Начало

Наутро, позавтракав на скорую руку, отправились на центральную городскую площадь.

Вече было такое мероприятие, на которое сходился весь люд. Весть о поимки ватажников, державших в страхе всю округу, стремительно распространилась среди горожан и гостей Северной столицы. На сегодня был назначен суд над татями. А там и на казнь можно посмотреть. Как можно пропустить такое развлечение? Вот и торопились люди с самого утра занять лучшие места.

Шумно и многолюдно было на улицах. Толпа расступалась, пропуская конных, и вновь смыкалась за ними. Ручейки мелких улиц, стекались в реки, чтобы впасть в большое озеро, — огромную Вечевую площадь.

А тут народ уже собрался спозаранку. Мужики толпились, окружив полукольцом сбитый из досок помост. Купцы, бояре, ремесленники, смерды, все стояли плечом к плечу. Старейшин пропускали вперед. На дальних задворках, кучковались тихо переговаривающиеся между собой женщины. Все заборы и другие возвышенности оккупировала детвора, повиснув на них как гроздья винограда.

Олег остановился за спинами последнего ряда. С его ростом он возвышался над толпой больше чем на голову. Поэтому ему было все прекрасно видно. А вот насчет своих спутников, он глубоко сомневался.

— А ну, детвора, постарались, — Найденов, словно дядя Степа, снял с помоста, где было установлено било, двух сорванцов. Те, попытались, было, что-то возразить, но увидев сурово сдвинутые брови такого великана, в один миг, затерялись в толпе. — А, ну-ка, Настасья, залазь. Давай подсоблю, — видя, что девушка не знает, как подступиться, Олег подхвати ее на руки и бережно водрузил на перекладину. Та уселась поудобнее, как курица на насесте, обняв рукой столб.

Между тем на помосте стали собираться люди: старший волхв в сером балахоне с морщинистым лицом и длинной, до колен, седой бородой; младшие жрецы из местных святилищ; несколько знатных бояр. Князь приехал в сопровождении полусотни светловолосых воинов. Не доверяя соплеменникам, уже сейчас он отдавал предпочтение норманнской охране.

Князю Новгородскому, Владимиру, исполнилось двадцать пять лет. В той, прежней истории, он уже был полноправным правителем всей Руси. Сейчас же, ему суждено было оставаться в тени своего великого отца и править в Новгороде.

Князь уселся на установленное посредине помоста высокое кресло. Взмахнул рукой. Площадь затихла. Задние ряды колыхнулись, стараясь подойти поближе. В давке Найденов и не заметил как его оттеснили от того места, где сидела Настасья.

К краю помоста вышел глашатай.

— Сегодня, люд новгородский, — громко заговорил он, — собрались мы, чтобы чинить суд над преступниками, — широким жестом распорядитель указал на дальний конец помоста, где в окружении стражи стояло полтора десятка человек. Среди них были не только мужчины, но и несколько женщин.

— Вена у них разная, — продолжил глашатай, но без наказания оставлять ни кого мы не имеем права. Посему суд княжеский решено провести публично, чтобы все знали, что нет от народа у него секретов.

Князь Владимир, со своего места наблюдал за людским морем, положив руки на подлокотники, сохраняя гордое и решительное выражение лица.

Судилище начали с мелких провинностей. Выслушивали обвинителей и обвиняемых. Расспрашивали свидетелей и тут же выносили решения. В основном это были, как бы сказали в будущем, административные правонарушения. В одном случае сбежавший холоп скрылся у конкурента его хозяина, а тот из мести за причиненные обиды, не выдал его. Холопа вернули, а за обиду стребовали три золотника. В другом случае боярский сын умыкнул дочь смерда, да позабавился с ней. За обиду с его отца взыскали двадцать золотников, а самого безобразника, услали служить в дальнюю крепость. Конокрада прилюдно выпороли, после чего взяли с него тридцать резан, да отпустили.

Затем пошли более серьезные дела. Убил гончар по пьяному делу, соседа бондаря. Так он уплатил семье погибшего сорок золотников, и все. Правда, для этого ему пришлось заложить свою мастерскую. А бывали случаи, что свободные люди и в холопы попадали. Вот как в следующем случаи. На край помоста вышла молодая женщина, лет двадцати не более. Среднего роста, со стройной, поджарой фигурой, высокой грудью, довольно привлекательным лицом и огненно-рыжими волосами, сплетенными в длинную косу. Она стояла, гордо подняв голову, с презрением глядя на упитанного мужика, в поклоне застывшего возле князя, ожидая разрешения говорить.

— Ну, рассказывай, — дозволил Владимир, — на кого просишь? Как дело было?

Тысячи глаз с любопытством уставились на просителя.

— Зовут меня, Чистим, — начал тот, — являюсь я тиуном боярина Путислава. По роду своих обязанностей приехал я объездом в селение Медведки, что на выселках. Оброка, они, уже давно не платили. Вот и забрал я всю скотину в счет долга. Да вот поплатился за свое рвение. Чуть жизни меня не лишила ведьма проклятая, — он ткнул пальцем в сторону стоящей неподалеку женщины.

— Полно тебе, — улыбнулся князь, взглянув на хрупкую фигуру, — да правду ли ты говоришь? Неуч-то, ты один ездил?

— Нет, конечно, — замотал головой, Чистим, — были со мной десяток холопов.

В толпе раздался смех.

— Да не пьян ли ты был, — посуровел Владимир, устремив свой взгляд в лицо тиуна, — как одна женщина, могла причинить тебе вред, когда вокруг тебя стража?!

— Клянусь Перуном, — задрожал всем телом, Честим, — в том и руку на отсечение даю.

— И какой же ты ущерб от нее получил?

— Стрелу она послала, когда мы уже за околицу выехали.

— Это, с какого же она расстояния стреляла, — удивился князь.

— Так, это, — призадумался, Чистим, — сажень сто будет.

Над площадью пронесся недоверчивый гул.

« Ого, — даже присвистнул Найденов, — с двухсот метров в движущуюся мишень попала! Такое не всякому стрелку удается…»

— А скажи, — прищурился Владимир, — куда же она тебе попала. Что-то не видно у тебя ни каких ран.

— Ну, это, — замялся тиун, — место такое, на людях, и сказать стыдно…— он потер правую ягодицу, и тут же сморщился от боли, — я теперь ни сидеть не могу, ни на коне ездить.

— Так ли было, — перевел взгляд Владимир на обвиняемую.

— Так, — кивнула она, — что тут уж говорить. Да он ведь уже третий раз приезжает. Все выгреб, ни чего не оставил. Как нам зиму пережить?!

— Значит так, — немного подумав, сказал князь, — В Медведки я отправлю, своего тиуна. Если выясниться, что оброк был чрезмерный, повелю вернуть незаконно изъятое, а виновных наказать. Но за покушение на жизнь боярского тиуна, надлежит тебе выплатить сорок золотников. А если нет, придется идти тебе к нему в холопы и отрабатывать долг.

— Нет у меня таких денег, — развела руками обвиняемая, да и во всей деревне не наберется.

Даже с такого расстояния Найденов, увидел, как зло блеснули глаза, Чистима, а физиономия расплылась в довольной улыбке, ни чего хорошего не сулящей бедной девушке.

Видимо это понял и сам князь.

— Хорошо, — решил он, — если найдется честный человек, что решиться выплатить указанную сумму, то освобожу тебя от наказания. А с доброхотом сама потом решишь, чем долг отдавать станешь.

Владимир кивнул. Глашатай подошел к краю помоста.

— Есть ли желающие выплатить указанную сумму, назначенную княжьим судом, за девицу Василису из селения Медведки?!

Найденов огляделся. Все вокруг смотрели на женщину с сочувствием, но ни кто не хотел лишаться огромных денег. Олег перевел взгляд на обвиняемую. Блеснувший во взгляде лучик надежды, потух. Она отошла назад, опустив голову.

— Ну, раз нет желающих…

— Есть! — Найденов поднял вверх руку, — я готов выплатить указанную сумму!

Толпа колыхнулась, расступаясь. По освободившемуся коридору, Олег прошел к помосту, поднялся по деревянным ступеням.

— Назови себя, — взглянув на князя, потребовал глашатай.

— Звать меня, Олег Малюта, — поклонился вначале князю, а затем собравшемуся люду, Найденов. Толпа ахнула. Видимо слава о борце с ватагами, добралась и сюда, — а прибыл я в Новгород, чтобы передать в руки правосудия атамана Гаряна и захваченных татей из его ватаги…

— Слыхал, слыхал о твоих подвигах, — поднялся со своего места Владимир, — брат мой Ярополк, дюже хвалил тебя, да огорчался, что не заглянул к нему в Киев. Значит, ты готов выплатить долг девицы.

— Готов, княже, — вновь поклонился Олег. Он отцепил от пояса кашель и бросил его к ногам Чистима.

— Забирай, — князь брезгливо подтолкнул ногой кашель в сторону тиуна, — девица Василиса, ты свободна, о чем благодари дорого гостя.

— Спасибо, — девушка поклонилась Олегу в пояс, — готова отплатить тебе службой.

— Хорошо, — кивнул Найденов, — приходи завтра на постоялый двор Братислава, что за торжищем. Там переговорим.

Он уже собрался спуститься вниз, но Владимир остановил его.

— Останься. Сейчас твоих татей судить будем. А после у себя в тереме видеть тебя желаю. Трапезничать будем.