Глава 4

Солнца ещё не было видно, но на улице совсем рассвело. Только непривычные для середины дня светотени и тишина закрытых забегаловок говорили о том, что это раннее утро.

Наоки возвращался домой. По дороге он зашёл в круглосуточный магазин, купил вчерашний бенто со скидкой и банку слабоалкогольного газированного напитка. После работы необходимо было выключить голову, чтобы спокойно уснуть, поэтому Наоки под утро всегда догонялся пивом или баночными коктейлями.

Жильё он снимал недалеко от работы. Это была однокомнатная квартира коммунального типа в двухэтажном доме, зажатом между филипинским пабом и индийским рестораном. Работники этих заведений снимали квартиры здесь же. Наоки шёл по длинному коридору, стараясь не шуметь. В воздухе пахло алкоголем и жаренной сайрой. Вчерашние запахи.

Во всех квартирах на втором этаже стояла тишина, и только из двери, находящейся по соседству раздавались приглушённые женские голоса и смех. Филлипинки жили по четыре человека в одной комнате.

Сняв обувь, Наоки зашёл домой. В комнате ничего не было, кроме холодильника, дивана и телевизора. Вместо кондиционера — вентилятор в углу, направленный на диван. Еду Наоки покупал уже готовую или питался в забегаловках, поэтому в кухонной плите не было необходимости. У входной стояли пустые пакеты из Макдональдса — вчерашний ужин.

"Завтра надо проветрить и навести порядок." — подумал Наоки. В комнате стояла духота. Вентилятор, гоняющий тёплый воздух по кругу, казалось, даже усугублял положение.

Перед тем как поесть, Наоки пошарил рукой под диваном и достал ежедневник, в котором вел записи по клиенткам Дэнди. Открыл и записал сегодняшнюю выручку, потом сделал пометку: "Мидори — Туз. Не забыть отблагодарить". Рядом с именем Риса он поставил вопросительный знак.

Мало кто в Дэнди делал подобные записи, а может быть и вообще никто, кроме Наоки. Обычно парни просто пили, веселились за счёт богатых женщин, тратя деньги на дорогие безделушки, одежду, хвастаясь друг перед другом.

Также в Дэнди работали хосты, низкого уровня, напивавшиеся до бессознательного состояния, устраивающие стриптиз или игры в собачек, надевая себе на шею ремни брюк, чтоб женщины их водили как на поводке. Они не пользовались уважением у своих коллег, но и не бедствовали. В клуб приходили разные клиентки и спрос был тоже разный.

Единственное, что не приветствовалось в самом элитном клубе в Нисиках, это секс за деньги с клиентками, за это увольняли и потом трудно было найти работу подобного уровня.

Наоки, в отличии от своих коллег, жил очень скромно. Причёску делал себе сам, а не простаивал в очередях каждый вечер в ночную парикмахерскую, как это делали остальные. Костюмы у него были, как и у всех, дорогие, но их было только два, и относился он к ним очень бережно. Никогда не напивался до такого состояния, чтобы валяться и облёвывать свои вещи. Снимал квартиру в дешёвом районе, рядом с работой. В транспорте не было надобности.

У Наоки была цель открыть свой клуб, а для этого нужно было оставаться в рассудке, пахать и копить деньги. Что касается запрета на секс с клиентками, высокими моральными устоями он не отличался. Просто ещё не предлагали такой суммы за которую Наоки бы согласился наплевать на все правила.

Он открыл бенто, ещё тёплый после микроволновой печи в круглосуточном магазине. Рис, варёные овощи, и резиновая после подогрева курица в тесте. Запив невкусный завтрак коктейлем со вкусом имбиря и лимона, Наоки нашёл пульт от телевизора и лег на диван. Он любил засыпать под посторонние шумы.

Звук телевизора постепенно начал удаляться, будто Наоки вместе с диваном переместился в пространстве. Кто-то бесшумно материализовался рядом, у стены. Это была Риса.

Сначала они просто лежали, смотря то в потолок, то друг на друга, словно так всё и должно быть. Где-то у ног, медленно поворачиваясь дул вентилятор, воздух от которого во сне казался слишком холодным, отчего по коже пошли мурашки. Риса, точнее сгусток энергии с её очертаниями, зашевелился. Наоки отчётливо видел её лицо, особенно взгляд, остальное же расплывалось. Что-то горячее прикоснулось к его животу, поднялось до груди, передавая тепло. Ноги, обдуваемые вентилятором, наоборот начали неметь от холода. Наоки не шевелился и смотрел в потолок, краем зрения изучая Рису. Пальцы ног начало покалывать.

Она, пару секунд тоже рассматривала его профиль, и потом по-звериному, бросилась и впилась губами в краешек его губ. Это произошло стремительно, но мягко. Он боялся дышать, чтобы не спугнуть видение.

Всё было настолько реально, вкус её губ, тепло, что Наоки заволновался о несвежести своего дыхания. Риса тем временем протолкнула кончик языка через уголок его губ и Наоки рефлекторно отдёрнулся, упав с дивана.

Она приподняла голову и посмотрела на него сверху вниз серьёзными вдумчивыми глазами, словно понимая ситуацию. Ее взгляд говорил: "Ах, как неудобно получилось, ну ничего, в другой раз."

Потом видение исчезло. Наоки лежал на полу и не понимал сон это или явь. Он провёл языком по зубам, до сих пор ощущая вкус чужих губ, языка и с сожалением думая, что всё у него в порядке с дыханием. Очень хотелось всё продолжить, поэтому он залез на диван и опять постарался провалиться в небытьё, вернуться туда.

Теперь комната была заполнена скользящими тенями. В них Наоки узнавал людей, с которыми часто видится. Были здесь и работники Дэнди, и продавцы ночного магазина, рядом с его домом. Тихо перешёптываясь они с шарканьем передвигались из комнаты в коридор, словно боялись кого-то разбудить. Неверное его — Наоки, спящего на диване. А он сам был тенью, и никто не обращал на него внимания. Наоки искал в этой толпе Рису, и иногда за фигурами мелькала женская фигура в звериной маске. Кошачьей или лисьей. Наоки стал пробираться сквозь толпу, стараясь не упустить её из виду.

Пару раз наткнулся на Мидори. Мидори? Нет, это была не она, а незнакомая женщина в чёрном кимоно с лилиями, похожая на неё. Или это была всё-таки Мидори? Она смотрела на Наоки с сочувствием.

Тени вытянулись в бамбуковый лес, пахнущий сыростью и угрозой. Казалось, он предупреждал об опасности, и не хотел пускать дальше. Где-то в глубине послышался жалобный крик, и Наоки побежал вперёд, больно ударяясь плечами о сторящие слишком близко друг к другу твёрдые стволы. Сквозь бамбуковую чащу стало видно единственное светлое пятно — вырубленный участок, на который попадал лунный свет. Наоки замедлил шаг, всем телом ощущая животный страх, нарастающий по мере приближения к этому месту. Словно каждая клеточка тела говорила ему: "Беги от сюда, беги и не оглядывайся." Что-то лежало там, на поляне. Шевелилось. Наоки подошёл ближе и его передёрнуло. В нос ударил резкий запах крови. На траве лежала рысь. Судорожно вытянув лапы, она мелко подрагивала всем телом. Живот был вспорот, от него шёл пар. Шерсть блестела от росы и крови. Наоки бросился к ней, упал на колени и стал закрывать руками рану, но кровь толчками просачивалась сквозь пальцы. Глаза животного стекленели. Наоки накрыла волна ужаса, словно это он должен умереть, и умирал здесь, сейчас вместе с этим животным. Он попытался закричать, но не смог, вместо это получилось просто сдавленное сипение.

В этот момент Наоки проснулся. По телевизору мужчина с бабочкой, в твидовом жилете эмоционально рекламировал какое-то платье, показывая, как оно прекрасно сидит на модели, нахваливал качество ткани. Рядом поддакивали две пожилые женщины с избытком макияжа, восторженно кивая после каждой ужимки стареющего щёголя. Внизу бежала строка с телефонами и обещанием скидок первым пяти позвонившим.

— Не раздумывайте! Берите трубку и набирайте номер! — мужчина из телевизора подмигнул и показал пальцем на зрителя. Камера подъехала, показывая крупным планом улыбающееся лицо в ярко-желтых очках и с капельками пота на напряженном лбу.

Нащупав пульт, Наоки нажал на кнопку и в комнате наступила тишина. Светящиеся цифры на экране телефона показывали два часа дня. Пора приводить себя в порядок.

Сегодня нужно сходить поужинать с кем-нибудь из постоянных клиенток. Мадам Сачко уже вторую неделю на это намекает, но скорее всего придётся ужинать с Мидори после вчерашнего её подарка. Нельзя терять самую жирную дойную корову. Надо будет позвонить ей ближе к вечеру.

Спустя час он был уже в общественных банях Рюсендзи в двух станциях метро от его дома. Полежав на горячих плитах в каменной сауне и выпарив из себя остатки алкоголя, Наоки млел в ванной с джакудзи и наблюдал за происходящим вокруг. Мужчины разных возрастов и сословий, обливаясь из тазиков, натирали раскрасневшиеся спины мокрыми полотенцами, втягивая воздух через зубы, спускались в горячие купели.

Наоки смотрел на людей без одежды и пытался угадать их положение в обществе и доходы. Это было что-то вроде тренировки, разминания мозгов перед работой.

Например, тот мужчина лет пятидесяти с залысиной, стоящий под душем, скорее всего хозяин сети ресторанов, требовательный к себе и другим. Спина перекошена, левая сторона по мышечной массе проигрывает правой. Правая рука скорее всего, постоянно работает с ножом, рубит мясо, режет рыбу на сасими, а левая рука опорная. Если бы он не повернулся к Наоки лицом, принял бы его за обычного повара, но взгляд другой, не заискивающий.

Мужчина был не один. Двоей молодых людей периодически уважительно что-то спрашивали у него. На их лицах и руках не было отпечатка трудностей и лишений. Скорее всего сыновья, или преемники, выросшие уже в абсолютно других условиях, на всём готовеньком.

В самом углу для омовения на банной табуретке сидел немного стушевавшийся молодой человек, который явно чувствовал себя неуютно в этой обстановке. Он рассматривал своё лицо в запотевшем зеркале перед мойкой, на выложенной тёмным кафелем стене. Лицо он разглядывал с не свойственным мужскому полу пристрастием, нежно дотрагиваясь до него кончиками пальцев.

Наоки разглядел в нем "о-кама"— трансгендера, недавно поступившего на работу в специфичиский клуб. Верхняя губа слегка оттопырена, несомненно, он с ней что-то сделал, и по очертаниям тела видно, что мужчина пъёт женские гормоны. По явному смущению на лице понятно, что начал выражать свою природу совсем недавно. Настоящие о-камы ведут себя как дивы, жеманно и высокомерно. Хотя, конечно, в мужские бани они не ходят.

"Мужчина, который мечтает стать женщиной и заработать на этом много денег." — подумал Наоки.

В ванной с металическими стенками, пропускающими слабые разряды тока, сидел толстый мужчина, надеясь, что сокращения мышц приведут его тело в форму. Обрюзгшее с щетиной лицо и бессмысленный взгляд характеризовали его, как опустившегося человека. Вероятно бывший бизнесмен, у которого прогорело дело, после чего он пил несколько месяцев или долго жил на пособие, как человек с диагнозом хронической усталости или депрессией, и вот, наконец-то пытается взять себя в руки.

Сзади кто-то неожиданно схватил Наоки за плечо. Он дернулся от неожиданности и обернулся.

— Привет! — Это был Рё, один из работников Дэнди. Так как бани находились рядом с клубом, нередко здесь можно было столкнуться с коллегами. Иногда они ходили толпой после затянувшейся рабочей ночи, чтобы выпарить из себя алкоголь и запах табачного дыма, которым пропитан клуб.

Наоки сидел спиной к краю джакудзи, поэтому не заметил, как коллега вышел из ванн, находящихся на улице и подошёл к нему.

Рё был слегка угловатым, коричневым от посещений солярия парнем. На левом предплечье предусмотрительно наклеен пластырь, закрывающий татуировку. Он медленно погрузился в горячую воду рядом с Наоки.

— Ты чего на мужиков заглядываешься? — пошутил он, — раньше я за тобой такого не замечал.

— Да так, разминаю мозги перед работой, — ответил Наоки, — вот как ты думаешь кто этот мужик, в электрической ванной?

— Ха, да откуда мне знать, жирный тюлень какой-то. — со смехом ответил Рё. Он не любил много думать, зато много упражнялся в тренажёрном зале.

Рё немного подвигал своей внушительной челюстью, как бы раздумывая говорить или нет, и Наоки это заметил:

— Хочешь мне рассказать?

— Ты вчера Косуке очень сильно на хвост наступил.

— И...?

— Опасайся, Наоки, он задумал что-то нехорошее.

— Плевать. Пусть думает что хочет.

— Ты недооцениваешь Косуке, даже твоя богатая тёлка тебе не поможет, если он выйдет на тропу войны.

— И что он сделает?

— Я работаю дольше тебя, и помню, что последний парень который обидел Косуке просто исчез.

— Как это просто исчез? — Наоки внимательно посмотрел в глубоко посаженные глаза Рё, — с работы уволился, что-ли?

— Ну да, не пришёл на работу однажды. Только потом никто его нигде не видел ни в одном клубе и вообще в городе. С Косуке шутки плохи.

— Понял. — ответил Наоки, пытаясь подавить нехорошее предчувствие.

Они замолчали, пар от воды поднимался, расслабляя и приостанавливая ход мыслей, превращая голову и тело в вату. Наконец, Наоки встал, расплескивая воду за край ванны. От раскрасневшегося тела шёл пар.

— Я ещё посижу — кивнул ему Рё и блаженно закрыв глаза, положил голову на каменный край купели.

Наоки пошёл к небольшому бассейну, находящемуся у выхода, зачерпнул тазиком холодную воду и вылил себе на голову.

Потом зашёл в воду по пояс и постоял с минуту, привыкая к температуре.

Когда покалывания ног стали терпимыми он сел, погрузившись в бассейн по шею.

— "Косуке, Косуке, что ты задумал?"-зажмурившись думал он.

В половину пятого вечера Наоки уже находился у себя дома, приводил в порядок волосы, подщипывал отросшие брови, которыми всегда гордился и мельком поглядывал на телефон. Нужно было звонить Мидори и пригласить её в один из самых дорогих ресторанов города. Оплату ужина Наоки решил взять на себя. Все пятизвёздочные рестораны находились в отелях, таких, как Хилтон или Мариотт, но Наоки не хотел вести Мидори в отель, ещё надумает чего, понадеется на продолжение.

Наверное лучше всего выбрать европейскую кухню, так как Мидори любит всё стильное. Желательно, чтоб это было очень красивое место, на крыше например, или в высотном здании. Женщинам это намного важнее, чем телесные ласки. Вид на город, свечи на столе и его страстный взгляд, полный преданности.

Наоки надеялся, что Мидори будет удовлетворена и этим. Он все-таки остановил свой выбор на итальянском ресторане Галлура с двумя мишленовскими звездами. Ресторан находился рядом с городской крепостью. Вид из окна потрясающий.

"Мидори это должно понравиться."— с удовлетворением подумал он, держа в руках телефон, но набирать номер не спешил. Он весь день чего-то ждал, и теперь понял, чего. Наоки надеялся, что позвонит Риса, ведь он дал ей свою визитку. Может она ее потеряла? Телефон молчал.

На полу у дивана закипел электрочайник. Наоки открыл пластиковую упаковку и залил лапшу быстрого приготовления кипятком.

Перед походом в ресторан надо было плотно поесть, чтобы самому себе слишком много не заказывать, и не смотреть на Мидори голодными глазами, пока она ест феделини с морским ежом. Телефон все молчал. Закончив с лапшой, Наоки набрал номер Мидори и нажал на вызов.