Глава 8. Столкновение подходов

На корабле наперебой проходили вакцинацию. Многим не терпелось избавиться от наркотической зависимости. Лейла аппетитно ела местные блюда, пила местные напитки перед камерой, расхваливая их вкус, а капитан, как только вновь появился на экранах, стал ей подыгрывать. Врачи, посоветовавшись с врачами Родины, решили: перед началом лечения от наркозависимости лучше выдержать две недели без земных лекарств.

Власти Империи, согласовав с монастырями, выбрали вторую посадочную площадку челноков на пустынном островке во Внутреннем море и передали его на время миссии в полное владение землянам… Там развернули стандартную земную исследовательскую базу. Она должна была стать первой земной территорией на Родине. Заодно на базе было легче обеспечить сохранность инвентаря. Её слабенькое по земным понятиям оружие, как рассчитывали, окажется адекватно, чтобы дать отпор в случае попытки атаки базы. Комендантом базы была назначена майор Хивря Онищенко. Туда выгрузили два флайера забрали все военные скафандры из имения землян. Так что военные корабля наслаждались морским воздухом. Они уже знали, что большую часть времени будут проводить на базе, а почти пуд золотых монет придется тратить в краткосрочных отпусках.

Постепенно и на корабле, и на Родине земляне перешли на местный, логичный и удобный, календарь. Согласно ему, высадка произошла в 16 день 3 месяца года Оранжевого кита, эпидемия коклюша началась в 25 день 3 месяца, вторая база была основана в 11 день 4 месяца. Давид хотел было полностью передать функции командира корабля капитану, но Бэйгууль отказался возвращаться на корабль даже вместе с Аэтин. Он устроил по связи общее собрание экипажа и выступил с рекордно длинной для него речью.

«Первые контакты с населением Родины прошли успешно, несмотря на неизбежные побочные эффекты, жертвы со стороны местных жителей и ошибки. Но мы должны помнить, что контактировали только с одним из государств планеты, правда, судя по всему, самым цивилизованным и сильным. На этом же континенте есть Южная Империя, в которой идёт бесконечная война. На нём же фундаменталистская Империя Правоверных, сейчас расколотая из-за некоего монаха Йолура, объявившего себя пророком. На южном материке лежит империя Зоноъоон. Кроме того, есть множество других государств, часть которых наши хозяева называют «варварскими». Есть откровенные варвары, объединённые в племена. На море орудуют пираты, с которыми ни одна из империй справиться не может. В самих империях есть разные силы, и в любой момент ради каких-то внутренних интриг одна из них может спровоцировать конфликт с нами».

«Так что у нас два пути. Первый — эвакуироваться на корабль и вернуться со всеми собранными материалами, захватив с собой нескольких местных жителей: послов и изъявивших явное желание стать гражданином или гражданкой Империи землян, при условии, что это будет поддержано единогласным решением экипажа. Второй — высадить, несмотря на риск, большинство команды на планету и продолжить успешно начатые контакты».

Капитану пришлось немного переждать смешки и реплики, поскольку пункт насчёт отдельных туземцев однозначно интерпретировали в отношении Аэтин.

«Я поставлю первым на голосование вопрос о продолжении миссии либо срочном возврате, но по вашей реакции уже вижу, каков будет результат, и сосредоточусь на втором варианте. Если оставаться, то необходимо расширять контакты на всю Родину. Поэтому нам нужно всё время быть начеку и не терять ни секунды в случае необходимости принятия решений. Я предлагаю объявить на всё время миссии на Родине военное положение. В случае если я окажусь недоступен, недееспособен или мёртв, командование переходит к Давиду Русских. В случае его недоступности или недееспособности — к Хивре Онищенко».

«Далее. Нам необходимо в экстренном случае обеспечить возвращение на Землю с материалами и по возможности с открытым путём на Родину. Если мы будем ездить туда-сюда, весь экипаж на Земле надолго упрячут в карантин со всеми вытекающими отсюда отрицательными последствиями и возможностями злоупотреблений. Поэтому предлагаю принять правило: спустился — вернуться можешь, лишь если объявлен конец миссии. А на корабле всё время держать группу чистых членов экипажа, достаточную для возвращения на Землю с установкой базы и сети в соседней системе. Поэтому в неё должны входить Давид Русских, два пилота, два энергетика, включая главного, два связиста, включая главного, два геолога, аналитик, астроном, психолог, врач, два информатика, включая главного, и ещё четверо человек. Они будут определены приказом, по возможности с учётом мнения самих людей».

Пришлось ещё раз подождать, пока это переваривал экипаж.

«Теперь о правилах поведения на планете. Нас пригласили как почётных и высоких гостей. Поэтому мы должны вести себя как дипломаты, хотя формально послами и дипломатами не являемся. Всегда относитесь с уважением к местным людям, их обычаям и верованиям. Поскольку мы не дипломаты, нам придётся в значительной степени подчиняться местным законам, за ваши проступки по отношению к местным вас будут судить местным судом. Мы, командиры, станем обеспечивать независимость и объективность суда. Не надейтесь, что мы используем военную мощь, чтобы выручить запятнавших себя и всех нас».

Земляне зароптали. Подчиняться средневековым законам? Кто-то хотел что-то возразить, но командир продолжал.

«Пуд золота на каждого из вас в полноценной имперской монете — вполне достаточно для того, чтобы жить среди местных с полным комфортом. Но ваше богатство и статус не должны провоцировать на спесь и самодурство. Если вы нарушите законы Земли, вас будет судить военный трибунал, даже если вы избегнете суда местных. Как бы вам ни хотелось, не вмешивайтесь в дела, прямо вас не касающиеся. Не проповедуйте свои взгляды. Разве что наедине с явного согласия всех присутствующих местных. Будьте осторожны в передаче местным сведений и технологий, это может делаться лишь по единогласному решению всех трёх командиров, остальные имеют право ходатайства и возражения. Всегда носите с собой подготовленное к применению оружие и в случае угрозы жизни, свободе, здоровью без колебаний пускайте его в ход. Местные законы это поощряют, а ситуация военного положения освобождает вас от ответственности за чрезмерное применение силы. Перед спуском на планету я требую три дня тренировок в тире-имитаторе».

«И наконец, я искренне желаю всем нам с достоинством пройти нашу труднейшую миссию, оставив самое благоприятное впечатление о себе и обо всей Империи землян у местных».

Единогласно было принято решение продолжить миссию. Остальные пункты прошли большинством голосов. Главные возражения вызвало положение о подчинении местным законам. Оно набрало большинство лишь потому, что все три командира заявили: провал этого предложения означает немедленное возвращение экспедиции.

Золото семёрки тоже перевезли на базу. Туда хотел переселиться и капитан, но местным жителям доступ на Остров Землян был запрещён общим решением команды, а с Аэтин расставаться не хотелось. Капитан решил взять дипломатические и представительские функции, оставив военные Хивре.

Общими усилиями составили второе донесение на Землю.

« Контакты сначала развивались мирно и успешно. Затем на Родине вспыхнула страшная эпидемия земной кори с высочайшей смертностью, но пожизненным иммунитетом и практически полным отсутствием осложнений. У нас четыре человека, в том числе капитан, заразились местным коклюшем, который протекает у землян в очень тяжёлой форме, но даёт пожизненный иммунитет. Разработаны вакцины и лекарства от этих болезней, проведена вакцинация личного состава от коклюша и переданы местным врачам вакцины и лекарства от кори. Все наши заболевшие выжили и сейчас проходят курс реабилитации. К счастью, на нас не возлагают вину за эпидемию. Местные врачи предупреждают: вирус кори почти вышел из-под контроля наших стандартных прививок, в ближайшее время возможна её эпидемия в Империи землян. Приложение. Панорама: наша военная базы на острове Ор во Внутреннем море. Панорама: трупы умерших от кори. Панорама: леса и горы в окрестностях кратерного озера Ломо. 10 день 4 месяца года оранжевого кита по календарю Родины».

Естественно, что к изображениям Кхноп приделал свои донесения. Он на сей раз сымитировал намного более сильные помехи: не беда, если панорамы будут повреждены, лишь бы донесения остались читаемыми.

Имелся баг в программном обеспечении вертушек, который связисты экспедиций знали и давно считали фичей: вертушка начинала передавать сообщения с Земли лишь после первого ответа на сообщение экспедиции. Тем самым некоторое время экспедиции на интересные планеты были защищены от нелепых требований и инструкций, которые обычно сразу же начинала генерировать Земля после нахождения перспективной планеты с жизнью или необычной системы, ещё во время броска корабля внутрь системы и до получения первых донесений. А здесь в связи с невозможностью быстрой связи были дополнительных два месяца отдыха от бюрократизма-идиотизма.

***

На Земле сообщение об эпидемиях на Родине помогло задавить бунт «требуем открыть планету здесь и сейчас!» А предупреждение о возможности пандемии кори было выброшено из переданного прессе текста донесения, тем более что формальный повод был: это предложение дошло в повреждённом виде, хотя и читаемом. Когда же журналюга из числа «разгребателей грязи» докопался до скрытых сведений, все земные врачи единогласно заявили, что эти невежественные средневековые лекари ничего не понимают в генетике и в эпидемиологии, и опасности никакой нет. Через два года пандемия разразилась и унесла, несмотря на интенсивные меры, пятьдесят миллиардов жертв.

Состоялось тайное заседание консорциума «Родина Huí jiā». Окончательный его состав: «Монгол Huí jiā» (бывший «Монгол Шуйдин»), имевший три голоса в правлении, «Югра Энергия», «Галактическое Таити», «Земной легион», «Меганезия фармацевтика», «Шанхай Риэлторс», «Банк Ао Теа Роа», «Зулу Масс-медиа». Было отмечено, что первая стратегическая задача успешно решена. Кампания за открытие Хуйцзя всё равно поднялась бы. Её удалось разжечь преждевременно и скомпрометировать идею. Теперь следующей задачей стало: создать для исследователей Родины имидж героев, чтобы по возвращении домой они, боясь потерять престиж и статус, не болтали бы лишнего, чтобы в необходимых случаях пользоваться их авторитетом в обществе, и чтобы подготовить интенсивную демократизацию и прогрессорство в нужный момент, но не раньше.

На следующий день после обнародования первого послания с Родины Конгресс Земли единогласно принял воззвание:

«Империя землян приветствует наших братьев на планете Родина (Huí jiā). Мы рады сообщить, что мы принимаем вас как полноправных граждан Империи землян. Мы согласны на сохранение ваших законов и правительств при условии строгого соблюдения Всеобщей декларации прав человека. Текст декларации прилагается. Мы надеемся на ваш быстрый прогресс при нашей братской помощи и готовы защищать вашу планету от всех внешних врагов. Мы уверены, что вы скоро поймёте преимущества демократии и потребительского общества и займёте достойное место в составе нашего славного союза».

Это воззвание заставило провести первое тайное заседание консорциума по эксплуатации новооткрытой планеты. Заявление Конгресса Земли было единогласно признано идиотским и неадекватным, было решено дождаться реакции на него от исследователей и правителей Хуйцзя, а затем подать её в максимально выгодной для героев и наивных жителей потерянной колонии форме. Ведь документ Конгресса мог вызвать необходимость преждевременных действий по провоцированию и поддержке революций, а заодно убить преимущества Родины как источника рекрутов для армии и места отдыха для элиты.

Генеральный штаб обороны Империи землян также остался крайне недоволен полным благоглупостей постановлением Конгресса. Служба безопасности кое-что сообщила о социальной структуре Родины и о бушующих там войнах. Поскольку приличных рекрутов было набирать всё труднее, приходилось брать с колоний, куда выселяли фанатиков и экстремистов, что повышало угрозу бунта армии, а тут резервуар, из которого десяток миллионов потребных Империи отличных солдат будет легко набрать. Но только если эти идиоты не спровоцируют революцию, не ввергнут планету в хаос и не сломают сословную структуру, семейные устои и религию. Ведь верующие намного легче идут на смерть: разумный неверующий прекрасно понимает, что все деньги и почести мертвому уже ни к чему, а семьи разрушены…

Департамент безопасности тоже был возмущён медвежьими услугами конгресса, который на волне идиотского энтузиазма принял постановление столь быстро, что заблокировать его не успели. Он действовал тоньше, спровоцировав протест учёных, которые говорили, что на первые несколько десятков лет надо установить на Родине режим заповедника, чтобы детально изучить средневековое общество. Впрочем, провокация легла на благодатную почву: протест уже назревал.

А самое главное, стряпчие при администрации Императора землян возмутились вторжением Конгресса в прерогативы главы государства. Постановлением Конгресс сам присоединил новую территорию. Представление об этом должен был внести президент… пардон, Император. Вдобавок это расценили как тонкий удар оппозиции перед выборами в следующем году: Император был из партии демократов, а в Конгрессе большинство было у либералов. Поэтому постановление, опубликованное всеми имперскими масс-медиа, в космос не ушло: Император приостановил его и на следующий день наложил вето.

Поднялась бурная кампания. Одна сторона обвиняла Императора в отступничестве от идеалов демократии и прав человека, поскольку он оставил многие миллионы людей коснеть в условиях средневековья и бесправия. Другая напирала на угрозы эпидемий и на наплыв с Родины мигрантов, не умеющих ничего делать, зато агрессивных по природе (умалчивая, что межзвёздные и большей частью внутрисистемные транспортные линии были под абсолютным контролем Империи; она всегда могла не пропустить «по техническим причинам» нежелательных пассажиров и грузы). В Конгрессе у либералов не было конституционного большинства, чтобы преодолеть вето, вдобавок оставался Конституционный суд, который наверняка поддержал бы позицию Императора об антиконституционности постановления, но весь Конгресс был обижен тем, что Император посмел наложить вето на единогласное решение Конгресса!

Нарушая инструкции, связист из фракции либералов передал постановление Конгресса на Huí jiā. В полном соответствии с правилами через день ушли зашифрованные экстренные послания Генерального штаба, Департамента безопасности и фирмы «Монгол Huí jiā», адресованные капитану, все три с пометкой: «Совершенно секретно! Особой важности!»

В конце концов создана была согласительная комиссия с задачей доработать текст постановления, чтобы оно не нарушало прерогатив Императора, устраняло угрозы для Земли и, тем не менее, было бы подтверждено единогласным решением Конгресса, чтобы не терять престижа. Лоббисты от военных, безопасности и консорциума начали обрабатывать членов Конгресса и убеждать Императора, делая его позицию ещё более жёсткой. В бюрократических торгах прошло время до второго послания с Родины, сдвинувшего процесс с мёртвой точки.

***

Наконец-то выехав за пределы монастыря (это можно было сделать чуть раньше, но позорно было показывать неумение ездить верхом) шестеро землян (Гиоргиос остался дежурить в поместье) двинулись в первое общее путешествие. Конники расположились по бокам кареты, женщины давали пояснения.

В первой деревне, капитана и Свена встретили старейшины и местный дворянин. Лейла немедленно достала из кареты дюжину бутылей и банок с мазями, местные женщины сразу же подхватили всё это, и она отправилась помогать больным.

— Я вижу, Лейла вовсю осваивает методы местной медицины, — сказал Свен на земном языке, сразу понял, что допустил бестактность; и пришлось повторить на старкском:

— Я вижу, наш врач Лейла Фаридин вовсю помогает вам лечить больных.

— Мы ей благодарны. Врачей не хватает. Она только всё время сетует, что опасно пользоваться земными лекарствами, и слишком уж тяжело переживает смерть больных, особенно детей. А по поводу детей меньше всего нужно расстраиваться: нагрешить они ещё не очень успели, и умерли с честью, преодолевая опасность, — улыбнулся староста, кряжистый рыжий низкорослый мужик с серебряной серьгой в ухе, серебряным кольцом на руке и кинжалом у пояса, бледный от перенесённой болезни. — Она и меня из кризиса вытащила.

Женщины хотели было уйти вслед за Таррой, которой не терпелось показать Эльве местную культуру сельского хозяйства и сорта растений. Но из-за поворота появился небольшой отряд. Во главе его на прекрасном коне ехал черноволосый богато одетый человек среднего роста с платиновой серьгой в ухе и мечом у пояса. Его сопровождали несколько воинов и пара гражданских. Один из них был с серьгой и кинжалом, на коне, а второй — желтокожий, узкоглазый, в золотом ошейнике — ехал на осле. Рядом с людьми бежали жеребёнок и собака.

— Приветствую вас на своей земле, высокие гости с Земли! — церемонно произнёс главный. — Я сюзерен этих мест имперский герцог Сон Ларинэу. Рад, что вы выехали с территории монастыря и дали мне возможность проявить гостеприимство.

— Приветствую тебя, герцог Сон! — вежливо ответил капитан. — Рады встрече, надеемся быть достойны твоих ожиданий.

Герцог был почти удовлетворён ответом капитана, изобретённым интуитивно. Капитан осознал, что надо будет взять у местных монахов уроки этикета, а потом подумать, как применять местные правила, чтобы не возникло ущерба чести и принципам Империи землян.

— Достойно ли ведут себя с вами жители моих деревень? Сколько я знаю, ваши женщины, отважные воительницы и целительницы, уже неделю им помогают в борьбе с бичом Судьбы.

— Ваши люди ведут себя в несчастье стойко и с достоинством, — слегка поклонилась Деви. — А мы стараемся помочь, чем можем.

Помогала в основном Лейла, остальные немного ухаживали за больными и давали семьям умерших в утешение по золотому (в первый раз Деви дала несколько золотых, но быстро убедилась, что для местных золотой — большие деньги).

Герцог торжественно произнёс:

— Завтра вечером и ночью и послезавтра утром я приглашаю всех землян быть моими гостями на большом приёме, где их ожидает вся окрестная знать.

— Принимаю твоё любезное приглашение, герцог. Но я должен оставить дежурного.

— Всё правильно, полководец. Но нужды в этом нет. Я пришлю четыре десятка воинов. Десяток будет почётным конвоем, а три оставшихся станут охранять ваше имение, пока вы гостите у меня. Только попросите своих служанок и рабынь быть поласковее с ними, как полагается по обычаям.

Капитан понял: придётся временно нанять ещё крестьянок, чтобы приготовить угощение.

— Рабынь нет. Служанкам разрешу принимать ухаживания.

Капитан заметил, что дюжина крестьянок, сообразив, в чём дело, подтянулись к капитану, желая наняться. А за ними двое деревенских с кислыми мордами.

— Мужчин нанимать не обязательно, благородный Юн. Воины с удовольствием сделают мужскую работу по просьбе симпатичных женщин, — уточнил герцог, улыбаясь.

Двое штатских вывели вперёд жеребёнка и собаку.

— Вождь землян, я знаю, что ты вынужден ездить на недостойном тебя коне и нет у тебя лучшего друга. Я привёл тебе в подарок жеребёнка от лучшей линии и сучку императорской породы. Помни, что это не животные, а друзья. Друга нужно воспитывать с детства, и они будут тебе преданы всю жизнь. А чтобы научить тебя обращению с друзьями, я временно даю тебе моих лучших конюха и псаря. Гражданин Кон Тукурусс и мой личный раб Катун.

Конечно, временно получить в услужение раба было не рабовладением, а слуг, как единогласно признали земляне, можно считать просто нанятыми работниками. Но капитан смутился.

— Герцог Сон, я бесконечно благодарен. Скажи мне имена моих юных друзей.

— Имена им должен подобрать хозяин.

— Есть просьба. Нельзя ли снять рабский ошейник с Катуна, пока он работает на меня?

Герцог расхохотался.

— Катун, сними ошейник и отдай мне пока что!

Раб с явной неохотой расстегнул замок ошейника (который оказался не заперт) и отдал свой знак позора хозяину.

— Катуна я захватил в последней войне с жестокими шжи под знаменем Клингора, тогда ещё князя. Этот шжи оказался достоин стать моим личным рабом. Я давно уже включил в завещание, что он получает свободу, деньги и дом. Конечно, мог бы отпустить его сейчас. Но ни мне, ни ему не хочется отдаляться друг от друга.

Капитан почувствовал, что, если он попросит, герцог должен будет отпустить раба. С губ уже хотела сорваться просьба, но что-то заставило сначала спросить раба:

— Катун, ты хотел бы стать свободным?

— По твоей просьбе и по твоей воле, землянин, не хотел бы. А вот если господин сочтёт меня более недостойным быть его приближенным, я никому другому служить не хотел бы и вот тогда попросил бы у него свободу. Он дал бы мне её, наверно, даже без моей просьбы. Конечно, если господин прогонит меня на свободу, мне останется лишь принять его волю.

Земляне были поражены: они считали, что все рабы только и мечтают о свободе. А тут такое извращение: верный идейный раб, хуже пса! Но Катун отнюдь не выглядел цепным псом. Герцог демонстративно отдал Катуну ошейник, сказав:

— Имеешь право вновь надеть, когда капитан разрешит.

На следующий день земляне отправились на приём. Почти все решили ехать на вездеходе, чтобы показать мощь Земли. В нем семеро умещались, но без комфорта, и капитан сопровождал их верхом. Все, кроме Гиоргиоса и Лейлы, надели парадные мундиры. Эти двое — старкские одежды.

Приём оказался почти пыткой. Вначале всё было хорошо: мужчины и женщины пировали в соседних залах, затем сошлись для разговоров и танцев. Тут-то и началось. Танцевать земляне не умели, разговор, пересыпанный поэтическими вставками (а порою импровизациями) не понимали. От землян, видимо, ожидали поэзии и песен Земли, но они не знали ни того, ни другого: технари-с. Капитан, увлекавшийся культурой родной Монголии, смог кое-что процитировать из «Сказания о Гесэре», Лейла сыпала рубаями Хайяма и любовными персидскими стихами. Остальные, пытаясь что-то вспомнить, сразу сбивались.

Самая гуманитарно образованная Эльва, всё-таки психолог, попыталась прочитать кое-что из современной поэзии, но верлибр местные воспринимали как халтуру. Взбесившись, она стала применять методы НЛП и психической модерации, но от большинства они отскакивали и рикошетировали по землянке. А на кого они действовали, остальные смотрели так презрительно, что несчастные удалялись.

— Законченные варвары! На них, наверно, даже реклама будет оказывать противоположное действие, чем на нормальных людей! — резюмировала Эльва по возвращении.

Потанцевать смогла лишь Лейла, увлекавшаяся в студенческие годы танцем живота. Словом, полный провал.

Правда, Ларс так не считал, потому что его захомутала местная дама, и он провёл с ней жаркую ночь. Капитан сумел отбиться от ухаживания, вовремя вспомнив старое монгольское стихотворение и кое-как переведя его на старкский:

Я б тебя обнял,

Если б другая уже

Мной не владела.

Бедный Гиоргиос ухаживал столь неуклюже, что его отшили и он вынужден был довольствоваться рабыней, после чего над ним иронизировали все женщины экипажа.

За Лейлой стал ухаживать сам герцог, и она сочла дипломатичным (да и приятным) принять его любезности. Деви была раздосадована, что никто не обратил внимания на её красоту:

— Эти люди ценят лишь тех, кто ведёт себя по их обычаям. Надо было и мне в их одежду облачиться, — скрывая под усмешкой бешенство, прокомментировала она.

Но мужчины были не уверены, что дело в одежде: многие дамы на приёме выглядели лучше потасканной и тщательно подмазанной Деви.

Подарок герцога оказался коварным: учение и установление психической связи с жеребёнком и щенком (хотя сучка была ростом с обычную собаку, это был полуторамесячный щенок породы, судя по всему, происшедшей от земных догов) вместе с изучением истории и этикета, а также любовью Аэтин, заняло капитана чуть ли не на месяц, до новых больших событий.

Пришлось изучать этикет и вспоминать собственную культуру и другим, после того, как они почувствовали себя полностью опозорившимися на приёме у герцога.