Гранит науки

По прибытии в Академию Валерка и вправду не досчитался доброй половины кадетов с его потока, но удивления это уже не вызвало. И никто из вернувшихся с каникул однокурсников не выглядел поражённым и не задавал никаких вопросов — видимо со всеми побеседовали их кураторы в родных местах. Только один позволил себе немного повозмущаться, выразив, таким образом, общее мнение по поводу произошедшего дома.

— Овцы бесхребетные! Они ещё удивляются, что власть на них смотрит свысока! Да они сами так и норовят под лавку залезть, чтобы своим брюхом пыль там вытереть! — и на этом обсуждение летнего отдыха завершилось.

До начала занятий следующего курса оставалась ещё неделя и вернувшимся кадетам предоставили некоторую свободу. С утра можно было спать, сколько влезет — не возбранялось даже проспать завтрак. После пробуждения разрешалось заняться чем угодно в пределах территории за́мка: идти в библиотеку, в бассейн, в тренажерный зал, сыграть с прочими учениками в футбол, баскетбол или волейбол, гулять по территории, или просто проваляться в кровати до обеда, после которого было необходимо прослушать ежедневное обращение к населению Великого Протектора, а потом опять наступала вольная жизнь — каждый мог заняться тем, к чему больше всего лежала душа.

Пользуясь предоставленной возможностью, Валерка и Лана почти всё время проводили вместе. С утра после завтрака они шли в бассейн, потом играли друг с другом в теннис, после обеда шли смотреть какой-нибудь фильм, а под вечер, после ужина, забирались на крепостную стену и сидели на смотровой площадке до самого заката, наблюдая, как солнце скрывается за горизонтом и болтая о всякой всячине.

— Красиво! — коротко прокомментировала Лана очередной заход солнца. — Мы тут уже несколько дней, и каждый раз всё по-разному!

Валерка не ответил. Он положил свою ладонь на руку девушки, и та не стала её убирать. Осмелев, юноша встал, поднял лицо подруги за подбородок, наклонился к ней и прильнул губами к её губам. Лана поднялась со скамейки, обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Через какое-то время, почувствовав, что мужское естество, не считаясь с неподходящими для этого условиями, требует продолжения, она слегка отстранилась, и с улыбкой прокомментировала произошедшее:

— Долго же ты с этим тянул!

— Да,… я,… это,… — последовал красноречивый ответ.

Но девушка не дала парню прийти в себя, и бросив со смехом: «Дурачок! Завтра утром увидимся в бассейне!» — в мгновение ока исчезла, оставив недоумевающего Валерку одного.

И до начала нового учебного года так и повелось. Всё утро и день были заняты разного рода развлечениями, а под вечер они забирались на одну из многочисленных смотровых площадок западной крепостной стены и до самого отбоя великолепные виды закатов их больше не интересовали. Так продолжалось до тех пор, пока новое расписание не сделало невозможным частые встречи.

— Итак, у вас, наконец-то, начинается специальная подготовка! Собственно, в какой-то мере она велась весь прошедший год, особенно на каникулах, а теперь, добро пожаловать в её официальную часть! Каждому из вас совсем недавно Смотрители объяснили, в чём была суть последней проверки, и каждому из вас было сказано, что главная задача Жреца — забота об опекаемом населении. Может быть, кому-то эту идею донесли немного другими словами, но общий посыл был именно таков. А теперь я требую от вас забыть всю эту трогательную чушь о добром пастухе и его милых овечках, — ошарашил второкурсников преподаватель неожиданной вводной.

Нельзя сказать, чтобы на новых курсах кадеты совершили какие-то открытия. Всё это в общих чертах было ясно и ранее, просто здесь основы управления обществом давались системно, приёмы и методы назывались своими именами — так было намного понятнее для будущих Жрецов. И некоторые явления в обществе, вызывающие раньше много вопросов, неожиданно прояснились.

Основной задачей правящей касты была не забота, а контроль, повиновение и полное подчинение населения воле Великого Протектора. Достигалось это несколькими способами, и главный из них — страх.

Нет, не тот страх, когда каждый житель планеты боится действующей власти и её представителей, хотя и это было желательно, и над этим тоже работали. Однако то, что повсеместно насаждалось в первую очередь, можно было бы сравнить со страхом ребёнка потерять родителей — главный источник своего выживания. Идея заключалась в создании такой атмосферы в обществе, в которой народ будет нуждаться в «строгой, но справедливой» власти, сам будет для себя её требовать и всячески поддерживать. Лучше всего для этого подходили войны, и, несмотря на то, что глобальных конфликтов ввиду отсутствия деления на разные государства давно не было, повсюду то и дело вспыхивали мелкие вооружённые стычки с повстанцами, различными радикальными сектами и просто террористами. При этом случаи, в которых жертвами становилось гражданское население, намеренно выставлялись напоказ — обсуждались всеми новостными каналами с подробнейшим перемыванием всех косточек, а в заключение передачи усиленно навязывалась мысль: только действующая власть способна оградить вас от этой беды!

Таким подходом реализовывался и ещё один способ контроля населения — отвлечение внимания. Обсуждая трагичные эпизоды и сочувствуя пострадавшим от очередного теракта, взрываясь праведным гневом, люди забывали о своих низких зарплатах, о невыносимых условиях труда, о плохих дорогах и бытовых трудностях — всё это казалось пустяками в сравнении с тем, что довелось пережить несчастным пострадавшим от взрыва или от нападения очередной банды.

Той же цели — отвлечению внимания, служили и всевозможные инфантильные сериалы, бесконечной чередой льющиеся с экранов. Эту же задачу выполняли разного рода шоу — от концертов знаменитостей и многочисленных конкурсов красоты до всякого вида лотерей и спортивных состязаний.

Средний культурный уровень населения намеренно держался низким. Концертирующие музыканты поощрялись, но качество их игры было чуть выше выступлений бардов в подворотнях. Тем, кто пытался обучиться настоящему искусству, ставили всякие барьеры и ходу не давали. То же касалось и литературы, и живописи, и актёрского мастерства. В школах не изучали великих классиков прошлого, вместо этого заставляли наизусть заучивать целые речи нынешних и недавних вождей.

Сюда же можно отнести и намеренное спаивание населения. Алкоголь, который был категорически запрещён в Академии и во всей правящей верхушке, остальной цивилизации преподносился в качестве чуть ли не панацеи, если им не злоупотреблять. Он навязывался как главное средство отдыха, психологической разгрузки, способа забыться, пережить стресс и уйти от всевозможных проблем. «Культура пития» поддерживалась на всех уровнях: от демонстрации праздного и беззаботного образа жизни «звёзд» до «научных» обоснований пользы регулярного умеренного приёма этого «лекарства». Винные лавки существовали даже в самых отдалённых задрипанных хуторах, куда иногда не могли привезти вовремя хлеб, но отсутствие выпивки было немыслимым делом!

Немного неожиданным для Валерки стал ещё один способ подчинения масс. Правящая каста сознательно поддерживала общий криминальный уровень достаточно высоко. Этим убивали двух зайцев: с одной стороны, угрозы преступного мира держали население в страхе, заставляя искать защиты у власти, с другой — регулярное прореживание банд и всяких группировок было основным источником пополнения дешёвой рабочей силы в местах отбывания наказаний и большим подспорьем для экономики.

Жизненный быт и комфорт населения держался чуть выше нищеты, и это тоже было результатом целенаправленной политики правящей верхушки. Голодный человек не думает о полётах в космос, а того, у кого протекает крыша, как правило, не заботит общее процветание нации. Власть активно помогала тем, у кого дела шли совсем уж плохо: помереть с голоду не давала, и протекающие крыши чинила бесплатно, однако и жизнь в достатке и довольствии считалась нежелательной и всяческими способами пресекалась — от непомерных налогов за мизерный барыш с собственного огорода, до уголовной статьи за спекуляцию, если объём торговли слегка возрастал.

Первый поток новых данных вызвал у многих кадетов настоящий шок, за которым вот-вот мог последовать бунт. Но от потенциальных бунтарей быстро и тихо избавились, чтобы не мутили воду среди лояльных власти учащихся, искренне желающих стать её опорой.

Вторым способом удержать от открытого выражения недовольства будущих «вождей» была откровенная демонстрация их уровня жизни после выпуска. Собственно, в самой Академии бытовые условия были такими, о которых большинство кадетов даже не представляло в своих посёлках и деревеньках, но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что ждало дипломников. Настоящая роскошь! Место, где им предстояло занять какую-либо правящую нишу, определялось лишь в последние месяцы заключительного курса, но уже сейчас можно было выбрать проект, по которому должен был быть построен их дом, и никаких препятствий в полёте фантазии в рамках технических возможностей не ставилось. Будущие Жрецы активно формировали идеи своего жилья, удивляясь и восторгаясь той щедрости и заботе, которую проявляла о них каста и лично сам Великий Протектор.

Сильное недоумение вызвали новые курсы и у Валерки, но, видя, что произошло с товарищами, он усваивал материал, помалкивая в тряпочку, тихо продолжая грызть гранит науки и не делясь ни с кем сокровенными мыслями.

По мере обучения основам своей будущей «профессии» у юноши возник вопрос: почему же при таком раскладе на планете нет тайного сопротивления жреческой касте и Великому Протектору? Ответ появился в ходе дальнейшего изучения новых дисциплин. Оказалось, что сопротивление есть, и оно довольно мощное и хорошо организованное. Но оно не было настоящим! Все до единого лидеры тайных подпольных ячеек были выпускниками особого подразделения Академии, о чём соратники по справедливой борьбе, разумеется, даже не догадывались. Всех одарённых и энергичных подростков правительство изымало из общей массы и ставило себе на службу, поэтому бунтарям, способным возглавить вооружённую борьбу, взяться было просто неоткуда! И верховная каста для этих целей «любезно» предоставляла своих питомцев. Они протестовали против действующей власти, собирая под своё крыло всех обиженных и недовольных, печатали листовки, устраивали митинги и частенько совершали дерзкие нападения на правительственные органы, но всё это делалось с тайного согласия и под полным контролем курирующих служб снаружи и выращенных именно для этого лидеров изнутри. Если же какая-то ветка сопротивления начинала вести себя слишком дерзко и выходила из повиновения, её без особых проблем быстро ликвидировали, раструбив при этом по всем новостям об очередной победе над изменниками.

Учёба продолжалась. Старые предметы — математику, физику, астрономию, историю — никто не отменял, и задания становились всё сложнее, а теперь к этому добавились и новые дисциплины. Объём данных, требующих осмысления и усвоения, настолько вырос, что, несмотря на уже сложившуюся привычку упорно трудиться, стало почти также тяжело, как было на первом курсе, и среди кадетов вновь пошли отчисления. Однако вернуться домой возможности больше не было, и потому Валерка, обложенный со всех сторон словарями, до самой ночи читал, перечитывал, запоминал и вновь возвращался к уже прочитанному тексту, когда возникало непонимание.

Встречи с Ланой почти прекратились, но девушка не обижалась — она понимала, что парню сейчас нужно справиться с нагрузкой, иначе возможность свиданий исчезнет навсегда. Она сама год назад была в той же ситуации, оказавшись даже на грани отчисления, и помнила, как трудно кадету в этот период. И всё же изредка, когда после сдачи очередного зачёта у Валерки появлялось немного свободного времени, им удавалось вместе скоротать вечерок.

— Скажи! — задумчиво спросил юноша, сидя на облюбованной ими скамейке смотровой площадки.

— Да? — с готовностью отозвалась Лана.

— Тебе не кажется, что это несправедливо?

— Что именно? — удивлённо спросила девушка.

— Ты ведь год назад изучала «Основы управления массами», и как тебе?

— А сам что думаешь? — последовал осторожный ответ.

И Валерка решился высказать всё, что накопилось за это время.

— Ну, я думаю, что власть фактически ведёт войну против своего народа! И делает это руками этого же народа! А тебе так не кажется?

Лана помолчала немного, собираясь с мыслями, и не спеша заговорила:

— Да, у меня поначалу тоже такое впечатление сложилось. Не буду спорить, нынешнее устройство общества вызывает много вопросов, но, давай, взглянем на это с другой стороны. Много лет назад на планете были разные государства с разным строем, но разве население жило лучше, чем сейчас? Средний жизненный уровень был даже ниже, несмотря на то, что некоторые купались в роскоши. И вот к этому факту прибавь постоянные войны, которых сейчас нет, преступность выше, чем у нас, огромную безработицу и инфляцию! И с той, и с другой мы тоже давно покончили! Я думаю, что идеально-справедливого устройства общества не существует вовсе, и то, что мы имеем теперь — это зло наименьшее из всех возможных, и иначе всё могло быть гораздо хуже. Убери власть совсем, и люди просто перережут друг другу глотки в кровавых бойнях за кусок мяса. Поэтому, нам ничего другого не остаётся, как честно делать свою работу. По окончании Академии, разумеется! А пока учиться!

Валерка немного помолчал, осмысливая услышанное, затем ответил:

— М-да, должен признаться, под таким углом я на это не смотрел. Вообще, в этом что-то есть! Думаю, ты, наверное, права!

— Беда в том, что толпа этого не понимает. Дай простолюдинам волю, и они сотрут цивилизацию в порошок, а сами — те, кто выживет — потом переберутся на ветки и будут пытаться достать банан пожирней — вот и конец многовековой культуры! Нет, их всех нужно держать на коротком поводке, для этого нас и отобрали!

Валерка не был полностью согласен с услышанным, но глубоко вдумываться сейчас в суть объяснений не хотелось. Особенно, сидя рядом с любимой девушкой, встречи с которой стали такими редкими! Он принял предложенную позицию, а на противоречия и нестыковки пока просто закрыл глаза.