Глава 5

На следующее утро, Акеми, как обычно, провожала на работу мужа, стоя у калитки. Он даже не обернулся, чтобы ответить на пожелание счастливого пути. Ведь они виделись последний раз. За все эти годы он так и остался для неё чужим человеком. Женщина вернулась в дом и развернула уже приготовленное заранее кимоно.

На улице было очень жарко, и выходя, Акеми поняла, что с кимоно она погорячилась, можно было надеть что-нибудь из материала полегче, пеньки например. Но ведь осталось терпеть немного, ничего страшного. Главное дойти.

Женщина редко выходила из дома, и почти не передвигалась пешком, поэтому впереди её ожидали трудности. Можно было заказать такси, но это было бы слишком просто и быстро. Свой последний день жизни Акеми хотела провести, получив хоть какие-то впечатления от внешнего мира.

Она опять вспомнила своё детство, как однажды, единственный раз ушла далеко от дома одна. Акеми было около пяти лет, когда она сидела на крыльце дома, надувая бумажный мячик, подаренный отцом. Мяч нужно было держать осторожно, чтобы не смять пальцами, поэтому после небольшого порыва ветра, он легко выскользнул из рук Акеми, завертелся и вылетел за ограду дома.

Акеми выскочила за ним, а мяч, как бы дразня своими цветными боками, катился по земле дальше, то подпуская к себе близко, то отдаляясь. Акеми не заметила, как оказалась на узкой улочке, между небольших частных домов, местами заросших густой растительностью. Такое ощущение, что здесь никто не жил, за оградой стояли теплицы с порванным полиэтиленом. У обочины росло раскидистое банановое дерево.

"Вот он!" — глаза выискали в желтых зарослях тростника яркое пятно. Девочка подошла к мячу, и нежно выпутав его из кустов, взяла в руки.

Где-то раздалось глухое, низкое рычание. Акеми показалось, что какое-то чудовище вышло за ней на охоту. Она побежала обратно, но наткнулась на развилку, не помня по какой дороге пришла. Позади слышался тяжёлый топот и хрип, девочка завернула в первый попавшийся проход, понимая, что попала в лабиринт из кустов, тропинок и заброшенных домов. Рычание чудовища становилось всё ближе, Акеми опять завернула, думая о том, как бы не потерять мячик, но тут её взгляд упёрся в стену. Тяжелый топот и отчётливое хриплое дыхание были слышны уже за углом. Девочка повернулась лицом к неминуемой смерти и стала ждать.

Из-за угла выскочила огромная чёрная собака и с рычанием бросилась на ребёнка. У Акеми в тот момент отключилось чувство страха, она просто смотрела, как две большие тяжёлые лапы опустились на плечи, обнажившая чёрные дёсна и клыки пасть раскрылась и из неё вышло хриплое: "Ха-а!", обдав лицо девочки жаром. Акеми долго смотрела в похожие на пуговицы желтые глаза с маленькой чёрной точкой. Они казались не живыми. Несколько секунд эти пуговицы тоже не моргая смотрели на нее. Пасть закрылась. Собака сняла свои лапы с девочки, развернулась и скрылась за одним из заборов.

Акеми раскрыла ладони и посмотрела на мяч, превратившийся скомканный бумажный комок. Она уже не помнила, как добралась домой. Эта история особо не вспоминалась и не снилась в кошмарах, только однажды, когда Акеми играла в мамином саду, вдруг кто-то обнял её сзади, поднял с земли и закружил. Акеми подумала, что опять то чудище из лабиринта, вернулось закончить брошенное на половину дело и начала изо всех сил вырываться. Но чудовище развернуло её к себе лицом и оказалось вернувшимся с работы отцом.

— Папа! Я думала ты большая собака! — закричала Акеми, а отец не поняв, что она имела в виду, весело захохотал.

И вот спустя три десятка лет, уже взрослая Акеми опять выходит одна за ограду своего дома, и ей было страшно. Во первых жара, это действительно испытание после уютных комнат, наполненных приятной прохладой кондиционера, во-вторых назойливое стрекотание цикад заполнило внутреннюю пустоту Акеми. Ещё секунду, и она подумала, что оглохнет, но постепенно звук стал терпимым.

Вдалеке раздался грохот, крики, ехала мусороуборочная машина. Сегодня был день стеклотары и консервных банок. Судя по звенящим звукам, эта собирала стекло. Машина ехала слишком быстро для узкой извилистой дороги, где находился дом Акеми, женщина боясь попасть под колёса, прижалась к обочине, пропуская ярко-синий мусоровоз, грохочущий на весь квартал. Двери кабины распахнулись, из них выскочило двое мужчин в грязной серой робе, виновато улыбаясь и кивая зажатой у забора Акеми. Она кивнула и улыбнулась в ответ.

Мужчины подошли к месту, где собирался мусор с окрестных домов, надевая блестящие ярко-оранжевые варежки из толстой резины, покрытые пупырышками со стороны ладони, взялись за небольшой пластиковый контейнер со стеклотарой, стоящий на обочине, подняли его и перевернули в кузов машины.

За мусоросборником раздались частые гудки. В чёрном Лексусе класса люкс сидел мужчина в очках и презрительно оттопырив губу со всех сил давил на клаксон. Мусорщики виновато заулыбались, прыгнули в машину и рванули, освобождая дорогу. Мужчина из Лексуса раздражённо качая головой тоже тронулся.

Акеми, не привычная к таким сценам, смотрела, как завороженная, на свидетельство классового неравенства, мысленно вставая на защиту мусорщиков. "Они же выполняют свою работу!"— возмущённо думала она, испытывая чувство презрения к водителю Лексуса ещё из-за того, что у её мужа была такая же машина.

Ненадолго на дороге восстановилась тишина, если не считать сотрясающий воздух бешеный стрекот цикад, но Акеми уже почти не обращала на это внимания.

Пройдя по дороге вдоль домов, Акеми подошла к ещё не застроенному участку, на вершине горы. Это была заросшая сорняком парковка с видом на восточный участок города. Она подошла к краю, огороженному столбиками и трубой, окрашенной в красно-белые полосы, посмотрела на крыши домов, деревья, окрашенные утренним розовым цветом.

Нет, прыгать отсюда она не собиралась, гора была перерезана парой серпантиновых дорог, вдоль которых шли построения. Спрыгнув отсюда есть большие шансы на выживание, травмы, мучения. Акеми не хотела и не умела и терпеть физическую боль, всё должно быть быстро.

Полюбовавшись видом, Акеми пошла дальше, вдоль жилых дома. Проходя мимо одного дома, с садиком бонсая и цветочными клумбами перед входом, Акеми увидела пожилую женщину, протирающую деревянную раму окна. Из калитки вышел мужчина, примерно того же возраста с большой железной лейкой в руках. Круглое, светящееся от избытка внутреннего счастья лицо в очках, белоснежно седые волосы, расчёсанные в прямой пробор, смешно торчали по сторонам.

— Доброе утро! — он улыбнулся Акеми. Пожилая женщина моющая раму тоже повернулась и сказала:

— Доброе утро, ну и жарко же сегодня!

— Доброе утро, — ответила Акеми и сконфужено засмеялась, — ага, очень жарко.

При этом подумала: "Мы ведь не знаем друг друга. А вот муж никогда не желал мне доброго утра."

Через двадцать минут Акеми без приключений добралась до ближайшей станции метро, окончательно упарившись, и тут её взгляд упал на кофейню сети Комеда, соблазнительно манящую прохладными кондиционерами и ароматным кофе.

Акеми подумала, почему бы и нет? У неё были с собой наличные и она ведь никогда не сидела вот так, у окна с чашечкой кофе, не рассматривала проходящую мимо толпу на улице. Несколько раз муж выводил её в свет, на ужин вне дома, когда её родители ещё были живы, но в основном это был какой-нибудь заказанный на вечер японский ресторан с отдельным залом, в присутствии родственников или коллег по работе мужа. Всё это делалось для того, чтобы продемонстрировать окружающему миру свою состоятельность.

А вот так, чтобы в кафе посидеть, среди толпы, никогда.

Тяжесть кимоно и жара немного отодвинули главную цель Акеми на ближайшее будущее, и она открыла дверь со звякнувшим колокольчиком, не без удовольствия ощущая прохладу внутри помещения.

На звук колокольчика подоспел персонал, девушка в белой рубашке и клетчатом платке, спросила, одна ли посетительница.

— Одна, — с удивлением ответила Акеми.

Официантка провела её к столику у окна, отодвинула стул, предлагая присесть и спросила:

— Вам завтрак?

— Завтрак? — удивлённо спросила Акеми.

— У нас до одиннадцати часов утра действует такая услуга. Завтрак входит в стоимость напитка.

— Да? Тогда кофе с завтраком.

Спустя несколько минут официантка принесла кофе, горячий тост с куском сливочного масла, сваренное в крутую яйцо и отдельно в пиале варенье из бобов адзуки.

Акеми постучала яйцом об стол, неловко оглядываясь, так как звук ей казался слишком громким. Но никто не обратил внимание, зал гудел от посторонних звуков, смеха и разговоров, перекриков официантов. За соседним столиком сидел симпатичный мужчина с ямочками на щеках и что-то увлечённо писал в ноутбуке.

Очистив яйцо от скорлупы, Акеми взяла солонку со стола, посолила и откусила кусочек. Оно было таким вкусным! Женщина посмотрела в окно. По тротуару шла толпа молодых девушек с зонтами или в шляпах. Женщина с удивлением думала, как изменилась мода с её молодости.

На щеках под глазами ярко оранжевые румяна, кеды на платформе, шифоновые юбки… Котелки или вообще смешно стоящие вязаные шапочки.

"Это летом-то? Ух ты, а это кто? Настоящая Алиса из сказки Льюиса Кэролла в чепчике и с бантами на пышной юбки. Как много я пропустила в своей жизни."　

Акеми поймала себя на том, что улыбается. Приняв серьёзное выражение лица, она отпила кофе, взяла толстый кусок ещё тёплого хлеба с растаявшим на нём маслом и намазала сверху адзуки. Откусила и на секунду прикрыла глаза от удовольствия.

В окне мимо проходила старушка везя небольшую коляску с собакой с вытаращенными и слезящимися глазами. На собаке была вязанные крючком зелёная шапочка и платье. Старушка тоже была во всём вязаном, на шляпу были прицеплены искусственные цветы, прищепки, значки.

"Наверное они ровесницы" — со смешком подумала Акеми, отметив, что раньше у неё не было склонности шутить.

— Извините...

Акеми повернулась и увидела, что мужчина с ямочками смотрит прямо на неё. Она зарделась, вспоминая, что вчера она была готова отдаться разносчику йогурта, а сегодня уже краснеет от взгляда незнакомого мужчины.

— Я вижу, вы здесь впервые? — продолжил он, — Вы такая необычная, интересная, как буд-то всё видите впервые.

— Извините? — Акеми слегка похолодела. Мужчина понял, что начал слишком уж неделикатно, поэтому быстро исправился.

— Я писатель, сейчас пишу роман, вы очень похожи на мою героиню. И хотелось немного у вас проконсультироваться.

— Да, — коротко ответила Акеми, чувствуя, как часто забилось сердце. Потом добавила:

— А о чём роман?

— О вероломстве женщин.

— Нет, это не про меня. — улыбнулась она.

— А вы представьте...

— Нет извините мне сложно, — Акеми очень необычно чувствовала себя в этой ситуации. Во-первых внимание симпатичного Писателя, (так она про себя прозвала незнакомца), было для неё в новинку. Это пугало, но хотелось продолжить.

— Мне просто нужна консультация, что бы вы сделали, если… — мужчина, был явно уверен в себе, поэтому не отставал.

— Если бы что?

— Ну вот, моя героиня, например, решила уйти от мужа. Она подставляет его по работе, снимает со счёта все деньги и исчезает.

"Надо было и мне так сделать, прогулять все его сбережения за один день" — подумала Акеми и спросила:

— И что дальше?

— Вот, ничего в голову не лезет. Посмотрел на вас, вы наслаждаетесь каждой минутой жизни, для вас всё ново, как для познающего мир младенца. Можно мне это использовать в своём романе?

— Конечно, берите не стесняйтесь. — Акеми опять удивилась появившейся способности шутить.

— А как бы вы поступили дальше? — взгляд Писателя вперился в лицо Акеми.

"Бросилась бы под поезд" — подумала она, а вслух сказала:

— Ну не знаю… Путешествовала бы, посмотрела заграницу, встретила любимого мужчину.

— Спасибо, вы мне очень помогли. — спокойно ответил он, но почему-то не остался, а сделав лёгкий поклон, закрыл ноутбук, расплатился у кассы и вышел.

Душу Акеми заполнил звон колокольчика закрывшейся двери и благодарные выкрики персонала.

"Пора и дело делать" — подумала она, тоже расплатилась у кассы, вышла на улицу и направилась ко входу в метро.

Как только Акеми исчезла в подземном переходе, в парке, где бабушка с собачкой в вязаной шапочке кормила голубей, с лавочки встал человек. Кивнув на прощание старушке, мужчина сунул ноутбук подмышку и быстрым шагом направился к переходу.