Глава 1. Замуровали, демоны!

Часть 2. Там.

Наверное, я ослеп. Попробовал для верности закрыть и открыть веки — все работает. Но темнотища вокруг полная, как у негра в жопе. Хотя, может, я и есть у негра в жопе. Пованивает, по крайней мере, очень странно. И звуки тут тоже странные. Механические. Клик. Пауза. Клик. Клик. Пауза. Будто части машины соединяются вместе, встают в пазы. А потом снова разъединяются. И все это без ритма, без такта.

Я потряс головой — может, глюки? Щелчки из ушей не исчезли, зато к ним добавилось влажное сопение напополам с хныканьем.

— Кто тут? — заорал я, спешно подтягивая ноги поближе к телу. Вопль прозвучал глухо, будто темнота поглощала звук.

Еще раз щелкнуло — только гораздо ближе и знакомо. Красноватая вспышка ударила по сетчатке, заставляя зажмуриться. Все-таки не ослеп!

— В рот мне ноги!..

Голос этот я раньше слышал. Много раз. Даже слишком много раз.

— Маголов? — я приоткрыл глаза, заслоняясь от света ладонью.

— Не, блин, Бэтман. Прилетел тебя спасать.

Дрожащий огонек зажигалки выхватил их мрака злое скуластое лицо, метнулся по изогнутой стене, вроде металлической, по груде какого-то тряпья, из которой торчали светлые волосы...

— Маша?!

Джульетта подняла зареванное лицо с потеками туши — значит, это ее всхлипывания я слышал!

— Ты в порядке?

Пол подо мной зашевелился. Я дернулся в сторону, но избитое тело повиновалось плохо.

— Да слезь уже с меня, слоупок! Всю спину отдавил, — донеслось снизу.

Так, фея тоже здесь.

— Извини, — я попытался отползти, но наткнулся на чьи-то колени. Огонек зажигалки погас, но владелец коленок определился, выдав голосом Макса:

— Вообще-то, тут уже занято.

Я завозился в темноте, пытаясь найти свободное местечко, но его просто не было. Куда ни ткнись — чужие тела, конечности и изогнутые стены. Наверное, так ощущают себя сардины в банке. То есть, ощущали бы, если бы были живыми. В довершение всего пол подо мной снова закачался — и на этот раз движение почувствовали все.

— Да хорош уже рыпаться, Праведник! — прошипел Макс, хватая меня за лодыжку. — Перевернемся!

— Куда перевернемся? — всхлипнула Джульетта откуда-то справа и сверху.

— Я-то почем знаю?! — взорвался Макс. — Замрите все!

Мы замерли. Колебания постепенно затихли.

— Г-где мы? — задала естественный вопрос Машка.

— Щас посмотрим, — успокоил Могол и снова щелкнул зажигалкой. Пламя в его вытянутой руке озарило все те же мрачные стены — выгнутые, поблескивающие металлом, сходящиеся над нашими головами в потолок.

— Ребят, это же шар! — палец Никко ткнул вверх, чуть не угодив мне в глаз. — Видите? Это шар, а мы у него внутри!

— Плотоядный механический шар, выпусти нас! — плачущим голосом взвыл Маголов. Нет, некоторые настолько тупы, что все им по приколу.

— Ты лучше газ зря не жги, — посоветовал Макс. — Николенко права. Это сфера. И по ходу, она лежит на воде.

— Поэтому все так колышется? — спросила Джульетта из вернувшейся темноты.

— Угу. Как буек в море.

— Это не море, — оборвала Макса фея. — Иначе нас бы все время качало на волнах. И мы бы слышали плеск.

— Может, озеро? — предположила Машка. — Или река?

— Мы в буйке на реке, — продекламировал Маголов, копируя Пусечку. — Осталось только понять, какой мудак нас сюда засунул, и как свалить отсюда.

До сих пор я молчал в тряпочку и решил придерживаться этой стратегии дальше.

— Это целых два вопроса, Серега, — обобщил Макс. — Предлагаю начать с самого насущного. Лично для меня — это последний.

— И для меня, — отозвалась Джульетта.

— Да уж, а то что-то тут душновато становится, — пробурчала фея.

Я поддакнул.

— Ребят, у кого в телефоне навигатор есть? — взял командование на себя Макс. — Я бы в своем посмотрел, но там батарея почти сдохла, вот-вот сядет.

— У меня, — завозилась во мраке Машка. Голубоватый свет озарил с низу напряженное лицо и закушенные губы. Мобильник запищал под ее быстрыми пальцами. — Блин, сети нет! Давно уже хотела поменять Мегафон на МТС, да вот не успела… — Экранчик погас и Маголов снова щелкнул зажигалкой.

— Не стоит кислород зря палить, — посоветовал ему Макс. — Щас я в своем самсунге гляну. У меня МТС. Может, успеем определиться.

Он поколдовал над смартфоном, потряс его, повертел в воздухе, но наконец сдался:

— И МТС не ловит нефига. То ли тут нету покрытия, то ли эта хрень, — он стукнул костяшками пальцев в стену, — экранирует.

— Мой тоже сигнал не берет, — хмуро сообщила Нико, разочарованно глядя на розовую «раскладушку» с анимешной картинкой на крышке.

— И мой, — Могол сунул обратно в карман свою обшарпанную мобилу.

Моя нокия все еще лежала в ящике директорского стола, так что мне добавить к этой теме было нечего.

— Что делать будем? — мрачно вопросила Фея.

Мгновение между нами висело молчание, тяжелое и осязаемое, как спертая темнота внутри сферы.

— Маш, у тебя в телефоне фонарик есть? — неожиданно спросил Макс.

— Не знаю, — неуверенно ответила Джульетта. — Мне папа недавно его подарил. Я еще не со всем разобралась.

— Должен быть в этой модели, — уверенно заявил «капитан» Савицкий. — Дай-ка сюда.

В темноте зашуршало, пискнуло, и все залил яркий белый свет.

— Давно бы так, — хмыкнула Никко.

Не обращая на нее внимания, Макс стал водить лучом по стенам и потолку.

— Чего ты ищешь-то? — нарушил я обет молчания. — Может, мы поможем?

— Твои мозги, — пробормотал Макс, высматривая что-то на свободном пятачке пола. — Если нас сюда втиснули, значит эта фигня как-то открывается, так? Значит, должна где-то быть… ну, кнопка там, рычаг, скрытая панель, не знаю. Так что, ищи кнопку, Ури!

Все судорожно бросились прощупывать, простукивать и чуть не обнюхивать стены сферы, подсвечивая мобильниками. От этого наша тюрьма заплясала, как пьяная. Джульетта внезапно скрючилась и издала горлом странный звук:

— Ой, ребят, у меня, кажется, морская болезнь.

— Постараемся поосторожнее, — бросил Макс и принялся дальше ковырять пол.

В итоге, я баюкал Машку на коленях, надеясь, что она не выблюет, а все остальные ползали вокруг, в поисках несуществующего выхода. Мне снова пришло в голову сравнение с сардинами — запихали в консерву, а потом закатали. Открывается только ножом. Снаружи. Еще я думал о том, что купил неправильное приключение. Надо было брать то, золотое. С высоким уровнем комфорта и безопасности. Хотел доказать, что я круче вареного яйца? Вот и докажу, щас, блин, окочурившись тут вместе с Джульеттой. Они умерли в один день… Только жили не долго и не очень счастливо.

Мои соседи по консерве сдались минут через десять. Первой сползла на пол фея:

— Вакаранай это полный. Тут заварено все на фиг.

Макс утер со лба пот и погасил фонарик:

— Н-да, замуровали, демоны. Ладно, хоть одно выяснили — мы не задохнемся. Тут есть вентиляция. Тянет, правда, не очень, но...

— Какого хрена ты свет вырубил?! — зарычал Маголов и по сфере пошел гул. По ходу, он вмазал в стену кулаком. — Сдались уже, да? Лапки кверху, слабаки? А может, тут металл тонкий? Может, его пробить можно… — еще раз грохнуло, и все вокруг закачалось. Джульетта застонала мне в живот.

— Твоей башкой, — предложила Никко. — Давайте покричим лучше. Вдруг кто живой есть поблизости? Через вентиляцию услышат.

Макс снова включил фонарик. Могол встал у одной вентиляционной решетки, фея с Савицким у другой — и начали глотки драть. Эффект был нулевой. Я думал о том, почему через эти самые решетки не проникает свет. Потому, что снаружи ночь? Или потому, что сфера находится внутри чего-то еще, чего-то большего, что и издает хаотичные щелчки?

— Мне кажется, мы внутри крокодила, — прошептала Джульетта, когда подуставшие крикуны присели передохнуть.

— Чего? — не понял я.

— Крокодила из «Питера Пэна». Который проглотил часы. И теперь они тикают, тикают… Отсчитывают наше время.

— Слышь, ты, не каркай, — грубо оборвал ее Маголов. — Щас я им покажу крокодила. Гену, блин. Щас я из них чебурашку сделаю! — и давай снова в стены долбиться.

Фонарик не горел, но я почувствовал, как Машка снова скорчилась у меня на руках, и не выдержал:

— Хватит уже, дятел! А то, если Рау блеванет, тебе же потом в этом сидеть.

По движению воздуха я понял, что Могол крутанулся ко мне:

— Не булькай, педрила! Мало получил?!

— Не надо, Сереж, — простонало от моего живота. — Мне, правда, плохо. Укачало совсем.

Сережа присмирел. Фак мой мозг, как она этого бандерлога смогла приручить? Некоторое время во мраке слышалось только тяжелое сопение Маголова и щелканье механизмов — это клик-клик уже начало давить мне на нервы.

— Остается вопрос номер два, — наконец протянул Макс. — Как нас сюда занесло? Идеи есть?

Чесслово, не оказался бы внутри тикающего крокодила, не узнал бы, что заполняет мозги моих одноклассников. Джульетта была уверена, что мы делим общий кошмарный сон. Я ее ущипнул — чисто, чтобы помочь проснуться, за попку. За что схлопотал по уху. Маголов не был оригинален: нас похитили злобные инопланетяне, наверняка, для каких-нибудь опытов. Макс тоже сконялся к секретному эксперименту, только со стороны родных спецслужб. Фея настаивала, что все это — готическое реалити-шоу, а в вентиляции установлены камеры. Инфракрасные.

— А ты что затихарился, Шаолинь? — вспомнил про меня Макс и хихикнул. — Пригрелся там, девочка с девочками.

За одну только девочку надо было мне молчать на хрен. Тем более, что с Джульеттой мне и правда сиделось совсем не плохо — голова ее приятно давила на недавно еще больное место. Если бы не остальная компания, я бы подумал тут немного задержаться. На пару ночей. Но на пятерых номер в этой гостинице явно не был рассчитан.

— Где та бумажка, которую вы у меня отобрали? — спросил я.

— В рот мне ноги, — хохотнул в темноте Могол. — Мы тут истину ищем, а пидор — записку от дружка!

Я пожалел, что у меня не было фонарика — не мог видеть морду этого придурка, когда сказал:

— Это не записочка. Это пропуск отсюда.

Макс опомнился первым. Пискнул мобильник, в лицо мне ударил луч света:

— Пропуск? Какой еще пропуск?

— В приключение. И обратно.

Маголов фыркнул:

— Хватит уже сказки рассказывать, Андерсен. Приключение! Выдумал тоже...

Но Савицкий только отмахнулся от него:

— А вот с этого момента, пожалуйста, поподробней.

Я вздохнул:

— Макс помнишь, магазинчик угловой, Адвенчакона? Мы еще туда вместе как-то забежали? Так вот. Я купил там приключение. А бумажка, которую вот этот… — я ткнул пальцем в Маголова.

— Усуротанкачи, — подсказала Никко.

— Во-во, усрачи, — согласился я, — у меня отобрал — это билет. Махнешь им три раза слева налево — и попадешь в приключение. Только надо, чтобы в радиусе двух метров никого не было. Из-за багов. А этот… усрачи махнул, когда вы все оказались рядом. И вот вам, — я развел руками, насколько позволяла теснота, — баги. Хорошо, вообще, никого по стенке не размазало.

В наступившей тишине стало слышно, как Могол чешет репу:

— Слышь, Савицкий, а Праведник на какую дурь подсел? Забористая штучка!

— Он не подсел, — каким-то покойницким голосом объявил Макс. — Он правду говорит, — и кратенько рассказал про лавочку Хургады. — Выходит, Данька у этого карлика и правда что-то купил.

Джульетта отлепилась от меня и уставилась так, будто я сам был багом, причем очень заразным.

— Это все он! — ткнул в меня пальцем Маголов. — Я так и знал, это все он, гомосек гребаный!

На этот раз досталось мне не так сильно. Во-первых, фея была на моей стороне. Во-вторых, в тесноте не размахнешься. В-третьих, при качке увеличиваются шансы промахнуться, и пнуть совсем не того. В-четвертых, Джульетта метнула-таки харч. К счастью, в свою же сумку. Она единственная прихватила учебники с собой.

— Бли-ин, — простонала несчастная. — У меня же там реферат по истории.

Никко фыркнула:

— Теперь с витаминами и минералами. Данила говорил что-то про пропуск обратно. Может, пора уже его поискать?

Все снова стали шарить по полу. Я кашлянул:

— Кхм, билета там нет. Это я еще в первый раз заметил.

— Тогда где же он? — Макс снова направил свет мне в глаза — забодал уже.

— Ну, в последний раз я видел его в лапе у Маголова. Так что ты его спрашивай.

Луч метнулся к рукам Могола — грязноватым, но совершенно пустым.

— Э-э, я щас, — пробормотал тот и стал шариться по карманам. Из них явилась горстка мелко исписанных шпор, конфетный фантик, зажигалка, две пальчиковых батарейки, резинка (не стирательная) и...

— Вот он, — я дернулся к знакомому кусочку бумаги.

— Руки прочь от Миссисипи! — Макс больно хлопнул мне по пальцам. — Дай-ка сюда, — и бесцеремонно отобрал билет у Маголова. — Тэк-с, как эта хреновина работает?

— Там сзади написано, — сообщил я.

Подсвечивая телефоном, Савицкий принялся читать инструкцию вслух.

— «Сохраняйте пропуск до конца приключения». И что, это все? — он повертел бумажку в руках. — А когда этот конец?

Все снова уставились на меня. Пришлось их огорчить:

— Без понятия.

— А там не написано? — забеспокоилась Джульетта. — Дат никаких нет?

Макс близоруко поднес текст к глазам:

— Только сегодняшняя.

— Билет с открытой датой, — протянула Никко.

— А может, он одни сутки действует? — предположила Машка. — Сегодня у нас двадцать второе, так? А наступит двадцать третье, и мы все перенесемся обратно.

— Я бы не слишком на это надеялся, — чесслово, может, я сволочь, но приятно было стереть с их лиц надежду. — Тут одна уже месяц по приключению гуляет, — и я рассказал историю с пропавшей сестрой-близнецом.

— За месяц мы тут точно ласты склеим, — мрачно заявила фея. — Знаете, столько человек может прожить без воды? Максимум десять дней!

— А у меня бутылка есть! Почти целая, — Джульетта радостно полезла в сумку, но замерла с рукой в воздухе. — Ой...

— Прибережем на черный день, — заключил Макс. — Только ждать его мы не станем. Шаолинь, что будет, если помахать билетом? Скажем, в противоположную сторону?

— Я-то почем знаю? — пожал я плечами. — Я им вообще не махал. Хочешь — попробуй.

Савицкий еще раз перечитал инструкцию и закусил губу:

— Какой клоун горелый это сочинял? Что значит «махните слева налево»? И если наоборот — справа направо?

— Это к Маголову, — перевел я стрелку. — У него же получилось один раз. Может, опять получится.

Следующие минут пять я развлекался, глядя, как Серега, постепенно свирепея, изображает помесь веера с вентилятором. Потом счастья попытали Макс, Машка и даже Никко — с тем же успехом.

— Твоя очередь, Индиана Джонс, — фея вручила мне билетик.

Я зажмурился и старательно потряс рукой. Открыл глаза и понял, кого первым съедят одноклассники, когда как следует проголодаются.

Разбудил меня гром. Удивительно, но я смог заснуть даже внутри приключения — наверное это все нервы.

— Ксо! Ты слышал? — испуганно воскликнула Никко. — Что это?

Остальные по ходу еще спали. Но тут бабахнуло снова, да так, что наша консервная банка затряслась. Кряхтя и чертыхаясь, народ начал возвращаться к печальной реальности.

— Это просто гроза, — попробовал я успокоить фею.

— Да? В первый раз слышу, чтобы гром шарахал очередями, — пробурчал Макс, нервно позевывая.

— Это называется раскаты, — поправила его Джульетта и тут же испуганно взвизгнула. «Раскатилось» так, что нас швырнуло на стену сферы, а уши заложило. Я выбрался кое-как из-под Никко — судя по мягким округлостям и лохматости, это была она — и сообщил в сторону кучи малы:

— А по-моему, это называется взрывная волна.

— Да куда ты нас затащил, ушлепок ты терминальный? — зарычал в темноте Маголов. — В морской бой?

Ответить я не успел. Нас снова тряхнуло. Грохотало, казалось, уже со всех сторон. Воздух рвался со свистом за стенками шара. Порой что-то в них дробно било, так что сферу мотало из стороны в сторону. Мы то и дело валились друг на друга и вскоре уже перестали понимать, где верх, а где низ. Я подумал: хорошо, что Джульетту вывернуло раньше. И в желудке у нее больше ничего не осталось. Потом я понял, что щас блевану сам. А потом перестал думать. В ушах стоял сплошной звон, во рту — металлический вкус. Похоже, я прикусил язык. Помню только — цеплялся за кого-то, кто оказался под рукой. Будто если отпущу — то все, абзац. И мне по фиг было, кто это — только бы человек и живой.

Не знаю, сколько прошло времени, но вроде постепенно все стало затихать. В ушах еще зудело комаром, но по ходу канонада отдалилась. Да и трясло нас уже не так сильно. Кто-то ткнул меня в бок. Оказалось, Макс:

— Шаолинь, это ты? — вспыхнул фонарик мобильника. — Живой?

— Не знаю, — пробормотал я.

— Может, Серегу-то отпустишь? А то он посинел уже.

Я вздрогнул и разжал руки, но никто не засмеялся. Только Маголов потер шею и проворчал:

— Ясно теперь, что случилось с Ласковцом. Стал жертвой любви...

— Тихо! — вдруг прошипела Никко. — Слышите?

— Нет, — честно сказал я. — У меня в ушах жужжит.

Макс нервно хихикнул:

— Скажи мне, милый ребенок, в каком ухе у тебя...

— Да заткнитесь вы уже! — шикнула фея. — Там есть что-то!

Мы заткнулись. Я старательно прислушивался, даже рот приоткрыл. Джульетта дернула меня за рукав:

— Часы! Они больше не тикают!

— Какие часы? — нахмурился Макс.

И тут мы все услышали — что-то шкрябнуло под обшивке нашей сферы, ну, или что у нее там было. Шкрябнуло еще, увереннее, и мы ощутили толчок — не такой, как раньше, а мягкий, осторожный.

— Пришвартовалось, — зловещим шепотом объявил Маголов.

Снаружи заскреблось, застучало, и послышался скрежет, будто с огромной банки отвиничвали заржавевшую крышку. В голове у меня нарисовалась картинка: гигантский слизистый спрут, облизываясь, пытается вскрыть нашу консерву. Из оцепенения нас вывел Макс:

— Все назад! Быстро!

Мы отползли как можно дальше от источника жутких звуков — девчонки к самой стеночке, а мы с Савицким и Маголом перед ними, типа живой щит. Как будто это поможет, если там и правда спрут. Маленькая горячая рука скользнула в мою, сжала крепко. Интересно, Машкина или феина?

— Все, люди, — прошептал рядом Макс. — Готовьтесь обалдеть, офигеть и легонечко так охренеть.

— Я готов, — сказал я.

Скрежет оборвался. По глазам ударил свет. Я зажмурился, под веками заплясали оранжевые пятна. Поток воздуха ударил в лицо, горький запах заполнил ноздри. Так пахнет в новогоднюю ночь, когда все пускают салюты. Фак мой мозг, это же порох! Я рискнул посмотреть на свет через прищуренные ресницы.

Сначала разглядел только яркое пятно. Чуть проморгался, и оно оказалось круглым люком, в который щедро лились солнечные лучи.

— В рот мне ноги, — тихонько протянул Маголов.

Черная тень заслонила свет. Что-то лезло в проем. Пальцы Никко — или феи? — крепче впились в мои. Я так сжал зубы, что у меня свело челюсть.

Из люка показалась… рука. Обыкновенная. Человеческая. А в ней фонарь. Палец нажал на кнопку, из латунного раструба вырвался синеватый луч. Пополз справа налево на уровне наших поджатых коленок. Метнулся выше. Зашуршало, и внутрь просунулось плечо, а за ним — всклокоченная голова. Солнце вспыхнуло в кудрявых волосах на макушке. Я впился взглядом в темное против света лицо, но смог различить только настороженый блеск белков.

— Маза фак через швартовы! — рявкнул кучерявый. Ну, или что-то в этом роде. И рядом с фонарем нарисовался крупный ствол. — Манойн!

Не сговариваясь, мы подняли руки. Я всегда думал, что пиво облегчает взаимопонимание. Оказывается, оружие тоже.

Вышло так, что я полез из консервы первым. В конце концов, это было мое приключение, пусть и подпорченное. Мистер Кудряшка раком двинулся наружу, давая дорогу мне и солнечному свету. Жмурясь, я пополз на яркое синяние. Стукнулся башкой о потолок узкого лаза, ругнулся сквозь зубы и… чуть не нырнул носом. Сталь под ладонями кончилась. В лицо ударил попахивающий дымом ветер. Я глянул вниз. Там была пустота — невыносимо-голубая, упирающаяся в сплошной белый ковер, тянувшийся во все стороны до изгибающегося дугой горизонта. Я разинул рот и поперхнулся собственным криком. Навреное, так чувствовал бы себя муравей, повисший на краю чайной ложечки над гигантской синей чашкой, полной молока. Хотелось одновременно заорать: «Вау!» и «Помогите!»

Я снунулся было назад, но мистер Кудряшка ухватил меня за загривок и зарычал что-то в ухо, тыча стволом на болтающийся перед нами веревочный трап. Я поднял глаза вверх и задохнулся. Огромный темный корпус изгибался над нами, вознося крутой борт, казалось, к самому солнцу. Там, наверху, откуда падала хлипкая цирковая лесенка, торчал ряд бородатых голов и коллекция разнокалиберных пушек, взявших меня на прицел. Фак мой мозг! Как эта махина держится в воздухе?! И что это вообще такое? Дирижабль? Летучий корабль из мультика?

Кудрявый тип отвлек меня от разымышлений, ткнув стволом в бок:

— Манойн!

Я поднял трясущиеся руки. Один из бородатых сбросил с борта веревочную петлю, и Кудряшка ловко накинул ее на меня, затянув под мышками. «Страховка,» — сообразил я, цепляясь за уворачивающиеся ступеньки. Не знаю, как бы я одолел подъем, если бы не подталкивающий в зад ствол. Он здорово отвлекал от пустоты под ногами, да и шуточки моего погонщика не позволяли расслабиться. Понимал я не все, но был почти уверен: кучерявый ублюдок надеялся, что я что-нибудь выкину, и ему позволят отстрелить мне яйца. Когда меня втащили на палубу, мышцы ног и рук свело от напряжения, так что я повалился на колени под хохот гребаных аборигенов. Нет, прав все-таки Макс, зря я не занимался спортом.

В вышине грохнуло так, будто здоровое грозовое облако разрядилось прямо над головой. Палубу тряхнуло. Я плюхнулся на задницу, зажмурившись и прикрывая уши ладонями. Гогот коллег Кудряшки донесся до меня сквозь тонкий комариный звон. Я отважился открыть глаза. Они скользнули по коренастым мужикам в коже; двум мощным мачтам, уходящим в синеву с черным дымовым следом, и на ткнулись на… летающую тарелку. Точнее, это было нечто, похожее на туго скрученную, лежащую на боку ощетинившуюся шипами сприаль. Она горела, марая небо жирным шлейфом гари, но и не думала падать — просто висела, темная против солнца и страшная своей чужеродностью. А под ней две машины, похожие на стальные креветки с мощными клешнями, плевались огнем в подобие бронированного дирижабля.

Рука машинально полезла в карман за билетиком — я как-то забыл, что он остался у Макса. Чьи-то пальцы перехватили движение, сжав предплечье железной хваткой. Подбородок больно ткнулся в доски палубы, тяжелое тело навалилось сверху, не давая вздохнуть. Кое-как я приподнял голову и встретился глазами с Никко — она как раз лезла через борт. У меня хватило сил растянуть губы в улыбке, но гордился собой я не долго. Урод в красной банданке и с татуировкой спрута во всю грудь сгреб Фею в охапку и приподнял в воздух, радостно демонстрируя братьям по разуму. Никко взвизгнула и — в лучших анимешных традициях — засветила пяткой козлу в пах. Ее уронили. Прежде чем девчонка успела вскочить на ноги, в нее вцепилось уже двое. Громко треснула ткань.

Меня держали так, что я мог только хлопать глазами и ртом, и потому просто заорал. По ходу в этом мире еще остались боги, потому что они меня услышали. Мелькнула тень. Аборигены метнулись в сторону, будто спасась от чего-то. Фея мышкой метнулась ко мне, но тут же вжалась в смолистые доски. Огромная фигура нависла над нами, заслоняя полнеба. Ветер подхватил торчащие из-под шляпы длинные седые волосы, спутал их с редкой бородой. Горящий красным, как у терминатора, глаз уставился на нас с Никко. Второй — обычный, только в кровавых прожилках — заскользил, злобно щурясь, по настороженно замершей команде. Я понял, что перед нами — капитан летающей посудины. Я только еще не знал, хорошо это или плохо.