дело приходится все бросать и срываться с места. Какой смысл обзаводиться семьей, когда не знаешь даже, доживешь ли до завтра? Если невтерпеж, можно и так, без всяких сложностей с заключением браков. Главное, чтоб без последствий, без детей, то есть.

— У вас же есть дети, — попыталась возразить Алиса.

— Да. Трое осталось. А перед последней сменой убежища было пятеро.

Алиса сглотнула. Приходилось признать правоту Саюри, в их положении едва ли стоило обзаводиться семьей, слишком уж все было непредсказуемо и опасно. Совсем не похоже на размеренную, однообразную из года в год жизнь отщепенцев.

— Жалеешь, что перебралась к нам? — лукаво усмехнулась Саюри.

— Нет.

— И я не жалею. Хоть это и было, если хорошо подумать, напрасно.

— Слушай, — вдруг оживилась Алиса, — А ты не хочешь попробовать все же разобраться в том, что происходит?

— Хочу, но как? Мы тысячу раз влезали в Инфосеть, но без толку.

— Может, в Нью-Йорке повезет больше? К тому же, мой отец ведь работал на Службу Контроля, он тоже может что-то обо всем этом знать.

— Серьезно? — тоже оживилась Саюри. — Знаешь, а это мысль!

— Только вот как попасть в Нью-Йорк?

— Это можно сделать. Опасно, конечно, но вдруг повезет. В конце концов, что мы теряем?

Алиса вздохнула. Она боялась на что-то надеяться и, сказать по правде, боялась отправляться в очередную неизвестность. Но в глазах Саюри уже вспыхнул огонек безумного азарта и предвкушения приключений.

— Я знаю одного парня, — быстро заговорила она. — Он работает в аэропорту, в грузовом терминале. Занимается отправкой всяких контейнеров. Думаю, он сможет подыскать для нас подходящий и помочь в него пробраться. Свяжемся с тамошним подпольем, наверняка они знают путь к аэропорту, подскажут нам, как выбраться оттуда в город. А там уж будем действовать по обстоятельствам, попробуем отыскать твоего отца, вдруг он в самом деле чем-то поможет.

— Если его не казнят к тому времени, — вздохнула Алиса.

— Не казнят, — усмехнулась в ответ Саюри. — Трибунала ждут месяцами, контрольщики специально это делают, любят поглумиться напоследок. Ну, и собирают побольше заключенных, чтобы лишний раз не возиться с созывом судей и постановкой казни. Мы вполне можем успеть.

— Откуда ты все это знаешь? — недоверчиво нахмурилась Алиса.

Лицо Саюри на мгновение застыло в искаженную тоской и болью маску. Но почти сразу же лучики прежней надежды растопили этот лед, вернув девушке уверенность в себе и энергичность.

— Мама однажды рассказала, — спокойным голосом сообщила она. — Не так, конечно, это я уже сама додумала, за то время, что живу в подполье. Но про то, что заключенных собирают партиями и судят всех сразу, знаю точно. А поскольку живыми подпольщиков берут редко, иных держат годами, пока поймают еще хотя бы нескольких.

Алиса в ответ только кивнула, подумав, что знакомство со Службой Контроля у подпольщиков должно быть более близким, чем у отщепенцев, потому Саюри лучше знать, как они относятся к пойманным нарушителям закона. И про то, как работает созданная «Тоталом» система, бывшей гражданке, да еще и дочери очень высокопоставленной мамы, тоже должно быть известно больше.

— Пойдем вдвоем? — спросила она после небольшой паузы.

— Наверное. Не думаю, что кто-то еще здесь готов к такому риску. А теперь давай заканчивать с уборкой, пока Роза не рассердилась.