Глава 28. Локация 5. Великие открытия совершаются по недоразумению, но всегда подготовленными людьми.

Изменение декорации для всех стало полной неожиданностью. Для кое-кого даже с пограничным состоянием потери сознания. Они оказались в большом помещении, сидя в глубоких кожаных креслах за круглым столом примерно два метра в диаметре с толстой стеклянной столешницей.

Подобная метаморфоза вызвала у троицы разные реакции. Железобетонная Вера пронзительно взвизгнула и пулей вскарабкалась на кресло с ногами, забившись в угол между спинкой и подлокотником, словно сентиментальная девочка, до полуобморочного состояния напуганная мышью. Хотя неимоверно быстро пришла в себя. Успокоилась, оглядываясь по сторонам, но позу эмбриона менять даже не подумала.

Танечка резко свернулась в клубок, затолкав голову между колен и прикрыв её руками, но при этом не издав ни звука. Диму накрыла эйфория. Словно на парковом аттракционе провалился в воздушную яму с захватыванием духа. Только голова закружилась с непривычки. Но как только пришло осознание, что произошло, завопил во всю глотку, выводя остальных из ступора и пугая обеих компаньонок до паники.

— Обожаю эти виртуальные миры!

Через несколько секунд Диму отпустила эйфория, оставив после себя только неописуемую радость, что наконец-то больничка закончилась и началось настоящее приключение. Вера, насмотревшись на ликующего идиота в пижаме, окончательно пришла в себя. Села в кресло, как положено, спуская ножки в роскошных пушистых тапках на пол, демонстрируя интеллигентность и патологическую зашуганность. Танечка вынула голову из колен и, пряча глаза за длинной чёлкой, с опаской огляделась, после чего неожиданно заявила:

— Никого нет.

И несколько секунд помолчав, добавила:

— Вообще никого.

Дима встал и осмотрелся.

Огромный зал в несколько сот квадратных метров по площади стандартного бассейна. Высоченный потолок куполом, как в церкви над алтарём. В одном торце прямоугольника — кухонный гарнитур, которому по напичканности оборудования, шкафов и ящиков любая хозяйка позавидует.

В противоположной стороне: в левом углу — что-то похожее на рабочее компьютерное место с большим монитором и эргономичным креслом-ложементом, как в фантастическом звездолёте. В правом — компактные тренажёры с беговой дорожкой и кучей металлолома для любителей рвать мышцы.

В длинных стенах по три разноцветных двери с каждой стороны. Круглый стол с тремя креслами, где они оказались при переходе, стоял ровно посередине всего зала. И всё.

Отделка помещения не страдала изысканностью и какой-либо детализацией, представляя собой образец интерьера в стиле эконом-хай-тек. Тёмно-серый стекловидный пол под мокрый асфальт. Светло-серые, ближе к белому, абсолютно голые стены. Кухня, компьютерный и тренажёрный уголок — в серо-белой компоновке цветов, чередуя оттенок пола и стен. Двери слева направо, как на одной, так и на другой стороне, маркированы одинаково: красная, жёлтая и зелёная.

После минуты кручения вокруг оси Дима настороженно спросил до сих пор всматривающуюся в пустоту женщину:

— Кого, никого? Кого ты собиралась здесь увидеть?

— Духов, — вытаращив блёклые глазки, выпалила Танечка, всем видом показывая, что видеть духов — это более чем естественная процедура.

Дима бухнулся в кресло. Вера, наоборот, поднялась, крутя головой, словно тоже была в состоянии этих духов видеть. И так как круговой обзор ничего не дал, то, уставившись на Танечку, с удивлением спросила:

— Вообще ни одного?

— Вообще ни одного, — подтвердила озадаченная женщина и ни с того ни с сего облегчённо вздохнула.

Дима с нескрываемым удовольствием воспринял новый виртуальный мир как дом родной. Он расслабленно улыбнулся, чувствуя себя завсегдатаем среди перепуганных новичков, и хотел было успокоить девочек, предложив им положиться на него. Но не успел.

Одна из цветных дверей, что была ровно напротив Димы, растворилась в воздухе, превращаясь в пустой проём, из которого в зал вошла ОНА. Жизнерадостная, огненно-рыжая, словно утреннее солнышко, в лёгком цветастом сарафанчике. Это милое создание с порога озарила счастливой улыбкой ошарашенную троицу и, вроде, даже как света в общем объёме зала добавила своим появлением.

Присутствующие на представителя Высших Сил также отреагировали по-разному. Первой отметилась Танечка. Она громко вздохнула, словно от избытка чувств, и рухнула на мослы́ коленок, издав неприятный стук костями об пол. На лице женщины замерла маска радости или благодарности, сложно было однозначно интерпретировать.

Вера, извечно бесчувственная, неожиданно внутренне забурлила. Её личико покраснело, и она с чуть ли не детским испугом, при виде Деда Мороза на утреннике, выдала: «Здрасьте». При этом брюнетка, судя по творившемуся эмоциональному шторму в голове, находилась в предобморочном состоянии.

Чернявая ведьмочка, кажется, напрочь утратила способность к обнулению эмоций. У Димы сложилось впечатление, что девочка, всю свою жизнь верующая в сказку, наконец-то прикоснулась к ней по-настоящему. Она ждала. Она верила. И вот чудо случилось.

Дипломированный соблазнитель с ехидной ухмылкой поочерёдно осмотрел сокурсниц. Взглядом оценщика прошёлся по приближающейся к ним красавице. Просканировал аватар Разума с головы до ног, словно девку при выборе в публичном доме. После чего вальяжно похлопал ладонью по коленке, по-хамски предлагая Высшей Сущности присесть, как завсегдатай подружке.

— Здравствуйте, ученики, — весело поприветствовала Лучезарное Солнышко, подходя к троице вплотную и продолжая изливать счастье обворожительной улыбкой.

Танечка так и продолжала стоять перед ней на коленях, пребывая в состоянии по уши осчастливленной. Вера вытянулась в струнку, уподобившись школьнице-отличнице со взглядом готовности абсолютно на всё ради хорошей оценки. Дима лишь тяжело вздохнул, оценив приветствие звёздного Разума как отказ присесть на коленки.

— Садись, Вера, — попросила с виду совсем нестрогая наставница, накладывая ладонь на голову Танечки.

Женщина вздрогнула, словно пришла в себя от морока. Утёрла лицо обеими руками. Учащённо задышала, а затем, как сомнамбула, поднялась с видом ничего не понимающего человека и, придерживаясь за прозрачную столешницу, осторожно присела на край своего кресла. У Димы сложилось такое ощущение, что ей одним прикосновением вернули разум. По крайней мере, взгляд её в одно мгновение стал осознанным.

Солнце Моё, обойдя стол, удивила всех, а не только Диму, пристроившись, но не на коленях, а на широком подлокотнике его кресла. После чего без зазрения совести нежно обняла молодого человека за шею и, не убирая солнцеподобной улыбки, золотистой радужкой уставилась наглому юноше в бесстыжие глазёнки. Выдержала паузу, давая смертному насладиться фантастикой своих зрачков, и обольстительным тоном поинтересовалась:

— А ты, выкормыш Суккубы, всё наглеешь день ото дня?

Дима натянул на лицо маску самого что ни на есть бесхребетного подлизы и в покаянном жесте, сложив руки на груди, льстиво возразил:

— Даже ещё не думал начинать, Солнце Моё.

— Назови причину, почему я не должна тебя аннигилировать прямо здесь и сейчас? — подражая его интонации, поинтересовалась всемогущая сущность, меняя сверкающую золотистую радужку на расплавленное золото, явно намереваясь припугнуть охамевшего смертного.

Вот только Дима, прошедший Суккубский огонь и воду с медными трубами, натыканными во все места, на этот дешёвый наезд не купился. Он остался невозмутимым и до неприличия самоуверенным нахалом на позиции «Проползший ад в раю не дёргается».

— Его величество Случай, дающий такую нужную тебе толику в развитии, — тут же нашёлся с ответом приговорённый к уничтожению, не меняя угодливой интонации со слащавым выражением лица. — Я прекрасно осведомлён, что Высшие Силы не обращают никакого внимания на людей, хоть вас запризывайся. Но лишь до тех пор, пока кто-нибудь типа меня не обратит на себя Вашего драгоценного внимания. Я ведь нужен тебе именно такой и никакой другой. Вчерашний Дмитрий Вячеславович и сегодняшний Ди — это абсолютно разные люди, хотя и имеют одно тело. Вряд ли я прежний мог заинтересовать космический Разум твоего уровня. Но нынешний тебя, солнцеподобную, заинтересовал. Я, конечно, могу сыграть роль пай-мальчика. Сама знаешь, артистичность — наше всё. Но оно тебе надо, звезда очей моих?

Глаза наставницы из расплавленного золота вновь преобразились в радужно-золотистые, и всемогущая сущность вполголоса, с некоторой интимной подоплёкой, наигранно восхищённо проговорила:

— Обожаю умненьких мальчиков!

И, обескураживая всех без исключения, чмокнула мерзавца в щёчку. На что тот, растеряв всякую льстивость и угодливость, выдавил восхищение:

— Мля. Я теперь ещё и космическим Разумом поцелованный.

— Не загордись, — тут же имитировала она лёгкую затрещину балагуру по уже давно нестриженым волосам, — это тебе никаких преференций не даст.

Рыжеволосая учительница встала. Вернулась на исходную позицию, закончив круг вокруг стола. Остановилась напротив Димы и, разведя руки в стороны, преобразилась в Царевну-Лебедь. Только одеяние на этот раз было не прозрачное, дающее возможность разглядеть лишь контуры её фантастического тела, но не детали.

Высшая сущность, опустив холёные ручки, глазами жидкого золота обвела присутствующих и заговорила нараспев, но при этом тон её больше походил на армейского инструктора при муштре новобранцев.

— Вы пожелали получить особые знания. При этом разные. Но мы конкретику не преподаём. Мы научим вас научаться. После чего самостоятельно освоите то, что захотите.

Поочерёдно посмотрев на каждого, выдержала паузу, давая абитуриентам неординарного образования возможность проникнуться сказанным. Хотя двое из троицы явно находились в неадекватном состоянии и вряд ли что-либо воспринимали критически. Тем не менее она продолжила:

— Обучение пройдёт в замкнутом пространстве этого мира. Время в реальности для вас практически остановлено. Даже потратив в этом мире всю жизнь, в реальном пройдут секунды.

Царевна-Лебедь остановилась, как бы подчёркивая законченность информационного блока. Этой паузой не преминул воспользоваться единственный хоть что-то соображающий ученик, не упуская возможности проявить свою крутость, на равных общаясь с представителем Высших Сил.

— Я так понимаю, выход отсюда лишь при общей аттестации, — констатировал Дима очевидное.

— Поодиночке выхода нет. И не только при завершении обучения. Смерть одного из вас также прервёт процесс. Но в этом случае вы всё забудете.

— То есть как нельзя умирать? — не на шутку испугался Дима, привыкший к смертям и перерождениям как к норме виртуальной жизни.

— В учебных локациях вы лишь нематериальные наблюдатели из другого среза виртуальности. Убить сможете только сами себя.

Эта пауза, подчёркивающая окончание информационного блока, повеяла неприятными ощущениями запаха крови и могильного холода. Дима, как единственно адекватный, по-чекистски подозрительно зыркнул на женщин, выискивая «предателя Родины», и в каждой заранее заподозрил искомое. Тем временем наставница продолжила:

— Прямо передо мной три двери. Это ваши личные апартаменты, подвластные голосовой корректировке. Кроме того, голосовым заказом можете пополнять гардероб.

Тут Царевна-Лебедь не преминула строгим взглядом акцентировать внимание почему-то только на Диминой одежде, как на вопиющем несоответствии образовательному дресс-коду. Закончила она короткий экскурс советом:

— Приведите свою жизнь в порядок. Систематизируйте деятельность.

Очередная пауза. Ну как только что обиженный взглядом Дима мог промолчать? Он с видом уставшего от всезнания философа попытался выпендриться перед всеми умной фразой, заимствованной у ангела разврата и похоти:

— Хочешь чего-нибудь достичь в жизни — наведи в ней порядок.

— ЭФИР плохого не посоветует, — обломала его Царевна-Лебедь, давая понять, что чужие изречения перед ней выдать за свои у него не получится.

Диме, может быть, и стало бы стыдно. А может, и нет. Только тут неожиданно пришла в себя Вера, буквально выдавив из себя вопрос, обломав молодого человека в самобичевании.

— А где чья комната?

— Не принципиально, — пропела Царевна-Лебедь и продолжила визуальную экскурсию. — Слева от меня кухня. Справа — информационный центр. Работает просто. Разберётесь самостоятельно. Там же находятся тренажёры с беговой дорожкой.

— А какая программная среда в этом информационном центре? — спохватился бывший айтишник, перебивая экскурсовода. — Интернет есть?

— Вам доступны все оцифрованные источники информации. В том числе хранилища библиотек.

— Мля, — только и смог выдавить из себя офигевший от такого расклада Дима.

Хозяйка необычного учебного комплекса развернулась вполоборота, обращая внимание учеников на три цветных двери за её спиной.

— Для исследования вам предоставлены три представителя вашей цивилизации: Наполеон Бонапарт, Александр Пушкин и Пабло Пикассо. За каждой дверью тамбур с тремя порталами.

Она для примера растворила в воздухе ближайшую, оказавшуюся жёлтой. За ней просматривался небольшой тамбур с ещё тремя дверьми того же цвета, но отличаясь оттенками.

— Порталы раскрывают определённую грань изучаемого. В них пространственно-временные нарезки. Управление голосовое.

Она замолчала, смотря на пока ещё ничего не понимающих учеников. Дима удержаться не смог и задал, по его мнению, самый важный вопрос:

— Какая задача перед нами стоит? Не просто же мы там должны будем ходить и смотреть на этих гениев?

Сущность Разума несколько секунд внимательно рассматривала троицу, глядя исключительно в глаза, и спокойным ровным голосом пропела основную цель обучения, уставившись на Диму:

— В каждом человеке ещё при зачатии закладываются талант, гениальность и величие. Только мало кому удаётся раскрыть в себе эти компоненты. Тем более одновременно. Ваша задача — сформулировать правила: как, избегая случайности, развить в человеке талант, гениальность и сделать его значимой персоной для всего человечества. Притом гарантировано.

— Не поверю, что до нас никто не пытался это сделать, — по-старчески проворчал Дима, отводя глаза в сторону, будто общаясь с внутренним «Я» и задницей чувствуя неподъёмность поставленной задачи. — И, как понимаю, это никому не удалось.

— Никому, — пропела Царевна-Лебедь, как само собой разумеющееся. — Только вы — не они. Вы особенные и собраны в непростую команду.

С этими словами сущность Разума, больше напустив тумана, чем что-то растолковав, не прощаясь, медленно уплыла в открытый проём. Жёлтая дверь появилась, как и прежде, скрывая за собой неадекватную училку, оставляя троицу в полной растерянности.

Все молчали. Дима мельком прошёлся по эмоциям коллег. В голове у Веры царил хаос. Мозг её был явно перегружен, и в данный момент девочка вряд ли могла адекватно что-либо соображать. Она, похоже, и не думала вовсе, тупо уставившись сквозь прозрачную столешницу, ничего не видя при этом.

А вот Танечка была растеряна. Глаза её плавали, ни на чём не фиксируясь. Руки то и дело производили странные манипуляции, словно она хотела ими что-то сделать, но тут же запамятовала, что. Но как только поймала в поле своего зрения Диму, тут же принялась выказывать всепоглощающую любовь, сразу забыв, о чём думала. Молодой человек опрометью вынырнул из её эмоций и даже вполне реально, а не мысленно сплюнул и плечами передёрнул от подобной мерзости.

Троица молчала минут пять. Диме это даже надоело. Он смотрел на своих сокурсниц, разглядывал внешне и эмоционально, но ничего конкретного про них сказать не мог. Он их абсолютно не понимал. Вспомнив первоначальный план, молодой человек решительно продолжил атаку, стараясь во что бы то ни стало заставить их хоть что-нибудь рассказать о себе.

— Ну что, продолжим знакомство? — скорее потребовал, чем спросил он, уставившись на Веру. — Я ведь не для красного словца ляпнул, что мы теперь все на одном звездолёте. Убедились? И раз Царевна-Лебедь заявила, что мы непростая команда, а особенная, выкладывайте свои способности, коллеги. Думать будем, как их объединить. Мы отсюда не выйдем, пока не решим задачу, а решить её можно лишь сообща. А выходить вперёд ногами мне лично что-то очень не хочется. Когда ещё представится такая уникальная возможность учиться у космического Разума — хозяйки целой звёздной системы.

Лицо медсестры резко стало осмысленным. Похоже, об этой стороне своего положения она даже не задумывалась. Да она вообще, видимо, по-настоящему задумалась впервые с момента переселения из реального мира в виртуальный.

— Это всё какой-то бред, — тихо прошелестела Вера, прервав звенящую тишину. — Этого не может быть. Я просто сплю, и это всё снится.

— Нет, девочка, это всё ещё более настоящее, чем было у тебя раньше, — пресёк её упадническое настроение Дима, — и чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше для тебя. Так что рассказывай.

— Что рассказывать?

Она непонимающе подняла глаза на Диму.

— Всё, что касается твоего дара. Или даров, если их несколько. Мне надо понимать, в чём твоя особенность. И вообще, расскажи о себе всё, что считаешь нужным.

Девушка с минуту собиралась с мыслями. То рассматривая дрожащие руки, то стерильное окружение. Дима не мешал. Он ждал. Наконец брюнетка решилась, заговорив как на приёме у врача-психиатра.

— Меня зовут Вера. Мне двадцать лет. Три года назад была зверски изнасилована четырьмя одноклассниками, которых до этого считала друзьями. Сначала латали хирурги. Затем попала в психиатрическую клинику. У меня развилась стойкая мизофобия — брезгливость, доходящая до болезненного состояния. Всё, что связано с мужчинами, и сами они в первую очередь, воспринимается как нечто мерзкое и отвратительное. Даже словами не описать. Противны до потери сознания.

Девушка закрыла лицо руками и несколько секунд потратила на приведение своих эмоций в нулевое состояние. Затем откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и уже безэмоционально продолжила:

— После месяца отлёжки меня выписали. Но, как и многие, таблетки в скором времени принимать перестала. В результате впала в глубочайшую депрессию. На этой почве решила повеситься. Купила верёвку и отправилась совершать суицид на электричке подальше от города. Вбила себе в голову, что это надо сделать обязательно на берёзе и как можно дальше в глухом лесу, чтобы не нашли.

— Любопытная депрессия, — задумчиво прервал Дима, с интересом разглядывая красивую сокурсницу. — Не сложилось впечатление, что кто-то как за ручку отвёл?

— Угадал, — резко скривилась Вера, открывая глаза и укоризненно зыркнув на перебившего мужлана, всем видом давая понять, что он её раздражает. — Так и было. Как только углубилась в лес и нашла толстую берёзу, то в момент прикосновения к ней в меня вселилась Берегиня.

Дима аж рот раскрыл и глаза выпучил от услышанной небывальщины. И если бы он этой небывальщиной не занимался последние три года, то в жизни бы не поверил. Поэтому перебивать не стал, но состроил такую вопросительную физиономию, что она вынуждена была пояснить:

— Берегиня — это такая природная сущность. Хотя правильнее будет назвать её — сущность Природы. Изначально всегда безлика, — тут рассказчица вынула золотой амулет, расположив поверх застёгнутой на все пуговицы медицинской курточки, демонстрируя объект пояснения воочию. — Она может принимать образ любого бога или богини. Этакая богиня-универсал. Понятно?

— Да я, в общем-то, не об этом, — уточнил Дима. — Непонятно, что значит «вселилась»?

Вера пожала плечиками.

— Сначала вроде бы как влезла в голову, а потом перебралась в амулет. Кстати, она же и заставила его выкопать из-под корней той берёзы. Я не знаю, как боги это делают. Делают, и всё.

— Пока ничего непонятно, но продолжай, — попросил Дима, усаживаясь поудобней.

— С этого времени Берегиня вкрадчивым голосом в голове принялась учить. Думала, с ума сойду от раздвоения личности. Но довольно быстро привыкла. Сначала я освоила обнуление эмоций. Всех без исключения. Устраняя, как она выразилась, то, что мешает жить и заодно является лучшим искусством защиты. Затем осваивала умение атаковать. Берегиня одарила меня способностью создавать и разливать вокруг себя Славу.

— Славу? — переспросил Дима в недоумении, забыв, что перебивать нежелательно.

— Никогда не слышал о такой силе? — вновь скривилась Вера, но на этот раз в ухмылке. — Девичья Слава. Я до этого тоже никогда про неё не слышала. Но вот даже зная и владея ею сегодня, не могу объяснить словами, что это такое. Просто от неё все мужчины сходят с ума. Становятся жалкими червями, ползающими у ног. Эта сила заставляет их в меня влюбляться до такого состояния, что у самцов крышу сносит, превращая в безропотных рабов, с которыми я могу делать всё, что захочу.

— Ну, мне можешь не рассказывать, — опять прервал её Дима. — Я эту силу через себя пропустил. Хотя соглашусь. Как-то описать её словами затруднительно. Извини, что прервал.

Но девушку к этому моменту вроде как отпустило, и она уже не возражала о переводе монолога в диалог.

— И вот тогда я начала отрываться, уходя в разнос, — продолжила свой рассказ Вера. — Я по выбору начала сводить мужчин с ума от любви к себе. Притом не в переносном, а в самом прямом смысле слова. Многие отправились лечиться у психиатров. Кое-каких особо рьяных индивидов заставила кончать жизнь суицидом.

— Жёстко, — подметил Дима с улыбкой Люцифера.

— Не то слово, — кровожадно отзеркалила она улыбку в ответ. — Я упивалась всевластием, превращала их мозги в кашу. При этом не могла остановиться. Я не знаю, чем бы всё это закончилось, не повстречайся на моём пути Танечка. Она-то меня и остановила. За что ей по гроб жизни обязана. А когда она попала в больницу, то я, используя свой дар, устроилась туда же на работу, чтобы хоть чем-то ей помочь...

Тут Вера прервала исповедь и вопросительно посмотрела на женщину, как бы спрашивая о чём-то разрешения. Та сидела на краешке кресла понурая и вид имела не от мира сего. Как будто тело пребывало в кресле, а сама отсутствовала.

Тем не менее секунд через пять женщина отчётливо кивнула в знак согласия. Девушка продолжила, но тоже после паузы уже собственных размышлений. Видимо, соображая, несмотря на разрешение, о чём можно сказать, а о чём лучше пока помолчать.

— Танечка помогла мне избавиться от Берегини. И не спрашивай меня, как. Это не моя тайна. Захочет — расскажет.

— Так сейчас, выходит, в нём нет Берегини? — указывая пальцем на висевший амулет, поинтересовался молодой человек, недоумевая. — А как же ты без неё творишь своё колдовство?

— А как ты без Суккубы творишь своё?

— Понял, — тут же пошёл на попятную Дима, поднимая руки в жесте «сдаюсь». — Просто из рассказа сложилось такое впечатление, что это она творит, используя твоё тело. А выходит, это умение, и ему можно научиться?

— Наверное, — вновь равнодушно подёрнула плечиками Вера, — только я ему вряд ли смогу кого-нибудь научить. Понятия не имею, как это сделать.

— Жаль, — протянул ученик школы соблазнения, уже выстраивая грандиозные планы покорения мира женщин подобной фичей, которая одна стоила всех его мучений на полигонах виртуальных миров Суккубы.

Посидели. Помолчали. Неожиданно Дима задал вопрос, вроде бы не из той оперы, но именно переключение внимания на что-то новенькое взбодрило всю команду.

— Судя по рассказу, ты всё время находилась в реальном мире и ни разу не была в потустороннем?

— В Нави? — искренне удивилась вопросу Вера. — Была. И много раз. Но только во сне. Правда, во сне необычном, а осознанном. При этом я много где в загробном мире побывала: и в самом низу, и на самом верху. У меня даже в Золотом Городе собственные апартаменты имеются.

— Хм, — показательно раздражённо перебила её отчего-то встрепенувшаяся Танечка, — а ты мне никогда об этом не говорила.

— А ты никогда об этом и не спрашивала.

Но тут в их препирательства влез любопытный Дима.

— И как тебя в этой Нави звали? Ведь у тебя там наверняка было другое имя, судя по их странным и пока для меня непонятным порядкам.

Девушка ещё больше удивилась вопросу, но, подумав несколько секунд, призналась:

— Любава. Хотя это, скорее, не имя, а специализация. Любавами всегда звали таких, как я, обладающих боевой славой.

— И об этом слышу в первый раз, — обидчиво процедила Танечка, раздражённо ёрзая в кресле, словно резко стало неудобно сидеть.

— Да и не надо. Сама прекрасно знаешь, что нельзя попусту трепать о подлунном имени.

— Но я ведь перед тобой открылась? — с какой-то девчачьей обидой в голосе проговорила женщина.

— Вот и продолжай открываться. Твоя, кстати, очередь рассказывать о себе. Я закончила.

Наступила пауза. Вера и Дима смотрели на Танечку, а та молчала, с силой сжав губы, а в глазах блестели слёзы обиды.

— Да, — наконец выдавила она из себя вздох разочарования. — А ещё подругой называлась.

При этих словах женщина нервно вскочила и бегом домчалась до средней двери апартаментов. Не найдя ручки или какой-нибудь открывашки, хлопнула по ней ладонью со всей злости. Та исчезла. Тут же в проёме исчезла и она. Жёлтая преграда вновь появилась на своём месте.

Вера удивительно спокойно, даже обыденно отреагировала на эмоциональную выходку подруги. Видимо, подобное ей не в новинку, и она уже привыкла. Девушка подкорректировала свою эмоциональную защиту и замерла, уставившись на Диму, который, в отличие от неё, нервничал. И было от чего.

— Слышь, она там одна дел не наделает?

— Не должна, — равнодушно пожала плечиками Вера, отвернувшись от его прямого взгляда. — Обычно её духи доводят до белого каления, но, как она сказала, тут их нет. У неё бывают заскоки. Она быстро заводится, но столь же быстро остывает. Так что не переживай. Уже минут через пять успокоится. Мы-то что делать будем?

— Как что? — с наигранной весёлостью парировал молодой человек, вставая с кресла. — Для начала будем обживаться. Раз непонятно, сколь долго нам тут куковать, то в первую очередь следует освоить жилую зону. Кто куда, а я пожрать. Ты со мной?

— Нет. Не хочу.

Он выбрался из-за стола, развернулся на своих грязных и уже истерзанных бинтах, топорщащихся огрызками в разные стороны, и, скользя, как на лыжах, отправился осваивать пищеблок.