Начало

Велесов покосился на Светлану, а затем на Геню. Было заметно, что он, как и раньше был настроен относиться ко всему со скепсисом, но странное дело, тот бред, который он только что услышал, легко упаковался в голове инженера и не вызывал никаких вопросов. Все выглядело логичным и универсально включало в себя большинство других подобных теорий.

— Как гладенько укладывается, — заметил Игорь. — Ну, допустим, все это имеет место. Я так понимаю, прочие детали можно уточнить и потом?

— Когда захотите, — с готовностью ответила Светлана.

— Я и говорю — потом, — отмахнулся от углубленного изучения предлагаемого ему ремесла Велесов. — Одного я понять не могу, куда девался Мортис?

— Он у вас в рюкзаке…

— Я не об этом, — пояснил инженер. — Почему его не было ни в лесу, ни возле вала огня?

— М-м, — вскинула брови Девана, — да вы прониклись? Анализируете произошедшее…

— Приходится, — признался Игорь. — Вначале вспоминалось самое заметное, а сейчас снова прокрутил в голове картинки и вдруг вспомнил, что собака куда-то пропадала.

— Да, к счастью она была не везде.

— Почему к счастью?

— Вера, пользуясь моментом, намеренно прятала ее пока вашу подругу и ее готовили к «путешествию». Мортис отправил вас в дорогу и больше был не нужен. Вера сделала все, чтобы его никто не видел.

— Почему?

— Фигурка Мортиса — очень древний артефакт. Он сделан из куска редкого минерального дерева, я вам о них говорила. Рука мастера вылила и вдохнула в него темную жизнь еще в то время, когда эти деревья-исполины росли по всей земле.

Велесов покосился на девушку:

— Что значит — вылила?

— Кто-то из наших рассматривал фигурку на рентгене, изучал в лаборатории и пришел к однозначному выводу — ее отливали.

— Отливали из дерева?

— А вы отключите в себе инженера, мистер Проводник! Разбудите писателя или музыканта. Хотя бы просто допустите мысль о том, что и такое возможно.

Знаете, человеку с пытливым умом становится намного интереснее жить, когда он начинает раздвигать горизонты своего миропонимания. Это можно сделать безо всяких инъекций, простым усилием воли и словами: «А что, если и так может быть? А что, если вообще что угодно — всё! может быть?» Между прочим, все открытия в мире и происходят только после подобного шага каждого, отдельно взятого человека.

— Уф, — вскинул взгляд к потолку Велесов, — это очень спорно, но ладно. Допустим и это, хотя в институте мой классный руководитель выбросился бы в окно, если бы услышал от студента подобное. Пусть! Но неужели кроме песка больше ничего не осталось от этих километровых деревьев?

— Не километровых, — поправила его Девана, — некоторые из них были высотой больше пятидесяти километров…

— Скольких?! — Опешил Игорь.

— Не все, конечно, — успокоила его Светлана, — но некоторые перерастали и за шестьдесят пять. В сказках, былинах, сказаниях сохранились воспоминания о Древах Мира. Герои по ним поднимались на небеса, попадали к богам и так далее.

— Вы издеваетесь?

— Ничуть.

— Но где же следы?!

— Я же сказала, деревьев больше нет, — с сожалением заметила Светлана, — но следов на самом деле полно. Они есть по всему земному шару. Большинство из них выдают за потухшие вулканы или горы, хотя со стороны, особенно на расстоянии, сразу видно, что это огромные пни. Каменные, чудовищных размеров — но пни. У гор не бывает «корней», у этих исполинов они есть, аппаратура показывает.

— А почему тогда наука молчит?

— Не смешите меня, да и себя, Игорь. Какая наука? Если бы науке позволили, мы бы давно и ездили, и имели средства связи, соответствующие двадцать первому веку. Им же платят зарплату не за открытия, а за то, чтобы они как можно дольше держали страны на нефтяной игле, а людей в иллюзорной зоне комфорта — поесть, поспать, без напряга совокупиться, помыться и опять поесть. Науке позволительно развивать лишь электронные гаджеты, причем только в узком коридоре развлечений, чтобы, опять же, привязать нас к иллюзии зоны комфорта…

— Ну это же смешно! — Велесов закрыл руками лицо и глухо зарычал в ладони: — Скажите, а те, кто затеял этот заговор, сами во всем признались? Они уже где-то дают показания?

— Вы же не захотели деталей? — Пожала плечами Девана. — А вкратце все звучит именно так.

— Да ерунда все это! — Подскочил инженер на кровати. — Даже если предположить, что все минеральные деревья вывозили в другую солнечную систему, зачем?! Это экономически никому не выгодно! Проще наладить производство чего бы то ни было здесь, на месте.

— Но ведь они не изучали нашей экономики, — улыбнулась его реакции Девана.

— Какой кошмар! — Неистовствовал Велесов. — Светлана, это же предположения из средних веков. Сейчас вы скажете мне, что земля плоская.

— Не скажу.

— Обалдеть, — мотал головой Игорь, — простой песок возить в другую солнечную систему!

— Я так не сказала, — вдруг стала серьезной Девана, — я всего лишь сообщила вам, что песок — это остатки минеральных деревьев. Их основа — кварц! Ведь вам, инженеру не надо рассказывать о том, чем становится песок при нагревании?

— В курсе, — отмахнулся Велесов. — Больше полутора тысяч градусов надо…

— Вот видите — знаете. Наверняка изучали в институте. Да если мы до конца разберемся в том, насколько ценны даже опилки этих Мировых деревьев, наш технический прогресс прыгнет сразу на несколько шагов вперед. Тогда всем станет понятно, отчего нашу планету в далекие-предалекие времена так старательно обобрали. …Игорь, — деловито отряхивая от невидимых крошек старинную скатерть, посмотрела в лицо инженера Девана, — откровенно говоря, мне сейчас важно даже не то — поверите вы мне или нет. Скажите, вы можете мне ответить честно на один вопрос?

— Какой? — Насторожился Велесов.

— Откуда в вас столько малодушия? …Я видела там, у берега реки, лица ваших родных. В их глазах было столько надежды, а вы… Да из меня и сейчас давит слезу, как только вспомню порыв вашей матери и отца? А их любовь к вам! Это, между прочим, дорогого стоит — сохранить ее и в том мире. Да только для того, чтобы спасти их — вам следует водить.

— Мне что, сегодня надо будет идти за ними? — Побагровев от воспоминаний о встрече с родителями, спросил Игорь.

— Нет. Сегодня и завтра вы будете восстанавливаться, здесь, у Гени. Но пора уже вам перестать валять дурака, Проводник. Команда готова. Надо вникать в нюансы, а вы всё в чем-то сомневаетесь. Многие Проводники уже отошли от дел, места вакантны, а новые рекруты дрожат, как тушенки, боятся покинуть зону комфорта.

— А как они это?

— Что это?

— Как Проводники отходят от дел?

Светлана отступила от стола и сев на старый, лакированный стул у шкафа, устало откинулась на спинку:

— Ну и денек я вам скажу. …Вы, Игорь, еще даже не подошли к делам, а уже думаете, как от них отойти.

— Ну, а все же…

— Думаю, что вы уже видели отошедших от дел Проводников, и не раз. Это, как правило, очень обеспеченные люди. Проводникам многое дается от рождения, просто россыпь талантов, причем, не всегда хороших. Некоторые из них скатываются с отмерянного им судьбой пути до откровенной уголовщины и сидят в тюрьме. Но они и там водят. Криминальных элементов. Те не дают Проводникам завязать даже в застенках. Понятно, что позволить себе это могут только авторитеты или те, за кого они просят, но факт остаётся фактом.

У этого рукава Проводников своя, отдельная организация. Эти коллеги увлекаются и начинают забывать о том, что если носишь мешки с углем, то обязательно через какое-то время станешь черным, грязным. Вы понимаете, о чем я? Вся беда в том, что такого Проводника в посмертии и самого уже не пускают на мост. Даже, когда криминалы его уже не трогают. А они-таки отстают от Проводника рано или поздно — еще бы, он для них столько сделал. Отработавшему черному Проводнику дают много денег, и эти ребята потом живут долго-долго, но не счастливо.

— Я не уловил разницы, — недоуменно пожал плечами Игорь, — а в чем тогда различие между Проводниками и черными Проводниками?

— По сути ее нет, — пояснила Девана. — Любой Проводник, это помощник смерти. Он — одно из ее многих составляющих. Это, конечно, не совсем точное определение, но они, что ни говори, а существенно упрощают ей работу. Она им, можно сказать, благодарна, а благодарность таких сущностей не деньги или почет. Нет. Благодарность Мары, это определенное состояние человека, настройка его, космический статус. Этот дар благодарности Мары все вокруг Проводника складывает так, что материальное и духовное благосостояние у него обустраивается само собой. Это еще одна причина того, почему криминал зачастую держит при себе наших ребят.

— А разница-то в чем? — Повторил Велесов.

— Она в том, — ответила Светлана, — что черный Проводник работает нечестно и скатывается до уровня колдуна, черного колдуна. Ну вот допустим, есть два человека — убийцы. Один убил свою тетку ради наследства, а другой — шофер, случайно сбивший пешехода насмерть. Оба убийцы, но! Какие разные…

Черный Проводник, практикуя, малодушничал, хитрил, попал в ловушку к криминалам и вынужденно стал на одну ступеньку с черными колдунами, хотя, заметьте, он и не колдун в полном понимании этого понятия. Это путь в тупик. Для тех сил, к которым мы с вами имеем теперь отношение, такой статус — непроходной на мост. Этому персонажу самому нужен будет Проводник, а кто ж его поведет, зная, как нечестно и, порой, просто преступно, этот человек шагал по своему отмерянному высшими силами пути?

Вообще, у Проводников нет какого-то особенного кодекса чести. Просто те, кто водит, как сказано древними, стараются не опускаться до того низкого уровня — катать на своей шее исключительно криминальных авторитетов, откровенных бандитов или убийц.

— Интересно, — озадачился Велесов, — а если авторитет крещён?

— Глупости, — отмахнулась Девана. — Не стоит обращать внимания на поголовную религиозность криминала. Большинство из них только играют в христиан, поверьте. На самом деле они прекрасно знают всю безнаказанность за их земные деяния со стороны церкви и Христа. Потому они тысячелетиями не перестают заниматься своим темным ремеслом. И вообще, если бы Христос был тем, о ком попы всем говорят, первыми кого бы он наказал, были бы сами попы. А раз они открыто продолжают творить те смертные грехи, которые запрещают совершать другим, значит схема ни одной из религий не работает, и того бога, о котором администраторы всех храмов мира нам поют — попросту нет.

Все ушлые, думающие, настоящие, криминальные авторитеты знают или хотя бы подозревают о существовании неких высших сил вне религии. Потому они постоянно и держат при себе пару черных Проводников.

В каждом из вас, Игорь, колоссальная мужская сила. От долгой практики хождения в тот мир, Проводники становятся кумовьями тому явлению, которое люди зовут смерть. В словах опытных Проводников и в их действиях всегда загадка, тайна, мудрость и расчетливость. Их уважают бандиты, министры, простые люди, непростые люди — все! Поэтому, когда нормальный Проводник решает — «с меня хватит», его команда расформировывается, а он… Чаще всего, вкладывает свои средства в какой-нибудь незаметный бизнес и спокойно переживает свою первую жену, потом вторую, иногда третью, а позже еще и многих из своих детей.

Их высокие связи и деньги помогают им легко менять паспорта, места проживания, фамилии, имена, возраст. Бывает, что из-за их отношения к жизни и смерти их земной бизнес разваливается, но им на это плевать. Увольняются люди? Тоже плевать. Продаст дело, а сам затеет что-то другое, и будет заниматься этим, пока ему не надоест, или пока средства позволяют.

— Экие они сибариты, — не сдержался Велесов, — заманчивая перспектива. Вам надо было не с запугивания, с нее и начинать.

— Ну что вы, — вздохнула Светлана, — вас никто пока еще и не пугал. Все впереди. Такого насмотритесь, что жить станет тошно. Да и какие из Проводников сибариты? Обычные баловни судьбы чаще всего прогуливают то, чего сами не создавали или не зарабатывали, а Проводники за свое благосостояние вкалывают — будь здоров. Ну так что, господин Проводник, работаем мы или нет?

— Работаем, — понуро насупился Велесов. — Похоже, выбора у меня действительно нет.

— А вот это верно сказано, — согласилась Светлана. — Что же, Игорь Сергеевич Велесов, тогда поздравляю со вступлением в наше «спецподразделение».

— Служу трудовому народу, — отшутился Игорь, и бросил взгляд на проявившего, наконец, активность Геню. Тот, морщась от боли, кое-как уселся на своей постели и, глядя исподлобья на Проводника, вскричал:

— Ну наконец-то, растелился, бл…! Деванка, как ты сказала его фамилия, Велесов?

— Велесов, — думая о чем-то своем, — подтвердила Светлана.

— Давай дадим ему радиопозывной «Велик»…

Машину здорово подбрасывало. Скорость колонны, несущейся в сторону Минска, не падала меньше 135 километров в час. Кортеж был что надо: передняя машина сопровождения, затем «Линкольн» Льва Борисовича, и за ней шесть автомобилей из группы, ездившей в Боры для решения проблемы с проводом. Перед замыкающим колонну Крайслером «Стрелы», в хвосте, ехал автомобиль с Валерой, Владом и Ольга. За рулем этого авто, хмурясь на солнце маялся от зубной боли Вано.

С самого выезда из приграничных лесов Влад что-то строчил в планшете и, матерясь, пытался отправить сообщение. Интернет работал неустойчиво, поэтому и отослать письмо, и получить ответ он смог только тогда, когда колонна отмахала по трассе уже больше тридцати километров. В салоне все молчали, каждый думал о своем, пока Кеца (Владислав Кецко), наконец, не произнес:

— Ну спасибо! Твою ж мать.

— Тебе ответили? — Обернувшись, поинтересовался Валера.

— Я им целую повесть отпечатал.

— А они?

— А они: «ждите. Вам перезвонят».

— Значит, будем ждать. — Заключил Валера.

Машины пронеслись еще что-то с два десятка километров в тот момент, когда у дремлющего, откинувшись на спину кресла, Влада, наконец, зазвонил телефон. Во время разговора Кеца больше слушал, соглашаясь, гудел в нос да изредка бурчал: «Да», «все верно», «ну что вы…», «Лев Борисович сам всё видел», или «Лев Борисович в курсе чего нам это стоило».

Сидящие в машине знали, что в удачном проведении операции заслуг Льва Борисовича и его помощника нет. Отцы-командиры всё это время отдыхали в особняке у кого-то из местных бугров и «руководили» операцией, кушая шашлыки, да развлекаясь с парой девчат, состоящих при государственной кормушке специально для подобных командировок. Так уж было нынче заведено: «По сути — балласт, по отчету — гимнаст[1]». Потому и отчитывался о проделанной работе сам Влад, а не «уставший» от руководства операцией Лев Борисович.

Кеца выслушал всёе, что ему имели сказать, дал отбой связи и шумно выдохнул:

— Ф-фу-у-ух. Ребята, нами довольны. Супруга Владимира Петровича позвонила тому, кому она до того вынесла мозги своим нытьем и от всей души благодарила. Хозяин сегодня набрал нашего Шефа и всячески «гладил»…

— О, — довольно закивал Валера, глядя куда-то вперед, — отлично! Наконец-то вами довольны, а то я уже хотел проситься перевести меня куда-нибудь в другое место. Обычно, Кеца, работать с вами, значит — постоянно быть на вздрючке.

— Не радуйся раньше времени, — спокойно отреагировал на свою, произнесенную вслух кличку Влад. — Шеф долго был у президента по этому делу. Распоряжение-то личное.

— И что? — Обернулся Валера.

— А то, что хозяин, выслушав какие мы молодцы, как я уже сказал, оценил это и обрадовался.

— Так, — насторожился Валера. — Что-то ты крутишь. Говори уже…

— Хозяин, — продолжил Кецко, — очень проникся нашими успехами. А вы же знаете, он всегда чьи-то успехи принимает, как свои, личные. Жаль только, что неудачи он делит поровну между окружающими, — невзначай заметил Кеца. — Так вот, президент так проникся проделанной нами работой, что вдруг вспомнил о том, что его бывшая теща сейчас имеет серьезные проблемы со здоровьем. Вот же блин! Как бы это разузнать, кто ему все это докладывает? Валер, ты можешь поспрашивать своих?

— А зачем? — Наморщил тот свой узкий лоб. — Его все, поголовно, информируют. Главная задача окружения — побыстрее вложить другого, а от себя отвести. Чем тебе его теща не угодила?

— Мне?! — Выпучил глаза Влад. — Выходит, что она не угодила нам всем!

— Как это? — Не понял Валера.

— Да, ребятушки, всем нам! — Повторил Влад. — Президент, когда услышал, что у нас в ведомстве появилась такая крутая опция, лично попросил Шефа «провести» в другой мир эту старушку. Не хочет, чтобы она мучилась!

Вано и Валера переглянулись.

— Да, господин Хвойницкий, — стараясь добавить внушительности своему голосу, продолжал Кеца, — нас попросили. Оля, ты слышишь?

— Слышу, — отозвалась дремавшая на подголовнике девушка, не открывая глаз и не меняя позы.

— И что? — Вознегодовал в ответ на ее каменное спокойствие Кецко.

— А то, — недовольно отрывая затылок от подголовника, тяжко выдохнула Ольга, — что бабулю сейчас проще придушить подушкой, чем вести на мост.

— Слушай, хватит шутить!

— Я и не шучу, Влад. — Девушка стала разрабатывать затекшую шею, медленно наклоняя голову влево и вправо. — Ответь мне, кто сказал президенту, что ей обязательно нужен Проводник? Это ведь ты сделал, начальничек? Что сказать — классно прогнулся в докладе, молодец! Но раз это ты, Влад, прогнулся, скорее всего, ты старушку и поведешь…

— Я же не могу, — краснея, стал оправдываться Кеца, — у меня другая специализация…

— Слушай, — жестко ответила Ольга, — мы все и давно знаем о твоей главной специализации. Ты — администратор. Твой главный эзотерический талант, мой дорогой начальник, это данное природой умение накладывать кривые проклятия, а к нему — только дядя, что копошится в хоккее под носом Хозяина.

Слышите все? — Привлекла к себе внимание окружающих Ольга. — Что-то в конторе меняется и меняется в худшую сторону. До сих пор с нами только советовались. Особо никто не лез в наши внутренние дела. Теперь же Влад в докладе выпендрился и критично перетянул тетиву. Наш прекрасно работавший «лук» готов сломаться…

— Почему сразу сломаться? — Бурча и будто находясь в какой-то прострации, вытирал очки Влад. — Мы же… Мы же смогли на хуторе?

— Влад, — спокойно наущала своего начальника Ольга, — все верно, «мы смогли», понимаешь? Мы, плюс настоящий Проводник! Ты что, до сих пор еще не понял механики провода? О, мой дург, теперь самое время припомнить тебе, что за этот год ты убрал из отдела четверых из тех, кто чего-то на самом деле стоил. Я ведь тебя предупреждала, говорила — будет беда! В ответ на мои замечания, ты открыл в отделе две вакансии и взял себе секретаря с помощником. Себе! А кого взяли в обойму отделения? Ни-ко-го.

Я, в отличие от тебя, понимала тогда к чему идет дело — подняла среди наших бучу и что получила в результате? Твою немилость, командировку и, после нее, прострел по энергетике, который чуть не стоил мне жизни!

Чего ты взмок, Влад? Это ведь правда. Меня подбили на защите клиента только по твоей вине, но ты и тогда, и сейчас не хочешь ничего слышать об этом, не желаешь слышать ее — правды! Только не вращай глазами. Пока всё не вылью — не замолчу. Можешь потом мстить. Это твое любимое занятие, скажешь нет?

Да если бы на тот момент с нами была Нина или Егор Палыч, мне не пришлось бы на себя ловить такую бомбу.

Спасибо тебе, конечно. Не выбросили, восстановили после этого, дали очухаться. Но, с другой стороны, если бы меня, неподготовленную, не сунули под такой удар, мне и не пришлось выползать из той ямы.

Только восстановилась, на тебе — опять! «Ты принесла информацию о заславском Дедушке? Ты же и будешь, Оленька, тянуть этот вектор». Так же было? Молчишь?..

Слушай, Влад, я сейчас просто так, для себя, интересуюсь: ты еще помнишь о том, что и я сонник, и всё это на хуторе тоже не моя специализация? …Правильно, зачем тебе помнить, если можно на радостях, доложить наверх, что вектор Проводников для нашего ведомства теперь открыт!.. Да, да, Владик, чего ты побледнел? Когда пишешь сообщения, надо соблюдать осторожность. Видно же всё.

Конечно, в глазах дяди ты — молодец. «Мы смогли». Мы, Влад, это: я, Проводник, та женщина Вера, и еще что-то, какая-то штука, которую от нас ловко припрятали, но что является для Проводника ключом…

— Каким ключом, — стал близоруко щуриться Кецко.

— Какой был у Буратино, — с улыбкой ответила Ольга, — дверь в тот мир, понимаешь?

— А разве дверь в тот мир не сам Проводник?

— Нет, — раздосадовано вздохнула девушка, отворачиваясь к окну, за которым проносились деревья. — Теперь я четко понимаю, что не только он. Как я сразу этого не просекла?

Нас на хуторе всех пустили только на порог, понимаешь? Причем это сделано намеренно и только до того рубежа, до которого им было нужно. И это не мы, Влад, а скорее всего они нами воспользовались, правда я пока не могу понять для чего.

А вот теперь, начальник, давай прикидывать, куда твои доклады нас привели. По раскладу того, что вышло на хуторе, мы с тобой еще даже не в теме проводов, а ты уже распетушился — мы можем! А что можем? Проводника нет? Веры Михайловны нет? Ни-че-го, Влад нет. Поэтому я и говорю, хочешь провести бабушку, молись, чтобы она ушла сама, или хотя бы о том, чтобы ей не понадобился Проводник. В противном случае, бери подушку и езжай — души ее сам — маг, факир и Игорь Кио, блин.

Влада начало трясти. По всему было видно, что до него только сейчас стало доходить истинное положение вещей. Вознегодовать, отчитать или снова затаить обиду на Ольгу сейчас ему даже на ум не приходило. В их ведомстве в такие непростые минуты, с ним нередко разговаривали так же запросто и Кеца ничего не имел против подобной демократии. В конце концов, ребята хоть и ругали его, но потом, выговорившись, всегда предлагали дельные вещи.

Как только стало ясно, что их молодежь чего-то стоит, Влад сделал все для того, чтобы убрать из отдела тех, кто, будучи серьезными магами, мог его не только серьезно отчитать, но что еще хуже — подсидеть. Всем уволенным дали лицензии на частные практики, позволили открыть свои центры и обещали не трогать. Казалось бы — все довольны, но как раз после того, как расстались с Ниной Сергеевной и Егором Палычем, на отдел Кецко будто навалились всякого рода напасти.

С горем пополам разгребли их и только-только пошли дела, как тут же решили прокачать замороженный вектор Проводников. Ольга неправа. Тут не было инициативы деятельного Влада. Их подтолкнул к действию сам Хозяин — старался помочь жене бывшего соратника. Сыскари Хвойницкого исхитрились выйти на касту Проводников очень древнего обряда в Борах. Приехали и на тебе! Никаких зацепок, вообще ноль! Вроде такой мертвый затык, но и тут несказанно подфартило — встретили того парня.

Ольгу, конечно, несло. Влад не был лишь администратором. Он чувствовал особых, видел энергетические каналы, здорово был натаскан в порчах, всякого рода покладах, был средненьким специалистом даже в гипнозе, но в данном случае Оля Михолап была права — он, ослепленный успехом, дал серьезного маху и как теперь было решать возникшую проблему, Кеца не имел ни малейшего понятия.

Вдруг оживился Валера. Он дождался момента, когда в разговоре между специалистами секретного отдела наступила неприятная пауза и спокойно, через плечо спросил:

— Ты же говорила, что в Минске не проблема найти этого Проводника?

Ольга искоса глянула на говорившего, неопределенно замотала головой и снова отвернулась к окну:

— До вчерашнего дня так и было, — тихо ответила она.

— Думаешь, раз они так ловко пропали, он больше домой не вернется?

— Может и не вернется.

— Вряд ли, — решая что-то для себя в уме, продолжал рассуждать вслух Валера, — ты бы бросила свою квартиру?

— Я — нет, а он? Даже не знаю. Он здорово изменился после нашей последней встречи. Раньше я его как-то иначе даже ментально ощущала. Сейчас в том месте вообще — пустота. Думаю, это он сам ее «включает». На месте его образа — холодное, бездушное пространство, как вокруг умершего.

— Как это? — Удивился Хвойницкий.

— Допустим, ты всегда носишь ключи в кармане, так?

— Ну…

— Ты привык, что они теплые, всегда под рукой. Но вдруг ты их оставил дома, карман пуст и… новые, непривычные ощущения тебя просто вышибают — в кармане ничего нет. Как тебе еще объяснить? Раньше в том месте, где у меня в голове хранился его образ, был определенный маяк, а сейчас…

— Бл…! — Качнулся вдруг вперед Валера и Вано схватился за руль обеими руками.

— Ты чего, командир? — испуганно спросил он.

— Маяк! — С трудом сдерживая эмоции, выдавил из себя Хвойницкий и нажал на кнопку передачи рации: — Гера, Гера отзовись, — вызывал он передние машины, поправляя микронаушник. …Слышишь меня? Спроси у Юли, где та ручка, что я ей давал в деревне? Что? Да срочно… Да! Не понял, где? …Что значит забыла? Где забыла? Понятно, все, отбой…

Валера достал из бардачка планшет и, активировав экран, запустил программу поиска.

— Что ты делаешь? — Поинтересовался, глядя из-за его плеча Влад.

— Думаю, как вытащить тебя из дерьма, в которое ты вляпался. Ну…, — с нетерпением тряся планшет, шипел Хвойницкий, — давай! Оп! Есть, есть парнишка!

— Какой парнишка, — снова снял и начал протирать свои стекла Кеца, — ты что?

— Наш парнишка, ну, или хотя бы его куртка.

— Куртка? Что за куртка?

— Юля сунула ему ручку с маяком в карман куртки, и забыла забрать…

[1] Авторское