Глава 15 Княжич Федор (Рязанское посольство)

Батый рассчитал поход, на Русь зимой исходя из полученных разведывательных данных. В прочее время года продвижение его войско затруднили бы леса, болота, реки, да и дороги, а точнее их отсутствие. Зимой реки и болота замерзают, а значит не надо наводить мосты, переправы и гати. Кроме того зимой деревья теряют лист, следовательно легче избегать засад и внезапных нападений. Легче преследовать скрывающегося неприятеля и выискивать спрятавшихся крестьян. Батый также рассчитывал на более богатую, чем в другое время, добычу. Зимой уже был собран урожай, фураж, скот нагулял вес. Питаясь подножным кормом, армия степняков становилась злее и, предвкушая обильное пропитание, воины штурмовали города и другие поселения с большей яростью, ведь от этого зависела и их жизнь.

В декабре стали реки. На Суре, притоке Волги, на Воронеже, притоке Дона, появились монгольские войска. Зима открыла дорогу по льду в земли Северо-Восточной Руси. Здесь они были замечены Рязанскими дозорами. И полетели гонцы к князю Рязанскому с вестью о появлении вражьих полчищ.

Узнав о том, что монгольское войско стало на пограничной реке Воронеж, Юрий собрал большой сход.

— Что думаете, бояре? — спросил князь, когда первые страсти от полученного известия, немного улеглись.

— А что тут думать, — сказал знатный боярин Святослав, — не на что Батыю злится на нас. Мы на Калку не ходили. Следует нам, дать им фуражу и пропустить через земли наши. Пусть идет других воевать.

— Слишком велико у монгольского хана войско, — сказал другой боярин Богдан, — не миновать нам разорения от них. Думаю, откупиться следует. Пошлем ему посольство с дарами богатыми, пусть идет себе стороной.

— О чем вы говорите?! — воскликнул боярин Афанасий, — Батый привел войско не за дарами! Ему нужно не малое, а все! Надо рать собирать и к битве готовиться!

Сход длился до самого вечера. Много шума было, чуть до драки не дошло. Не хотели бояре воевать с Батыем. Больше откупиться хотели.

— Хватит спорить! — наконец воскликнул князь Юрий, хлопнув ладонью по столу, — выслушал я все ваши предложения и решил. Будем собирать войско. Я уже велел разослать гонцов в Муром, Пронск, Суздаль и Владимир. Надобно нам время выгадать. А пока помощи дожидаемся, пошлем мы для отвода глаз, посольства к хану Батыю с дарами. Посему велю каждому из вас к утру завтрашнему прислать свою долю.

— Кого же ты послом отправишь? — поинтересовался Святослав, поглаживая свою бороду, — дело трудное и опасное, кого а бы, не пошлешь.

Князь Юрий долго молчал. Прав был боярин. С простыми, даже знатными, Рязанцами хан разговаривать не станет. Трудно было для него принять решения, но другого выхода не было.

— Нужен в посольстве человек роду княжеского, а посему возглавит его сын мой Федор.

— Больно горяч он, — покачал головой боярин Богдан, — не сдержаться может.

— Знаю, — кивнул князь, — поэтому хочу послать с ним Афанасия.

Юрий подошел к боярину и положил ему руку на плечо.

— Знаю, опасное дело, — сказал он, глядя в лицо своего советника, — потому не приказываю тебе, а прошу. Не раз ты ходил с посольством к Половцам. Знаешь, как общаться со степняками. Да присмотри, чтобы княжич меру знал в речах своих, да гонор свой при себе держал.

— Понимаю все, — печально улыбнулся Афанасий, предчувствуя, что не вернуться ему уже, — не беспокоятся княже, пригляжу за Федором.

На том и порешили. Бояре с гомоном разошлись по своим домам, собирать откуп.

К утру на княжий двор прибыло пять подвод. Их загрузили ларцами да тяжелыми ящиками. Сани запрягли тройками лошадей с богатой сбруей. Охрану посольского поезда поручили сотнику Нездило. Посылать больше сотни не имело смысла. Отбиться от разбойников силы хватит, а раздражать монголов, пока не следовало.

Провожать посольство князь Юрий вышел на крыльцо. Тут уже был и митрополит с помощниками. Вместе с отцом из терема появился и княжич. Федор был одет в зимний кафтан, богато расшитый золотой нитью и отороченный мехом, и шапку соболью.

Князь обнял Федора и трижды расцеловал его.

— Что делать ты знаешь. Во чтобы то ни было выиграй время для нас. Дары с тобой богатые. Обещай Батыю, все, что угодно. Да, норов свой попридержи. Ну, с богом.

— Все сделаю, — сказал Федор, — дары передам, да выгадаю время для тебя. Только прошу тебя, забери жену мою в Рязань, да пригляди за ней, ежели со мной что-нибудь случиться.

Князь кивнул и снова обнял сына.

Простившись с отцом, Федор сбежал с крыльца и вскочил в седло, решив ехать верхом впереди. Афанасий с боярами, чином пониже, заняли со слугами места в санях. Митрополит благословил посольство и поезд тронулся.

Вокруг уже стояла настоящая зима. Снега насыпало по колено. Сани скрипели полозьями по наезженной колее. Встречные прохожие, останавливались и крестили соотечественников, желая им удачи. Проехав через город, посольский поезд медленно выполз из города. Охрана расположилась вокруг обоза. Скоро он пропал сглаз наблюдавших с городских стен горожан.

Федор ехал впереди в печальных думах. Он понимал всю ответственность возложенного на него поручения. Ему предстояло не только как можно дольше задержать вторжение, но и узнать больше сведений о новом противнике.

Только на третий день встретили русичи первые монгольские разъезды. Узнав, что к хану следует Рязанское посольство, командир разведки послал гонцов в стан, а сам остался с остальными воинами. Монголы не препятствовали продвижению обоза, а ехали чуть в стороне.

Еще через день посольский поезд въехал в ставку Батыя. Федор не поверил глазам. На огромном пространстве были разбросаны шатры. А там, куда не хватало взгляда, виднелись дымы многочисленных костров. Велико было вражье войско.

По приказу Батыя, посольству отвели небольшое место с специально установленными для них шатрами. Им была дана возможность передохнуть с дороги и осмотреться.

Два дня прошли в тягостном ожидании. Наконец от хана прибыли гонцы. Наскоро собравшись, Федор, в сопровождении своих бояр, пошел на прием к хану.

Федор вошел в юрту, окинув всех пытливым взглядом. Здесь собралась вся монгольская знать. Нойоны гордо восседали вдоль стен. В центре на золоченом троне, в окружении военачальников, сидел сам хан Бату. Он выглядел довольным. Все пространство перед ним занимали Рязанские подарки. Тут были и ценные меха, и ювелирные изделия, и ценное оружие, и расписные ткани. Вельможи восхищенно цокали языками, разглядывая богатство. Но в их глазах княжич видел только алчность и желание завладеть всеми богатствами земли Русской.

Батый тоже с интересом разглядывал прибывших урусов. Наконец он благосклонно кивнул, и слуги бросились устраивать места для посольства. Им были разложены мягкие подушки, и перед каждым был поставлен маленький столик со сладостями.

— Кто вы будете? — спросил Батый, когда гости расселись.

— Я, сын князя, — сказал Федор, гордо выпрямившись, — и прибыли мы посольством к тебе великий хан с миром.

— Что же вы хотите? — опять задал вопрос Батый.

— Нету между нашими народами вражды, — сказал Федор, — и не хотим мы воевать с отважным монгольским войском…

Лесть Батыю понравилась. Он засмеялся, сощурив и так узкие глаза. Но тут же снова стал серьезным.

— Мы тоже не хотели воевать с вами, — молвил хан, — когда пришли наказать половцев за непослушание. Но ваши князья вступились за них. Много тогда полегло наших воинов.

В шатре повисла тревожная тишина. Любое неосторожное слово могло привести к непоправимым последствием. Но Федор спокойно выдержал пристальный взгляд хана.

— Рязанцы на Калку не ходили, — сказал он, — и теперь князь наш предлагает тебе великий хан мир. В связи с этим он прислал тебе богатые дары.

Батый расслабился и откинулся на спинку кресла. Напряжение сразу спало.

— Я доволен, — проговорил он, улыбаясь, — у меня нет желания воевать с Рязанцами. Если вы дадите корм для моих воинов и их коней, и пропустите мое войско через свои земли, я не буду разорять вашу землю.

— Твоя мудрость, великий хан, достойна уважения, опять польстил Батыю, Федор, — я уверен, что отец мой согласится на твои условия.

— Мы еще поговорим об этом, — молвил Бату, — а сейчас мне нужно посоветоваться со своими приближенными. Вы можете идти. В вашу честь будет организован пир. Там мы и достигнем соглашения.

Федор и бояре поднялись и вышли. Их с почестями проводили до их шатров.

— О, великий хан, — склонившись почти до земли, проговорил Субедэ, — неужели ты хочешь простить этих неверных. Они клянутся в дружбе, а сами всегда готовы ударить в спину!

— Успокойся, мой верный слуга, — засмеялся Батый, — рязанский князь видимо уже начал собирать войско, и послал за помощью к соседям. Когда эта помощь придет, с их объединенной армией будет справиться не просто.

— Тогда нужно напасть немедленно! — воскликнул Субедэ.

— Ты храбр, но глуп, — с раздражением молвил хан, — если я двину свои тумены сейчас, что помешает урусам, засесть за крепкими стенами столицы со всем войском и дожидаться помощи там?! Мы не будем торопиться, а разобьем их по частям...

— Как же это сделать? — удивился Субедэ.

— Сын князя и все посольство должно умереть, — спокойно сказал Батый, — но не сейчас. Пускай князь соберет небольшие силы. Узнав о гибели сына, он непременно нападет на нас, не дожидаясь подхода основных сил. Мы разобьем их дружины, и тогда ничто не помешает нам взять Рязань.

— Твоя мудрость велика, — сказал Субедэ, простирая руки к небу.

Собравшаяся в шатре знать одобрительно загудела.

Прошло две недели. От Батыя гонцов не приходило. Русское посольство не ограничивали в передвижении, но и не выпускали за пределы стана. Чем больше проходило времени, тем больше Федор и его приближенные понимали, насколько сильна орда. Им, как бы специально, монголы демонстрировали свою мощь. Что бы еще больше поразить гостей, они даже были приглашены на специально организованные схватки лучших багатуров.

В центре большого круга, раздетые по пояс монголы, богатырского телосложения, боролись друг с другом. Другие бились на саблях и копьях. Проносясь по полю, всадники стреляли из лука по мишеням.

— Что скажет, русский князь? — спрашивал у Федора, Алтанхун, специально приставленный к посольству вельможа.

— Хорошие у вас воины, — ответил Федор, — но и наши богатыри не хуже.

— Не желает, ли княжич позабавиться и выставить своего лучшего воина, супротив нашего.

— Отчего же, — согласился Федор, — пусть померятся силами.

Он подозвал к себе сотника.

— Пусть Ротибор продемонстрирует силу свою, да постоит за землю Русскую.

Нездило кивнул и ушел к своим ратникам.

Ряды русичей, занимавших свое место вокруг состязаний, расступились, и в круг вышел Русский богатырь. Ротибор стянул с себя кольчугу вместе с поддевкой и рубахой, оставшись по пояс голым. Его мышцы бугрились и перекатывались под натянутой кожей. В руках он держал подкову. Взяв ее за концы, он, почти не напрягаясь, разогнул подкову и бросил ее на снег. Среди монголов раздался вздох восхищения. Противником русского богатыря стал огромный монгольский воин. Он больше походил на борца сумо.

Противники сблизились, и некоторое время ходили друг перед другом, примериваясь для схватки. Наконец монгол не выдержал и бросился вперед, стремясь обхватить противника. Ротибор встретил его, крепко упершись ногами. Два мощных тела сцепились в мертвой хватке и замерли на мгновение. Никто не хотел уступать.

Наконец Ротибор разжал захват багатура и, вывернувшись, оказался за его спиной. Русский богатырь схватил одной рукой противника за шею, а другой подцепил между ног. Слегка подсев, как штангист перед рывком, он поднял над головой монгольского воина и несколько раз повернув, швырнул оземь. Багатур изогнулся и застыл на снегу. Тут же к нему подбежали другие воины и оттащили проигравшего в сторону. Толпа взорвалась одобрительными возгласами. Монголы ценили силу, пусть это был и их враг.

— Сильные, у вас багатуры! — воскликнул Алтанхун, — нашего воина еще никто не мог победить. Пусть твой воин получит предназначающуюся победителю награду.

По его знаку в центр круга вывели великолепного вороного коня, в богатой сбруе. Воин подвел коня к смущенному Ротибору и, передав ему узду, удалился. Русский витязь взял благородное животное под уздцы и повел его в сторону русичей. Пропуская его через свои ряды, ратники одобрительно хлопали своего богатыря по плечам, с завистью глядя на полученный им приз.

Еще через несколько дней, вечером, когда русичи собирались спать, к шатру князя Федора прибыл гонец. Его сопровождало десять вооруженных воинов.

— Великий хан желает видеть рязанского княжича, — провозгласил гонец.

Федор встал со своего ложа и стал одеваться. Вместе с ним засобирался и Афанасий.

— Нет, — остановил его гонец, — хан желает говорить с княжичем наедине.

Княжич кивнул и вышел на улицу. Там его со всех сторон окружили воины. В их сопровождении Федор пошел в сторону ханского шатра. Но по пути направление их движения изменилось. Стражники настойчиво оттесняли княжича к лесу. Чувствуя неладное, Федор попытался выхватить нож, но его крепко схватили сильные руки, на его голову накинули мешок, и сильный удар в затылок погасил его сознание.

Когда Федор не вернулся и утром, боярин Афанасий забеспокоился. О своих подозрениях он поделился с Нездило. Сотник незамедлительно поднял всю свою дружину. Но в этот момент к шатрам посольства прибыл Алтанхун с воинами.

— Хан желает видеть, — начал нойон, но продолжить ему не дали. Боярин вцепился в одежду вельможи и закричал ему в лицо.

— Где наш князь!

Алтанхун хотел возразить, что не видел княжича, но не успел. Один из пришедших с ним воинов ударил боярина копьем в живот. Афанасий захрипел и упал в снег. Увидев, что боярин мертв, сотник выхватил нож и, бросившись на его убийцу, всадив тому клинок в шею. Дружинники также похватали, что придется и бросились на врага. В жесткой кровавой схватке монгольская стража было мгновенно перебита. Почувствовав кровь, ведомая сотником дружина, бросилась к шатру хана, круша все на своем пути. Их встретила охрана Батыя. Завязалась схватка. Русичи отчаянно пробивались к шатру. Но их ряды неумолимо редели. Степняков было больше и вооружены они были лучше. Наконец, большая часть посольства была перебита, а оставшихся в живых связали, повалили в снег, и стали избивать. Многих забили до смерти. Выживших отволокли к лесу и бросили около деревьев.

Когда бой затих из своего шатра осторожно вышел Батый. Он оглядел место схватки.

— Что тут произошло?! — грозно закричал он.

Тут же из толпы воинов выбежал, чудом уцелевший Алтанхун.

— Выслушай великий хан! — заголосил он, падая в ноги повелителя. — Русичи сошли с ума. Когда я пришел, чтобы привезти княжича к тебе, они бросились на нас и перебили всю охрану. Потом они хотели пробиться в твой шатер. Твои непобедимые джахангиры, перебили их, а оставшихся связали, и бросили у леса. Они ждут твоего решения…

— Где княжич? — спросил Батый.

— Не знаю, — промямлил Алтанхун, — твои воины настолько были злы, что разрубили многих на куски и разметали по стану. Сейчас трудно узнать, кто есть кто…

— Пусть, оставшихся в живых, развяжут. Дайте им коней и отпустите восвояси, — распорядился Батый, — мой план не должен пострадать. Скажите им, чтобы передали князю рязанскому, что его сын мертв.

Больше ничего не сказав, Батый развернулся и ушел в свой шатер.

Сотник Нездило пришел в себя и огляделся. Он лежал на снегу около сосны. Его лицо было разбито в кровь. Плечо болело от полученной раны. Рядом лежали еще пять человек, все, что осталось от рязанского посольства. Все они были связаны и сильно избиты. Среди выживших было два боярина и три ратника. Одним из них оказался Ротибор. Он угрюмо сидел, прислонившись к стволу дерева, сплевывая выступающую из-за рта кровь. Сотник уперся ногами в землю и отполз ближе к дереву. Оперевшись о его стол, сел.

— Вот и пришел наш конец, — проговорил он, глядя заплывшим глазом на приближающихся степняков. Их возглавлял высокий воин в дорогих доспехах. Нездило видел его раньше среди свиты хана. По знаку военачальника, нукеры подняли оставшихся в живых русичей, и освободили от пут.

— Великий хан ценит мужество воинов, — сказал командир, — он отпускает вас домой. Скачите и передайте своему князю, что его сын мертв. Наше войско выступает и скоро вся ваша земля падет под копытами наших коней.

По его знаку русичам подвели коней. Всем, кроме Ротибора, достались приземистые монгольские лошадки. Ротибору же подвели вороного скакуна, выигранного им в состязании. Даже дорогая сбруя осталась на нем.

— Монголы не отнимают призы, добытые в честном поединке, — пояснил военачальник, — по этому коню наши воины узнают в битве славного багатура, и каждый сможет помериться с тобой силой. Тот, кто убьет тебя, овеет себя славой!

— Ну, это мы еще посмотрим, — проговорил Ротибор, вскакивая в седло.

Наступил вечер, когда остатки рязанского посольства с печальной вестью, покинули монгольский лагерь.