Побег

— Постой… Да подожди ты хоть минуту!

Я не слушал его, а все тащил и тащил за собой, сжимая запястье старика. Казалось бы, у нас есть сколько угодно времени, если так можно выразиться — ведь оно остановилось. Но была и другая переменная в этом уравнении — я не знал, как на наши организмы может влиять даже короткое нахождение вне обычных условий. Пока не чувствовалось никаких подозрительных симптомов, но это не значило, что можно сидеть здесь сколько угодно. Реакцию клеток и тканей надо тщательно изучить! Сомневаюсь, что длительная остановка времени пройдет бесследно… Или понятие длительности здесь неуместно?

Даже у меня не находилось ответа на такой сложный вопрос — если время остановилось, может ли быть, что мои клетки не испытывают никакого воздействия? Но ведь я сам двигаюсь, функционирую, думаю, в конце концов — значит, процессы не прекратились. Как и у профессора Алексеева.

— Грегор, как нам выйти отсюда?

— Так же, как и вошли. Нужно только просчитать точку, где время будет нестабильным.

— Сколько на это уйдет… Времени?

— Нисколько — я уже все подсчитал.

Мы бежали к самой удачной точке из возможных — в темной и грязной подворотне, вдали от потока людей и машин. Сигнал часов оживил мир, будто ударив в его сердце электрическим разрядом; профессор все никак не мог отдышаться и понять, что же на самом деле произошло — с отстраненным выражением лица он прижимал ладонь к мокрым кирпичным стенам, как бы удивляясь, что все вокруг реально.

— Как же это… Что это…

— Это — нестабильная область, — ответил я. — Время нелинейно и не так примитивно, как вы, люди, представляете. Это такая же характеристика мира, как длина, ширина или высота; стоит найти слабую точку во временном каркасе, как малейшее движение выведет его из равновесия. Я не уверен, почему мы можем достичь этого именно так — с помощью сигнала будильника. Возможно, дело в частоте звука, а, может, в конкретном наборе сигналов… Очень трудно сказать без специального оборудования и длительных исследований. Как знать — может, это все потому, что сигнал исходит именно от наручных часов?..

— Что ты имеешь в виду?

— Я и сам до конца не понимаю. Вдруг мир тоже умеет мыслить? Что, если ему знакомы человеческие понятия? И он нарушает собственные принципы времени потому, что нужный сигнал исходит не от автомобильного клаксона, а именно от вещи, олицетворяющей движение времени? Как в нас живут микроорганизмы, так и мы живем в мире вокруг; никогда не знаешь, что окажется разумным существом. Может, и камни умеют радоваться и расстраиваться — просто мы это не можем осознать. Или они делают это не так, как все.

Профессор тряхнул седой шевелюрой. Я почти физически ощущал, как огромные, неподъемные мысли ворочаются в его голове.

— Это слишком сложно для принятия и осознания. Давай отложим на потом такой тяжелый разговор.

— Да, пожалуй. Профессор, за вами, как и мной теперь, откроет охоту «Либерти Лабс». Есть, куда идти? Спрятаться?

— Э-э-э, — Алексеев рассеянно осматривался.

— Соберитесь, профессор, время не терпит!

— Да… Да, есть. Мой друг, очень хороший друг, он… Живет за чертой города, у самого леса. Я уверен, он сможет нам помочь.

— Вы ему доверяете?

— Уж кому-кому, а ему — точно. Больше, чем себе.

— Хорошо, раз так. Мне… Тоже нужно укрытие. Я не стану обузой — надо только провести кое-какие расчеты, поспать и поесть. И сразу уйду.

— Хорошо, Грегор, что-нибудь придумаем.

Переполох из университета перетек на улицы и площади. Жители кричали, обсуждали новости и слухи, уже раздутые до невероятных размеров. Пропажу профессора быстро связали с темой конференции, и теперь все шептались об «убийцах из «Либерти Лабс», а некоторые студенты, сбившись в стайки, швыряли в офис корпорации бутылки и камни. Я выглянул из-за угла, всматриваясь в беспокойные людские лица. Поплотнее надвинул шляпу и поправил воротник.

— Надо идти. Дорогу до убежища помните?

— Помню, но как мы туда попадем? До его дома едва ли не сотня миль!

— Далековато… — я почесал затылок. — Значит, поедем.

— Но на чем?!

— В таком беспорядке на улицах нетрудно будет найти машину. Водить умеете?

— Да, но… Что ты предлагаешь — угнать автомобиль?

— А вы что выбираете — жизнь с украденной машиной или смерть с чистой кармой?

— Ну ладно, — профессор тоже поднял воротник пиджака, чтобы хоть чуть-чуть прикрыть лицо.

Он сунул руки в карманы и упер взгляд в пол. Может быть, в толпе и не заметят. Мы вышли из подворотни быстрым шагом, стараясь ни с кем не сталкиваться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Это было бы по крайней мере вредно для здоровья. Вот как раз то, что нужно — телефонный автомат в обшарпанной будке, какими уже редко пользуются. Пережиток прошлой эпохи, он стоял здесь, как невидимый памятник. Никому не нужный, никому до него нет дела — кроме нас двоих.

— Помните телефон своего друга?

— Его зовут профессор Делла Торре. Он давно отошел от научной деятельности и сейчас живет тихой жизнью, поближе к природе, реке и траве.

— Я читал про него — довольно известный биолог, верно?

— Именно. Но телефона я, к сожалению, не помню… Может, если только в записной книжке… — Алексеев принялся копаться в собственных карманах, пытаясь отыскать маленький блокнотик.

Само слово «блокнот» вызывало у меня отвращение, поэтому я старался не смотреть на содержимое глубоких карманов профессора. Вместо этого я загородил телом своего нового компаньона, чтобы люди вокруг, и так на взводе от последних новостей, не узнали его и не подняли еще больший шум.

— Вот же он! — как ценный приз, Алексеев поднял над головой листочек мятой бумаги с номером.

— Так звоните, чего вы ждете!

Профессор ввалился в кабинку и трясущимися пальцами набрал номер. Я видел, как зашевелились его губы — значит, на том конце провода, наконец, ответили. Прекрасно. Где-то зазвучала сирена, а из-за угла на полной скорости выскочил желтый автомобиль и понесся прямо к нам. Что-то не так — он даже не снижает скорость!

— Разговор окончен! — я распахнул кабинку, а Николай Александрович замолк и удивленно обернулся, не договорив фразу до конца.

— Алло? Алло! — доносилось из трубки, которую профессор сжимал в руке.

Я схватил его за шиворот и выволок из кабинки. Бросился бежать. В то же самое мгновение желтая машина с треском снесла будку и, завизжав тормозами, остановилась. Горожане бросились врассыпную, подняв неистовый вой. Осколки стекла и обломки телефонного аппарата посыпались на асфальт; дверь автомобиля распахнулась и оттуда выпрыгнул мужчина — тот тип, с которым я столкнулся утром! Подумать только — а я еще извинялся перед ним за сотовый телефон! Он удивительно быстро заметил нас в толпе, но мы уже отбежали довольно далеко, поминутно оглядываясь. Вслед застрекотали выстрелы — сжав зубы, водитель стрелял из компактного «Uzi». Кто-то вскрикнул и, дернувшись, упал на тротуар — видимо, «Либерти Лабс» решили больше не стараться действовать осторожно. Прикрывая голову, я забежал за очередной угол, втащив следом и профессора Алексеева, а пули отгрызли кусок от кирпичной стены.

— Господи! — старик схватился за сердце и пытался отдышаться. — Что за день сегодня!

Я молчал и быстро оглядывал дорогу. Преследователь вот-вот прибежит сюда — и тогда конец нам обоим! Подходящая машина нашлась быстро — старая и поцарапанная, стоит без хозяина. Под дворником на лобовом стекле лежал выписанный штраф за парковку в неположенном месте.

— Планы изменились! — я подбежал к автомобилю и кулаком выбил боковое стекло. Чуть поковырялся с замком — и с глухим щелчком дверь отворилась. — Я поведу! По крайней мере, попробую.

— А я?! — профессор с размаху плюхнулся на пассажирское сиденье.

— Вот, — я бросил ему пистолет, — увидите его — стреляйте! По ногам или рукам — убивать ни к чему.

— А ты? Может, лучше я поведу, а ты стреляй? — с надеждой спросил Алексеев.

— Не хочу стрелять.

Посмотрим… Три педали. Руль, спидометр… Двигатель внутреннего сгорания. Ключа зажигания нет — значит, придется импровизировать. Раз люди так устроили свои машины, значит, нужные мне провода должны быть где-то здесь, прямо под рулем… На весь процесс у меня ушло не больше десятка секунд — понять, что это за агрегат, как он устроен и работает, найти способ его завести и научиться управлять. Конечно, моего интеллекта не хватало для того, чтобы моментально превратиться в профессионального водителя — машина, издав стон и распугав людей вокруг, сорвалась с места. Стрелок показался из-за угла; выругавшись, он сначала пытался догнать нас бегом, но машина уже набрала приличную скорость. Я был плохо знаком с правилами дорожного движения, поэтому ехал как есть, напролом.

Как корка льда, треснуло и разлетелось на осколки заднее стекло. Пули превратили багажник в решето, а профессор вскрикнул и закрыл голову руками. Я лишь сильнее вцепился в руль.

— Не задел?

— Вроде нет, — выдохнул Алексеев и, развернувшись, пару раз неуверенно выстрелил из пистолета.

Конечно же, промазал. Вскоре преследователь скрылся из виду, а в шуме улиц пропали выстрелы. Я старался изо всех сил не врезаться в проезжающие мимо автомобили; все, что до меня доносилось — их пронзительные гудки и громкая ругань водителей.

— Нам придется поменять машину — они теперь знают, на чем мы едем!

Я кивнул. Мы вырвались на мост через реку, которая рассекала город пополам, из-за чего он становился похож на раскрытую книгу в твердом переплете. Кажется, где-то проснулись полицейские мигалки… Наверняка за нами, шутка ли — стрельба, превышение скорости, угон автомобиля… Я ботинком вдавил в пол педаль газа, машина взревела и еще быстрее завертела колесами.

— Осторожнее! Осторожнее! — профессор закрывал лицо руками, когда я в последние мгновения успевал увести машину от аварии.

— Куда ехать?

— Что?..

— Ехать куда? Тут перекресток!

Профессор рассеянно осмотрелся.

— Налево! Поворачивай налево, я покажу, как выехать из города!

У края дороги стоял скучающий продавец за лотком с газетами. Он успел прыгнуть в сторону, когда я на полном ходу снес его прилавок, усыпав перекресток последними новостями. Хорошо, что хотя бы не задел самого беднягу. Сирены все не отставали — значит, полиция мчалась прямо по нашему следу. За очередным поворотом я резко затормозил и выпрыгнул из машины; профессор поспешил последовать моему примеру.

— Куда же… — я осматривался по сторонам, выискивая новое средство передвижения. — Вон там!

За каким-то зданием, у офисного центра стоял мотоцикл с коляской. Подойдет. Я прыгнул на сиденье водителя.

— Опять ты поведешь?!

— Я просто не влезу в коляску.

Ворча, профессор уселся сбоку от меня, то и дело нервно оглядываясь — не покажутся ли откуда копы? Или, чего хуже, другие агенты «Либерти Лабс»? Но улица была на удивление чиста и тиха в такой час.

— Вы работали в этой компании. Сколько у них таких «агентов»?

Рыча, мотоцикл покатился по дороге, а визг сирен зазвучал совсем близко. Скоро разбитый и продырявленный автомобиль обнаружат, но мы уже будем за городом.

— Не знаю, Грегор, честно. Там работает целая армия охранников, но у них кишка тонка для таких операций…

— Один из охранников в гражданской одежде нашел меня этой ночью и пытался застрелить, — ответил я, следя за дорогой.

— Значит, ими руководит кто-то более смышленый, — покачал головой Алексеев. — Это всего лишь наемники, сильные, но не отличающиеся сообразительностью. От них ничего другого и не требуется. Я не настолько тесно сотрудничал с «Либерти Лабс», чтобы знать всю их внутреннюю структуру. Но, раз нас преследуют, да еще и открывают огонь посреди бела дня в толпе людей — значит, мы действительно встали им поперек горла. Я уверен, что с их деньгами они сумеют все это обыграть как террористический акт, не связанный ни с какой конференцией.

— Но ведь я видел убийцу в аудитории!

— Конечно, Грегор, но все будут молчать. Им заткнут рот кляпом. Только в этом случае — из денежных купюр.

— Отвратительно!

— Таковы люди.