Глава 11 Заговорщики

Весенний день клонился к концу. На предместья Галича спустились сумерки. По наезженной колее группа всадников выехала на берег Десны. Заговорщики ехали одни, без слуг и охраны. Сейчас им были не нужны лишние уши. Всадники проехали краем деревни, сопровождаемые злобным собачьим лаем, и направили своих коней по широкому лугу. Через некоторое время, миновав пологий холм, они увидели несколько добротных строений, укрытых за высоким частоколом. Миновав деревянный мост, заговорщики подъехали к запертым воротам. Один из них постучал рукоятью плети.

— Кто там шумит по ночам?! — раздался из-за ворот недовольный голос.

— Дунай…— назвал пароль, стучавший в ворота.

— Десна, — послышался отзыв, и дубовые створки приоткрылись, пропуская прибывших.

Всадники спешились и, ведя коней в поводу, друг за другом, вошли во двор. Там их встретила вооруженная охрана. Бояре передали коней дворовым холопам, и направились к большому двухэтажному дому. Дверь на крыльцо распахнулась. Слуга с поклоном встретил гостей и провел их в горницу.

Развернув плечи, поглаживая бороду, Боярин Давид Олегович Лучин и его спутники, прошествовали к столу, за которым уже собралась городская знать.

— Здравия, почтеннейшие, и долгих Вам лет жизни, — пробасил Лучин.

— И тебе здравия, уважаемый Давид Олегович, — ответил на правах хозяина боярин Колычев, — проходи, садись за стол. Отведай, чем бог послал.

Лучин грузно опустился на скамью, взял со стола кубок с вином, и осушил его до дна.

— Ну что же, — продолжил Колычев, — теперь все в сборе. Тогда начнем.

Он достал из сундука свиток, привезенный австрийским посланником, и положил его на стол.

— Тут, — сказал он, похлопав по свитку, — заверенное австрийским королем Фридрихом, обещание князя Даниила, вернуть Галичской знати былые свободы и привилегии. Нам нужно только изгнать ненавистного княжича Андрея Мстиславовича…

— Трудное это дело, — важно молвил, боярин Лучин, — сейчас уже не то время. Народное вече не соберешь, а сам по добру по здорову не уйдет.

Собравшиеся бояре согласно закивали.

— Ну, в таком случае, — опять сказал Колычев, — надобно его лишить жизни. Это нам не впервой…

— Не дело вы задумали, — вступил в разговор боярин Лыков, — а ну ежели, заговор наш раскроется? Или дело не выгорит? Да нас всех на воротах повесят, как два года назад бутовщиков.

— Хитер ты, Тимофей Васильевич, — усмехнулся Колычев, — и осторожен. Что же нам теперь под Киевской пятой всю жизнь прогибаться?!

— Государь милостив, — сказал Лыков, — и умеет прощать оступившихся. Надобно нам к нему обратиться, авось простит он наши грешные души и вернет некоторые вольности.

— Плевать я хотел на его милости! — выкрикнул Лучин, стукнув кулаком по столу, — убогих на паперти пусть прощает! Раньше вот где они у нас были, — он сжал кулак, — а теперь! Мы знатные люди, чей род идет с глубокой древности, должны пресмыкаться перед молокососом! Деньги ему подавай! А он их зарабатывал! Вот ему, а не деньги!

Лучин продемонстрировал всем собравшимся кукиш.

— Надеюсь, мысли эти, ты больше никому не говорил? — спросил Лыков, — времена сейчас такие, что и друг, соглядатаем оказаться может.

— Да и пусть знает! Не долго, ему осталось княжить! Я голосую за смерть! Кто со мной?

Практически все собравшиеся подняли руки.

— Ну а ты, Тимофей Васильевич? — повернулся в сторону Лыкова, боярин Колычев.

— В землях наших одна беда, — уклонился от ответа Лыков, — Слишком близко мы от порубежия живем. Что ни свара, вражеские рати через наши земли идут. Много народу потеряла земля наша многострадальная. О семье своей я сейчас думаю. Что проку от ставленников западных? Деньги наши лопатой гребут, а случись что, то сразу бегут, куда глаза глядят и казну с собой забирают. А откуп от врага и разорение земли Галичской, какие убытки приносят? Не дело это. Сильный князь нам нужен, чтобы защитить мог. Содержание войска намного дешевле обходится. Княжич Андрей Мстиславович, уже показал силу свою. Дважды он бил Венгров, не допустил их к городу.

— Ты не юли, — зло проговорил Лучин, сжав кулаки, — с нами ты, или нет!

— Не пойду я против князя…— уверенно сказал Лыков, — он защита жен наших, да детишек малых…

— Ну, тогда, — усмехнулся Колычев, — и тебе не жить.

По его знаку заговорщики выхватили кинжалы и двинулись на боярина Лыкова, загоняя его в угол.

В этот момент в сенях раздался топот множества ног и шум падающей утвари. Дверь распахнулась, и в горницу ворвались облаченные в легкую броню воины. Ничего не говоря, они бросились на бояр, сбивая их с ног ударами прикладов арбалетов. Упавших, связывали по рукам и ногам.

Колычев и Лучин, отчаянно сопротивлялись. Отступив в угол, они размахивали ножами, в попытке не подпустить к себе нападавших. Спецназовцы не стали тратить на них время. Двое вскинули арбалеты и выстрелили. Короткие болты пробили кисти рук бояр. Выронив кинжалы, предводители заговорщиков заскулили, зажимая раны. Их тут же сбили с ног и связали.

— Ну, вот и все, господа бояре, — молвил Гордеев, входя в комнату. Он оглядел бывшую городскую знать, которая теперь беспомощно валялась у его ног. Брезгливо поморщившись, Дмитрий направился к боярину Лыкову. Тот сидел на полу в углу комнаты и рассматривал лежащий у него на ладони выбитый зуб.

— И тебе Тимофей Васильевич досталось? — участливо поинтересовался Дмитрий, — не серчай. Я же тебе говорил, сразу падай на пол. Моим ребятам, не когда было разбираться, кто тут свой, а кто нет.

— Да ладно, — усмехнулся Лыков, сплевывая кровь, — главное жив остался…