Все хотят от автора — поэта ли, прозаика — завершенности. Чтобы финал был четок и ясен — Раскольников на каторге, Наташа Ростова в пятый раз беременна, заблудившийся трамвай переехал Гумилева. Читатель — даже если он сам писатель — изо всех сил протестует против недосказанности. Ему мало намека — он хочет детально прорисованный хэппи-энд. Типа, жили они долго и счастливо и умерли в один день. Как в сказке. Или, наоборот, «погиб поэт, невольник чести».

Социум стал настолько настолько инфантилен и погрузился в эскапизм, что любой намек на отсутствие однозначных ответов действует на человека, как красная тряпка на быка. Все хотят одного — чтобы, как писал Желязны, это был «хороший конец, когда всех врагов поубивали и герой спит с героиней».

Кого как, а меня это выводит из себя.

Жизнь — Уроборос. «Во мне конец, во мне начало...». Нет однозначных ответов. Нет оконченных фраз. Жизнь всегда не дожита. Слова всегда не досказаны. Творение не завершено. Мир — в вечной динамике. Обмануть читателя нетрудно — он сам обманываться рад, его психика ищет пусть иллюзорной, но стабильности, хоть в мелочах. Но — между нами — это его личная проблема. В жизни нет хэппи-эндов, потому что жизнь всегда продолжается. Хочется верить, что и смерть — не окончательна.

(Другая болезнь — изнанка первой — тяга к сериалам и романам с продолжением: мы не хотим, чтобы история заканчивалась, нам нравится, когда она длится и длится, мышка раз за разом нажимает на педальку. Бррр!).

В общем, я -