Глава 3 Ситуация проясняется.

К нескрываемому удивлению Дмитрия, ночь в этих широтах, не смотря на позднюю осень, оказалась теплой. Утром температура держалась около десяти градусов. Правда, стал накрапывать мелкий дождик. Но сквозь густые кроны он почти не чувствовался.

Дмитрий на скорую руку позавтракал остатками зайчатины, запил все родниковой водой и, умывшись, тронулся в путь.

Идти сквозь лес было по-прежнему трудно. Какая-либо тропинка, напрочь, отсутствовала. Гордееву приходилось буквально продираться через густой подлесок, перебираться через буреломы и форсировать довольно широкие ручьи. С сожалением Дмитрий увидел, что его одежда, не приспособленная для таких походов, уже держится « на честном слове». Подошва туфлей отошла в нескольких местах и грозила оторваться. Брюки были разодраны в нескольких местах. И только куртка стойко переносила удары веток.

Дмитрий отмахал уже много верст, но по-прежнему не было заметно ни каких следов человеческого присутствия.

Далеко же меня в лес забросило, думал Гордеев, продираясь через кусты, так можно много дней блуждать.

Когда время перевалило далеко за полдень, Дмитрий увидел, что лес неожиданно стал редеть. Появились явно различимые тропинки, и скоро он обнаружил первые следы деятельности человека. Это было несколько потухших кострищ, вокруг которых были разбросаны остатки пищи.

Еще примерно через час Дмитрий вышел из леса. Перед ним простиралось широкое поле. На нем видимо совсем недавно росла рожь. Урожай был сжат. На лугу за полем, трава была скошена, высушена и аккуратно собрана в стога. Вдалеке виднелось несколько домов, окруженных хозяйственными постройками.

Дмитрий осторожно двинулся в сторону деревни, если так можно было назвать это небольшое, хорошо укрепленное поселение. Дома были огорожены земляным валом и вбитыми в землю толстыми кольями. В таком оборонительном сооружении можно было выдержать осаду не большой армии.

С первого взгляда было понятно, что недавно тут случилась беда. В кольях во множестве торчали стрелы. Крепкие ворота были распахнуты, из наполовину сгоревших домов в небо поднимались струйки дыма. Кругом пахло смертью. Гордеев сразу понял, что бояться, ему было нечего. Кто бы это ни был, он получил свое, убив всех, кто оказал сопротивление, забрав все самое ценное и разрушив дома. Стояла оглушительная тишина. Гордеев осторожно ступая, зашел в распахнутые ворота. Усадьба оказалась гораздо больше, чем ранее предполагал Дмитрий. Несколько добротных домов, сложенных из толстых бревен, стояли рядом друг с другом в центре участка. Вокруг располагались хозяйственные постройки.

Как только Дмитрий зашел на территорию поселения, он сразу же увидел разбросанные по двору человеческие тела. Не трудно было понять, что тут приключилось. Неизвестные всадники, а что это были именно они, Гордеев понял по внезапности и стремительности нападения, ворвались в усадьбу. Их набег был неожиданным, поскольку защищающиеся не успели даже запереть ворота. Ворвавшись, они стали убивать всех, кто пытался защищаться. Дмитрий насчитал около пятнадцати человек. Здесь были мужчины всех возрастов от пятнадцати до пятидесяти лет. Все они умерли в бою, пытаясь защищаться бытовым инвентарем. Даже сейчас они сжимали в руках топоры, косы и оглобли. Только у одного из мужчин в руках был меч, грозное в умелых руках оружие. Селяне были убиты, встретив смерть грудью. Некоторые были убиты стрелами. У многих из тел торчало сразу несколько смертоносных снарядов. Видимо получив одну стрелу, они продолжали оказывать сопротивление. Другие тела были иссечены, каким-то холодным оружием. На крыльце одного из домов Дмитрий увидел лежащую женщину. Видимо она пыталась укрыться в доме, но умерла, получив стрелу в спину. Все селяне были одеты в широкие полотняные рубахи и штаны. По их одежде Дмитрию было трудно судить о том, в какое время он попал. Это в равной степени мог быть как десятый, так и шестнадцатый век. Мода долгие годы в деревнях не сильно изменилась.

Гордеев присел на корточки возле одного из тел и в этот момент услышал, как заржал жеребец.

Откуда здесь кони, подумал Дмитрий, ведь всех животных должны были увести с собой нападавшие.

Гордеев медленно поднял голову и увидел, что из-за одной из хозяйственных построек выходят двое воинов. Своих коней они вели в поводу.

Вот влип, промелькнула мысль, придурок блин. Совсем расслабился.

Отпустив коней, неизвестные, сжимая в руках сабли, стали приближаться с двух сторон. На их узкоглазых лицах играли победные улыбки.

Стараясь не делать резких движений, Гордеев незаметно опустил руку в карман. Нащупал там нож с выстреливающими лезвиями и, зажав его в кулаке, медленно вытащил руку. Затем он встал и, подняв вверх руки, медленно повернулся, показывая, что у него нет оружия. Один из воинов засмеялся, запрокинув голову, вложил саблю в ножны и, вытащив сыромятный ремень, пошел в сторону Гордеева. Подождав, когда воин подойдет к нему на несколько шагов, Дмитрий, будто демонстрируя готовность покориться своей участи, плавно опустил руки и протянул их в сторону приближающего воина. Незаметно он освободил нож и нажал на кнопку. Раздался сухой щелчок пружины, и из рукоятки вылетело лезвие, угодив неприятелю точно в глаз. Воин схватился за лицо и, заливаясь кровью, крутанулся на месте, упав лицом вниз. Второй боец, опустив саблю, застыл на месте с тревогой, глядя на своего товарища. Он никак не мог понять, что могло приключиться. Воспользовавшись его замешательством, Дмитрий поднял с земли топор. Наконец до второго воина дошло, что его товарищ мертв. Он с гневом посмотрел на Дмитрия, и с криком бросился на него, подняв над головой саблю. Гордеев спокойно размахнулся и кинул топор. Перевернувшись несколько раз, лезвие топора с хрустом вошло в лицо врага. Удар был такой силы, что тело воина отбросила на несколько шагов назад.

— Некогда, мне тут с вами фехтованием заниматься, — пробурчал Дмитрий, пряча в карман нож, — на кого же тут они засаду оставили? Не на меня же…. — он вновь осмотрел двор усадьбы. Но вокруг по-прежнему никого не было.

Немного подумав, Дмитрий решил хорошенько изучить нападавших.

Он подошел к лежащему воину, которого он поразил в глаз и перевернул его на спину. То, что это был представитель одного из степных народов, Дмитрий понял сразу. У него было широкое скуластое лицо с тонкими усами. Глаза были не пропорционально малы по отношению к лицу и слегка раскосы, но не так как у монголов или татар. Эти воины были, скорее всего, представителями тюркских народностей.

Кто же вы, подумал Дмитрий, продолжая рассматривать мертвого воина, Хазары? Печенеги или половцы?

Гордеев стал припоминать все, что знал о степных народах.

Хазары создали свое государство Каганат, просуществовавшее с 650 по 969 год. В конце восьмого века они занимали территорию Северного Кавказа, Южного Крыма, низовья Волги, Приазовье, Подонье, и доходили до славянских земель. Существует мнение, что Хазары не однократно совершали набеги на славянские племена и доходили до самого Смоленска. Первое серьезное поражение нанес каганату Вещий Олег, а затем киевский князь Святослав, разрушил столицу Хазарии Саркел. После этого хазары не смогли восстановиться, и каганат полностью прекратил свое существование.

Союз тюркских кочевых племен, называемых на Руси Печенегами, существовал с 968 по 1091 годы. Византия использовала Печенегов, в качестве заслона от Киевских князей и постоянно науськивала их совершать набеги на русичей. Много бед причинили Печенеги Руси. Одних пленных было уведено, чуть ли ни треть населения. Вконец распоясавшись, Печенеги перестали слушаться своих хозяев. В конце одиннадцатого века совместное Византийское и половецкое войско нанесло Печенегам сокрушительное поражение, истребив не только мужчин, но и женщин и детей.

После этого приазовские степи захватили кочевые племена Половцев. Они совершали постоянные нападения на южную Русь. Опустошали земли, захватывали скот и имущество, забирали пленных. Свои нападения половцы делали внезапно и сразу уходили обратно в свои степи. Особенно страдало то их набегов Киевское, Перееславское, Рязанское княжества. Иногда русским дружинам удавалось отбить у половцев пленных, а иногда они выкупали их у половцев. В 1103 году половцы были вытеснены за Волгу и Дон. Но позже вновь активизировались. В конце двенадцатого века русским князьям удалось приструнить половцев. Некоторые князья даже породнились с половецкими ханами. Но набеги жаждущих наживы половецких банд, продолжались вплоть до нашествия монголов в 1223 году.

Ну что же, вновь подумал Дмитрий, после того как вспомнил исторические сведения, период времени моего пребывания определился. Но чего-то он слишком большой. Надо бы как то сузить рамки.

Тихий шорох заставил Дмитрия обернуться, напрягая мышцы тела и готовясь к отражению нового нападения. Неужели он еще кого-нибудь пропустил? Но тут же расслабился. Перед ним стояли дети. Всего их было восемь человек. Три девочки возрастом от семи до девяти лет, одна из которых прижимала к себе младенца. Девочки прятались за четырьмя мальчиками, испугано выглядывая из-за их спин. Верховодил ими рослый мальчуган лет четырнадцати. Он стоял, широко расставив ноги, сжимая в руке большой нож.

— Я вам не враг, — проговорил Дмитрий, показывая пустые руки, вам нечего бояться.

— А мы и не боимся, — важно сказал мальчуган, — это ты их? — он указал на мертвых степняков.

— Да, — честно признался Гордеев, — не сошлись характерами. Тебя как звать?

— Я Натан, — представился предводитель детей.

— А меня звать Дмитрием. Значит, это на вас засаду оставили?

Натан кивнул, вытерев нос рукой, в которой по-прежнему держал нож. Он обернулся к своим спутникам и не громко раздал приказания. Девочки тут же убежали к дому, а мальчики начали собирать разбросанное оружие. Потом он вновь повернулся к Дмитрию.

— Они налетели внезапно. Мы даже не успели запереть ворота. Старшие пытались обороняться. Я тоже хотел, но отец велел мне спасать малышей. Через заднюю калитку мы выбрались и убежали в лес.

— Кто это был? — поинтересовался Дмитрий.

— Половцы, — кратко ответил Натан, — они перебили всех мужчин и некоторых женщин. Из леса мы видели, как остальных они увели с собой.

— Сегодня уже поздно, сказал Гордеев, посмотрев на сереющее небо, — завтра я попытаюсь их догнать. А сегодня надо похоронить ваших убитых.

Все оставшееся время они с Натаном стаскивали трупы к внешней стороне частокола, где младшие мальчики уже копали могилы. Уложив, трупы рядом друг с другом, Дмитрий тоже взялся за деревянную лопату, напоминающую скорее весло с широкой лопастью. Копать таким инструментом было неудобно. К счастью земля около селения оказалась мягкая и почти без камней. Скоро не далеко от частокола выросли четырнадцать холмиков могил. К погибшим мужчинам прибавилось еще четыре женщины. Одна была убита на пороге дома. Трех других пожилых женщин половцы убили за сараем, видимо решив, не тащить их с собой.

Убитых половцев решили не хоронить. Старшие мальчики полностью их раздели. Затем оттащив ближе к лесу, сбросили тела в канаву, на радость различному зверью.

Закончив траурные мероприятия, к Дмитрию подошел Натан.

— Ты больно странно одет, Дмитрий, — сказал он, — тебе надо переодеться. Пойдем.

Он указал в сторону более или менее уцелевшего после пожара дома. Дмитрий последовал за мальчиком. Пройдя через сени, они вошли в большую комнату. Посредине комнаты стоял огромный стол, занимавший почти всю длину. Рядом были установлены лавки. За этим столом видимо собиралась для принятия пищи вся семья. Вокруг стола крутились девочки, ставя на стол приготовленную пищу. За Натаном Гордеев проследовал в дальний конец комнаты, где оказался небольшой закуток, отгороженный от общего зала. Там на полу была навалена различная одежда, в том числе и снятая с убитых половцев.

Натан тут же вышел. Оставшись один, Дмитрий стал перебирать предметы одежды. Скинув свои потрепанные шмотки, он стал одеваться в выбранную одежу. Приоритет он отдал предметам одежды половцев. Все же она была практичнее и прочнее. Сперва, Гордеев одел, штаны и длинную рубаху. Они плотно прилегали к телу, но Дмитрия это не очень беспокоило. Рубаху он заправил в штаны и подпоясал широким кожаным ремнем, на котором имелся гребень для крепления ножен. Штаны он заправил в сапоги с подтянутыми к переднему края голенищами. Также в сторону он отложил кожаный панцирь с металлическими бляхами. Панцирь состоял из двух частей и закреплялся кожаными ремешками. Из оружия Дмитрий отобрал для себя саблю, лук и колчан со стрелами, в который сложил все имеющиеся стрелы. Всего их оказалось около двадцати. С карманами в одежде у половцев были серьезные проблемы, поэтому поверх рубахи Дмитрий надел свою кожаную куртку.

Закончив одеваться, Дмитрий вышел в общий зал. Там уже было все готово к приему пищи. На столе стояла огромная бадья с пшеничной кашей и пареной репой, черный хлеб, блюдо с пирогами. Видимо не все смогли забрать с собой налетчики. Дети расселись вдоль стола по старшинству. Все ждали, когда к ним присоединится гость.

Дмитрий сел за стол. Тут же все стали есть, поочередно зачерпывая деревянными ложками кашу и направляя ее в рот. Дмитрий присоединился к трапезе. Пшенку он не любил, но видимо на древней Руси умели хорошо готовить, или просто он давно не ел нормальной пищи, но данная еда показалась ему пищей богов. Разговоров за столом не вели, поэтому Дмитрий решил пока обождать с расспросами. Хотя ему и не терпелось узнать, в какой год он все же попал.

Трапеза закончилась, когда за окном уже стемнело. Младшие дети тут же занялись своими делами по хозяйству. Увидав, что Натан вышел, Дмитрий последовал за ним. Мальчик сидел на крыльце, печально глядя вдаль.

— Мало продуктов осталось…, — печально проговорил он, — а живности и вовсе нет. Трудно нам придется зимой.

— Так вы в город идите, — предложил Дмитрий, присаживаясь рядом, — или другие селения. Не у что родственников нет.

— Все наши родственники здесь были, — проговорил Натан, — кому мы нужны. А в холопы я не пойду.

— А князь?

— Да разве князю до нас. У него своих государственных забот хватает.

— А какой сейчас год? — наконец решился задать интересующий его вопрос Дмитрий.

Натан непонимающе посмотрел на Гордеева.

— Понимаешь, — осторожно начал Дмитрий, — я иду издалека. Меня ранили, — соврал он, — и я долго провалялся без памяти.

— Бывает, — серьезно сказал мальчик, — как то моего старшего брата медведь порвал, так он почти три месяца пробыл без памяти. А потом еще долгое время ничего не помнил.

— Так какой сейчас год? — напомнил Дмитрий

— Да почитай десятое ревуна шесть тысяч семьсот тридцатого года будет…

Из горницы послышалась, какая-то возня.

— Опять малыши расшалились, — авторитетно проговорил Натан, — пойду, угомоню их.

Он поднялся и вошел в дом.

Вот как, думал Дмитрий, проводя нового знакомого взглядом. По всей видимости, исчисление идет от сотворения мира. Согласно византийской системе летосчисления, от сотворения мира до рождества христова прошло пять тысяч пятьсот восемь лет. Год в ней, так же как и в христианской системе, был построен на базе юлианского календаря. Не трудно посчитать. Если сейчас, со слов Натана шесть тысяч семьсот тридцатый год, тогда минус пять тысяч пятьсот восемь, получается, что на дворе стоит десятое сентября тысяча двести двадцать второго года. А значит сейчас монголы, основательно прижали хвост половцам. Одни значит побежали за помощью к русским князьям, а другие в разбой ударились. А ведь скоро наступит весна тысяча двести двадцать третьего года, когда русичи проиграют битву на реке… Как же ее… Калке кажется. А затем монголы потопят Русь в крови.

Дмитрий еще долго сидел на крыльце, печально глядя на кромку далекого леса.

— Ну ладно, — сказал он, самому себе, поднимаясь, — время еще есть. Постараюсь не допустить этого.

Приняв решение действовать, Дмитрий повернулся и вошел в избу. Дети уже спали, устроившись на полу и тесно прижимаясь, друг к другу. Осторожно пробравшись к столу, Дмитрий лег на лавку и почти сразу же заснул.