Я почесала её за шею, успокаивая.

Я почесала её за ухом, успокаивая.

Погода была ясная и безветренная. Мороз уже не крепчал.

Не хотела бы я, чтобы эти стопудовые чудища ожили и встали на защиту своего обиталища. А, может, это и есть вэсы?

Как они только не отсырели и не сгнили? Повезло, так повезло.

И Ильзар, и Дикую Пущу, и соседские деревушки — Дрисвяты с Подгайском?

От едкого кисло-сладкого запаха кружило голову. Тауты завели тоскливую песню

Заскрипели подвяленные дымом голоса, хором рассказывая историю на непонятном, мелодичном языке.

Сияние пробегало волнами, складывалось в зубастую корону, пульсировало в такт колдовской музыке,

— Гой-хей-хо! — выкрикнул погонщик, и олени припустили так, что мы с Микашем едва не вывались.

Посреди просторной комнаты, на больших плоско стёсанных камнях горел очаг.

Узкие раскосые глаза превратились щёлочки, изрезанные тонкими морщинами губы растянулись в добродушной улыбке.

Захотелось высказать, что я думаю о его привычке коверкать «сложные» названия, но голос Хорхора успокоил как по волшебству.

— Пойду подготовлю всё к ритуалу. — Хорхор направился к стене с костюмами и масками.

Неправда! Глупое жестокое и бесполезное!

— Тебе так интересно? — я чуть не подпрыгнула, когда над самым ухом прозвучал голос брата

Тусклое солнце скатилось за горы на востоке, но искрящийся в лунном сиянии снег позволял разглядеть дорогу.

Солнце может садиться севернее или южнее в зависимости от того, лето это или зима, но всегда на западе.

«Отвали, а? Тебе что, с нами мёдом намазано?» — нагрубил ему Вейас.

У нас что, тебе мёдом намазано?

Почему он такой зажатый и неповоротливый, с братом был совсем другим.

Теперь мы не поднимались высоко, а шли вдоль петляющих пустых зимой речных русел.

— Сумеречник не тот, кто давал клятву и носит церемониальную причёску, неужели ты не понял?

Получи ты наконец то, о чём так долго грезил, пойми, что нет в этом ничего волшебного, от чего так трепещет глупое сердце.

А может и правда? Пойти за ней, не отыскать, так сгинуть.

Ею же кормили лошадей, которые бы не выдержали бы тягот пути на одной тебенёвке.

Я зазевалась, и Кассочка, решив попробовать ёлку на вкус, дёрнула её, скинув на нас лавиной.

«Не обращай внимания, — я перебирала пальцами руку брата, чтобы хоть немного его остудить.

я перебирала (гладила, сжала, поглаживала) пальцы брата

И воняет от него, нет, кроме запаха шкур, я ничего не уловила, но он просто обязан вонять потом и ещё чем-нибудь гадким.

И воняет от него. Нет, кроме запаха шкур, я ничего не уловила, но он просто обязан вонять потом и ещё чем-нибудь гадким.

Он перебирал вещи, но почувствовав мой взгляд, поднял глаза.

Бешено колотившееся сердце никак не хотело униматься, а дыхание восстанавливаться.

Вейас со всей силы толкнул дверь, готовясь к худшему: что его отбросит от невидимого барьера или нападут мелкие Странники, но ничего не произошло.

— Когда добудем пройдём испытание, — улыбнулся Вейас.

Я повернула голову в сторону слуги. Так вот, что он имел в виду.

Что если она больше знать его не захочет?

Утащит в сырой склеп и будет пожирать, пока только тень не останется, — сестра недоуменно моргала.

В слепящем свете не сразу удалось различить очертания полдюжины девушек.

Как же тяжело Лайсве будет с таким мужем, особенно когда он постареет и обрюзгнет. Впрочем, главное её спасти.

Йорден поставил ладони на пояс и, размахивая локтями, принялся изображать цыплёнка:

И, если на то пошло, то почему слуга лучше осведомлён о демонах и о родственных связях Лайсве, чем сам горе-женишок?

ага, сейчас, разбежался! — Ну ступай, чего ждёшь? У нас тут и так тесно.

Когда кровь остановилась, женщина сняла с раненого рубашку и задвинула стоящую рядом ширму.

Лайсве Веломри, не окажите ли вы мне честь стать моей супругой?

— Это вы лжёте! Вы отбираете у меня всех, кто мне дорог! — от негодования обожгло лицо. Ненавижу! Ненавижу их всех! — Это такое демонское развлечения — как бы причинить мне побольше боли?

Сдувало. Холодом заливало под плащ. Сбивало с ног.

пообещай, что когда придёт время, ты благословишь нашего с Асгримом ребёнка на жизнь!

— Я же говорила, за исполнение желаний приходится платить, — спокойно выдержала его гнев принцесса.

— Какого демона ты это рассказываешь? — Йорден подскочил и занёс руку для затрещины, но вдруг замер и плюхнулся обратно на стул, бездумно смотря вдаль.

чтобы запечатлеть эту красоту в своём дневнике, хотя, уверена, ни одна даже самая искусная баллада не сможет передать глубину

Найт улыбнулся и продолжил рассказывать. Я заворожено слушала.

— Ну хорошо, только кто ж решится к ним ехать? — скрепя сердце, согласился Грацек.

Аж живот заурчал при виде таких вкусностей.

— Ну надо же, простолюдин с даром как у древнейших родов! — присвистнул другой рыцарь.

Микаш почувствовал прицессочку с порога, увидел в воспоминаниях хозяина и нескольких слуг.

Может, охотничье чутьё покоя не давало, а может просто было скучно.

Весь остаток плавания Микаш размышлял о странном капитане, но подходить близко не решался.Можно ли закрыть глаза и забыть?

— Думаете, с сыновьями будет легче? — сам не зная зачем, спросил Асгрим.

— Смотря от какой болезни и только за плату, — пожала она плечами.

Мысленную связь, которая была между нами с рождения, будто разорвалась.

— Не глупи, — Асгрим говорил беспечно, но даже в полумраке вдалеке от магических кристаллов я видела, как дрогнули его плечи.

— Как знаете, — Майлз подтянул к себе расстеленную на столе карту и указал на точку в горном перешейке. Она находилась далеко к северу отсюда: — Это Перевал висельников — единственная дорога через Спасительный хребет.

Апели решил перевести людей через пещеру и укрыть в долине по ту сторону гор.

ужином с уткой, начиненной яблоками, и зажиганием всех каминов в замке.

— Простите благодушно. Калле не понимает, умом слаб совсем,

Тот, бледный, как полотно, уселся на скамейку вместе со стариками и никак не мог унять дрожь.

Все сливалось в тёмную полосу, оставалось лишь ощущение скачки, бьющего в лицо воздуха и пелены слёз на глазах.

Но надо отдать должное местным кашлаткам — холод и недостаток пищи они переносили куда лучше.

От студёной воды кожу продирали пупырышки, холодок пробегал по телу мелкой дрожью,

Да, я прекрасно знала, никуда этого малыша забрать не смогу, потому что мне и самой идти некуда.

Во время столкновений с демонами страха я не испытывала, лишь азарт от предстоящей схватки, даже тогда с варгами это был не страх,

Он позволил на перевести дух и приготовиться.

Лис вручил брату кошель с моментами.

На его губах играла все та же печальная улыбка.

Мы навязали лошадей пастись на небольшой лужайке, оставив их на попечение нескольких крупных собак,

Но самое замечательное: удобный мягкий лиф не сдавливал грудь и не мешал дышать.

А если она умерла не своей смертью, точно явится — они тогда плохо на том берегу приживаются,

— Я же предупреждал — не показывай эмоции.

Затрещали ветки — кто-то ломился через гущу. Над ухом раздался возглас:

— О, гляди-ка, она уже ходит! — восхитился замерший в проёме Петрас. — Я же говорил, мой целитель быстро её подлатает.

Может, Вейас прав: боги — лишь сказка для того, чтобы держать простолюдинов в узде и получать от них должную помощь.

Айка кивнула, разглядывая сияющее в самом зените солнце, и её глаза наполнились слезами.

— Мне было пять, когда чёрная лихорадка забрала отца с мамой. Ещё у меня был братик, но теперь и его нет.

Я устроилась рядом и тоже до ряби в глазах вглядывалась в исступлённо яркое светило.

Может так: Айка кивнула, поглядывая на просвечивающее сквозь листву солнце.

А после мы беззаботно болтали руками и ногами, наблюдая, как солнце лениво закатывается за верхушки сосен,

А после мы беззаботно болтали, наблюдая, как солнце лениво закатывается за верхушки сосен,