Глава 19. Незамеченный

Варя окружила Диму маниакальной заботой. Будто он не пару раз на землю бухнулся, а участвовал в сражении, рисковал жизнью и получил страшное ранение. Она обработала ему все царапины по несколько раз, заставила померять температуру, одеть шерстяные носки, согрела обед и, дай ей волю, кормила бы его с ложки. Димка только вздыхал и с тоской поглядывал на часы.

— Подарил? — заговорщицким тоном спросила у него Юлька, когда Варя в очередной раз выбежала из комнаты за чем-то жизненно необходимым для спасения Димы.

— Что? — не понял он.

— Шоколадку!

— А… Да, — улыбнулся Дима, — кажись нам нужно противоядие.

— Что? — округлила глаза Юля.

Ответить Димка не успел, в комнату стремительно ворвалась Варя.

— Вот, — победно произнесла она, протягивая Диме банку с малиновым вареньем, — ешь!

— Это еще зачем?

— Чтоб не заболеть!

— Варь, я не собираюсь заболевать, угомонись ты уже.

Вся эта беготня Диму жутко утомила. Больше всего ему хотелось остаться одному. «Носится со мной, как с маленьким!» — возмущался он про себя.

Варя же свои эмоции внутри не держала:

— Нет, это надо же додумался! Как он мог натравить на тебя своих дружков? От них, видимо, и научился на слабых нападать!

— Чего это я слабый-то?

— Нет, Дим, — засюсюкала Варя, — ты сильный. Просто их же много было. Если бы кто один, ты бы справился. Ты варенье-то кушай. Тебе может чаю сделать?

— Да отвали ты от меня со своим вареньем! — не выдержал Дима. — Тебе уроки делать не пора?

Варя застыла, на глазах у неё показались слезы.

— Ты, ты… — прошептала она и кинулась в коридор.

Через минуту раздался хлопок двери.

— Ты ее обидел, — констатировала Юля.

— Сама виновата!

— Она? В чем?

— Чего она ко мне привязалась?

— Нет, — упрямо помотала головой Юля, — Варя не вязалась, она хорошая, она тебя жалела! Не сердись. Хочешь, теперь я тебя жалеть буду?

— Иди вон, кукол своих жалей! Отстаньте все от меня!

Димка выбежал из комнаты и хлопнул дверью. Злость переполняла его и заглушала все прочие эмоции. Мир сузился до размера глаз Вовы, которые смотрели на него с пренебрежением. Он не человеком для него был, куклой. Беспомощной, никчемной, тряпичной куклой. И Димка вдруг осознал, что никто не воспринимает его всерьез. Он лишь инструмент в бесконечной игре.

Для Юли он источник сказок и исполнитель её капризов, не более. А он ведь старший брат! Она восхищаться им должна, советоваться с ним, слушаться, наконец. Он, между прочим, возится с ней с пелёнок. «Юленька то, Юленька сё, не дождется она от меня этого больше!»

«А мама? Зачем я ей нужен? Выполнять домашнюю работу?» — Димка задумался. У всех ребят в классе с родителями были какие-то недопонимания. Их ругали, от них чего-то требовали. Диму мама не ругала уже очень много лет, но ведь и не хвалила тоже. «Она просто смирилась с тем, что я — неудачник. И ничего от меня не ждет. Вот и не ругает, — размышлял он. — А теперь, когда у нее появился дядя Петя, во мне и вовсе отпала надобность. Он настоящий мужчина, сильный, умный. А я? Пригожусь разве что в качестве няньки для Юли».

Про одноклассников даже думать не хотелось. На Димку никогда не обращали внимания. Юркой вот одни восхищались, другие его люто ненавидели. Учителя его то хвалили, то ругали. Он всегда был на виду. А про Димку вспоминали разве что, во время спортивных игр. Старались сделать всё, чтоб не попасть с ним в одну команду. Да иногда еще подтрунивали над ним. И не потому, что хотели досадить именно ему, а так от скуки.

Еще и Варя. Опекать его взялась. Лепить что-то из него. «А у меня она спросила? Я этого хочу или нет? Ей же все равно, какой я, что я люблю, чем интересуюсь. Ставит надо мной какие-то дурацкие эксперименты! Даже Юрка меня пожалел, поддаться решил во время боя. А ведь он всегда на всех плевал. Но я настолько жалок, что даже он побрезговал сражаться со мной всерьез».

Мысли Димы кружились от одного знакомого лица к другому, но на всех он видел одно и то же выражение: равнодушие и немного жалости.

Из комнаты раздавался плач Юли. Раньше бы Димка давно побежал её успокаивать. По правде говоря, и сейчас что-то внутри него сжималось от этого звука. Но Дима решил проявить твердость: «Пусть ревет себе на здоровье, не маленькая уже. А я вот пойду…» Тут мысли Димки зашли в тупик. Он не знал, куда ему себя деть, чем заняться, как развлечься. От этого ему стало совсем плохо: «Кончено, кому со мной может быть интересно, если мне самим с собой скучно».

Юлька, устав плакать, вытерла слезы и вышла в коридор.

— Дима, — требовательно позвала она. — Я гулять хочу!

«Обойдешься», — подумал Дима, забаррикадировавшийся на кухне.

Но сестренка не собиралась сдаваться так быстро.

— Я хочу гулять! — повторила она, зайдя на кухню.

— Обойдешься, — уже вслух ответил Дима и отвернулся.

Юлькины глаза снова намокли.

— И не хнычь мне!

— Прости меня, я больше так не буду, — пролепетала расстроенная Юля. Чего она не будет, она не знала, но фраза была волшебная и всегда давала нужный результат.

— Нет! Это я больше не буду, — загадочно ответил Димка и побежал в ванну.

Юлька ошарашено смотрела на закрытую дверь и слушала звуки воды.

«Он что, меня больше не любит?» — подумала она.

Но после, помотав головой, отогнала от себя эту мысль, заменив её на более понятную: «Это всё из-за Вари! Все-таки она его обидела! Надо ее догнать, пусть скажет, что она больше так не будет и Дима со мной погуляет!».

Юлька подпрыгнула от удовольствия.

— Дим, пойдем Варю догонять! — крикнула она в закрытую дверь.

Ответ не последовал. «Так мы её не догоним, — испугалась Юля, — надо спешить». Она решительным шагом пошла в прихожую, кое-как надела и застегнула сапожки, накинула куртку и, немного повозившись с замком, выскользнула из квартиры.