Глава 22. Вечеринка в "Зеленом Драконе"

Владикитай успел заметно изменится за две недели с начала войны: многие магазины и рестораны закрылись, на фонарях и деревьях попадались трупы с табличками вроде "Я шпион", "Я дезертир", "Я мародёр". В основном местные обитатели, хотя встречались и мертвецы в военной форме ...

Впрочем погода было по настоящему весенней, на голубом небе ярко светило солнце, и отдаленные выстрелы тяжелых орудий казались лишь раскатами далекой грозы, не портившими идиллическую картину .

Китайцы точно так же суетились на улицах, предлагая услуги рикш, торгуя лапшой и всякой несуразной дребеденью

Тем не менее мичман Румянцев держал правую руку в кармане, на рукояти револьвера, не доверяя полученной в награду сабле — он просто не умел ей пользоватся. Сабля больно била по ногам, но сегодня её никак нельзя было снимать ...

Первым делом экипаж "Морского Чорта" вместе с капитан лейтенантом Колчаком зашел в скромный буддисткий дацан, расположившийся невдалеке от Приморского Бульвара .

Как жаловался дядя, по долгу службы отцу Сасмону пришлось править и буддисткими ламами .

Во дворе святилища было настоящее столпотворение. Китайцы в желтых халатах, каких то немыслимых шапках, бритоголовые монахи в потрепанных оранжевых плащах

Как только офицеры пересекли ворота дацана, раздались громкие звуки труб, китайцы упали на землю в низком поклоне

Один из лам, постоянно кланяясь, подошел к мичману Сунь Хуй

— Много веков назад великий и достопочтенный Угелай — лама предрек: пройдут века, и погибнет слава воинов Восьми Знамен, покоривших Китай. Великие потрясения и испытания перенесут маньжуры, но Небеса пошлют им Наездницу Дракона! Она восстановит порядок, данный Небесами, спасет маньжур от гибели! — изрекал монах на ломаном русском языке

— Скажи что нибудь, Мику, не стой пнём! — пихнула подругу локтем Мещерская

— Это… Вы все милые… и такие забавные — пролепетала Сунь Хуй

По знаку Алисы крепостные в униформе князей Мещёрских принялись раздавать маньжурам куски рафинада, банки с чаем, мешки с мукой и прочую полезную в хозяйстве мелочь. Подданные новоявленой властительницы маньжуров бурно выражали свою радость

— А теперь преподнеси дары храму — продолжала давать советы Алиса

— Но это же… язычники, а я крещенная — растерялась Мику

— Ваше Высочество, буддисткий канон не содержит в себе упоминания Всевышнего, так что скорее это атеисты — заметил Колчак

— Тогда можно ...

Сунь Хуй вручила ламам мешочек с золотыми рублями, и те тут же принялись уверять свою Принцессу, что потратят их только на дела, призванные помочь маньжурам очистить свою карму

— Что то мне не верится — хмыкнул Румянцев, вспомнив все выходки своего дядюшки

— Бог с ними, косоглазыми. Пора идти на вечеринку — предложил Колчак

Ресторан "Зеленый Дракон" был полон молодых офицеров флота. В центре зала красовался стол, уставленный настоящим волжским осётром, блюдами с пельменями, уткой по пекниски и прочими яствами, и конечно же множеством бутылок с найстойками, винами и кавказскими бренди .

Как только экипаж "Морского Чорта" показался в дверях, оркестр начал играть Имперский гимн

Гром победы, раздавайся!

Веселися, храбрый Росс!

Звучной славой украшайся.

Магомета ты потрёс!

Воды быстрые Дуная

Уж в руках теперь у нас;

Храбрость Россов почитая,

Тавр под нами и Кавказ.

Уж не могут орды Крыма

Ныне рушить наш покой;

Гордость низится Селима,

И бледнеет он с луной.

Стон Синила раздае́тся,

Днесь в подсолнечной везде,

Зависть и вражда мяте́тся

И терзается в себе.

Мы ликуем славы звуки,

Чтоб враги могли узреть,

Что свои готовы руки

В край вселенной мы простреть.

Зри, премудрая царица!

Зри, великая жена!

Что Твой взгляд, Твоя десница

Наш закон, душа одна.

Зри на блещущи соборы,

Зри на сей прекрасный строй;

Всех сердца Тобой и взоры

Оживляются одной !

Принялись распевать вскочившие на ноги посетители

Офицеры подбежали к Алисе и наперебой принялись позравлять с высокой наградой

— Тише, парни, придержите лошадей! У княжны уже есть кавалер! — осаживал их Колчак

— А у Её Высочества Сунь Хуй? — поинтересовался артиллерист с "Полтавы"

— Тоже есть — заявил Колчак, красноречиво положив ладонь на рукоять кортика

Провозглашались тосты, лились рекой горячительные напитки, сыпались шутки, а мичман Румянцев с Алисой сидели за столом как два болвана, наблюдая как Колчак с Мику неумело, но увлеченно танцуют танго

Алиса взяла пельмень палочками и засунула в рот Андрею

— Недоварено. Тебе понравится — усмехнулся молодой человек

— Мне здесь не нравится. Шумно — пробрмотала Мещерская

Один из участников торжества, долговязый блондин в форме поручика Гвардейского Драгунского полка, преградил путь Алисе

— Ну надо же! Я конечно знал о твоём существовании, сестрица, и даже видел издалека пару раз, но теперь… даже не знаю что сказать

Румянцев подумал, что глаза блондина, на лице которого, несмотря на вовсе не солидный возраст уже виднелись свидетельства злоупотребления алкоголем, были совсем как у дохлой рыбы

— Сильвестр Мещерский — представился незнакомец

— Ты… мой брат? — не слишком изумилась Алиса

— Как бы то ни было, я считаю ниже своего достоинства ревновать к славе младшей сестры. Знаешь, если папаша решит отдать тебе место в Сенате, я не очень расстроюсь

Андрей знал, что княжна обладает поистине сверхестественным чутьём на ложь, но в данном случае и он с полным основанием не стал бы доверять уверениям братца ...

Сильвестр опрокинул стакан коньяка

— А теперь мне придется скрывать своё происхождение — все будут спрашивать… или намекать — "чего мол, ты, обалдуй, не сделал столько же для России, как твоя сестрица"

Алиса поцеловала брата в лоб

— Не стоит мне завидовать! Это… далось мне не просто так… и скорее против моей воли

— Не понимаю — удивился Сильвестр

— Тем лучше — отрезала Алиса

Она схватила Румянцева за рукав мундира и потащила на кухню ресторана. Угрожая саблей, выгнала поваров

Встав на колени, княжна принялась расстегивать форменные штаны мичмана

— Алиса… что ты делаешь? — запаниковал Андрей

— Ты не хочешь? — удивилась нека

— Это ...

— Боишся ?

— Да! Боюсь… но ничего не могу с собой поделать !

Румянцев поднял Мещерскую на ноги, принялся страстно покрывать поцелуями её милое личико, нежно гладить шерстку на ёё лисьих ушах ...

— Осторожней, не порви мундир — шептала Алиса ...

Алиса просто мурчала, совсем как кошка, посапывая в обьятьях мичмана Румянцева. Андрей же молча лежал на футоне, растеленном в комнате для свиданий на втором этаже "Зелёного Дракона" и предавался невесёлым размышлениям

Пожалуй это его первый настоящий роман… с тех пор, когда в 15 лет он затащил на сеновал кухарку Глашу. Конечно, с Глашей, крепостной отца, ничего не могло быть, и они оба это прекрасно понимали… просто весело провели ночь

— Не хочу… мама — бормотала во сне Алиса

Сунь Хуй, одетая в махровый халат, ворвалась в комнату

— Алиса, ты не представляешь, что было !

Мещерская лениво открыла глаза

— Что? Твой Колчак оказался содомитом ?

— Ну что ты… о, он был просто неутомим! А когда у нас силы были на исходе, предложил американского снадобья… из такой маленькой бутылочки с красной этикеткой… там сок какого то южноамериканского кустарника, и всякое такое ...

— Ну и ?

— Колчак говорит что бросит свою жену ради меня !

Мику потупилась

— А я тебя никогда не брошу, Алиса

Девушки принялись страстно целоватся. Андрей даже прекратил притворятся спящим и выразительно прокашлялся

— Что, тебя это шокирует? — криво улыбнулась Алиса

— Ничуть. Я знаю много историй о ученицах женских гимназий ...

Алиса рассмеялась

— Мику, помнишь Леночку, дочку Гаврилы Петровича ?

— О да! Мы сами удивились, сколь много она понимает в содомии ...

Преданный крепостной князя Мещерского не замедлил обьявится. Открыв дверь комнаты, он положил на столик пакет с сургучной печатью

— От адмирала Евдокимова, голубушки. Сегодня ночью начнется вылазка легких сил

— И мы будем прикрывать с воздуха? — догадался Андрей

Гаврила Петрович утвердительно кивнул

— И ещё… Брат ваш, Сильвестр… преставился намедни. Напился до чертей и попал под локомотив

Алиса вовсе не расстроилась

— Это к лучшему. Я чуяла, он бы мне проблем подкинул… Гарвила Петрович, вы бы не сочинили письмецо подобающее отцу ...

— Сделаю, Алиса

Гаврила тактично покинул комнату

— Знаешь, Андрюш… Не хочу я на эту вылазку. Я помирать боюсь, знаешь ли — призналась Мещерская

— Я тоже — признался мичман

— Но… конечно, мы можем в любой момент сбросить эти мундиры… Но я этого не сделаю. Не потому что со мной никто не будет разговаривать. Мне это безразлично… Я наверно не могу объяснить почему, но пойду в битву ...

— Гордость. Это у нас никто не отнимет — усмехнулся Румянцев