«Никакой высадки не будет!»

Выход из пространственного туннеля находился в полном зелени домашнем саду, поэтому появление главы семейства было замечено не сразу. Командующий прошёл по широкой дорожке из идеально плоского и абсолютно гладкого серого камня мимо пруда с карпами, вдоль невидимого слегка затемнённого силового барьера, отделяющего апартаменты на сто восемнадцатом этаже от внешнего воздушного пространства города, и подошёл к уютному двухэтажному особняку. Беззвучно скользнула в сторону входная дверь, пропуская хозяина в дом, и также неслышно за ним закрылась.

— Папа! Папа! — тотчас раздались восторженные детские голоса, едва в прихожей послышался лёгкий шорох.

— Ну, наконец-то! — с улыбкой облегчённо произнесла появившаяся в дверях супруга.

— Пап, у меня зуб выпал, а зубная фея мне ничего не принесла! — слегка обиженно пожаловалась дочь.

— Как так? Почему? — удивлённо переспросил отец и подозрительно взглянул на мать.

— Ну, что ты хитришь? — слегка рассмеявшись, ответила девушка, — У тебя зуб когда выпал?

— Только что!

— А фея когда подарок приносит?

— Утром!

— Вот утром его и ищи!

— А я сейчас хочу! — справедливо подозревая, что никакие феи к гостинцам отношения не имеют, сердито топнула ножкой девочка.

— Ну, знаешь! У феи свои правила, мы тут ничего сделать не можем! — подвёл итог разговору глава семейства и, погладив дочь по голове, подошёл к стоящему у стены подростку.

— Как прошли соревнования?

— Выиграл! Первое место! — гордо ответил мальчик, слегка выпятив грудь.

— В каком стиле?

— Брасс. Двести метров.

— Да ты что?! Ну, молодец, поздравляю!

— Идёмте ужинать! Всё уже давно готово! — довольная, что семья, наконец, снова в полном составе, скомандовала хозяйка.

За столом разговор беспорядочно скакал с одной темы на другую, в основном касаясь новостей, пропущенных командующим за неделю. Девочка без умолку щебетала, рассказывая о школьных буднях, жалуясь на мальчишек и делясь секретами сверстниц. Мальчик вёл себя скромнее, ему лишь иногда удавалось вставить свои пять копеек. И когда, наконец, в нескончаемом потоке детских рассказов образовалась небольшая брешь, последовал неожиданный вопрос:

— Пап! Мы, что, можем проиграть?

В обеденном зале мгновенно повисла мёртвая тишина.

— С чего это ты взял? — вместо ответа переспросил отец.

— Да все вокруг только об этом и говорят, — подключилась к теме супруга. — Ты бы рассказал уже то, что можно. Ну,… или уже скажи как есть, если всё совсем плохо, чтобы мы приготовились…

— А ну-ка отставить панику! Наш военный флот — самый сильный в галактике! Наши пилоты — самые искусные, наводчики — самые меткие! Боевой дух высок, как никогда! Что это за упаднические разговоры тут такие?! — ответил, будто с трибуны, глава семьи, мысленно поразившись самому себе.

— Вот видишь, я же тебе говорил, а ты хныкать! — тут же рыкнул брат на сестру.

— Хныкать?!

— Она пришла сегодня из школы зарёванная, — пояснила мать. — Кто-то из одноклассниц страху нагнал. Слышишь, что папа говорит? Всё в порядке, не о чем беспокоиться!

— Это всё Люська вредная! — пожаловалась дочь. — Я ей говорила, что она всё врёт, а она всё равно продолжает.

— Так, ну, хватит! — проснулись начальственные нотки в голосе командующего. — Чтобы я не слышал больше ничего подобного! Ни один командир боевого корабля, ни один пилот не думает о поражении. Только победа и ничего больше! У противника нет шансов! И на этом тема закрыта! Лучше расскажи, как тебе удалось выиграть? Брасс — это ведь не твой стиль?

На лице мальчика появился румянец.

— Я готовился целых полгода! На свободном плавании я отрабатывал только брасс, когда все остальные делали, что хотели. И после каждой тренировки ещё пятьсот метров.

— Молодец! Вот, что значит упорство и желание достичь цели! — похвалил ребёнка отец, мысленно радуясь, как легко удалось уйти от опасной темы.

Остаток вечера прошёл без осложнений, и всё же, некоторая напряжённость чувствовалась. Дочь успокоилась и отвлеклась быстро, радуясь возвращению отца, однако сын вёл себя немного скованно. Было очень похоже, будто у него остались вопросы, но он не решается их задать. Пришлось проявить недюжинный талант воспитателя, чтобы сгладить все острые углы и снять нервозность подростка. Наконец, тревожный день завершился и, убедившись, что дети спят, командующий вышел на террасу сто восемнадцатого этажа.

Широкие ярко освещённые проспекты городской уличной паутины с километровой высоты смотрелись длинными тонкими нитями, сплетёнными в густой клубок невероятно запутанного лабиринта. Десятки уровней дорожных развязок скоростных магнитных магистралей отсюда выглядели игрушечной реалистичной моделью. Будто гигантские чудовища-годзиллы нависали над городом высоченные жилые и административные здания, между которыми, словно малюсенькие светляки сновали аэромобили, вроде бы не подчиняясь никаким правилам. Командор смотрел с головокружительной высоты, и казалось, что только одно неверное движение отделяет его от падения в пропасть, но это, конечно же, было не так. Системы безопасности работали безотказно, и даже если кому-нибудь и пришла бы в голову идея проверить свои лётные навыки, невидимые силовые поля тут же подхватили бы безумца и водворили обратно.

«Красиво, чёрт его дери! Сколько смотрю, никогда не приедается и не наскучивает! Грандиозно!.. Однако это величие станет причиной катастрофы, если в результате удара по орбитальным станциям отключатся комплексы жизнеобеспечения и безопасности!»: тревожно размышлял командующий и тут же услышал вкрадчивый голос незаметно подкравшейся супруги:

— Представляешь, если всё это рухнет, какой будет ужас? — будто прочитав мысли мужа, спросила она.

— Не бойся. Дублирующие наземные станции не допустят обрушения, — последовал ответ больше самому себе, чем собеседнику.

— Но ведь они приводятся в действие только в исключительных случаях?

— Чрезвычайное положение — тот самый случай!

— Да-да, чрезвычайное положение! Оно-то всех и напугало! Дети его особо не почувствовали, но взрослое население в тревоге, если не сказать в панике! Серж,… скажи честно,… насколько всё серьёзно?

Возникла небольшая пауза, в течение которой командующий размышлял: сказать что-нибудь дежурное успокаивающее, или сказать правду.

«А какой смысл? Что изменится от того, что она всё узнает? Зачем ей лишний стресс и нервозность? Она ведь это и детям передаст, скрыть не сумеет. Нет. Не нужно ей ничего говорить!»

— Ну, что ты! — произнёс он вслух. — Всё не так уж плохо. Не бойся. И другим скажи. Чрезвычайное положение — это на всякий случай, не более того.

Однако женщина, внимательно посмотрев в глаза мужа, ответила:

— Слишком большая пауза для правдивого ответа! Значит, всё даже хуже, чем я думала! — и, как бы собираясь с мыслями, продолжила. — Когда ожидать высадку на планету?

— Нет-нет-нет, не драматизируй! — на этот раз немедленно отреагировал командующий. — Из того, что я рассказал тебе не всё, вовсе не следует вывод о поражении! Никакой высадки не будет. У нас достаточно сил, чтобы не допустить этого, я тебе обещаю!

— Ты сейчас правду говоришь? — в сильной тревоге, но с надеждой на лучшее прозвучал вопрос.

— Только правду! — уверенно произнёс собеседник, сопроводив ответ для убедительности лёгким ударом ребром ладони по перилам ограждения.

«В конце концов, даже если генеральное сражение мы и проиграем, противник понесёт такие потери, что даже взятие под контроль всех туннелей будет под большим вопросом, и ему точно будет не до высадки на планеты. Так что, в общем-то, я и не соврал»: мысленно прокомментировал сказанное командующий и добавил:

— Не бойся! При всех наших сложностях, до самого худшего дело не дойдёт!

— Ну, ладно! Попробую поверить, хоть это и трудновато! Тебе когда назад?

— Утром. Рано утром.

— Так, может, не будем зря терять время? — на этот раз с игривой улыбкой спросила супруга, кивнув головой в сторону спальни…