Глава 10. Кругосветное путешествие

На следующий день Таотат показал землянам их шлюп. По предложению Хиври, на борту его написали «Дельфин». Погода была великолепной для морской прогулки: легкий ветер и солнце. Немного постояв под руководством Таотата за штурвалом и полюбовавшись, как команда управляется с парусами, Хивря вдруг заявила командующему:

— Товарищ контр-адмирал! Я прошу, если возможно, ускорить очередной рейс челнока и назначить мне заместителя. Поскольку в любой момент могут понадобиться совместные действия с флотом или армией Империи, я должна побыстрее излечиться от добавкозависимости.

— Товарищ майор! — в тон ей ответил Юмжагийн. — Я считаю это целесообразным. Тем более что первый шаг ты уже сделала, избавившись от чипа и переспав с Таотатом.

Произнеся всё это, командующий вдруг понял, какую глупость спорол. Но извиняться было бы хуже, и он по-военному громко захохотал, показывая, что это ещё и шутка.

— Устроит ли тебя капитан Рылеску как заместитель? — уточнил Юмжагийн, помня, что между армией и безопасностью всегда отношения были натянутыми.

— Лучше нет, — вздохнула Хивря.

— Надо будет построить у нас на базе причал и склады. Для местных строителей и моряков придётся построить помещение на острове, а тогда уже было бы глупо обходиться без местной обслуги, — перевел разговор на другое командующий.

— Я уже поняла, — вздохнула Онищенко, — но надо будет сразу и навсегда установить, что вплоть до окончательного присоединения Родины к Империи землян для местных на наших базах действуют одновременно законы принимающего государства и Земли, причём в случае расхождения наказание выбирается более строгое. Иначе мы с этими гастарбайтерами горя хлебнём. А наше дело помиловать. Скажем, если местные законы требуют посадить на кол, можем милостиво расстрелять.

Юмжагийн невольно рассмеялся. Майор сразу подумала, как железной рукой поддерживать порядок и дисциплину. И она здесь тоже оказалась в своей тарелке.

— Я вижу, тебе начинает здесь нравиться?

— Ты разве этим удивлён?

— Пока кончим разговор. Подошёл адмирал, а при нём говорить на земном неприлично.

Адмирал Таотат спросил, как находят гости корабль и команду?

— Отлично! — неожиданно ответила Хивря на старкском, хоть и с сильным акцентом.

— Я бы, конечно, ещё подтянул морячков, да времени уже нет. С сегодняшнего дня они на службе у вас. Берите с них присягу по своим обычаям, а их плату я написал на этой дощечке.

На бамбуковой дощечке было чётко написано, сколько полагается в месяц юнге, моряку, старшему матросу и так далее.

— Сколько я поняла, мы свободны платить как нам вздумается. Но приличнее будет не намного превышать обычное жалование? — уточнила Хивря.

— Именно так. По обычаям, в дальнем походе жалование увеличивается в полтора раза, но у вас пока такого не намечается: для дальних путешествий есть летающие лодки, — понимающе улыбнулся Таотат.

Переговорив с кораблём, командующий назначил очередной рейс челнока на завтра. Хотя у каждого члена экипажа имелись вживлённые чипы, на всякий случай на всех были запасены также браслеты, позволявшие отслеживать перемещения, передавать срочные вызовы, кое-как записывать звуки для дальнейшего анализа, а по приказу и видео плохого качества. Эти браслеты командующий попросил прислать, чтобы надевать на работников, матросов и при необходимости на изъявших чипы.

Хивря договорилась с Таотатом, что тот через своих людей подберёт архитектора и рабочих для стройки на Острове землян. Первая партия (специалисты и немного рабочих) должны были прибыть на шлюпе, остальные — первым рейсом барка, который заодно привезёт и строительные материалы. Юмжагийн, услышав часть разговора, понял, в чём дело, и довольно усмехнулся.

Гиоргиос посматривал на море, но больше внутрь себя: ему очень хотелось разгадать секрет, как здешние своими простыми средствами нейтрализуют земные изощрённые приборы слежения, да ещё так, чтобы им самим эти излучения не вредили. Ведь чувствительность местных, особенно высшего уровня, к земным информационным и передающим устройствам, была очень высока. Если их секрет — просто какой-то шум, то он должен действовать и на своих…

Поскольку перевод на Древний язык постановления Конгресса Земли и Всеобщей декларации прав человека уже были готовы, тем же вечером, после краткой церемонии прощания, флайер полетел на Остров землян, чтобы оставить там Онищенко, которая должна была проследить за началом строительства и ввести в курс дел свою заместительницу. Гиоргиос и Аэтин остались на Имперском острове. Гиоргиос хотел провести некоторое время в Храме, Аэтин просто не отпускали, да она сама не хотела ещё одного, хоть и короткого, полёта, понимая, что затем, в дальние империи, ей лететь и неприлично, и намного мучительнее. Туда должен был направиться командующий со свитой из трёх землян: двух военных и врача. Лейла собиралась некоторое время провести на Острове землян, а затем, при первой возможности, уехать обратно в имение.

— Ещё бы, ты ведь теперь рабовладелец, — подколол Лейлу Хулио Эспада.

Эта реплика была тем более ехидной, что раб Лейлы, которого она назвала Каджар, всё время сидел у её ног, глядя собачьим преданным взором и пытаясь уловить любое её желание. Лейла чувствовала, что остальные подсмеиваются над этим. А Хивря по-военному грубовато подлила масла в огонь:

— Надо будет сравнить Жарнур и Каджара: кто вернее?

Лейла еле сдержалась, чтобы не ответить: «А ты знаешь, Хулио, кто ты теперь в глазах старков?» Ей командующий описал возникшую проблему и посоветовал продумать, как успокоить Хулио, если тот заметит, что все местные от него отворачиваются. Психологу Эльве командир в данном отношении совершенно не доверял и рассказывать бы ей не стал.

Алла Рылеску, узнав, что завтра ей предстоит направиться на Родину и принять на себя обязанности заместителя командира гарнизона базы, а затем, судя по всему, примерно на месяц и обязанности командира, внутренне была довольна. Её беспокоило поведение командира и некоторых из членов экипажа. Она, конечно же, получила послание от СБ, и поняла, что командир выступил в Сейме в точном соответствии с инструкциями этой организации. Но бестактные и импульсивные заявления Лейлы и Хиври несколько вышли за пределы предписанного.

Алла была полностью уверена, что её контора заняла правильную и взвешенную позицию. Нужно признать разумное в здешних порядках, а остальное понемногу изменять при помощи посланцев Земли и местных, слетавших на Землю и вернувшихся, будучи полностью убежденными в преимуществах земного общества. Пропаганду для местных нужно будет наладить на других принципах, чем на Земле, где 95% населения тупо верило рекламе и СМИ. Заодно она видела в местных потенциальный источник великолепных кадров для своего ведомства: как бойцов тайных формирований, так и агентов. Но нельзя недооценивать две опасности. Кое-кто может слишком увлечься местной экзотикой и предать (может быть, даже неосознанно и ненамеренно). Кое-кто, наоборот, может вести себя как слон в посудной лавке, испортив репутацию землян на годы вперёд.

Поэтому Алла сама считала, что её место на Родине. Конечно, пост заместителя командира гарнизона не лучшая должность для выполнения задач, которые она считала важнейшими. Но нужно искать компромиссы: людей, особенно военных, очень мало, а на этом посту действительно необходим профессионал. Так что это решение командира она тоже считала правильным для данного момента и, более того, единственно возможным.

Через час флайер уже был на острове. Гарнизон с радостью воспринял свежую еду. Быстро подняли второй флайер и отправили в поместье остававшихся на острове штатских, временно сократив гарнизон до девяти. Командир приказал Чай Цзину готовиться сопровождать его в качестве врача, и с этой целью изъять чип. Чай Цзин пытался было протестовать, но ссылка на общий приказ заставила его подчиниться. Приказ изъять чипы был также отдан двум мужчинам-военным: старшине Куали Луггонгу и прапорщику Осману Беклари. После этого все удивились, почему Эспаду оставляют с чипом. Командир пояснил:

— Мы летим в опасные страны. Может быть всё, что угодно. Один из солдат вместе с пилотом должны оставаться у флайера и не снимать военных скафандров. Другой вместе с врачом должен сопровождать меня: неприлично высокому лицу появляться без свиты. Солдаты будут меняться, а вот пилоту придётся расслабляться лишь при посадке в пустынных местах.

На следующее утро приземлился челнок. Практически в то же время на горизонте показались паруса «Дельфина». Пополнив гарнизон, командир отдал приказ отправить всех лишних, включая Лейлу, в поместье. Но Лейла сумела доказать, что профессиональный врач необходим на острове, где пока что нет местных целителей.

Через несколько часов вся аргументация Лейлы пошла прахом: на шлюпе прибыли местный врач и целительница. Но флайер был укомплектован, и командиру осталось приказать пилоту немедленно после предусмотренного правилами отдыха вернуться и захватить на материк оставшихся четырёх землян. На острове должны были быть лишь десять служащих гарнизона.

Шлюп бросил якорь в полукилометре от берега, людей и материалы пришлось перевозить на шлюпках. Первыми прибыли архитектор, священница в зелёной рясе, десятник и раб, сданный хозяином в аренду для грязных работ. За следующие два рейса перевезли шесть рабочих, врача и целительницу.

Священница сразу же развернула переносной алтарь, помолилась, взяла в руку лозу, надела через плечо сумку, засунула за пояс связку дощечек и палочку сухой туши. Она спросила:

— Где нашим хозяевам угодно поставить помещения для рабочих, кухня, баня, склады и толчки? Я поблизости от указанных вами выберу наилучшие места для строений, а затем с архитектором распланируем дорожки, насаждения и прочее.

Хивря показала, в какой части острова должны быть строения для местных рабочих. Пока шлюпка ходила туда-сюда, священница детально исследовала с лозой в руках участок острова около рифов, кое-где перевернула камни, посмотрела через какие-то кристаллы. Потом выпрямилась, подозвала к себе архитектора, поговорила с ним. Тот начал намечать вместе с десятником контуры барака для рабочих, который затем должен был стать складом, место толчка для обслуги и будущих домов. Тем временем священница отошла ближе к базе и стала искать лучшие места дома для господ, кухни, бани и толчков около всех этих мест.

Последней шлюпкой прибыли капитан «Дельфина» Крон Асторинс и адмирал Таотат. Адмирал посоветовал наметить также места для казарм наёмников и для смотровых башен. Но на сегодня все уже устали. Рабочие быстро сколотили себе толчок и навес и уселись около костра готовить еду. Адмирал и капитан выпили земного чистого спирта и отправились на корабль. Священница и архитектор раскинули что-то промежуточного типа между малюсенькими палатками и спальниками. Они отказались воспользоваться приглашением землян переночевать на базе.

Юмжагийн с Лейлой подошли к архитектору и священнице, принеся немного местных продуктов из разряда роскоши: бутылку отличного вина, ананасы и перепелиные яйца. Завязался разговор, к которому присоединилась заинтересовавшаяся Онищенко. Правда, она ещё почти ничего не понимала по-старкски.

Оказалось, что священница выбирает лучшие места для строений с точки зрения того, как в них будет жить и как они будут влиять на жизнь всего окружения.

— Если оставить это лишь архитектору, то внешне всё будет выглядеть красиво, но жить станет почему-то неуютно и люди начнут враждовать друг с другом. А то и до преступлений дело дойдёт. Поэтому ни одно строение нельзя возвести и ни один участок не может быть превращён в культурный без нашей консультации, — улыбнулась зелёная священница.

— Но ведь богатый или сильный может сказать: «Не перечь моему ндраву!» или «Я здесь хозяин. Как хочу, так и будет!»

— Бывали такие. Иногда и дворцы возводили. И в деревнях такие упрямцы попадались. Только затем в доме несчастья начинались. А когда идут беды одна за другой, собираются священники и соседи, священники смотрят, в чём дело, и если хозяин сам виноват, дом сносят, хозяина казнят, семью низводят, имущество отдают на разграбление, а священницу, которая по нерадивости, из страха или из корысти не протестовала, присуждают к вечному покаянию в подземной одиночной келье.

Наутро вернулся очередной рейс с материка, вновь пришла шлюпка с адмиралом и капитаном, командующий попрощался со всеми и отправился на противоположный конец планеты, на Южный материк, в империю Зоноъоон. Маршрут был заранее намечен, включая безлюдные и, кажется, безопасные места для посадок, но лететь в экономичном режиме, с учетом необходимого отдыха, предстояло четыре дня. Если всё будет нормально.

***

Места для посадок были подобраны удачно. Пересекая бескрайний океан, флайер пару раз приземлялся на маленьких уютных островках. На одном из них наши путешественники даже наловили рыбы и попировали (сеть входила в стандартное снаряжение как орудие для сбора биообразцов).

Расписание было выдержано. Вечером четвёртого дня флайер приземлился на площадке в горах километрах в ста от столицы империи. Площадка тоже была выбрана со вкусом: на ней был родничок, но забраться на неё без флайера могли лишь опытные скалолазы. Здесь земляне переночевали, чтобы утром долететь до столицы империи Зоноъоон Инносолоона.

В старкских архивах имелись лишь отрывочные сведения об этой империи. Раз в несколько лет отчаянный купец добирался через океан от одного материка до другого, но обычно это был агашец или единобожник, либо же южанин доплывал до этих стран. После основания несколько лет назад старкской колонии Лиговайи на юге большого материка сведений о далёком материке стало побольше, но всё-таки слишком мало.

Сверху столица этой империи выглядела весьма прилично. Белокаменная стена окружала город, где вперемежку стояли купола уже знакомых землянам храмов Победителей и минареты храмов Бога Единого, которые они не раз видели на снимках. Явно в этой империи процветала веротерпимость.

Встреча здесь гораздо больше напоминала, как реагировали в фильмах средневековые люди на пришельцев высшей цивилизации. Жители разбежались в панике, из города появились войска. Они попытались атаковать, но обратились в бегство при первых же залпах травматическими раздражающими пулями.

Командир порадовался, что он заранее попросил корабль подрулить и стать на геостационарную орбиту так, чтобы Инносолоон оказался в пределах прямой видимости и огня лазеров.

Земляне начали транслировать записанное в Киальсе воззвание на Древнем языке, но город запер ворота и никто не появлялся. Тогда командир сообразил пустить запись главных молитв двух вер на Древнем языке. Ворота открылись, и показалось несколько священников во главе с пышно разодетым (бархатный камзол, расшитый жемчугом, золотая цепь на груди, шитые золотом кюлоты, рубины на берете) человеком, то ли знатью, то ли высокопоставленным чиновником. Он зачитал какую-то бумагу на Древнем языке, но земляне этого языка не знали.

Внешний контраст здешних людей со старками был разителен. Там простота, за которой крылась отточенность вкуса и чувств, высокоразвитое эстетическое восприятие. Здесь — безвкусная пышность и вычурность. Одежды были сложными, многослойными, со множеством шнурков и застёжек.

И вдруг с тыла на землян помчалась рыцарская конница, пехота вновь ринулась в атаку, а со стены ударили катапульты. Включился автоогонь, пришлось перезарядить пулемёты децентрированными пулями. Юмжагийн приказал кораблю снести башню вместе с куском стены. Рыцари и пехотинцы повернули назад: залп, то ли по неаккуратности Давида, то ли намеренно, прошёлся по ним. Поскольку катапульты ещё пытались стрелять, следующим лазерным залпом были разрушены городские ворота вместе с теснившимися в них бегущими воинами. Давид ещё раз прошёлся и по коннице. За стенами лазеры разрушили два храма, и командир улыбнулся: он сохранил конфессиональный нейтралитет, поскольку храмы были разных религий.

Командир сообразил, что целесообразно сделать: он активизировал коммуникатор и вызвал Императора Клингора и монастырь Ломо. Клингор вскоре присоединился, и своим мощным голосом перевёл на Древний язык слова Юмжагийна, который уже начал понимать, как вести себя с этими напыщенными червяками.

«С вами говорят властитель всех сил мощнейшей во Вселенной людской Империи землян, находящихся в этом мире, Юмжагийн Бэйгууль, и властитель мощнейшей из ваших империй — Империи Старков — Император Клингор, первый в своём славном роде. Я, Юмжагийн, принес вам послание своего Императора и Клингора. По рангу своему я должен передать его лично в руки вашему императору и получить от него ответ. Поскольку вы сразу повели себя враждебно и подло, я требую, чтобы император лично явился сюда с небольшой свитой, в которой должны быть священники Победителей и Бога Единого, хорошо знающие Древний язык. Мои слова подтверждают грамота от Императора Клингора, послание нашего Конгресса и лично великий Клингор, коего вы, черви, сейчас увидите».

Хулио всё понял с полуслова, и включил виртуальный экран, на котором предстал во всём величии Клингор и обратился к местным с краткой речью на Древнем языке. Судя по всему, ему всё происходящее доставляло удовольствие.

Через пару часов из города появился кортеж. Несли трон, за ним в паланкине следовал старикашка в горностаевой мантии с изумрудами и топазами, с драгоценной тиарой на голове.

— Великий император Зоноъоона Джранг Й'ор готов говорить с тобою, властитель и командир землян, — торжественно возгласил на Древнем один из священников.

Из паланкина вывели под руки императора, он уселся на трон. Чувство ритуалов, уже развившееся у командующего, подсказало ему, что стоять перед сидящим на троне ничтожеством — унижать Империю землян и Империю старков, от имени которых он говорил. Юмжагийн решительно сделал несколько шагов и пинком вышиб трон из-под императора. Тот рухнул навзничь, потом встал на карачки и принялся бить лбом в землю.

— Учись вести себя перед высшими! — раздался с виртуального экрана голос Клингора. — И не унижай достоинство императорской короны! Подними её и поклонись в пояс!

После этого морально раздавленный император покорно принял коммуникатор и послания и стал, кланяясь в пояс, униженно просить высокого гостя простить его невежество и пробыть ещё дня три, пока он соберет пэров империи. Он сваливал вину на своих Патриарха и Великого кардинала, которые посоветовали ему не принимать землян, поскольку те оказывают вредное влияние на религии.

— Собери представителей всех сословий! — потребовал Юмжагийн.

Землян пригласили в город, но Юмжагийн наотрез отказался, боясь предательства. Тогда им поставили шатры, привезли еды и вино, слуг и служанок и каждому по девице.

— Это знатные чистые девушки, а тебе, властитель землян, принцесса, — беспрерывно кланяясь, пояснил чиновник.

— Приведите ваших историков и книжников, я должен побольше узнать о ваших порядках, — потребовал командир.

Насчёт девушки он понял, что отказываться будет смертельным оскорблением. Хотя этого слизняка оскорбить хотелось бы, но ведь можно заодно задеть других. «Я думаю, Аэтин поймёт политическую необходимость» — решил Юмжагийн про себя.

Империя оказалась в кризисе. Домен императора был не так чтобы мал, но разбросан. Князья и короли вовсю сцеплялись друг с другом, не ставя ни в грош императора, да и его владения при случае стремились пощипать. Окраинные области империи постепенно падали под натиском полуварварских народов или просто отделялись. В принципе империей правил император при помощи совета пэров. В необходимых случаях собирали нечто типа рейхстага с представителями всех сословий. Сейчас экстренно пытались собрать малый рейхстаг.

На заседание рейхстага, как объяснил Клингор, придётся ехать без лат. Но ножа или стрелы в спину нужно опасаться всё время. Поэтому Юмжагийн и двое других землян надели приборы автоматической самообороны и перчатки с встроенными боевыми лазерами. По рангу полагалось ехать на конях или в паланкинах. Поскольку командир выбрал коня, его свите тоже пришлось забраться на коней. Их поддерживали (по возможности незаметно) с двух сторон, чтобы они не свалились. А командир гордо выступал впереди на отличном коне, скучая по своему Мангусу. Вскоре из толпы полетел кинжал. Удар лазера разрезал его, а затем и бросавшего вместе с несколькими стоявшими около него несчастливыми зеваками и поджёг один из домов. Около дворца с крыши выстрелили из арбалета. Здесь убит был лишь стрелявший. Но дом тоже загорелся.

На заседании рейхстага император высказал полное согласие с требованиями Земли и просил принять его под руку великого Императора землян. Юмжагийн ответил:

— Надеюсь, народные представители понимают, что такое решение наложит на всех тяжёлые обязанности?

Он не стал уточнять, пусть каждый поймёт по-своему: купец и горожанин как налоги, дворяне как военную службу, богачи как необходимость поделиться владениями. Ропот, который уже был, усилился.

— Твоё величество, видишь, народ ещё не готов тебя поддержать. Но я официально заявляю, что мы довольны стремлением народа великого государства к сотрудничеству с братьями.

Император предложил землянам вместе с ним и наследником выпить чаши вина в честь мира. Конечно же, адмирал проверил вино индикатором и оно оказалось отравленным. Он выплеснул вино в лицо императору, закричав:

— Прими обратно свой яд!

Император стал побыстрее принимать противоядие, а земляне удалились. Больше никто не смел их задерживать.

Священники, сильно присмиревшие, посоветовали землянам включить в свой маршрут ещё и Великого Вождя Океана, контролирующего бескрайние просторы, на которых рассеяны небольшие острова. А за вечер, пока земляне готовились к отлету, успели появиться поодиночке король и два князя. Они хвалили землян за прозорливость, что они отказались помогать этому ничтожному сгнившему носителю короны, и предлагали свою покорность. Командир неожиданно для себя подумал: «Да. Пятая колонна для земных хищников уже готова».

Его девушка, расставаясь, чуть всплакнула и сказала:

— Как мне хочется, властитель, чтобы я родила от тебя сына. Хоть мой отец и принц, но шансов на корону у него нет. А сын тебя и нашего императорского рода смог бы взять корону.

Юмжагийн горестно улыбнулся. Он уже думал, что девушка влюбилась, а, оказывается, она все делала по расчёту.

***

Перелёт до резиденции вождя занял двое суток.

Великий вождь Ахауист Арилинд был высоченным, толстенным, губастым. Носил он корону, плащ из птичьих перьев и больше ничего. Большинство же его подданных щеголяли в поясе, к которому подвешивали оружие и кошелёк. А женщины кошелёк повязывали на руку, и пояс им был не нужен. Землян угощали кокосовым молоком, фруктами, рыбой, свининой и другими яствами. Женщины и девушки просто осаждали их. Каждый вечер был пир, музыка и танцы. Раньше чем через неделю оторваться от всего этого не было возможности.

Но при внешней наивности и неповоротливости Арилинд оказался умным типом, а его люди весьма активными и предприимчивыми. Они сразу поняли опасности, которые несут для блаженного мирка «земные инвесторы». Командующий с удовольствием объявил на народном собрании, что Земля признаёт Соединенные Острова, поскольку здесь имеется подлинное народовластие и, соответственно, не будет вмешиваться в уклад жизни и обычаи местных народов. Арилинду тоже оставили коммуникатор. Странно, что священники Бога Единого на этих островах так терпимо относились к обычаям, которые, как считал Юмжагийн, земные религии преследовали как безнравственные.

***

Ещё три дня земляне летели к Имашангу, столице Южной империи. По дороге они услышали, что император Зоноъоона убит и в империи поднялось восстание. Коммуникатор переходил из рук в руки. Земля засыпала идиотскими и противоречащими друг другу инструкциями, но на них экипаж уже не обращал внимания. До Земли дошли сведения о начале эпидемии на Родине, после чего сначала был передан приказ немедленно вернуться на корабль и отправляться устанавливать постоянный портал, а на следующий же день — не возвращаться, развернуть как можно более широкую гуманитарную программу помощи и лечения местного населения.

***

Столица Южной империи Имашанг лежала на рукаве широкой и полноводной реки, которую старки называли Мастрацассой. Река текла от прибрежных гор на север и впадала в Великую реку. О положении в этих местах старки были осведомлены достаточно хорошо.

Как рассказали капитану, Южная империя формально тянется от западного берега до откоса материка, от Субарту до Агаша. Но, хотя ныне Субарту и Агаш признали себя королевствами, власть императора распространялась в основном на область, которую полупочтительно-полуиронически называли Благодать. Здесь Мастрацасса, вобрав в себя массу притоков и выйдя на равнину, делилась на множество рукавов, часть из которых были рукотворными каналами. Вокруг неё лежали плодороднейшие земли, а в медленных водах реки, стариц и озерков выводилась масса москитов, комаров, пиявок и прочей гадости. Словом, земля благодатная. Зато окружение плохое: и вода не очень хорошая, и болезней много водится, и кровососы донимают.

Вокруг Благодати лежали степи. Большинство степных племен формально признавали власть императора, что не мешало им грабить при первой возможности презренных землепашцев. Правда, под знамёна императорского войска они становились с большой охотой, особенно сейчас, когда в Южной империи сменилась династия и правил ею молодой император Тлирангогашт. По слухам, исключительно способный и энергичный, но крайне безжалостный и суровый деспот.

Сам Тлирангогашт был личностью легендарной. Сын старкского принца Атара от гетеры, был узаконен отцом в ходе конституционного мятежа (рокоша) и сделан наследником. После примирения восставших и короля Старквайи Атар отправился искать славы и счастья на юг, где основал старкскую колонию Лиговайя. Соседнее могущественное царство Агаш попыталось установить контроль над воинственными и умелыми пришельцами. В ходе переговоров принц вызвал на бой и победил семь сыновей агашского царя. Затем он согласился выкупить своей головой их кровь ради мира между двумя народами. Агашец Ашинатогл принял голову вместе с сердцем и всем прочим, потребовав от Атара, чтобы тот отказался от сына, и усыновив его сам. Ашинатогл сделал Тлирангогашта наследником, но тот, воспользовавшись общей смутой и распадом власти в Южной Империи, предпочёл захватить её трон, свергнув и отправив в монастырь последнего ничтожного императора предыдущей династии. Тем самым он возродил империю и титул его был Тлирангогашт Восстановитель.

Поэтому Юмжагийн (и заочно все земляне) с нетерпением ждал встречи с «местным Чингис-Ханом», как он назвал про себя Тлирангогашта.

Столица Южной Империи впечатления не произвела. Город стоял на ровном месте, окружён толстенными кирпичными стенами, храм ремонтируется, особенного богатства не видно. Местные отнеслись к флайеру без особого страха, скорее с любопытством. Видимо, слухи о пришельцах сюда уже дошли.

Тлирангогашт сразу выслал депутацию из знатнейших персон. Их одежда соответствовала многонациональности Южной империи. Тут были и степняки в шароварах, мягких сапогах, коротких халатах и меховых малахаях. И агашцы в шерстяных или бархатных юбках, кованых сапогах, безрукавках и рубашках с короткими рукавами, с завитыми бородами и волосами. И горцы в черкесках, туниках, узких штанах и высоких сапогах. И жители Благодати в коротких штанах, сандалиях, широких рубахах и головных платках. И другие народы. Говорили они между собой на примитивном старкском с жуткими акцентами. Так что старкский язык в Южной империи стал играть роль lingua franco.

В процессию формально включились в виде объёмных образов Клингор и Арилинд. По коммуникатору попросился и очередной вождь повстанцев Зоноъоона К'дой Тью Й'ор. Командир принял компромиссное решение: его показывали по временам.

Здесь священники были настроены дружелюбно. Делегацию вместе вышли встречать на центральной площади император Тлирангогашт и Патриарх Юга. После приветствий Тлирангогашт обнял адмирала, они сели на коней и направились во дворец. Патриарх удалился в другую сторону.

Тлирангогашт был в агашской одежде. Вид и сложение выдавали в нём аристократа-старка: роста ниже среднего, железные мускулы, лёгкие движения, светлые волосы, лицо с правильными чертами античной статуи. Глаза серые, пронзительные.

Неожиданно император повернул коня к одному из стоявших в оцеплении гвардейцев.

— Ты слишком много пялишься на гостей с Земли и на дальних императоров. Забыл о своих обязанностях.

Выговор был сделан спокойным тоном, но сразу же сверкнул меч императора, и голова гвардейца покатилась по земле, моргая глазами, а тело забилось в судорогах. Император отдал меч личной охране, чтобы вытереть, и так же спокойно сказал:

— Вина Болдвина простительна. Похороните его с почётом и передайте его семье, что я жду от них на службу другого сына.

Затем он посмотрел на Юмжагийна так ласково, что у того прошёл космический холод по спине.

— У нас здесь другой народ, другая обстановка и другие законы, чем в Империи старков, — произнёс Тлирангогашт на чистом классическом старкском.

— Я вижу, как ты наводишь дисциплину среди воинов, — ответил Юмжагийн, пытаясь быть столь же хладнокровным, но прекрасно понимая, что ему это не удаётся.

Во дворце состоялся торжественный прием для знати. Тлирангогашт сидел на троне рядом с исключительно красивой, высокой, стройной, смуглой женщиной с миндалевидными глазами, чёрными волосами и чуть грустным взглядом. Для адмирала поставили кресло, но на помосте выше императорского. На креслах сидели также присутствовавшие короли и князья. Для изображений Клингора и Великого вождя тоже были поставлены троны, равные по высоте императорскому. Временами появлявшееся изображение южного повстанца висело в воздухе.

— Императрица Штлинарат Агашская, единственная из моих жён, удостоенная чести разделять со мной тяготы правления. Мать наследника престола, — представил жену император.

Императрица ласково и чисто улыбнулась адмиралу.

Приём был омрачен ещё одним инцидентом. Один из князей, поклонившись Тлирангогашту до земли, начал:

— О величайший и мудрейший император!

Тлирангогашт вскочил с трона и снёс ему голову:

— Вы знаете, что я не терплю лести, лжи, трусости и предательства! Величайший из императоров мира — Император землян, наместник которого сидит в этом зале. Хотя его владения на Родине ничтожно малы, вся остальная наша система и множество других звёзд принадлежат ему.

Тут встал один из молодых принцев, поклонился и попросил разрешения говорить.

— Я не спорю, что Императору землян принадлежат множество миров. Но по какому праву ему принадлежат миры в нашей системе вне Родины?

Юмжагийн ожидал, что полетит ещё одна голова, но Тлирангогашт спокойно разъяснил:

— По праву завоевателя. Их военный корабль прибыл в нашу систему. Мы не можем ничего противопоставить ему.

После обмена приветствиями и выступлений нескольких князей и королей, которые наперебой изъявляли готовность предоставить землю для базы друзей-землян, Тлирангогашт объявил о созыве Генеральных штатов. До того, как соберутся делегаты из ближайших владений, он предложил землянам быть его гостями во дворце. В данном случае адмирал, не колеблясь, принял предложение.

Вечером был ужин втроём: Юмжагийн, Тлирангогашт и Штлинарат. Полководец заметил, что, хотя император оказывал все знаки почтения и внимания императрице, в его глазах не было любви. А вот в глазах императрицы светилась настоящая любовь и печаль, что любимый столь холоден. Капитан автоматически попробовал еду индикатором.

— Если бы я тебя хотел убить, я бы уже сто раз мог бы это сделать, — ласково и доброжелательно заметил Тлирангогашт.

Юмжагийн сообразил, что допустил серьёзную ошибку, и что его хозяин такие промахи никогда не забывает и учитывает при оценке человека.

— Моя драгоценная супруга, — ещё более ласково продолжал Тлирангогашт. — Ты знаешь об обычае права гостя. Мы впервые принимаем равного нам гостя, не являющегося нашим родственником.

Адмирал понял, что Тлирангогашт предлагает ему в любовницы свою главную жену. Поглядев на Штлинарат, он увидел, что та нежно улыбнулась ему и покорно склонила голову, а в глазах у неё уже не печаль, а мука и страх. Тлирангогашт холодно и испытующе смотрел на обоих. И землянин гордо выпрямился.

— Я покорён красотой императрицы, твоё величество. Но я слышал песни и легенды о вашей любви, вижу её любовь в её глазах и твою муку. Вы жертвуете великой любовью ради великого долга и чести. Я приму поцелуй твоей жены, но не буду убивать легенду, которая станет красивой сказкой на многие и многие поколения. Дай мне другую женщину.

Императрица вскочила и благодарно поцеловала адмирала в губы. Тлирангогашт улыбнулся: испытание выдержали оба.

Через день Тлирангогашт спозаранок ворвался к адмиралу.

— Наместник землян, прошу тебя сопроводить меня в важном деле. Если ты соизволишь откликнуться на мою просьбу, возьми с собой всех трёх своих воинов с латами и в полном вооружении, сам тоже прихвати свои латы и оружие, а врач пусть останется сторожить флайер, хотя у меня никто его не посмеет тронуть.

Пилот и двое солдат быстро собрались, к ним подвели коней. Последнее время, после конфуза на Дальнем материке, они начали немного учиться ездить на конях.

Кавалькада императора мчалась на северо-восток, постепенно удаляясь под острым углом от реки. Через два дня скачки, когда по вечерам спутники Юмжагийна выли от боли, они настигли армию, и переходы стали поменьше. Кругом были выжженные деревни и следы страшных зверств.

— Пусть земляне это увидят. Вот что творят взбесившиеся варвары. Лжепророк Йолур развязал волну переселения народов. Она грозит смести нашу империю, а за нею южную половину Империи старков и империю Единобожников, — прокомментировал Тлирангогашт.

Вечером в шатёр военного совета начали прибывать лазутчики с донесениями: со всех сторон подходят отряды варваров.

— Я же говорил, что они заманивают нас, чтобы разгромить! — сказал пожилой генерал.

— Я хочу, чтобы они попытались это сделать. Под Отлапом они победили, застав нас врасплох, а теперь армия готова. Что их много, не беда. Порядок бьёт число и натиск. Вдобавок после Отлапа они занеслись. Завтра мы должны попытаться полностью разгромить их, если будет на то воля Судьбы. А она будет, если не дрогнет наша воля, — возразил император.

Наутро начался бой. Земляне стояли возле императора.

— Разве вы не поможете силам цивилизации бороться против варварства? — спросил император.

— Мы ещё не стали союзниками. Как нам объяснил император Клингор, имеем право применять своё оружие лишь для защиты.

— Всё понятно, — улыбнулся Тлирангогашт и больше не возвращался к этому вопросу.

Битва становилась всё жарче. Император больше не стоял на месте, а носился по всему полю битвы. В некоторый момент пошли в атаку и гвардейцы-конники, за которыми стояли земляне. Вдруг гвардейцы раздались в две стороны.

Земляне обнаружили себя перед мчащейся на них с дикими воплями конной лавой варваров. Можно было скакать к гвардейцам, чтобы укрыться среди них, но адмирал помнил отвратительные умения его людей как наездников.

— Огонь децентрированными! — скомандовал он.

Несмотря на страшные раны и смерть, которую сеяли выстрелы землян, варвары не поколебались. Вдобавок Хулио осознал, что стрелять, когда на тебя несётся смерть, совсем не то, что расстреливать с безопасного кресла в кабине флайера. Он почему-то всё время мазал. А Куали просто упал с коня.

— Куали, ко мне! — приказал командир. — Защищай слева!

Куали теперь знал, что делать.

Хулио продолжал беспорядочно палить, а Осман тоже соскочил с коня и выбежал вперёд командира, сказав: «Так надо!»

Налетели варвары. Хулио сразу же сбили с коня, но упал он удачно. Скафандр предохранил его от сабельных ударов, конских копыт и даже от оглушения. А Осману не повезло. Варвар на дорогом жеребце в расшитой серебром попоне рубанул его своей кривой, явно тоже очень дорогой, саблей по животу и неожиданно для землян взрезал скафандр. Нападавшему нанесли смертельную рану, но он успел с победным кличем ещё раз вспороть саблей живот Османа. Хулио хотел было кинуться на помощь к Осману, но тут увидел нескольких варваров, атакующих командира справа, открыл огонь по ним, а затем, не обращая внимания на сабельные удары, которые пару раз болезненно ранили, бросился к стремени Юмжагийна и стал защищать его справа. Тем временем ещё пара варваров вонзили сабли в живот Османа.

Весь этот кошмар длился пару минут. Затем с двух сторон на степняков набросились перестроившиеся гвардейцы Тлирангогашта. В битве наметился коренной перелом: разбившись о стойкость имперцев, варвары хотели было отступить, но с тыла налетели ещё два отряда, прошлым вечером замаскировавшиеся в засадах. Битва превратилась в бойню и захват пленных.

Как чёртик из коробочки, возле землян появился Тлирангогашт с врачом (впрочем, какой же чёртик! Скорее демон.) Врач быстро осмотрел всех четырёх:

— У тебя, властитель, и у воина Куя царапины. Летун Хус ранен. Но вылечим. И последствий, надеюсь, не будет. А женщины больше любят тех, кто с боевыми шрамами. Воин Ос безнадёжен. Принята ли у вас эвтаназия?

Вообще-то по закону полагалось поддерживать жизнь до конца, продлевая мучения безнадёжного больного, но Юмжагийн твёрдо ответил:

— Да, принята.

— Переведи ему, хочет ли он лёгкой смерти?

Осман ответил:

— Так надо.

— Я произвожу тебя в лейтенанты, — сказал адмирал.

— Так не надо. Презираю офицерье, — прошептал Осман.

Тлирангогашт сошёл с коня и положил раненому на грудь золотую пластину. Врач хотел дать яд, но император остановил его и велел Хулио расстегнуть панцирь Османа на груди. Император поклонился Осману и вонзил ему меч в сердце.

— По нашим обычаям, смерть от руки императора самая почётная, — пояснил Тлирангогашт. — Если вы не желаете похоронить его по своим обычаям, мы похороним его самым торжественным образом.

— По нашим законам, если возможно, я должен доставить тело умершего на корабль для возвращения на Землю, — ответил командир.

— Тоже очень почётно! — тепло улыбнулся Тлирангогашт. — Сейчас мои люди расчистят поблизости площадку для посадки вашего малого корабля.

Через два часа тело первого погибшего землянина положили в охлаждающий футляр и внесли в челнок. Оттуда вышли двое, которые должны были восполнить потери: пилот Мпанда Мшангаан и эколог-женщина Те Папа о те Мориаи, которую все называли просто Па. Но Хулио отказался лететь на корабль.

А император тем же вечером во время пира в честь победы неожиданно сказал Хулио:

— Теперь ты вновь почтенный член общества. Тебя могут любить приличные женщины, а мужчины пировать с тобой. Но больше не стреляй из безопасного положения по беззащитным перед тобой. Ведь даже в засаде тебя могут обнаружить и убить, а в летающем флайере ты абсолютно неуязвим.

Удивлённому Хулио командир пояснил наедине, что тот некоторое время был на положении парии в старкском обществе, но очень просил этого никому не рассказывать.

По возвращении состоялись Генеральные штаты, и командир, убеждённый увиденным, заявил:

— Я вижу критическую ситуацию, в которой вы оказались. Дурное правление привело к распаду цивилизованного общества на Юге. Вдобавок бешеное нашествие безжалостных варваров. Учитывая чрезвычайное военное положение, Империя землян признаёт Южную империю и выражает пожелание, чтобы чрезвычайные законы были заменены нормальными, как только возникнет возможность.

Когда флайер уже летел к Империи правоверных, Юмжагийн вдруг расшифровал, что же произошло во время битвы. Тлирангогашт специально подставил землян под удар. Побегут прятаться за спины гвардейцев или же не продержатся несколько минут против орды — недостойные хлюпики. Выживут и будут храбро сражаться — с ними можно иметь дело. По спине ещё раз пробежал космический холод.

***

Визит в Империю правоверных оказался самым коротким и малорезультативным. Флайер приземлился возле их столицы Кунатала. Его окружили войска, не делая попыток атаковать или приближаться. Монах, выйдя к землянам, оповестил, что империя знала о визите и что через пару часов к ним выйдут император правоверных Эш-шаркун и Первосвященник Хусиин XII.

Два правителя приняли грамоту с посланием Земли и коммуникаторы, посмотрели на образы императоров и Великого вождя и поклонились лишь Великому вождю. Император сказал:

— Пришельцы, мы сейчас дадим вам наши дары, угостим вас по мере наших скромных возможностей, дабы вы не могли сказать, что мы пренебрегли долгом гостеприимства. Но ваша женщина не должна выходить из флайера, а после пира вы должны как можно скорее покинуть нашу землю. Мы, чтобы показать, что наше решение не вызвано пренебрежением к вам, разделим с вами трапезу. Мы готовы в будущем принять ваших людей, но не более трёх и лишь мужчин.

Впрочем, Па тоже отнесла яств и напитков женщина в чадре. За пловом и шербетом Юмжагийн спросил:

— Почему вы не хотите видеть наших женщин?

Ответил Первосвященник.

— Ваши женщины позорят имя женщин. Нагота сама по себе не является абсолютно греховной, тем более что вы оказались среди старков, чьи нравы несколько распущенны и они порою обнажаются публично. Но часами лежать голой там, где ходят мужчины, это уже соблазн. Демонстрировать при этом срам и привлекать внимание именно к нему — это уже бесстыдство. А заниматься блудом на глазах у всех могут лишь низкие шлюхи да рабыни из публичного дома. И то последние лишь потому, что им так приказал хозяин. Заниматься же блудом на глазах у всех и с позорным рабом — это крайняя степень падения.

У командира перед глазами встала Деви. И кто-то из вновь прибывших тоже мог увлечься мнимой свободой.

— Но ведь ваши священники вроде бы не очень порицают жителей Соединенных островов за наготу. И вы поклонились практически нагому их Верховному вождю.

— Эти люди чисты, их нагота наивна и непорочна, очищена их искренней верой, моралью, честью и добротой. А ваши женщины порочны, испорчены, безбожны, бесчестны, бесстыдны. У них нет морали и чести. Они заменены законами и бессистемными запретами. Когда эти блудницы обнажаются, они открывают свой позор и свою скотскую похоть, свои низкие и ненасытные желания. Впрочем, даже скоты не доходят до таких извращений, которые обычны у вас.

— И из-за женщин вы не хотите вести переговоры с нами?

— Не только из-за них. Мы знаем, что вы иногда готовы признать светское правление, но не признаёте божественные законы и религию в качестве главной силы общества. Поэтому разговаривать с вами бесполезно. Вы будете пытаться навязать нам то, что вы считаете абсолютными ценностями. И отвергать с порога все наши.

— А разве вы не отвергаете с порога все наши ценности?

— Мы по их поводу ни слова не говорили. Но вы заставили. У вашего общества нет ценностей. Есть лишь табу и страхи.

И тут до Юмжагийна наконец-то дошло. На южном материке знали о пришельцах, хотя информация просто не могла успеть дойти их средствами транспорта. Тлирангогашт знал слишком многое из того, что случилось в других местах. Здесь знают о поведении землян то, что ещё не знал сам командир.

— Значит, у вас есть средства связи? И, наверно, средства быстрого транспорта тоже? — спросил командир, почему-то потерев сначала спину статуэтке Сутра.

— Я знал, что ты, наместник, не дурак. Ты уже понял насчет связи. А насчёт транспорта я промолчу.

— Так почему же вы их не используете?

— Точнее, используем редко и весьма осторожно. Ты уже видел, как разрушительно действуют на высшие сферы людей бешеные потоки излучений. А человек — такая мощь, если он разовьётся полностью, что вы себе своим зашоренным разумом, привыкшим к опоре на костыли техники, и представить не можете. Ведь развивать себя всё время, с утробы матери до часа смерти, намного труднее, чем изготовить нечто, кажущееся приятным или полезным. Но есть ещё кое-что. Сколько мы видели, у вас на Земле один народ, хотя некоторые из вас пока сохраняют национальные имена и помнят кое-что из бывших национальных культур.

— что в этом плохого? Пока были разные народы, был национализм, расизм, культурная рознь.

— Когда ваши биологи создают на новой колонии живой мир, они знают, что нельзя иметь лишь один вид живых существ. Такая жизнь непременно выродится и вымрет. Точно так же нужно иметь культурное разнообразие среди людей, чтобы поддерживать жизнеспособность. Потеряв недостатки, вы лишились гораздо больших достоинств. Лёгкие пути всегда гибельны. Более того, народы рождаются, живут, взрослеют, стареют, умирают. А ваш единственный мировой народ с самого начала неизлечимо болен. Он — химера. Скажи, часто ли у вас появляются люди, готовые на жертвы ради идеи, истины, любви, чести?

— Всё реже и реже. Их очень мало.

— А люди, которые готовы на всё ради того, чтобы получить якобы удовольствие здесь и сейчас?

— Их всё больше и больше.

— А что делают ваши правители, когда в одном месте появляется много верующих или инициативных или ищущих людей?

— Рассматривается как возможное зарождение экстремистской группы или секты и их выселяют в колонии.

— Ваша почва пытается пускать ростки новых народов, но вы их выпалываете, как только они появляются. Вы обречены.

По дороге на базу Юмжагийн сидел в хвосте флайера, в одиночестве и в тяжёлых думах. И вдруг у него вырвалось:

— Отрубить бы голову Деви! Или, ещё лучше, вырвать у неё бешеное женское место!

Неожиданно раздался смех. Выяснилось, что Юмжагийн забыл выключить коммуникатор, и весь разговор с Первосвященником слышали Тлирангогашт и Клингор.

— Теперь ты меня намного лучше понимаешь! — прокомментировал Тлирангогашт.

А Клингор печально сказал:

— Некоторые люди мечтают о свободе, но не представляют, насколько трудно быть свободным.