Начало

Они засиделись далеко за полночь. Велесов, устав от тяжелого разговора, решил разрядить обстановку и откупорил бутылку коньяку. Пил только он и Левков. Дама отказалась и им не советовала, обещая мужчинам, что в ее биополе (вот же, черт, затасканное экстрасенсами слово!) им и без того будет спаться нехорошо. Однако товарищи не хотели ничего об этом слышать, и старательно заливали коньяком свои тяжкие думы.

Без четверти час Ольга вдруг взяла со стола бутылку и, заткнув ее пробкой, встала, не спросив хозяина, открыла шкаф и поставила недопитый сосуд на нижнюю полку.

— Хватит вам. Что в этом хорошего? — Закрывая дверцу, нравоучительно сказала она. — «О вкусе и пользе коньяка» — это же все сказки дельцов, наживающихся на людском горе. А для человека — обман собственных мозгов, желание уйти от реальности. И до чего же классно кем-то придумано! В магазине просто пройти невозможно мимо стеллажей с бутылками. А по сути, тоже самое, что и какая-нибудь реклама к глянцевом журнале красивых, зеленых полей с ГМО растениями. Да, все это красиво, да — сами руки тянутся, но ведь это смертельно опасно!

— Не заговаривайте нам зубы, дамочка, — отчего-то окрысился подвыпивший Левков и незаметно подмигнул Игорю, — уже поздно. Ну что, я вызываю и оплачиваю такси, и мы с вами отправляемся по домам? Не нужно злоупотреблять гостеприимством моего друга.

— Я никуда не поеду, пока не получу нужный мне ответ, — холодно ответила Ольга.

— Чего ты к ней пристал? — Вздохнул уставший Велесов и, прихватив с тарелки кусок колбасы, бросил его в рот. — Она же не сама, Валер, — пережевывая добавил он, — за ней, брат, какая-то организация. Может быть даже масонский Орден!

— А ты зря потешаешься, — ответил вместо гостьи Левков, — я и до сегодняшнего вечера подозревал, что подобная контора у нас в стране есть.

— Подозрения, Валера, к делу не пришьешь, — лениво отмахнулся хозяин квартиры, — а болтать можно что угодно.

— Не зли ее, — стал корчить болезненные гримасы биохимик, — видишь, как смотрит? Сейчас наколдует тебе какой-нибудь паралич, заплетет ноги, как мне, и все — пиши пропало.

У меня была кума, слышь, Игорь, была, — подчеркнул Левков, — так вот она жила в паре километров от Острошицкого городка. Не старая, интересная женщина, следящая за своим здоровьем. И вот как-то поехала она в Минск, прямо по главной улице. Смотрит — машин почти нет — значит скоро поедет самый главный в стране кортеж с «попугаями» на крышах. Прибавила скорости. Кому ж это охота встречаться на дороге с подобным?

Недалеко от развилки вдруг заметила, что забыла дома мобильный телефон. Ну, женщина — сама непосредственность. Нет бы стать, пропустить кортеж и катить дальше по своим делам, так развернулась и поехала назад. Хотя, в самом деле, что мы все сейчас без телефона?

В городке, прямо напротив самого главного выезда, на нее летит переливаясь мигалками, стальная стая, причем передняя машина из «Стрелы» с кенгурятником перед капотом, целится прямо в ее Додж. И тут Дина Юрьевна поняла, что шутки кончились, с этими волкодавами улыбочками не отделаешься.

Колонна с маячками даже не притормозила и полетела дальше, а две машины «Стрелы» вжали несчастный Додж в обочину так, что и дверь открыть можно было только одну — водительскую.

Гаишники, осмотрели машину и попросили выйти. Как она сама говорила, с самого начала к ней, то ли полушутя, то ли серьезно обращались только «террористка». «Ну что, террористка, заводим машину и едем между нами. Баловаться не советуем».

Сели эти «Стрелочники[1]» в свои машины и повели ее прямо к воротам одного из самых главных домов страны. Там эти офицеры снова подошли к машине и сказали, что надо подождать, а сами давай с кумой перешучиваться — то да се.

Через минут десять-пятнадцать из ворот вышел молодой мужчина, светловолосый, с залысинами и глаза у него, как она сказала, были такие …запоминающиеся, настолько светлые…

— Это Влад! — Как видно узнав того, о ком говорил Левков, вдруг оживилась Ольга, но тут же притихла.

— О, — многозначительно поднял Валера палец к потолку, — видишь, Игорек, Влад! А ты говоришь…

— И что? — Увлеченный услышанным, поинтересовался Велесов. — Что сказал этот Влад?

— А он подошел к ней, поздоровался. — Продолжил Левков. — Ему, наверное, уже рассказали об этом задержании по телефону или по рации. Стал рядом с Диной и посмотрел в нее так…

— В нее? — Не понял Игорь.

— Именно в нее! — Подтвердил биохимик. — Она так мне и сказала, не зная, как описать свое состояние в тот момент. Говорила, что чувствовала, как в страхе трясется каждая клеточка в ее организме, хотя сам подошедший совсем не выглядел страшным. Постоял рядом, посмотрел в нее и сказал с улыбкой: «все нормально, хм, скажете тоже, террористка». Что-то шепнул гаишникам и пошел обратно к воротам.

Дине отдали документы и отпустили домой.

— Да ладно, Валера, — махнул рукой Велесов, — женщины все мнительны. Просто кто-то из службы охраны…

— Может и так, — не стал спорить Левков, — только здоровая, веселая, сильная женщина прожила после этого где-то полгода. Да и то — только опираясь на мощь накопленного раньше здоровья!

Врачи ей даже толковый диагноз поставить не смогли. Вроде и онкология, и по-женски, а при вскрытии оказалось, что весь кишечник и внутренние органы, словно из дробовика простреляны. По ее раку, как сказали врачи, она протянула бы еще долго. Понимаешь теперь, Игорь, почему я прошу нашу с тобой красавицу помочь мне. Они ведь могут…

Левков вопросительно посмотрел на Ольгу, и стало понятно, что на самом деле он не настолько пьян, каким хотел казаться. Во взгляде биохимика было; и предчувствие грядущей боли, и мольба о спасении, и еще что-то, непонятное, необъяснимое. Валера будто говорил: «помоги мне избежать страданий, и я сделаю все, что тебе надо».

Ольга долго всматриваясь в раскрасневшееся лицо Левкова, пока, наконец, не откинулась на металлическую спинку кухонного стула, и произнесла:

— Вы ведь и сами не верите в то, что такое возможно.

— С Диной? — Поинтересовался Валера.

— Вообще, — уточнила девушка, — в общем невозможно.

— Почему? — Не сдавался Левков. — Мне, например, очень хочется в это верить, а вспоминая несчастную куму — то приходится верить, черт подери!

— Верить? — Устало улыбнулась гостья. — Тут вы правы, верить можно во что угодно. Но я предпочитаю опираться на факты.

— Какие факты? — Округлил глаза Валера.

— Простые факты. Скажите простую вещь: Жанна Фриске могла себе позволить оплатить лечение? А Мастроянни или Стив Джобс?

— О, этот конечно мог, — согласился Левков.

— Конечно? — Удивилась Ольга. — Сами подумайте, если бы мы могли практиковать подобное, зачем нам было бы надо еще и служить где-то или кому-то? Мы, если взять в расчет настоящую эпидемию онкозаболеваний в мире, сами уже смогли бы купить себе какую-нибудь страну.

— Да, Валер, — тяжело вздохнул мрачный Велесов, — что-то тут не бьет. Фф-ух, чет я устал, народ. Пора по койкам…

— Все зависит от вас, Игорь, — тут же заметила Ольга. — Мне всего лишь нужно ваше согласие. Знак был? Да, можно сказать, что непонятно на кого из нас двоих, но Валерий тоже согласен ехать. Ведь согласен?

Левков кивнул.

— Ну вот…

— Завтра работа, — вяло запротестовал Велесов.

— Это не проблема, — тут же успокоила его девушка, но Игорь замотал головой.

— Нет, — пояснил он, — завтра там надо быть. Хотя бы полдня. Важные мероприятия. Это же производство, ничего не отменишь. После обеда отпрошусь…

— И без глупостей, — тихо заметила Ольга.

— И без глупостей, — обреченно повторил за ней Велесов.

Четверг пролетел на одном дыхании. Было много работы и дико хотелось спать. Велесов тщетно гнал от себя мысли о близящемся вечере.

Рабочий день закончился. Игорь собрал бумаги, положил их в старый, еще советских времен сейф, дождался, когда попрощавшись, и сдав чей-то больничный лист, из кабинета выйдет один из припозднившихся цеховых мастеров и набрал номер Ольги.

Она ответила сразу, сказав, что Левков уже с ней, и они едут к гипермаркету в Ждановичах, где буду ждать его на стоянке у шоссе. Усталость, словно тисками давила Игорю голову, хотелось домой, на диван, включить ТВ и уснуть и спать до самого утра.

И выезд со служебной стоянки был свободным, и городские улицы оказались не сильно загруженными, в общем, как не искал Велесов каких-либо отсрочек в этой поездке, а все шло к тому, что визит к Николаю Анисимовичу отложить не удастся.

На молодеченском шоссе он свернул к «Короне» и без особого труда отыскал весело болтающих о чем-то у парапета Ольгу и Валеру. Игорь злился, паркуя машину на свободное место рядом с ними. Теперь их было двое, тех, кто подталкивал его к неприятному действию. «Надо же, — выключая зажигание, сокрушался про себя Велесов, — нашли как-то общий язык».

— Ты быстро, — встретил его радостным восклицанием Левков, чем еще больше озлобил хмурившегося товарища. — Мы ждали тебя минут через двадцать…

— Если я вам помешал, — язвительно заметил Игорь, — могу уехать.

— О, да он не в настроении, — приблизилась и Ольга, — а тому виной — мы с вами, Валера.

— Он одинок, — кивнул на Велесова на удивление жизнерадостный биохимик, по которому сегодня ну никак было не сказать, что его подъедает смертельная болезнь. — Холостяк, — добавил он, — бирюк! Наверное, ревнует к вам.

— Что ты… несешь? — Процедил сквозь зубы Игорь. — Садитесь в мою машину, не гнать же две…

Допустимая знаками скорость позволяла быстро домчаться до древнего и очень уютного городка, не так давно отнесенного властями в ранг городов-спутников Минска. Такие поселения часто называют «мечта пенсионера». Все компактно: предприятия себе, жилой массив себе. Рынок, администрация, основные магазины и банки сгруппированы ближе к центру, а по краям огромный и плотный частный сектор.

Велесов съехал на дорогу, идущую вглубь выстроившихся в два нестройных ряда коттеджей, и трещавшие до того без умолку Ольга и Валера заметно притихли. И вдруг Игорь почувствовал, как чья-то горячая рука сжала в кулак его сердце. Стало трудно дышать. Он нагнулся вперед, но продолжал ехать.

— Что-то не так? — Заметив это, обеспокоилась Ольга.

— Наверное, забыл, где стоит нужный дом, — продолжая придерживаться шутливого тона, предположил Левков.

— Какой чшшерт…, — прошипел Велесов, то и дело, нагибаясь к рулевому колесу. — Сердце…

— Не оно, — со знанием дела заметила девушка, — сердце у вас здоровое. Игорь, — тут же добавила она, — а это не спектакль?

— Какой бл…, — снова задержал дыхание Велесов и с трудом выдавил из себя, — никогда такого не было.

Он потянул руль влево и резко остановился: «Приехали…», — болезненно прохрипел он и, открыв дверцу, вышел из машины.

— Давай тебе скорую вызовем, — выскочив на волю, хлопотал радом Левков, — это не шутки. Хрен с ней с поездкой, другой раз съездим.

— Да мы уже приехали, — морщась, выдохнул Велесов, — …да что же это со мной такое? Вон, — кивнул он на противоположную сторону улицы, тот дом. Чшшерт!

Ольга, оторвав взгляд от страдающего Игоря, оглянулась и, сделав пару шагов к указанному дому, остановилась:

— Что-то тут не так, — заметила она.

— Конечно не так, — продолжая страдать, ответил Велесов. — Обычно тут народу — вся улица забита. А сегодня…

— Нет, — снова говоря о чем-то своем, продолжила Ольга, — что-то темное висит над домом, какие-то неприятности.

— Это они нашему визиту радуются, — съязвил Игорь, садясь у дощатого забора и замечая, что кто-то вышел из калитки указанного им жилища.

К ним подошла крупная, пожилая женщина:

— Что у вас тут? — Коротко поинтересовалась она.

— Да …водителю нашему плохо стало, — ответила Ольга, — толи сердце, толи …еще что.

— Сейчас, — участливо кивнула женщина, — я позову Свету, она доктор.

Велесов оперся спиной на забор. Его тело вдруг покрылось холодным потом и, вместе с тем, дышать стало легче.

— Вот так и подыхают под забором, — мрачно пошутил он, — хоть ты и не БОМЖ, инженер, а исход один. …Ща, ребята. Мне, вроде, легче. Еще немножко посижу и… пойдем.

Хлопнула калитка на той стороне улицы. К ним шла теперь уже молодая женщина, кутающаяся от вечерней прохлады в простую, поношенную мужскую куртку:

— Кому тут плохо? — Поинтересовалась она и, не дождавшись ответа, зашла за машину. — Сердечник? — Присаживаясь к Велесову и беря того за запястье, заглянула женщина-врач в лицо Игоря. В его глаза ударил солнечный свет, и он, проваливаясь куда-то в небытие…

— …конечно знаю, — услышал Велесов сквозь туман обморока чей-то незнакомый голос. — Дядя рассказывал о нем, а он…. Наверное, почувствовал что-то, и сам приехал…

Игорь с трудом разлепил слипшиеся веки. Над ним нависал белый, натяжной потолок с красивой, массивной люстрой по центру. Где-то тенькали чашки. В помещении пахло воском, какими-то благовониями и едой.

Он приподнялся. За круглым столом, стоящим у входа в большую, не сильно перегруженную мебелью комнату, сидели и пили чай Левков, Ольга и еще какая-то молодая, светловолосая женщина. В углу, на усланном скатертью комоде, стояла большая фотография Николая Анисимовича с траурной лентой в уголке.

— Дядя Коля умер? — Слабым голосом просипел Велесов и, чувствуя усталость, плюхнулся на подушку.

— Умер, — ответила неизвестная женщина, и Игорь вдруг вспомнил, что это именно она возле машины нащупывала пульс на его запястье, после чего он и отключился. — Сегодня уже третий день. Вчера кремировали, а сегодня предали прах земле, как он и просил. Часа три-четыре назад только приехали…

Эта женщина говорила странно. Вроде как расписывала Велесову и остальным события скорбных дней, и в то же время все это звучало, как какой-то отчет, или версия, которая должна была запечатлеться только в головах Ольги и Левкова. Игорь вслушивался и понимал, ему это не казалось, нет! Его спутники ничего не подозревали и молча слушали женщину, пили чай и кивали.

Склад ума технаря сразу же выдал аналог: где-то он читал, что точно так же параллельно с записью фильма когда-то прописывали скрытые послания на магнитную пленку видеокассет. Считывать эти послания можно было только с помощью специальной аппаратуры. Так во времена отсутствия интернета, попросту завозя из-за границы кассеты с видеофильмами, перевозили и инструкции по развалу СССР и организации смены власти в этой огромной стране. Даже переписанные кассеты или пустые, новые, имели это «второе дно». Однако если публикации о таких злонамеренных действиях вполне можно было отнести и к фантазиям сторонников теории заговора, то скрытый подтекст в рассказе неизвестной дамы ощущался однозначно. И, черт подери, странно, что чувствовал это только Игорь!

— …мы приехали на то место, на берегу, и развеяли пепел над водой, как и просил Николай Анисимович.

— И концы в воду, — отстраненно глядя в стол, непонятно к чему произнесла Ольга.

— Что вы говорите? — Не поняла женщина.

— Не обращайте внимания, — вздохнув, пояснила свои слова гостья, — мы вам соболезнуем. Так хотелось повидаться с этим человеком, столько о нем слышала, а тут собралась и — на тебе!

— Ну, — вскинула брови светловолосая, — видно, не судьба вам. Больной! — С улыбкой обратилась она к Велесову. — Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, — буркнул тот в ответ, — уже лучше.

— Я — племянница дяди Коли, — представилась она, — меня зовут Светлана. Знаете, долг медика, и нынешние порядки работы заставляют меня сообщить в вашу поликлинику по месту жительства о том, что у вас случился обморок. С вами раньше такое бывало?

— Нет, — хмуро и с недовольством ответил Велесов, чувствуя стыд за то, что проявил себя перед этой красивой, молодой женщиной не в самом лучшем свете.

— А травмы головы? — Допытывалась Светлана.

— …У кого их не было? — Отмахнулся Игорь и покраснел, чувствуя на себе внимание присутствующих.

— Мне нужен ваш домашний адрес, уведомить поликлинику.

Велесов повернул голову:

— Там, на стуле, — кивнул он, — это моя куртка?

— Ваша.

— В боковом кармане, Валера, достань. Мой паспорт. Я и живу, и прописан в одном месте…

Игорь отвернулся к стене. Ему, здоровому, умному мужику было крайне неприятно оказаться в роли больного. И Светлана, и Ольга, и даже Левков говорили о нем, как о каком-то слабаке — тихо, чтобы не потревожить несчастного, с сожалением и лаской.

— Ты уже можешь? Эй? — Вдруг сквозь пелену гнетущих мыслей услышал он голос Валеры. — Игорь! Мы можем ехать? Давай я сяду за руль?

— Я сам, — поднимаясь, ответил Велесов, стараясь не отрывать взгляда от пола.

Рядом с диваном стояли его туфли — «боже, как стыдно». Левков принес пиджак, по пути возвращая на место ставший ненужным Светлане паспорт. Он помог Игорю встать, одеться, после чего участливо похлопал товарища по плечу.

Гости попрощались и вышли на улицу. Вскоре они уже мчались по минскому шоссе. Велесову хотелось поскорее удалиться от того места, где ему было так стыдно и он, не опасаясь ГАИ, смело нажимал на педаль акселератора. Водитель и пассажиры молчали.

Первым разомкнул уста Левков, который по какой-то причине еще в Заславле решил сесть на заднем сиденье рядом с Ольгой. Машина к тому времени уже проехала Ратомку:

— Наша дама безсильна, — тяжко вздохнув, обреченно сказал Валера, — а дядя Коля умер… Черт! А ведь тикают мои часики, а, Игорек? Тикают, блин! У всех они тикают: у меня, у тебя, у нее, у хоккеистов, шахматистов, миллиардеров, клоунов, у всех! Но это не просто часики, скажу я вам — не-е-ет. Это будильники! И у каждого выставлено свое время. У кого-то зазвонит в шесть, у кого-то в десять. Хм, — тихо улыбнулся он, — а таких, как я, слышь, Игорь, эти будильники будят среди ночи и говорят: «Эй, дядя! Сообщаем тебе — скоро зазвонит!» И вот какой там нахрен «сон» после всего этого? Остается только лежать и ворочаться, мечась в болезненном бреду до того самого «звонка». М-да, жизнь после того, как тебе сообщили диагноз — уже и не жизнь.

Сначала, — продолжал изливать душу Левков, — это я про себя сейчас говорю, вроде и страшного ничего нет. Все как всегда; ни болей особых, ни какого-то угнетенного состояния. Вроде это все не с тобой происходит. Знаете, как сверло бормашины: пока она только шумит рядышком, вроде не так и страшно, но когда дотронется до больного зуба? …А моя-то вот-вот дотронется.

Как там в литературе пишут? «Сам станешь звать смерть свою! Сначала каждый день, потом каждый час, каждую минуту, а потом и постоянно. Умолять ее будешь — обменять отсутствие боли на часть своей оставшейся, никчемной жизни».

— Валера, — не выдержала Ольга, — хватит уже!

— «Хватит», — горько повторил он за ней, — конечно! Вас же это не касается. Ваши будильники пока не звонят...

— Слушай, — поддержал даму Велесов, — на самом деле — хорош! Лучше скажите, мне на развязку ехать, или вы через переход…?

— Прижмитесь тут, у остановки электрички, в Ждановичах, — подалась вперед Ольга и показала рукой на хорошо освещенное место у обочины. — Я сама отвезу вашего захандрившего друга. Кстати, вы сами себя нормально чувствуете сейчас?

— Нормально, — подтвердил Велесов, останавливая машину, — это там, в Заславле на меня что-то нашло...

— Ну и чудесно, — не дала ему договорить дама, — мы пошли. Счастливо! Она вдруг задержалась у открытой двери. — Велесов, я не буду стирать ваш номер. Пусть дядя Коля умер, но для чего-то же между нами был налажен этот мост?

— Я не знаю для чего, — неуверенно пожал плечами Игорь, — но вы говорили, что случайностей в жизни не бывает.

— Их и не бывает, — устало улыбнулась Ольга, — в том мире, где эти случайности живут, их полным-полно для каждого. Всего доброго…

Игорь выехал на дорогу, украдкой замечая, как его былые спутники, словно загулявшая допоздна семейная парочка, взявшись под ручку, устало побрели к лестнице подземного перехода.

Был уже второй час ночи. Велесов, погруженный в свои мысли, незаметно для себя и без всяких приключений домчался до своего двора, кое-как припарковал машину, квартира, душ и… вот оно, новое утро.

Его рабочие пятницы и понедельники всегда были особо нагруженными. Благо, в пятницу день всегда был сокращенным, и это здорово грело душу. Работы было много, день пролетел на раз, а впереди выходные и, наконец-то, заканчивалась эта дурацкая неделя с Ольгой, поездкой в Заславль, нытьем Левкова и смертью Николая Анисимовича.

Велесов с трудом выехал со служебной стоянки, что, впрочем, было нормой, опять же, «особенно в пятницу» — как говорил ослик Иа из книжки про Винни Пуха. Игорь заскочил в магазин. Там он, предполагая, что в записной книжке телефона отыщется номерок какой-нибудь свободной на выходные девушки, в довесок к еде купил еще шампанского и пару бутылок сухого вина. Рассчитавшись, вышел на улицу и поехал домой.

Среди всем известного свойства пятницы здорово нагружать минские улицы и шоссе на выезде из города, было у нее и еще одно — летом она также хорошо очищала от транспорта дворы. Вечером, о чудо! Перед автолюбителем даже существовал выбор наиболее удобного места для того, чтобы поставить на ночь свою машину.

Игорь аккуратно вжался между Рено соседа снизу и какого-то черного Ниссана на российских номерах.

О, как же это здорово — отработать неделю, накупить еды, помыться, поужинать и после всего этого плюхнуться на чистую, прохладную постель, осознавая, что ты уже вроде и отдохнул, а это безконечное «сегодня» все еще длится, и впереди дразнящая дух перспектива двух выходных.

В такие моменты Велесов просто упивался словом — холостяк. Женатые же люди, в его понимании, в пятницу только страдали. В их выстроенные в боевые порядки планы выходных в этот злополучный вечер, при поддержке легкой пехоты потребностей детей, вероломно врезалась армия кочевых идей жён! Они сходу сминали арьергард задумок и планов мужчин, полностью разбивая их и повергая эти стройные ряды в паническое бегство.

О-да, он был холост и ни одна дама, ну разве что только изредка сестра, не могла предъявить права на его свободное время. Не зря глаголет мудрых глас: «у женатого жена только одна, а у холостого — все остальные женщины». Сейчас от Игоря требовалось лишь одно — выбрать из них для приятного времяпровождения одну. То разнообразие знакомых, чьи телефонные номера содержались в его устройстве мобильной связи в отдельной группе, делало его выбор делом сложным, а потому он лежал в позе морской звезды во всю ширину своего огромного дивана, и пытался представить себе лица тех, кого бы он хотел видеть сейчас рядом с собой…

Отчего-то мысли его уходили в сторону. То думалось о том, что Левков скоро умрет, и его было жалко. То о том, что в связи со смертью дяди Коли, организация Ольги осталась с носом и все их экстрасенсы, или как там они себя называют, на самом деле не такие уж и крутые вершители судеб человеческих. А еще, и это самое главное, здорово притягивал к себе внимание сам уход из жизни Николая Анисимовича...

Они не были с ним родственниками, близкими друзьями, или товарищами. Не работали вместе и даже не состояли в одних группах социальных сетей, ведь дядя Коля попросту игнорировал такую вещь, как интернет. Отчего же Игорю сейчас было так горько? Он ясно чувствовал, что с уходом Николая Анисимовича потерял в своей жизни что-то очень важное, определяющее. Велесов стал представлять себе последние минуты этого необыкновенного человека и вдруг! Прихожая наполнилась мелодичным звоном дверного звонка.

Игорь поднялся и сел. Сердце билось часто. Похоже, он, убаюканный мыслями, попросту заснул.

Звонок повторился. В голове почему-то пронеслась неприятная мысль — Ольга! Странное дело, она была молода, красива, с прекрасной фигурой, но одна только мысль о том, что он запишет номер ее телефона в своей группе дам на выходные, заставляла Велесова поморщиться. «Не буду одеваться, — зло подумал он, — предстану перед ней, как и вчера — в шортах».

Он сунул ноги в тапочки и, шаркая их подошвами по плитке прихожей, поплелся открывать дверь. Каково же было его удивление, когда на пороге тамбура его квартиры стояла Светлана — племянница Николая Анисимовича.

[1] «Стрела» — специальное подразделение ГАИ, занимающееся сопровождение кортежей и обеспечением их дорожной безопасности.