Чердак - Никишин Кирилл

— Васятка, спишь?

— Сплю, деда!

Хотя я, конечно же, не спал. Если б спал, как бы я ответил?

— А чего так рано лег?

— Скучно, вот и лег.

— Скучно? Ну да, ну да, дед совсем старый стал. Колени — ни к черту, — дедушка часто говорил «дед» вместо «я», — Не обижайся. Завтра с бабкой в больницу съездим, а потом и тебе забаву какую придумаем.

— Хорошо, деда.

— Ну, спи тогда!

— Да сплю я. Сплю.

Хорошо-то, хорошо, но завтра я и сам собирался себя развлечь. Ну а что? Раньше мы с дедом и в лес за ягодами ходили, и на речку рыбачить, а теперь… Теперь у деда ноги болят. А в деревне других детей и нет вовсе. Гулять не с кем. Вот и приходится как-то дома себя развлекать. А у деда с бабушкой дом хоть и большой, но интересного в нем совсем мало. Кроме, пожалуй, чердака, но дедушка не разрешал туда лазить. И это-то и вызывало больше всего интереса.

Дедушка с бабушкой уехали рано утром. Форточка была открыта. Я услышал, как они заперли калитку на засов, и тут же вскочил. Умываться очень не хотелось, ну, я и не стал. Надзора-то нет, значит, сам себе хозяин. Даже думал, что не стану завтракать, но запах бабушкиных блинов все-таки меня сманил. Я медленно жевал блины, запивая чаем, а сам уже мысленно был на чердаке. Интересно, что там? Даже не знаю. Ничего, скоро выясню.

Покончив с завтраком, я отправился наверх. Меня даже немного трясло от предвкушения приключений, но… Не тут-то было. Лестницы на чердак не было, и пришлось искать стремянку, но и с этим я управился довольно быстро. И вот он долгожданный момент. Я подтолкнул рукой крышку-дверцу — не поддается. Да, блин! Что ж такое?! Мне даже показалось, что сверху ее кто-то прижимал. Я толкнул еще раз, еще, потом двумя руками. Как же непросто! Пришлось забраться по стремянке еще повыше, стало даже чуть-чуть страшно. Я приложился плечом, дверь, наконец-то, поддалась, и я забрался наверх.

На удивление на чердаке было довольно чисто, хотя я ни разу не видел, чтобы дед или бабушка туда залезали. А на чердаке было, на что посмотреть. В углу стоял огромный сундук. Рядом лежали какие-то старые игрушки, наверное, мамины, большие напольные часы, стопки газет и какие-то непонятные штуковины. Света было мало, два маленьких окошка едва ли могли осветить весь чердак, и это создавало ощущение таинственности. Я подошел к одному из окошек и глянул вниз. Красота-то какая! Так высоко я еще никогда не был. У нас-то дома квартира на втором этаже, а тут получается уже третий! Я засмотрелся на деревню, и вдруг внезапный скрип за спиной заставил меня обернуться. Хм. Никого! Казалось, что скрип донесся из петлей на сундуке. Я подошел и попытался его открыть. Не получилось! Опять повторилось ощущение, что кто-то с другой стороны мне мешает. Я попробовал еще несколько раз, но сил уже не осталось. Тяжело вздохнув, я уселся на пол. И тут услышал, как кто-то там, в сундуке, вздохнул вслед за мной. От неожиданности я даже вскрикнул:

— Эй, кто там?

Тишина.

— Эй, кто там?!

Нет, все равно молчание.

— А ну вылезай! — грозно закричал я, и тут наконец-то последовал ответ.

— Ты глупый, что ли? Не понимаешь? Раз не отвечают, значит, нет никого!

— А кто тогда говорит?!

Опять тишина. Нет, ну, теперь-то понятно, что там кто-то есть.

— А ну, вылезай!

— Не вылезу! Уходи! У меня много дел, а ты отвлекаешь!

— Это какие еще дела у тебя могут быть в нашем доме? — я осторожно взялся за крышку сундука.

— Важные! — ответили из-под крышки, и я со всех сил ее дернул, — А-а-а! Ну, что ты наделал? Ну вот, опять! Теперь придется новый дом искать!

Сказать, что я был удивлен, значит, не сказать ничего. В сундуке сидел маленький лохматый старичок, которому явно не понравилось то, что я открыл сундук.

— Твою тудыть — растудыть! — ворчал старичок.

— Ты кто такой? — спросил я, опомнившись.

— Домовой! Теперь уже бездомный!

— А домовые разве бывают?

— Как видишь! Вот ты меня видишь?

— Ага, — я кивнул.

— И больше не увидишь! — домовой стал собирать какие-то вещи в старый чемодан.

— Постой! Ты уходишь?

— Да. «Огромное спасибо» тебе за это, Васятка!

— А откуда ты знаешь, как меня зовут?

— Работа у меня такая! Все знать, за всем следить и никому на глаза не попадаться! А раз показался, значит, пора менять место жительства. Жаль, жаль! Столько лет здесь прожил! Я ведь еще твоего дедушку мальцом помню.

— Стой! Не уходи! Я никому не скажу!

— Не скажешь?

— Ага!

— Ну ладно, не уйду, — домовой сел на пол и тут же вскочил, — А вот уж дудки! Во второй раз я на такое не поведусь!

— Во второй раз? Разве я тебя обманывал?!

— Ты — нет, а вот кое-кто другой…

— Другой? А откуда тебе знать, что я такой же, как этот?

— Этот? Который твой дед?

— Дедушка?! Нет! Он не мог!

— Сначала не мог, а потом… Потом его приятели на меня такую охоту устроили, еле сбежал! Пришлось целый год у Никодимыча прожить! Ох, и вредный же он!

— Но я-то не скажу. У меня и приятелей здесь нет! Только дед и бабушка!

— Да? — домовой, казалось, немного успокоился, — Тогда надо подумать. Нравится мне здесь. Кузьма!

Домовой протянул мне руку, и я ее пожал:

— Василий!

— Да знаю я. Эх, это дело бы отметить!

— Ха. Давай! А как?

— Известно как. Чаем с малиновым варением!

— Ой! А у нас его и нет! У деда колени болят, вот он в лес и не ходит.

— Да? Жаль… Ну рассказывай тогда, Василий, чего у тебя интересного в жизни происходит? Я страсть как разные истории люблю.

И я стал рассказывать. Кузьма слушал очень внимательно. Потом и он мне рассказывал. Про деда. Я даже не заметил, как наступил вечер, и дедушка с бабушкой вернулись. Я вскочил, надо было скорее спускаться вниз, а Кузьма напомнил:

— Только никому! Даже дедушке! Обидел он меня в тот раз сильно!

— Хорошо, — бросил я и поспешил вниз.

Мне, конечно же, влетело. Но не за чердак, это осталось тайной, а за то, что не пообедал. Но я даже не расстроился. Сегодняшний день был настолько необычным и ярким, что ничто уже не могло его затмить. Мы поужинали, и я пошел в свою комнату. А там, на столе, лежала резная шкатулка с запиской: «Для друга!» Для друга… Должно быть, это очень тоскливо, жить так, видеть других и все время прятаться. А я ведь даже и не знал, что у деда домовой живет. Да я и вообще не знал, что домовые бывают. Записка сразу оправилась под подушку, а я — в кровать. Вот так день! Такой волнующий, что я думал, не усну, но, конечно же, уснул.

Этой ночью я спал очень крепко и проснулся только, когда дед пришел меня будить.

— Вставай, Васятка!

— Еще пять минуток…

— День на дворе! Сколько спать можно, всю жизнь так проспишь. Вставай. Думать будем, как тебя развлекать, а то ты спишь и спишь все время. Не дело это!

Я кое-как разлепил глаза. За окном ярко светило солнце. Дедушка не унимался:

— Ну, чем займемся? На рыбалку пойдем?

Я задумался. Я надеялся улучить момент и оправиться на чердак, но это было небезопасно, пока кто-то есть дома, да и деда обижать не хотелось.

— Ну, давай на рыбалку.

— Тогда вставай! Завтракай, и пойдем, — дедушка развернулся, и тут его взгляд зацепился за шкатулку, стоявшую на столе, — А это откуда?

От ощущения приближающейся необходимости врать деду сон, как рукой сняло. Не люблю я врать, а тем более близким.

— Это… Это… Это я во дворе вчера нашел. Возле калитки.

— Возле калитки? Хм. Знакомая работа. У меня когда-то похожая была. Да пропала после одного случая. Значит, вернулся, все-таки…

— Кто вернулся?

— А? — дед задумался, и не сразу понял, что я спросил.

— Кто вернулся, деда?

— Да… Не важно. Один старый знакомый. Слушай, Вась, а может, ну ее, эту рыбалку? Пойдем-ка, в лес сходим за малиной!

Это было очень кстати. Кузьма ведь любит варенье. Можно бабушку попросить сварить.

— Пойдем! — довольно ответил я и помчался завтракать.

Поход за ягодами оказался удачным. Бабушка наварила варенья, а я никак не мог отделаться от мыслей о Кузьме. Ему ведь там так одиноко. Я хотел его навестить, но возможности лезть на чердак у меня не было. Из-за этих волнений вечером я ворочался и не мог уснуть. Кузьма как будто почувствовал это, и сам пришел ко мне и стал рассказывать сказки. Я так увлекся, что даже забыл рассказать ему про варенье.

На следующий день мы пошли на рыбалку. День опять прошел здорово, и я даже не успел заметить, как он закончился. Ворочаясь в постели, я ждал нового визита домового, но он не пришел. Наверное, у него были дела. Я захотел пить и пошел на кухню. С кухни послышались голоса. Дед не спал и с кем-то разговаривал. Но не с бабушкой. Меня это насторожило. Время позднее, гостей не должно быть, и я стал прислушиваться.

— Ты прости меня, дружище, сплоховал я. Кто ж знал, что так все обернется. Я ведь пытался их отговорить, но, знаешь, задело меня, что друзья моему рассказу не поверили, вот и привел их.

— Да, друзья… А я думал, мы тоже с тобой друзья были, — второй голос показался знакомым, но я никак не мог понять кто это.

— А я ведь сразу понял, что ты вернулся.

— Все-таки Вася проболтался?

Кузьма? Нет, я ведь не проболтался. Стало настолько обидно, что я хотел выбежать и оправдаться, но тогда бы я все испортил, а сейчас была отличная возможность подслушать то, что дедушка сам мне бы не рассказал.

— Нет. Что ты, просто шкатулка… Ты ж мне такую же делал. Да и ждал я. Ждал долго. Варенье бабку просил варить. Мы ж его сами-то почти не едим. Внучок только. Да детям в город отправляли. А так я надеялся, что ты заглянешь, полакомишься. Мне даже казалось, что оно в банках уменьшается, а моя говорила, что усыхает.

— Хех. Все, что усыхает, тем домовой кормится. А как иначе?

— Вот и я думал. Надеялся. А ты все не приходил.

— Ну, так пришел же.

— Пришел.

Мне стало неловко подслушивать дальше, и я пошел спать, так и не попив. С этого дня у нас с дедом появилась общая тайна. Кузьма приходил рассказывать мне сказки, учил мастерить шкатулки, и мы даже пару раз смогли вытащить его на рыбалку. Да и дедушка оживился, про свои колени даже не вспоминал.