Захват каторжника/ Деловые встречи/ Захват шлюпа

С роковой неизбежностью подкрался день нашего первого масштабного злодейства. Пока ползут минуты обратного отсчёта. Захара уложил пораньше, чтоб выспался парень перед самым интересным, а сам себе думаю, что хочу. Вот, что при детях не стоит обо всём разговаривать, мне понятно и естественно, взрослый уже мужик. Но что даже за мыслями нужно следить — это, доложу я вам, шок!

Захар сопит в сознании и видит красивейший сон про Шрэка, благо, при жизни его раз двадцать посмотрел. Я ему мультики вспоминаю, напрямую пока передавать не могу, а сны уже получаются. Оле Лукоевое, блин!

«Спят усталые игрушки», книжки отдыхают! Полный трюм спящих мальчишек и наша чёртова дюжина. Память даю на отсечение — никто из сталкеров не спит. Завтра момент истины — захват кораблей.

И не в том дело, что кто-то тревожится за исход, о чём волноваться мертвецам? Дело в мальчишках — мы вынуждены дать им шанс сойти с корабля дураков. Вернее, попытаться удрать.

Нам-то ясно, что с нашей посудины выход только за борт, а их ждёт проверка на сообразительность. Да и нас тоже. Потому только мы и команда пойдём на злодейство, захват кораблей, чтоб у пацанов появился чистый выбор.

Да, мы предложим им участие в грабеже, но идти за нами или бежать, каждый решит самостоятельно. Для этого им всего лишь нужно осознать, что корабль дураков — это до смерти. Вот такой отбор без подсказок. Просто для того, чтоб тех, кто за нами пойдёт, никогда и ни в чём не жалеть.

А своих бедолаг мы уже не жалеем, правда, Захару кажется, что он всё выбрал сам, поговорить бы с ним… Но как об этом разговаривать с ребёнком?! Эх-хо-хо, горизонт светлеет, скоро проснётся, достанет ещё разговорами. Обратный отсчёт сорвался с катушек, понёсся секундами…

Утром, как конвойные заталкивают зэка в допросную, шлюп пропустил каторжника в уютную гавань. Парней не выпустили на оправку. Типа, радуйтесь, сегодня выходной, завтра всё почистите. Я затаился в такелажке за канатами в полной готовности и в ожидании продолжения.

Лежу, закрыв глаза, прислушиваюсь к окружающей среде и вкушаю от Зака английской премудрости. Быстро у нас это дело двинулось. Чем лучше понимаю речь, тем обширнее доступные напрямую сегменты его памяти. Вот почему тогда Руда спрашивал, кто английским владеет. Им с самого начала была доступна почти вся память реципиента.

Заки у меня стал немного пришибленный. Он тоже в русском серьёзно прогрессирует и получает доступ к моим массивам данных. Для подростка восемнадцатого века, мягко говоря, очень непривычно. Ничего, привыкнет.

А пока он в тихом шоке от открывшихся перспектив. Его обуяла жадность к новому знанию. Изводит меня языковыми уроками, как я его физподготовкой. Но сейчас оно к лучшему, время ожидания пролетает незаметно и можно о многом пока забыть…

Наконец, послышались команды лечь в дрейф, отдать якоря и паруса долой. Пора нам. Поддеваю кортиком подпиленные доски, отдираю их по одной. Ничего так лючок получился. Теперь верёвку туда. Первым вылез мрачный, полный плохих предчувствий Черныш. Помешан парень на конспирации.

Потому и вылезают парни в самый последний момент, чтоб нас сдать не успели. Это мы правильно, как оказалось. Пацанята готовы ближнего своего не только сдать, пополам перегрызть. Боятся нас и ненавидят. У нас команда, стоим друг за друга спина к спине и безжалостно пресекаем всё, что сочтём враждебным. А они даже ходят бочком, спинами к борту.

Ну и пусть пока в трюме сидят, гадают, куда это наша банда собралась, и что из этого получится. А у нас дела — первая пятёрка в комплекте, пошли, ребята. Оставшиеся пока за порядком в трюме проследят.

Осторожно выходим из такелажки. Деды на фасаре расставлены. Боцман нас немного разочаровал. К нашей затее из своей команды он привлёк только треть: шкипера, сэра Джона, дядю Изю, плотника, Сэнди, Грегори и квартирмейстера, старого Адама. Другую треть назвал мутной, а остальных бздунами или того похуже. Приходится таиться на своём, блин, корабле. Тихим свистом привлекаю внимание дяди Яши. Тот, глянув в мою сторону, смачно сплюнул за борт.

Плохой знак. Значит, он считает, что на конвойном шлюпе решили упереться в инструкцию. По правилам шлюпу надлежит стать от нас на расстоянии убойного залпа их пушек, в два приёма высадить на каторжник конвоиров и, только убедившись, что всё под контролем, заниматься загрузкой продуктов. Нет бы, всё упростить и ускорить — встать с нами борт в борт. Мы б их скопом слепили, а так канителься с ними по частям.

Вылезаем на бушприт и по одному рыбкой в море плюх. Гребём под самым бортом к корме. Я первый, потому что самый лёгкий. Мне сначала беседку на рыме развязывать, потом лезть с верёвкой до дырки сортира. Уф! То ещё занятие этот промышленный альпинизм.

Залезть — меньше, чем полбеды. Сначала, обвязавшись и раскорячившись, удержаться, пока по верёвке поднимется Плюшевый. Зуба мы поднимаем вдвоём, Клыка втроём, последний у нас Черныш — самый тяжёлый, наверно потому, что самый умный.

Тесновато впятером в гальюне, быстрей бы наружу. Но надо терпеть, дядя Изя же терпит. Судовой плотник Израэль Хэндс давеча категорически закрыл доступ в сортир, заявив, что не ручается за прочность досок и здоровье посетителей. Затеял ремонт, натащил к дверям заведения деревяшек. Только не клеится у него что-то, возится долго. У самых дверей.

Его самого припёрло как раз, когда конвоиры прибыли, Кэпу доложились и по постам разбрелись. Думает, чего куда-то тащиться, когда офицерский гальюн под носом? Один-то раз можно, чай не провалится. Открывает дверь, а там мы.

— А, это вы, ребятки?! Чего вам, верёвок? Ну, забирайте и бегите убивать, только сильно не шалите, — ласков наш дядя Изя.

Подходим к кап-каюте. Из-за дверей слышен голос капитана:

— Перестаньте брюзжать, Дасти. Осталось немного подождать. Скоро шлюпки отвезут нас в город.

— Угу, скоро. Пока вся команда шлюпа не нагуляется на берегу.

— Что Вы как старик, ей Богу! Нас ждёт целая ночь развлечений!

Ага, и не одна. Заходим внутрь радушно улыбаясь. Блин, Джима с Боу не хватает, носит их где-то. Остальные сидели за столом. Дасти и штурман спиной к входу, Кэп с обратной стороны стола рожей к нам. Кэп отчего-то нам не обрадовался, расстроился даже. Ну, понятно, у переборки пирамида с мушкетами, тут мы пришли, а ему хоть жопой стреляй.

— Какая встреча, Кэп! Вы разве по мне не скучали? А я вот очень соскучился, — куражусь над клиентом.

Однако довольно лирики. Плюшевый без предисловий врезал Дасти коленом в печень, а Черныш с размаху врубил двумя руками по загривку так, что Дасти воткнулся благородной мордой в стол. Из-под штурмана Зуб выбил стул, а Клык коленом в спину скорректировал падение. Переносицей в ребро столешницы — любит Клык классику.

Всё это побудило Кэпа к действию — начал что-то в столе правой рукой нашаривать. В неё-то мой нож и прилетел, в плечо воткнулся. А он зараза упорная не унялся, левой начал в столе шарить. Запрыгиваю задницей на стол и с разворота ему двумя ногами по раненному плечу.

Вот так-то лучше. Задохнувшись от боли, мразь валится с кресла, раззявив пасть в беззвучном крике. Так, что там в столе? Ухты! Золотишко и пистолет. Вряд ли он собирался от нас откупаться, наверно убить хотел.

— Так ты, сука, хотел меня убить?! — шиплю ему в рожу и бью рукоятью пистолета по раненной руке.

— О-о-о, умоляю, не надо! Деньги в тайнике вон за той панелью — там много — берите и бегите, может быть, вам удастся удрать, — скулит Кэп.

— За деньги спасибо, только мы не можем оставить вас в таком состоянии. Вы были так добры ко мне, — говорю ему, снимая с него камзол. — Парни, хорош, забьёте же.

— Хм, ты прав, пожалуй, — задумчиво оглядывает клиентов Черныш, — только продырявь Дасти клешни, он ими всё равно толком пользоваться не умел.

— Ага. Клык, ну, перестараетесь же, насмерть забьёте! — укоряю братцев, пробивая Дасти левое плечо.

— Подумаешь, насмерть. Авось не сдохнет. — Бурчит Клык.

— Держите же себя в руках! — убеждаю ребят, пробивая Дасти правое плечо.

— Без симметрии нет гармонии, — заметил Черныш, поглядывая на Кэпа.

— Блин, точно. Сейчас исправлю, — втыкаю кортик Кэпу в левое плечо и чуть не ору, — да свяжите вы уже Доусона, хватит с него.

— Ну, хватит, значит достаточно, — соглашается Зуб.

Перевязали дырявых рукавами их же сорочек, связали им руки. Теперь пасти перетянуть, чтоб не орали.

— Парни, пусть Дасти с Кэпом пока на цыпочках постоят, — говорю, закидывая верёвку на крюк.

На него обычно вешают фонарь. Теперь эти немножко повисят. Подвесили их не за шеи, чтоб ненароком не удавились, а за раненые руки, вернее, локти — подволок низковат. Полезно, когда за руки. Во-первых, кровь отливает от дырок в плечах, во-вторых, если попробуют встать на пятки, будет очень больно — они же на одной верёвке. Интересная у них будет игра — кому стоять, кому висеть, качельки прям.

— Ай-ай, сэр лейтенант, сэр, — заорал от гальюна дядя Изя, в порыве служебного рвения.

— Эге, Джим с Боу идут, приготовиться, — командует Черныш.

Встреча получилось прохладной и краткой — каждому по пинку под колено и по табуретке на голову. Больше их не били, просто связали и рты перетянули. Зла на них у нас особого не было, да и дел полно.

— Кэп, я к вам так привязался, что даже не знаю, что и делать без вас… Придумал! Возьму-ка я вас с собой и буду развлекать, как умею. Мы, если что, собираемся удирать на этом корабле. Здорово придумал? Тоже очень рад. Вы тут повисите, я пока сильно занят. Но, честное слово, как только освобожусь, сразу к вам. И к Дасти. — Душевно поднимаю им настроение.

И чего распинался? Парни молча выдали им по пинку. Взяли из пирамиды по мушкету. Зарядили древних уродов, обозлились, ещё по разу пнули Кэпа и на выход.

У дверей капитанской каюты часовой полагается. Дядя Ваня, шкипер, на переборку облокотился и задумчиво мизинцем в ухе ковыряет. Шкипер в кормовую надстройку чужих не пустил, чтоб не затоптали палубу.

— Ох, и шумите вы, ребятки! Мне мушкет взяли? Тогда я у Зака заберу, у него вон пистоль есть. Пойдём что ли? Только не запнитесь, валяется тут один.

— Сэр Джон, что ж ты у него мушкет не взял? — недоумеваю, отдавая пушку.

— Не было у него, шпажонка тока. Офицерик со шлюпа, конвоем командовал, пока в рожу не получил, — говорит дядя Ваня и, спохватившись, что болтает с сопляком, выдал мне подзатыльник и поучение, — не по росту тебе мушкет, ты пистоль-то удержи.

— Зарежет он тебя, шкипер, а жаль, — сочувствует дядьке Черныш, переходя к делу. — Сколько их всего, где, поскольку, что делают?

— Ну, всего их пятнадцать с офицером. Эй, ты чего там, Зак, запнулся? — беспокоится шкипер.

— Без офицера. Не отвлекайся, сэр Джон, — успокаиваю старика, вытирая кортик.

— Вот ведь, точно зарежет гадёныш!

— Потом как-нибудь, а сейчас давай уже, продолжай, шкипер, — снова пытаюсь успокоить дядю Ваню.

— Ага, поживу ещё, значит, ну, спасибо. Уф, ладно. Двое на мостике, трое на баке, ещё трое на полубаке, трое на юте, четверо в резерве, то есть сменные. Сменные дрыхнут, остальные начальство матерят, в кости играют, да на берег пялятся. Если стрелять не будете…

— Как скажешь, сэр Джон.

— Зак, языком кровищу с палубы слижешь!

— Да успокойся, шкипер, мы ж не звери! — теряет терпение Плюш, — Черныш, командуй уже.

— Ты с Заком на мостик, мы берём ют. Потом пакуем сменных. Сразу после склянок…

— Каких склянок, сынок?!

— Ну, позвони, шкипер, трудно тебе, что ли? Длинному сигнал дадим. Вот после сигнала быстро, но аккуратно, лепим полубак и бежим страховать Джека. Они ж там без мушкетов совсем, бедняги.

— Как я! — горестно вздыхая, соглашаюсь с Чернышом.

— Да подавись ты своим…

— Отставить, сэр Джон. Всё, парни, начали, — даёт Черныш отмашку.

***

Занялись гуманизмом, как и полагается нормальным подросткам. Не то, что не убили никого, даже не изуродовали. Ствол мушкета в нос и доброе слово творили чудеса.

Часовых на мостике пришлось два раза окликать. Во-первых, орать нельзя, во-вторых, очень уж они увлеклись разглядыванием и обсуждением местных красот. Туристы, понимаешь. И рожи у них были не злые или испуганные, а какие-то раздосадованные, будто им на пикнике испортили настроение глупой шуткой. Не-е-е, ребятки, эта шутка — начало долгого, захватывающего, экстремального турне “пиратский плен”.

Остальных взяли также, только с нюансами, резервных даже не стали будить — приложили каждого прикладом по башке, да так и повязали. Ещё на полубаке нам ничего не обломилось. Там парни второго отряда уже заканчивали упаковку конвойных. Руда нам обрадовался, как родным, и за нерасторопность послал растаскивать пленных в композицию “чтоб в глаза не бросалось”. А они проведут работу среди несознательной части команды. Комиссар, понимаешь.

Приступили к икебане из связанных и контуженных. У Закари кроме субтильности обнаружился художественный вкус, и мы с ним сразу возглавили процесс. Вроде “вот чего вон у того головёнка как-то набок, и что там за ноги торчат?” Удостоились признания в виде одобрительной ругани от пацанов и ласковой затрещины от дяди Вани. Руда просто покивал башней, мол, пойдёт.

Они повысили насколько можно команде сознательность, но, судя по его кривой ухмылке, ненамного. Половина из неприсоединившихся — просто придурки, всем скопом тупо ссат. Но пообещали слушаться и не дёргаться с условием, что их не убьют, а утром отпустят на берег.

Смотреть было больно, как Руда горестно вздыхал, рассказывая. А чему он удивляется? Нынче время клятв, дурацких принципов и отсутствия логики. Пушок мне возразил, мол, всё они понимают, но, во-первых, не хотят лишать себя надежды, во-вторых, ради собственных комплексов предпочитают быть обманутыми, а не предателями. Ну, ему виднее, психологу нашему.

— Что, так никто и не завербован? — не поверил Плюш.

— Ну, один-то как раз есть. Старина Билли, — проворчал Маламут.

— Бонс? — усмехнувшись, ляпнул Черныш по наитию.

— Ага. А как ты догадался? — поразился Хаски.

— Малыш, ты книжки в детстве читал? — под общий хохот спросил Черныш.

— Мы и так в детстве, и нам как-то не до литературы пока, — фыркнул Хаски. — Что у нас по графику?

— Организуем комитет по встрече смены нашим вертухаям, — веселится Руда, толком не проржавшись.

По плану морячки, что мычат сквозь тряпочки и пытаются сообразить, как такое могло произойти и чем может кончиться, должны были в город грести за продуктами и развлечениями.

Зачем им, спрашивается? Мы их сами развлечём и сухариков дадим с плесенью. Скоро их кореша навестят и останутся за компанию. Очень мило всё получается. Заранее радуясь за них, присоединяемся к встречающим.

У штормтрапа стоит очень бледный морячок лет двадцати пяти не больше. Стоит он в компании дяди Яши. Дядя Яша ему в бочок кортик упёр и задушевно с ним беседует.

— Что бы ни сказали, молча машешь гривой. Если хоть полслова вякнешь, я тебе, гадёныш, кишки выпущу и сожрать заставлю. Понял, сучёнок?

Морячок усердно закивал. Мы на палубе уселись спинами к фальшборту. Будут они по одному на борт подниматься, а тут — сюрпрайз! Пока ждём, делимся впечатлениями и строим планы.

— Закари, в кап-каюте остались хоть немножко живые?

— Обижаешь вопросом, Джек. Мы ж не эгоисты какие, обо всех подумали. Нам Кэпа и Дасти надолго хватит, остальных надо вербовать.

— Нафига они нам? — Зуб презрителен.

— Заки верно рассудил. Зачем штурман, понятно без объяснений. Джим и Боу сами предложат услуги. Небогаты, раз служат, а тут ещё крах карьеры, — согласился Пушок. — Их только нужно от остальных пленных изолировать и подержать с недельку в каком-нибудь тесном помещении с хорошей прослушкой.

— Подберём им квартирку. Вообще-то квартирный вопрос стоит остро. Есть мысли? — озвучил проблему Руда.

— Если чего-то не хватает, это нужно где-то украсть, или у кого-нибудь отнять, — философствует Плюшевый, — вон у пирса купеческая лохань разгружается, давайте захватим.

— Нам бы шлюп захватить, а ты на левые лохани замахиваешься, ручонки твои загребущие, — ворчит Лют, — как к нему подойти-то?

— Надо как-то отвлечь команду, — задаёт направление Пушок. — Только как?

— Шлюхи, — проговорил Своята.

— Кто шлюхи? — не понял Маламут.

— Джонни, ты — гений! Не кто, а где, Пью. Шлюхи в городе. А те, кто на шлюпе остались в город попадут самыми последними, вернее вообще не попадут, — формулирую за Свояту. — Мы, когда пиндосов упакуем, на их шлюпках рванём на берег. Купим местную одежду и договоримся с затейницами.

— Как договоримся, на что купим? — Руда уточняет детали.

— Кэп сдал тайник с казной. Договоримся через дедов. Быть не может, чтобы старый моряк не договорился с портовой девкой, — пояснил Черныш.

— Во! С одной шлюпки отвлечём, с другой атакуем, — заканчиваю мысль.

— Всё бы тебе в атаки ходить, — ухмыльнулся Пушок, — девки их так отвлекут, никаких атак не понадобится.

— Дубинки надо захватить, чтоб их не резать.

— Нашёл кого жалеть! — фыркает Стужа.

— Не кого, а что. Нам понадобятся их мозолистые руки, — настаивает Хаски.

— В каком месте они тебе понадобятся? — ржёт Зуб.

— Ну, мы же будем не просто удирать, а куда-нибудь пойдём. Мы пираты? Пиратам нужна база. Там нам для обустройства понадобятся рабочие.

— Хм. Знать бы куда идти. — Черныш задумчиво.

— У Кэпа спросим. Ещё штурман что-нибудь присоветует, да на шлюпе поинтересуемся, — одобряет Руда.

— Что ж, здраво. Что там с той лоханью, Грегори? — интересуется Лют.

— Ну, как шлюп захватим, прогуляемся по городу, присмотрим кой-чего. Наши суда к пристани подтащим. А как стемнеет, захватим по-тихому купца и, всё, что присмотрим днём, погрузим на него и на наших. Вряд ли англичане сообщили местным, что за пассажиры на нашем корабле. Местные к беспределу не готовы, стесняться нам некого, — спокойно, как проект озвучил, доложил Плюш.

— Сынок, не знаешь, что за кораблики вон там стоят? — боцман ехиден.

— Ну, один, как наш конвоир, а второй побольше, вроде, — Плюш пожал плечами.

— Угу, шлюп и фрегат, — кивнул боцман, — догонят зараз.

— Дык, давайте в них втихаря дырок наделаем, чтоб они за ночь водички в трюм набрали. Пока воду откачают, пока дырки найдут и заделают, мы далеко уйдём. Пусть потом предъявляют Британии, — поддерживаю Плюша.

— В городе есть кузнецы. Закажем что-то вроде большого шурупа с кольцом вместо шляпки, — размышляет Хаски.

— Еще нужны будут маленькие, чтоб легко закручивались.

— Зачем, Зак?

— Подвязаться к ним, так работать удобнее. Ты мне поверь, я ж промальпом занимался.

— Уф, фантазёры! — ухмыляется дядя Яша. — Вы представляете себе толщину борта фрегата?! Судя по их такелажу, давно они здесь, охрана порта, видать.

— И что, охрана не тонет? — не улавливаю смысла.

— Заки, зачем топить корабли, когда можно зарезать их капитанов? — на что-то намекает дядя Яша. — Ведь можно, Заки?

— А где тех капитанов искать? — заинтересовался Руда.

— На берегу поищем и обязательно найдём. Всё, сынки, готовьтесь, подгребают, — сказал нам дядя Яша и тут же весело заорал. — Эй, сосунки, я надеюсь, вы несильно опозорили королевский флот перед местными девками? А то я уже тридцать лет у них скидку нарабатываю!

— Погоди, старый козёл, сейчас мы поднимемся, вместе посмеёмся! — ответили дяде Яше.

Что ж, велкам, тут все не прочь посмеяться. А за козла ответишь.

***

— Хорош с них, ребятки, — благодушно улыбаясь, дядя Яша оценил веселье, — они больше не будут обзываться.

— Конечно, не будут, — пожимаю плечами, ещё раз оттянув голову морячка за волосы и шарахнув его мордой об палубу, — а за козла ответят.

Блин, надоело уже, но лень — страшный порок. Снова тащу несчастного за космы.

— Заки, палубу поломаешь. Всё, последний раз, и хватит.

— Й-ех! Тресь! Хорошо, дядя Яша, — отпускаю вражью голову.

Блин, пальцы стали волосатые, как у взрослого.

— Это палуба треснула? А… у него чего-то… всё, ребятки, надевайте матросские курточки, обувайтесь в башмаки и поедем в город за девочками, — уговаривает боцман разошедшихся парней, как маленьких.

Ну, не очень маленьких, к веселью с удовольствием присоединился старина Билли.

— Шабаш, братцы, — рявкнул Руда.

Избиение сразу прекратилось. Бойцы принялись стаскивать с еле мычащих морячков куртки и башмаки. Это чтоб на шлюпе не подумали, когда мы под видом матросов полезем в шлюпки, что их товарищи каторжанам одежду с обувью проиграли.

— Так, обулись? Всем велики, не ной. Куртки надели? Зак, у тебя же

кортик, обрежь полы… блин, дай помогу… ну, пойдёт. Построились… Сэр Джеймс, пираты на разведку построены! — дурачится Руда.

— Гм. Успокоил ты меня, Джек. Я уж решил — хана, вообще неуправляемые. — Не оценил боцман шутку. — Ну, раз готовы, Билли, командуешь второй лодкой, в шлюпки по двое… пошли, сынки!

Шустро запрыгнули в шлюпки, дядя Яша только головой покачал от удовольствия, а старый Билли что-то одобрительно проворчал. Дождались, пока сам боцман слезет, и дружно навалились на вёсла.

Грести я доверил Захару, он всё-таки выспался. Да и видами захотелось полюбоваться, а то всё как-то мимо проходит. Как и не умирал вовсе, всё дела, заботы, суета левая… а тут лазурная бухта, белоснежный город в тропической зелени, красавцы-парусники!

— Гробы с протухшими жмурами — твои красавцы, — не разделил моих восторгов Захар, романтический юнга. Хотя романтизм он, кажется, утратил.

Зато грести выучился, а меня просто бесит техническая убогость эпохи в самых простых вещах. Как у Джерома К. Джерома о стилях гребли описывается? Я тоже ржал, пока сам не насладился. Так Ерёма юморил над лодками конца 19-го века, а как оно сейчас? Не смешно.

Судя по рожам пацанов, в шлюпке только каторжане, ни одного сталкера. Ладно Захар — почти домашний ребёнок, а Пол с Джеком? Остальные, блин, не намного их безобиднее. Я аж мысленно напрягся.

Захару стало смешно, и он запел матросскую песню. Пацаны подхватили, откуда только слова знали? Хотя, оно как раз неудивительно для страны мореплавателей. Боцман расцвёл весь:

— Добрая у вас команда, ребятки. А будет ещё лучше, только подучить вас, да подрасти бы вам.

Ребятки, не прекращая гребли, заржали, как бывалые матросы, долго не могли проржаться, а проржавшись, продолжили песню. Но даже бесконечные морские песни заканчиваются или надоедают. Парни переключились на более интересную тему.

— А каких девок нам надо и сколько? — открыл дискуссию Грегори.

— Тебе никаких и нисколько, — охладил его Пол, — забыл, кому и зачем девки?

— Я считаю, что надо страшных. Чтоб потом зарезать было не жалко, и дешевле получится.

— Кто ж на страшных клюнет, Джонни? — воскликнул Тони, — нормальных надо. А резать так и так придётся. Их и без нас режут, работа у них опасная.

— Много ты об их работе знаешь, как я погляжу, — подначил Зак.

— Ничего он не знает. У девок есть хозяин, — буркнул Гари, — возьмём, каких продадут, а там посмотрим.

— Только хозяина их обязательно гасим, — уточнил Джек. — И вообще, все, с кем будем контачить, отправятся или с нами, или на тот свет.

— Молодцы, ребятки, ничего-то вам объяснять не надо, — сипит дядя Яша, — табань, приехали. Заки, на швартовку.

— Ай-ай, сэр, — крикнул Захар, выпрыгивая на пристань.

Подвязал швартовые. Рядом вторая шлюпка причаливает. Парни с дедами полезли из лодок. Оглянулись по сторонам. Мда. С живописными городами, как с парусниками — любоваться лучше издали и не очень вглядываться. Для Захара ничего особенного (на родине также), но я не смог сдержать гримасу. Пацаны тоже сделали морды а-ля санитарный инспектор в нелегальной чебуречной.

— Что, ребятки, обалдели? — неправильно понял нас дядя Билли.

— Придётся штрафовать эту помойку, — вынес вердикт Руда. Похоже, что мысли у нас сошлись на одном образе.

— Ну-ка, Джек, напомни, откуда мы только что вылезли? — обиделся дядя Яша. — Снимайте куртки и башмаки, привыкли к хорошему, зазнались…

— Не злись, дядя Яша, не шути так, — пытаюсь извиниться перед стариком.

— Какие шутки? Снимайте быстро, вам надо подобрать местную одёжку. Вы ж не думаете, что я буду за неё платить? — оскорбился нашей тупостью дядя Яша. — Ваши куртки и башмаки старьёвщику отнесу, я ж боцман.

— К старьёвщику? — переспросил Лют, снимая куртку.

— Ну, он не только старьёвщик…

— А ты не просто боцман! — смеётся Руда, стаскивая башмаки.

— Ага, Джек, ты башмаки оставь, они тебе вроде бы впору, — бурчит боцман, запихивая барахло в мешок. — Так, ребятки, ждите здесь, сильно не шалите. Пойдём, Бил.

Дядя Бил и дядя Яша удалились с мешком, оставив нас охранять шлюпки. Взаправду охраняем. Ну, поскучали для приличия, освоились. На пристани навалено добра! Старые бочки всех размеров, ящики, кучи обломков. Но в свалке угадывается система — проложены тропинки, фекальные сталагмиты распределяются с нарастанием высоты и кучности от уреза воды вглубь территории, занимая все теневые участки поверхности. Ещё крысы. Просто гуляют, как тунеядцы в рабочее время. Ну, как у нас на каторжнике. Одна такая (или такой?) мимо шла, так я ей для шустрости ногой поддал, чисто по привычке. Навесиком пошла. Хаски подачу принял, обработал, передал Пушку. Он… ну, нашли мы себе занятие.

Играем это мы в футрэт, как сострил Руда. Смотрю — два хмыря к нашей шлюпке шасть и отвязывать, как своё. Я к ним ближе всех стоял. Говорю, мол, осади, падла! Как тогда Заки всхлипывал? “Он меня ногой и не попал, не устоял он на одной…” С кортиком в печени. Второй ни возмутиться, ни удивиться не успел — прилетел ему в голову булыжник. Наверное, Клык с ремня запустил, любит он это дело. Хмырь сдох без разговоров и в море давай падать. Плавать там собрался у всех на виду. Я его хвать и держу, а он тяжёлый, взрослый же, хоть и дохлый! Хорошо, парни подбежали, помогли. Пресекли кражу, угонщиков обработали. Есть сноровистые пацаны в команде, обобрали клиентов, замаскировали их всяким хламом. Огляделись, как порядочные. Не видел ли кто? Решив, что всё нормально, запустили в круг свежую крысу, старая уползти успела.

Играем себе, играем… глядь, опять двое. Местный обычай, видимо — парами шастать. Два пацана, одеты — чисто принцы в изгнании. Стоят подбоченившись, смотрят на нас нагло, но приветливо. Ну, нормальные ребята, думаю, тоже хотят поиграть. Отпасовал им крысу. Один, засмеявшись, ловко пнул её Плюшу. Втянули их в игру.

Минут через пять, смотрю — опять двое пацанят на нас пялятся. Я аж оглянулся на тех, ну, предыдущих. Те на месте, блин, голову, что ли напекло? Пасую крысу новеньким… Дежа-ву. Смеясь, пнули её обратно в круг.

— Руда, херня какая-то… — бормочу в замешательстве.

— Сам вижу, что фигня получается. Что им от нас понадобилось, как бы поинтересоваться? — Руда отдал пас Чернышу.

— Парни, может, хорош уже по-русски? — сделал нам замечание конспиратор и отправил пинком крысу местному. — Парни, вам чего?

А тот по ней влупил с размаху, зверушка, как ядро, врезалась в кучу мусора… под которой дохлых спрятали!

— Такой же, — прокомментировал свои действия парнишка на дрянном английском.

— А ещё что знаешь по-английски? — улыбается мальчишке Пушок.

— Мало, дай, не надо. Ругаюсь, — пожал плечами пацан, — а на хрена вам английский, ить вон тот и этот ещё тока что по-русски говорили?

— …?!!! — пытается что-то сказать руками Руда.

— Мальчик, ты не из Б-ка? — спрашиваю, выглядывая в окрестностях летающую тарелку.

— Не-а. А вы оттудава? Не слыхал про такое место. А как вы тута очучились?

— Это не важно, мальчик. Главное, как те двое оказались в той кучке, — улыбнулся ему Руда.

— Не пугай ребёнка, Джек. Вон, пацан аж побледнел. — Выговаривает ему Пушок. — Давайте, парни, присядем, поговорим, хватит уже животных мучить. Располагайтесь, не бойтесь.

— Я не боюсь. А за тех благодарствуйте, выручили. Податью нас обложили, крысы, — спокойно ответил пацан, усаживаясь на какой-то ящик.

Дружки его остались стоять и молчать.

— Кого это, вас? — сделал стойку ушами Плюшевый.

— Ну, я — Петя, тот — мой брат Ваня, те — Митя и Гриша, тоже братья, только у них все умерли, — представил Петя нам свою компанию, размахивая рукой.

— А у вас, значит, не все? — серьёзно спросил Пушок.

— А у нас ещё два деда осталось и братанов трое, они с дедом Пашей и с дедом Колей сейчас в море, по рыбу ушли.

— А скажи-ка, Петя, с каких доходов вас те упыри оброком обложили? — расспрашивает Пушок.

— Ну, известно с каких. Вам-то уж точно известно, — оценивающе прищурился Петя на наш прикид. — Мне про вас Гриша сказал, что на пристани шайка завелась. Только вы тут новые, хоть и лихие. Мы вам обскажем что да как, с голоду не помрёте.

— А ты за старшего? А почему? — интересуется Пушок.

— Дык, наш с Ваней батя, Царствие ему Небесное, атаманом был, а я старше Ваньки, — с гордостью поведал Пётр, перекрестившись.

— Каким атаманом? — как бы невзначай спросил Руда.

— Казачьим, каким же ещё? А! Так вы всё же гличане, тока по-русски где-то насобачились, раз не знаете, какие атаманы бывают.

Всё, Петя. Хочешь, не хочешь, а билеты на наш круизник для всех вас уже забронированы.

— Да, мы — англичане. Извини, если ошибся, — продолжает располагать к себе Пушок.

— Не за что. Я тоже не очень-то русский. Родину совсем не помню. Деды обещали нас казаками вырастить, но казак — это ещё не значит… э…

— Во-во. Петя, как думаешь, деды смогут воспитать английских казаков? — задушевно ляпнул Руда.

— Ха-ха-ха! — заржали все четверо. — Каких?!

— Гм, Петя, мой друг шутит. Смогут деды из англичан сделать казаков? — улыбнулся Пушок.

— Хм. Не знаю, — задумался Пётр, — они на вас посмотреть должны, поговорить с вами. Чтоб вы всё про себя без утайки рассказали. Дело-то семейное.

— Петя, только честно — вам здесь нравится? Хотите отсюда уехать? — жёстким командирским тоном дал вводную Руда.

— А как? Стой, а куда? — обрадовался было Пётр, но сник. — Это вам с дедами надо говорить. Они ближе к вечеру будут.

— Поговорим, Петя. А пока слушай. Мы тут все пираты. Идём на захваченных судах попытать за морем счастья. Сюда зашли городишко этот пограбить, — глядя в восторженные мальчишеские глаза, вещает Черныш, — если хотите подзаработать, покажите нам, где тут что. Покажете?

Петя смог только кивнуть.

— Вот и договорились. Когда деды вернутся, — приступил Черныш к деловой части, — расскажи им про нас. Если они в целом не против, мы готовы подробно всё обсудить. Мы тут до утра будем. Лады?

Петя снова кивнул.

— А пока, раз вы согласны нам помочь, позовите местных пацанов.

— Дык, русских же только…

— Можно нерусских, главное лихих, — уточняет Руда, — кого найдёшь, шли сюда. Ждите здесь. Мы только во-о-н тот кораблик быстренько захватим и подойдём. Обсудим кое-что. Договорились? — встаёт Руда, протягивая руку.

— Договорились, — ударил его Пётр по ласте.

— Кхе. О чём это вы договорились? — прохрипел дядя Яша. Блин, даже не заметили, как подошёл.

Пацанята уставились на боцмана, открыв рты. Мы к нему немного привыкли, и нас его монументальность уже не впечатляет. А вот казачат! Горилла в мундире с сабельным шрамом через-наискось всей сизой хари. Классика. Ещё и реальный Билли Бонс в добавок, тоже красавчик.

— Петь, не робей, это дядя Яша, наш боцман, и его помощник мистер Бонс, — улыбается Руда, — ну, бегите, парни, у нас тоже дела.

— Ага, — вяло отреагировал пацан, с трудом отрываясь от гипнотизирующего зрелища.

Ребята ушли, то и дело оглядываясь на моряков. Золотые стариканы своим незабвенным обликом подтвердили наше пиратство лучше приговора суда.

— Так о чём договорились? — повторил вопрос дядя Яша.

— Местные нам помогут. А чего им канителиться? Трястись, пока поймают, потом следствие, суд. Коль уж мы здесь, всё упрощается. — Мне открылся смысл нашей миссии. — Пацаны пограбят и сразу на корабль дураков, минуя формальности.

— Га-га-га, сервис, блин, га-га-га! — не оценил Руда.

— Ха-ха-ха, моральные уроды вне очереди, ха-ха-ха! — заливается Плюш.

— Сейчас рождается новая легенда о корабле-призраке, — Черныш романтичен.

— А ведь Зак прав, — Своята серьёзен, — у нашего дела реальная социальная составляющая.

— Ха-ха-ха, я ж говорю — моральные уроды! — не может разогнуться Плюшевый.

— Нельзя пренебрегать этической компонентой бытия, — начал Пушок.

— Так, пока я пресс не надорвал, все заткнулись и слушаем дядю Яшу, — командует Руда.

***

Боцман притащил местную одежду, но выдал только мне, Плюшу, Чернышу и Люту, боевикам, короче. Остальным велел потерпеть до подходящего случая. Мы переоделись и отправились с дедами договариваться насчёт девок.

Зашли в припортовый кабачок, сделав вид, что незнакомы. Они подсели к каким-то бандюгам, спросили рому. О чём-то с ними говорили, смеялись, пили, ругались. Наконец, боцман вместе с колоритным типом направился к выходу, а Бил остался, о чём-то ругаясь с местными. Мы пошли обратно на пристань, деды показали нам клиентов, дальше они сами договорятся. А пока нужно лодку купить.

Покупали долго и шумно. Нужный размерчик нашли быстро. С виду тоже ничего, ухоженная. Но с хозяевами вышла морока. Черныш свистнул

лодочникам, ткнул пальцем в посудину и показал серебряную монету. Явно сдуру. Что началось! Орут по своему, хватают за одежду. По-английски разобрали только ругань и “мало”. Попытка показать отсутствие интереса вывела переговоры на новый уровень. У лодочников в руках заблестели ножи, а на рожах заиграли мерзкие ухмылки. Эх, торговаться, так торговаться! На меня как-то даже внимания не обращали, аж обидно. Ну и зря. Порвав дистанцию, хватаю ближайшего за … гульфик, а в другой руке ножик сверкнул.

— За лодку монета и твои яйца. Пойдёт? — предлагаю деловым тоном.

— Гхм, монеты достаточно, мистер, — внятно по-английски, хоть и с акцентом, просипел лодочник.

Черныш бросил монету им под ноги. Местные приняли оплату и смылись, злобно оглядываясь. По любому вернутся для мести, а нам того и надо. Руда ж приказал зачистить все контакты, а тут неудобно, людно. Да и некогда пока. Только приняли новое имущество, занялись лодочным бизнесом, глядь, первые клиенты идут. Деды в приятной и шумной компании. Бил, оживлённо жестикулируя, что-то объяснил спутницам, показывая на нашу лодку. Те покивали и полезли в посудину.

— Давайте, сынки, — напутствовал нас дядя Яша, отдав концы.

Боцман и Билли Бонс с парнями выдвинутся на шлюпках захватывать конвойный корабль через полчаса — столько нам дали времени на отвлечение команды, поэтому мы дружно заработали вёслами. Шлюп стоит к каторжнику правым бортом, так мы гребём к левому. Ну, не прямо к нему, а как бы мимо, но рядом, не торопясь так, вроде, прогуливаемся. Со шлюпа нас, конечно, окликнули. Типа, парни, хорош мозоли натирать, правьте сюда, отдохните. Мы не обращаем внимания, вроде, даже смущаемся. Молодцы со шлюпа обратились к девчатам напрямую. Те с хихиканьем приняли заигрыванья. Мы ещё больше засмущались и дальше гребём. Девки стали возмущаться, даже орать на нас. Блин, ну как хотите. Пристали к борту, с палубы сбросили трап, девы с видимой сноровкой полезли наверх. Мы сидим в лодочке, стыдливо потупив глазки. Оказывается, эти дамы пренебрегают нижним бельём.

— Эй, ребята, привяжите шлюпку и поднимайтесь, это надолго. Да-да, ты, лезь сюда, угостим. — Кричат нам и машут руками.

Мы недоумённо переглянулись и уставились наверх. Типа, не понимаем.

Послушали ещё немного уговоров, переходящих в ругань ну и согласились, конечно. Заранее сделали лица подурнее и полезли на палубу. Девок уже не видно, увели. Встретили нас радушно. Протянули мне кружку. Пригубил слегка, хм, добрый у них ром. Однако пришлось закашляться, как с непривычки. Меня добродушно похлопали по спине.

— Малыш, хочешь посмотреть на пушки? Ну, пушки!!! П-ш-ш! Ба-бах! Во, понял! Вон там, идём со мной, — ражий детина приобняв за плечи подталкивает меня к трапу на орудийную палубу.

Оглядываюсь. Черныш с лысоватым заходит в кубрик, Плюшевый с чернявым идёт к носовой надстройке, а Лют, распахнув глазищи, с открытым ртом слушает рыжего плотного дядьку.

— Джои, ты там не тяни, у меня тоже есть пушка на показ, — крикнул жидковолосый, худой моряк.

— Ха-ха-ха, подходи через полчаса! — ржёт мой клиент, подталкивая меня к трапу.

Останавливаюсь в нерешительности, трап довольно крутой. Детина заботливо придерживает меня за плечо. Убираю его руку, мол, я сам. Неловко преодолеваю три ступеньки и делаю вид, что падаю. Этот снова хватает меня за плечо. Да что ж ты цепляешься-то? Захват за кисть, на изломчик и через себя его, мордой вперёд с крутого трапа. Тресь! Прыгаю на него, поджав лапки. Приземляюсь ему на загривок, резко выпрямив ноги. Хруп.

Проверим сонную. Живой, только парализованный, мразь. Ладно, это ненадолго, а пока оттащим в сторону. Чего он про полчаса говорил? Нет у нас столько времени. “Мистер, помогите!” — ору в ужасе, встав у трапа в тень чуть за углом. Сверху донёсся смех худого любителя странного. Вот и он сам, а вот и кортик ему в печень. На счёт "три" вытер лезвие и бегом на палубу, может, помощь нужна?

Помощь нужна, только ближайшая скорая ожидается лет через двести. Когда я поднялся, Лют своего послал через подставленную ногу мордой в фальшборт, раскрутив его за заломленную кисть. Ну что за человек? Все, как приличные люди, исподтишка, да внезапно, а ему потребовалось спарринг устроить. Ладно бы от благородства, оно, как олигофрения, почти не лечится. От куража всё, от бесшабашной наглости. Во, Черныш тоже осуждает, и Плюшевый губы поджал.

— А попроще никак нельзя? — поинтересовался Черныш.

— Так что ли? — переспросил Лют, ломая своему шею ударом ноги. — А у тебя как? Получилось?

— Угу. Покойничек обниматься полез, а я знаю болевые точки, ты, кстати, тоже.

— Да не лез он ко мне, только болтал.

— За что ж ты его? — удивился Плюш.

— Ну, я за вас переживал, а у этого пасть не закрывается. Тут Неждан заорал, к нему второй попёрся. Нервы ж не железные!

— Неждан, ты как? — Черныш строг.

— По плану. Первый позвоночник сломал. Я испугался и на помощь позвал, помощник на кортик напоролся. Три раза, невезучий же, блин.

— Видишь, Лют? Мальчик даже не виноват, они сами, — усмехнулся Плюш.

— Твой тоже сам? — огрызнулся Лют.

— Ну, почти. Со стыда повесился, по привычке — люблю верёвки.

— Тьфу на вас, лодыри, всё боитесь перетрудиться, — ругается Лют.

— Где лодыри? — раздался ломкий баритон Джека.

Ба! А это что за милые рожи над фальшбортом? Братцы нас спасать пришли!

— В бою лодыри, — успокаиваю командира. — Как Суворов учил? Тяжело в учении, легко в бою. Ещё экономно и целесообразно, а потому эффективно.

— Насколько эффективно?

— Минус пять. Ещё с десяток с девками заняты. И комсостав, наверное, в кают-компании, — отчитался Черныш.

— Как десяток с девками? — пыхтит дядя Яша, перебираясь через фальшборт. — Девок всего пять было.

— Боцман, ну ты как ребёнок! — сокрушается Плюш. — Как-как? Без очереди, блин.

— Тьфу, … уроды, — ругается Билли Бонс, забравшись на палубу вслед за боцманом.

— Уродов упокоили, а у тех нормальные наклонности, — смеётся Лют.

— Тогда пусть нахарятся напоследок. — Решает Руда. — Оружие, конечно, не нашли? Ну и ладно, у нас с собой, пойдём, навестим офицеров.

Комсостав оказался нервным и вооружённым. И чего сразу шмалять? Ну, мы, признаться, тоже виноваты. Насмотрелись на морячков, так дядя Яша сказал, что они не моряки. Или не только моряки. Не бывает, чтоб в команде все были подобраны по возрасту и упитанности. Больше на морскую пехоту похоже. У нас о морпехах свои воспоминания, поэтому на их офицеров мы сделали серьёзную поправку. Никто не заходил, радушно улыбаясь. Руда с Чернышом ногами выбили дверь, я с истошным воплем внутрь рыбкой запрыгнул и на выходе из кувырка разрядил пистоль. Парни от дверей пальнули из пары пистолетов и тоже заорали. А офицеры уже изготовились и стреляют! Блин, чуть в меня не попали. Правда, попасть они не могли — здорово мы им на психику надавили внезапной стрельбой и воплями. Я встал на колено, навёл на них разряженный пистолет и блажу, что поубиваю всех. Руда с Чернышом от дверей тоже заорали. Тут влетели парни с криками и с дубьём. Офицеры на секунду растерялись, неохота им было от накрытого стола отвлекаться. Хотя некоторые, все трое, блин, выхватили шпаги, но этим только усугубили участь свою, и без того печальную — фехтовать с ними никто не собирался. Попали мужики под русский дубовый замес в подростковом исполнении. Как-то пацаны умудрились никого не убить. Мне только сдуру повезло прострелить одному голень. Я ж не нарочно, чего сразу подзатыльники раздавать?!

Вовремя закончили с комсоставом, а то команда уже выстрелами заинтересовалась. Так стало интересно, что аж от баб отвлеклись. Пацаны отчего-то решили, что меня чуть не убили, перенервничали, ну и оторвались. Морпех или нет, но несколько бешеных подростков с дубьём или, что нам ближе, с арматурой — это серьёзно. Тем более не совсем подростки, ещё и неожиданно. Команду обработали, повязали и в трюм их. В трюме же девок оставили, тоже связанных. Не до них пока, есть вещи поинтереснее.

Во-первых, моряки уже успели хорошо запастись свежими продуктами для комсостава, и кое-что даже приготовили. Блин, прям хватай и давись! Но пока некогда, потому что, во-вторых, в трюме кроме солонины, сухарей и прочего необходимого нашли стеклянные бусы, яркие ленты, много рому… Короче, мечта индейца. В-третьих, в трюме сидели пятеро в клетке и, что совсем странно, в кандалах. Тоже для индейцев, что ли? В-четвёртых, артиллерия на шлюпе занятная. Для меня-то пушки, как пушки, а дядя Яша говорит, что мало их, и калибры через чур серьёзные. Долгий бой под ними палуба не выдержит, и, вообще, для боя нужно пушек в два раза больше калибром поменьше. Тогда повышается вероятность попадания. А вот если кого в упор расстрелять… Но ведь пока к врагу на убойную дистанцию подойдёшь, он шлюп на дрова переработает. Действительно интересно. В-пятых, с офицерами ещё чудеснее. У них есть врач, даже хирург. Моя пуля только мякоть офицеру разворотила, он рану обработал. Штурмана нет. Капитана нет! И навыки у них не морские. Корабль-загадка, блин.

Ладно, потом разберёмся. А сейчас очень надо поработать. Пленных пока на шлюпе разместим. Чтоб их на виду у всего города на лодках не катать, решили поставить шлюп с каторжником борт в борт. Якоря поднять, паруса поставить. Немного вперёд и вправо. Паруса долой, якоря бросай. Мороки! Билли Бонс весь оборался, а дядя Яша пообещал, что в море будет веселей и целыми днями с ночами. Бр-р-р!