Глава 4. Первый десант

Через две недели весь экипаж провожал первый челнок на Родину. Выяснилось, что на планете четыре сильных центра цивилизации: три на большом материке и один на южном. Решили на первых порах держаться монастыря Ломо и Старкской империи, пригласившей землян быть почётными гостями.

Боясь каких-нибудь осложнений, решили, что пока что все десантники будут в боевых скафандрах с биофильтрами. Это объяснили нежеланием заражать хозяев своими болезнями. На челнок погрузили несколько компьютеров для подарков, показа информации и сбора данных. Они содержали колоссальный объём информации о Земле, культуре империи (не только современной), достижениях науки и техники, результаты исследований Космоса. Кроме этого, взяли образцы земных растений, имевшиеся в биологической лаборатории, тщательно продезинфицированные снаружи земные консервы, драгоценности, собранные как дары женщин (рассчитывавших на ответные дары туземцев) и картину Луиджи Марциано, которую оторвала почти от сердца главный энергетик Анна Чериани. Конечно же, земляне захватили лекарства для себя и для жителей Родины.

Командир корабля передал свои полномочия первому помощнику Давиду Русских. Семеро первых гостей были командир, лейтенант безопасности Свен Хаммард, главный психолог Эльва Шарашши, биолог Тарра Гастон, аналитик Гиоргиос Анатоксис, врач Лейла Фаридин и женщина-генетик с пышным именем Деви Рани Пери. Все они уже немного знали старкский язык и частично умели читать по-старкски (выучили алфавит и несколько самых распространённых знаков). Они знали, что внизу их будут встречать сами Император и Патриарх, не говоря о паре королей и нескольких князьях. Челнок стартовал.

***

Место приземления было выбрано на каменистом плато вблизи монастыря, чтобы нанести меньший ущерб природе. Из челнока вышли семеро гостей, открылись грузовые люки, аккуратно спустили на землю контейнеры с припасами и подарками и вездеход. Земляне прицепили платформу с контейнерами и отъехали на полтора километра, к месту, где их ждали хозяева.

Семеро в красивых военных скафандрах, создававших впечатление мощных тел в латах, вышли на площадку. С другой стороны поднялись Император и Патриарх. Там стояло два трона для властителей и кресло для капитана. Зная, что гости будут в военном одеянии, Император также оделся по-военному. На нём была золочёная кираса с эмблемой Империи, под которой туника из шерстяного шёлка, на ногах шёлковые штаны с инкрустированными платиной поножами из торовской бронзы и пурпурные сапоги, на голове шлем, на поясе висели меч и кинжал, на пальце кольцо с печатью Империи (и с определителем яда внутри), в ухе бриллиантовая серьга, на груди медальон с эмблемой Империи. Патриарх же был в повседневной рясе.

На поясах у землян висели пистолеты: единственное оружие, открыто взятое с собой. А внутри военных скафандров был целый арсенал. Стоили такие скафандры исключительно дорого, поэтому они делались с возможностью автоподгонки по фигуре носящего, и было их на корабле всего десять. Лица землян были прикрыты прозрачными щитками биофильтров.

Девушки в длинных шёлковых пеплосах и изящных сандалиях, с кинжалами на поясе, поднесли гостям блюда с хлебом, оливковым маслом, куском мяса и чашей вина. Командир, которому подали первому, провёл рукой над блюдами (в пальцах перчатки военного скафандра был анализатор, так что во время лёгких прикосновений он проверил блюда на яды). Еда была качественная, и он откинул забрало биофильтра, одновременно включив лучевой биофильтр, чтобы не заразить хозяев. Воспоминания об обычаях предков подсказали ему отломить кусок хлеба, обмакнуть в масло, съесть, отломить второй, положить на него кусочек мяса, тоже съесть и запить вином. Еда и вино показались какими-то безвкусными, но это можно было стерпеть.

Затем то же самое проделали остальные гости, и в ответ достали из контейнеров пакеты с земными хлебом, мясом (приготовленным с маслом) и вином. Дары девушки поставили на два подноса и передали владыкам. Проверив их своими кольцами, они переглянулись.

— Мы полностью уверены, гости с Земли, что вы не хотели повредить нам. Но, как вы уже выяснили, наши болезни могут оказаться смертельны для вас, а ваши — для нас. Точно так же с едой. Наша еда была чистая. А ваша — с какими-то добавками, привычными для вас, но неизвестно, как они действуют на наших людей. Поэтому прошу не обижаться, но мы не можем сейчас отведать угощение, предложенное вами от чистого сердца. Сначала его попробуют наши рабы, а монахи и целители поймут после этого, можем ли мы есть вашу еду. Посему я обращаюсь к вам с просьбой дать нам по нескольку пакетов вашей еды, дабы испытать их побыстрее и в дальнейшем не казаться такими невежами, — вежливо сказал Патриарх.

В этой речи покоробило Юмжагийна и других откровенное признание, что еда будет проверена на живых людях. Конечно, командир и биологи знали, что в большом секрете и на Земле кое-что испытывается на преступниках, но говорить об этом было неприлично. Да и делалось так в исключительных случаях. А здесь, судя по всему, это обычная практика. Впрочем, чего же ожидать от людей, у которых сословия и рабы?

Интуиция подсказала капитану, что время преподнести подарки. Деви Рани, самая красивая в семёрке, подала Императору картину. Знаменитый итальянский художник светлыми красками изобразил заповедный мыс в Апулии и развалины старинного храма на нём. Император Клингор благосклонно улыбнулся:

— Ваши властители, посылая вас, конечно же, не могли ожидать встречи с братьями. Вам и нам улыбнулась Судьба так, как она делает один раз в истории. Поэтому вы не могли подготовить достойных по рангу ваших владык подарков, и я рад, что вы нашли эту светлую и немного грустную картину, достойную того, чтобы висеть отныне в зале Имперского Сейма. Я прошу всех вас принять мои скромные подарки.

«Скромные подарки» оказались яшмовыми медальонами на платиновой цепочке с эмблемой Империи для мужчин, изящными золотыми обручами на голову с той же эмблемой, но на чароите, для женщин. Заодно все получили кольца с печатью Империи, как знаки почетных высоких гостей. У Юмжагийна кольцо было яшмовым, у остальных — золотыми.

— Пока у вас эти кольца, вы равны по положению знати, а ваш вождь — князьям, — уточнил Император.

После этого Гиоргиос поднес Патриарху компьютер с запасными кристаллами памяти:

— Пресветлый отец, здесь множество картин, представлений и книг о Земле, о наших открытиях и знаниях, о нашей истории и культуре, обо всей империи землян. Я смею надеяться, что это окажется для вас полезным. Мне приказано обучить ваших доверенных монахов обращению с этой машиной.

— Я чувствую, что вы тщательно подбирали нам машину. Вокруг неё почти нет той тяжелой ауры, которая окружает ваши изделия, — вежливо ответил Патриарх. — Это лучший подарок, который вы могли подготовить своими силами. А я отдарю вас нашими священными книгами, произведениями лучших поэтов, историков, философов и писателей.

Монахи подвезли ослиную повозку, на которой были сложены переплетённые в доски ксилографы. Эти книги перегрузили на тележку вездехода. Туда же люди Императора уложили драгоценности и кольца для оставшихся членов экипажа. Лейтенант Свен отвёз подарки на челнок и вернулся. Тем временем неторопливый диалог продолжался.

— Ваш император выбирается или власть передается по наследству? — спросил Клингор.

— Конечно же, выбирается. Все граждане империи землян, достигшие 21 года, раз в шесть лет голосуют.

— А как они голосуют?

— Они прикладывают документ к специальной информационной машине и выбирают портрет кандидата, который больше нравится. Для слепых есть специальные машины. Каждый имеет возможность подать голос, даже осуждённые преступники. Ведь они сохраняют основные права людей.

— Много ли людей этой возможностью пользуются? — спокойно уточнил Император.

Капитан хотел увильнуть от вопроса или слукавить, но, посмотрев на ясные глаза Клингора и на пронзительный взгляд Патриарха, понял, что ложь будет моментально обнаружена.

— К сожалению, всё меньшая и меньшая доля. На последних выборах чуть больше одной десятой.

— Значит, что-то у вас неладно. Люди чувствуют: их выбор ни на что не повлияет, — жёстко отрезал Клингор.

— А разве у вас лучше? Ведь у вас власть Императора наследуется, — решил перейти в контратаку капитан.

— Ошибаешься, гость, — столь же жёстко продолжил Император. — Императора избирает Сейм Империи. Тоже сроком на шесть лет. Правда, у нас не принято зря менять властителей, чтобы они думали о деле, а не как угодить всем и выиграть следующие выборы. Так что, если я не стану дураком и тираном, буду носить корону до смерти.

— А как же сменяемость власти? — возмутился капитан.

— Власть должна быть компетентной, а не сменяемой. Если правитель хорош, но в чём-то ошибается, его нужно не гнать, а поправить. Неизвестно, каков будет следующий. Для слежения за правителем есть Сейм и право восстания у народа, если законы, обычаи и мораль попираются. Впрочем, и наследственная власть совсем неплохо, если царствующий род не выродился. Ведь тогда на трон восходит тот, кого с чрева матери учили именно властвовать и управлять, а не какой-то демагог или бессильная кукла, как, судя по всему, происходит у вас. Если, как у вас, правят на самом деле не те, кто считается правителями, то возникает олигархия, эти тайные владыки совершенно бесконтрольны и безответственны. Они в конце концов разрушат всё, — Клингор оглянулся. — Вернулся железный бык. Пора завершать церемонию встречи, дары с обеих сторон приняты.

Император поднялся со своего места.

— Посланцы могучей Империи землян! Империя старков рада принять вас как почётнейших гостей. Эта встреча была неожиданной и для вас, и для нас. Мы приглашаем вас воспользоваться нашим скромным гостеприимством, а когда опасность минует, и других ваших людей. Мы надеемся, что вы унесёте в своих сердцах и душах тепло нашего приёма, и следующая встреча, которой, как мы уже знаем, придётся ждать более десятка лет, будет началом союза и дружбы между вашими мирами и нашим скромным мирком. Всё для этого есть. Мы научились понимать друг друга. Самые страшные враги у нас одинаковы. Я желаю сразу же было зафиксировать, скрепить клятвами и взаимными обязательствами следующее положение. На территории другого мира люди должны вести себя как приличные гости. Полностью уважать законы, обычаи, мораль другого мира и не вмешиваться в дела, их не касающиеся прямо. А в остальном: быть просто дружелюбными и понимающими друг для друга.

— Все Великие Монастыри веры Победителей подтверждают приглашение людям Империи землян быть почётными гостями. Мы рады будем обмениваться знаниями. Мы присоединяемся к условиям Императора. Люди другого мира должны вести себя как гости. Им разрешается исповедовать любые убеждения и верования, но не проповедовать их. Они могут знакомиться с нашими обычаями, знаниями и верованиями, учиться в наших монастырях, но при условии уважения к нашим порядкам, а в случае обучения — добровольного согласия соблюдать все обязанности учеников, кроме исполнения обрядов нашей веры, и принимать в случае нерадивости полагающиеся наказания. Империя землян должна официально подтвердить, что травма или смерть ученика во время обучения не должна рассматриваться как нечто влияющее на наши отношения, поскольку он добровольно согласился пойти на это. На тех же условиях она должна принимать в обучение наших людей. За обучение ни одна сторона не будет требовать от другой никакой платы или формальной эквивалентности, но всегда имеет право ограничить число обучающихся, если оно стало явно неразумным или же намного превосходит число учеников с другой стороны.

Эти условия вызвали у капитана и членов экипажа весьма смешанное чувство. Их вроде бы принимали со всем почётом и были готовы наладить самое главное: обмен людьми и идеями. Но спесь, которая, как казалось землянам, проглядывала в согласии учить их, и невмешательство во внутренние государственные и духовные дела другой стороны полностью не соответствовали идеологии полной открытости и глобального контроля за правами человека. А вот условия насчёт травм и смертей показались разумными: если захотел идти учиться в другой мир, принимай и возможные опасности и не беги со скулежом к своему представителю, как только тебе стало плохо. Но это было мировоззрение разведчиков, а не общества и политиков.

Разведчики уже предвкушали, как они привезут на Землю делегатов и учеников с Родины. Несмотря на выявившиеся принципиальные разногласия в подходах, всё шло нормально.

— Я их вполне понимаю. Они избаловались в своём застойном мире, наши мощные средства передачи информации у них вызывают головную боль и болезни. Разумно привыкать постепенно, мы разработаем менее вредные для них устройства. Ничего, они откроются, пойдут наблюдатели, их люди обучатся у нас, и шаг за шагом мы их убедим в преимуществах демократии и либерализма, — заявил Аслан Кафизов.

— Согласна, — подтвердила капитан безопасности Алла Рылеску. — Нажимать было бы глупо. Время у нас есть.

— Захочет ли ждать фирма «Монгол Шуйдин» или любыми средствами быстрее получит полный контроль над миром? — неполиткорректно спросил Давид Русских. Все задумались.

— Не выйдет у неё, — сказала Лайни. — У нас общество демократическое и либеральное, свободная конкуренция, соперники ей просто не дадут.

Все согласились с выводом, а главный связист Понн Кхноп по-восточному улыбнулся и покивал головой.

— Подумали ли вы ещё об одном? — спросила Анна Чериани. — Тут общество уникальное и биоценоз замечательный. Ведь на наших больших колониях до сих пор весьма неуютно из-за последствий недавнего экоцида, и биоценозы не успели развиться. А тут за десятки тысяч лет всё вошло в норму. И энергетика у этой системы тоже своеобычная. Словом, нас всех ждут здесь великие открытия, а затем слава и богатство… Если только всё это у нас не украдут из-под носа алчные хищники, которые набросятся на этот мир. По-моему, нас попытаются немедленно отозвать. А если мы что-то передадим о своих достижениях — присвоить. Ведь мы сможем передать лишь наброски, идеи. Нас по возвращении засадят на годы в карантин, пока другие не соберут все сливки, а потом, может быть, даже наградят понемногу. Но, может быть, и осудят за нарушение массы параграфов инструкций, не рассчитанных на наш случай.

— Условия распространения радиоволн здесь тоже во мноигх отношениях отношениях уникальные, — добавил Понн Кхноп. — Связь теперь у нас медленная из-за этих аномалий, и даже ненадёжная.

Решение родилось само собой. Послать предельно сухое сообщение, говорящее о наличии обитаемой планеты с цивилизацией людей на ней и с земным биоценозом. Жители планеты приняли землян дружественно, как братьев и сестёр. Уникальные особенности системы создают опасность потери связи с этим сектором мира-пространства-времени после возвращения. Поэтому экипаж просит разрешения ещё пять-шесть лет вести исследования на Родине, а затем установить временную базу в соседней системе красного карлика и вернуться.

Тем временем капитан, церемонно приняв приглашение поселиться в специально выкупленном для гостей имении, пока не появится возможность жить без скафандров среди людей, подал знак, и все высокие участники церемонии стали любоваться величественным зрелищем старта челнока на планетарных двигателях. Через пять минут челнок скрылся в небе.

Высокие гости уселись на отведённые им места за праздничным столом. Естественно, капитана усадили на самое почётное: справа от Императора. Патриарх и монахи участия в пире не принимали, кроме переводчиков. Первым подали дичь с зеленью и фруктами и вино. Капитан даже не стал проверять блюдо, он просто капнул стандартную витаминную и вкусовую добавку в мясо и вино. Блюда оказались великолепного вкуса. Но неожиданно у него прошёл космический холод по коже от всё понимающего, жёсткого и циничного взгляда Императора Клингора. Капитан предложил ему тюбики добавок, Клингор немного выдавил из них на нож, прикоснулся кольцом и вдруг на секунду его лицо передёрнуло гримасой отвращения. Но уже в следующее мгновение он опять мило улыбался, так что капитан не был уверен, почудилось ему или правда гримаса была?

— В очередной раз то, что является для вас, земляне, обычным, необычно для нас. Капитан, ты не можешь подарить нам по многу тюбиков ваших пряностей?

— Конечно же, император! Я сейчас же распоряжусь.

И тюбики исчезли в торбах монахов.

Слева от Императора сидели три женщины. Одна средних лет, с тщательно сохранённой красотой, почти не требовавшей косметики, которая в ответ на взгляд капитана неожиданно чуть-чуть улыбнулась и стрельнула в него глазами. Вторая помоложе и более скромная на вид. Третья — молоденькая шатеночка, весело улыбающаяся и наслаждающаяся необычным зрелищем.

— Мои жёны. Императрица Акнисса Валлинская, вторая жена Ориасса Лиурийская, третья жена Онстроусса Зирварнская, — представил Император, проследив взгляд капитана. — Если бы ты, вождь землян, не был бы в латах, они могли бы потанцевать с тобою, поскольку ныне твой ранг это позволяет.

— У вас гаремы? — поразился капитан.

— Какие же гаремы, если женщины участвуют в празднестве и свободно общаются с мужчинами? Просто наиболее достойные должны иметь больше детей, поэтому Императору разрешается три жены, королям три по специальному благословению Патриарха, знати и именитым гражданам две. И даже у простолюдина порою может оказаться две жены, если он взял себе жену и детей умершего брата.

— А как же те, кому жён не досталось?

— Мужчины и мальчики чаще гибнут или получают увечья и болезни и уходят в монахи. Всё оправдано.

— Так что у вас нет равноправия женщин?

Юмжагийн заметил ещё одну женщину, сидевшую рядом с жёнами. Она была в расцвете красоты. Невысокая, золотокожая, с тонкими тёмными волосами, зелёными глазами. Одета во внешне простое, но, чувствуется, исключительно дорогое платье. Драгоценностей немного, но все подобраны со вкусом и тоже очень дорогие. Перехватив взгляд капитана, она лукаво улыбнулась и бросила на него взгляд, который, вместе с улыбкой и изящным поворотом её тела поразил как децентрированная пуля, что, попав в палец, добирается до сердца.

— Несравненная Алтиросса, не бросай свои стрелы в земного вождя. Он на службе и в броне, а ты заставишь его сердце загореться и расплавить броню, — улыбнулся Император.

— Это княгиня или королева? — чуть срывающимся голосом спросил капитан.

— Это Высокородная гетера Алтиросса, дочь Императора Куктинга и королевы Толтиссы. Но, не будь она даже столь высокого происхождения, один сан Высокородной гетеры вознёс бы её на высоту. А её дарования тем более. Я рад, что сейчас она — моя подруга. Но, как только пожелает, она выберет другого, и ни я, ни кто-либо иной не властны ей ничего приказать.

Капитан не понял слова «гетера». На Земле брак, хотя существовал в законах, почти перестал заключаться. Обычной формой были «свободные отношения», тем более что генетическая экспертиза в случае необходимости однозначно устанавливала отцовство. Более того, если в некоем сообществе начинало заключаться много браков, его брали под подозрение как возможный очаг религии либо экстремизма. Взрослые дети вообще не считались родственниками родителей. Так что капитан растерялся. То ли женщина, ведущая себя как земные в этом зашоренном и отсталом обществе, то ли проститутка высшего пошиба, продающаяся лишь богатейшим и знатнейшим. Но взгляд, улыбку и мимолётное движение тела он не мог не понять.

Поднесли второе блюдо типа супа весьма сложного состава. Биофильтр почти не пропускал запахов, но капитан чувствовал, какой у этого яства должен был быть ошеломляющий и аппетитный аромат. Он хотел было добавить из тюбика в суп, но вновь уловил иронические взгляды и Клингора, и Алтироссы, и сидевших около неё величавых мужчины и женщины. И Юмжагийн принял очередное нетривиальное решение.

Он демонстративно отдал тюбики монаху, вылил из кубка вино с добавкой и произнёс:

— Я клянусь, пока я здесь, есть лишь чистую местную пищу и пить лишь местные напитки без всяких земных добавок.

Для землянина слова «Я клянусь» были всего лишь сотрясением воздуха, красивой фразой. Но здесь капитан почувствовал, что он одновременно выиграл и попался. Клингор широко и искренне улыбнулся, поднялся со своего места и произнёс:

— Я, Император Клингор, принимаю клятву вождя землян Юна Бэйгуна.

За ним встал более высокий и светловолосый мужчина, сидевший около Алтироссы.

— Я, король Старквайи Красгор, принимаю клятву вождя землян Юна Бэйгуна.

И сзади откуда-то вырос священник:

— Сын мой Юн, я утверждаю твою благородную клятву.

Гетера одарила Юмжагийна многообещаюшей улыбкой, показав, что она тоже оценила его поступок. Капитан понял, что теперь ему не отступить, а сегодня ещё и не уснуть. Чтобы отвлечься, он приказал включить большой виртуальный экран и начать показывать материалы, которые информатики корабля постарались очистить от рекламных и психологических вирусов. Они не вызывали раздражения местных, лишь иногда пробегала лёгкая тень (видно, кое-что не дочистили), но сразу же исчезала. Первым шёл трехмерный фильм о Земле и других планетах Империи, с показом городов, техники, природы. Затем краткий отрывок из пекинской оперы и индийский девичий танец.

Капитан смотрел на двух мужчин. Они как будто сошли со страниц популярных романов об аристократии. Низкий, средних лет, тёмноволосый, смуглый, чувствуется, что очень сильный, но с изящными движениями, с пронзительными холодными глазами, очаровательной улыбкой и располагающим к себе голосом — Клингор. Светловолосый, молчаливый, то ли средних лет, то ли немного старше, среднего роста, изящного телосложения, в белом гиматии с сиреневой лентой, с грустными глазами и вроде бы отстранённым лицом, но неожиданно бросающий испытующие взгляды — Красгор, как он представился вначале.

Клингор уловил взгляд, обнял капитана и сказал:

— Это мой старший брат король Красгор. Рядом с ним королевы Толтисса Великолепная и Кайтрасса Валлинская. Он самый великий хозяйственник в Империи. Привёл свое королевство к процветанию, даже не знает, куда деньги и людей девать.

— А мой брат Клингор лучший полководец Империи и главный донжуан, — улыбнулся Красгор. — Когда он был князем, у него было прозвание Клингор Хитроумный.

Улыбка исчезла с лица короля. А Император тихо сказал:

— Мой брат ещё в трауре. Трагически погиб его наследник и любимый сын Картор. Он подавал колоссальные надежды.

Всё это совсем сбило Юмжагийна с толку. Если младший брат захватил императорский престол, оттеснив старшего, то между ними должна была быть вражда. А тут всё просто и естественно: ни затаённой вражды, ни сусальной нежности.

— Ваши величества, — неожиданно для себя титуловал братьев капитан, — вы напоминаете мне аристократов, как их изображают в дешёвых романах для простонародья. Люди, как будто созданные, чтобы править.

Высказав все это, Юмжагийн вдруг приуныл. Он допустил сразу две недопустимости: титуловал этих спесивых владык и назвал обычных людей «простонародьем». И аппетитнейшие блюда, и прекрасные вина постепенно теряли вкус… непонятно почему. А Клингор вновь очаровательно улыбнулся и своим обволакивающим голосом пояснил:

— Именно для этого мы создавались. Нас учили думать, управлять, выдерживать неудачи ещё с утробы матери. Четверть мальчиков из высокородных семей умирают или уходят в монахи, не выдержав обучения.

Посмотрев индийский танец, Клингор вызвал музыкантов и певцов и переглянулся с Алтитроссой. Она исчезла. А земляне насладились живой музыкой, которую давно уже было почти невозможно услышать. Вдруг вышли из-за занавеса абсолютно нагие прекрасные женщины, одна из которых была Алитросса. Они запели страстную песню и начали завораживающий танец, совершенно не пошлый, но столь притягательный для мужчин, что все трое землян побледнели, а все «землянки» затряслись от злобы и ревности. Местные же просто любовались и наслаждались. Тут капитан наконец-то понял слова Настоятеля: желания землян столь мелки, что их даже страстями не назовешь. Сжигающее его изнутри, было уже не желанием секса.