Глава 6. Цена приключения

Вертолет, жужжа, тыкался в стену над горкой там, где висел выцветший пейзаж с березками.

— Данюша, ты бы убрал свою жужелицу-то, — проворчала от вязания Ба. — Еще разобьешь что-нибудь. Вон ваза там хрустальная наверху. Старинная.

Я развернул послушную машинку и завел в маленькую комнату. Вертолет пролетел над карнизом, спикировал к настольной лампе и приземлился перед компьютером. Щелкнул рычажок на пульте, и лопасти винта бессильно поникли. Я поднял игрушку, машинально погладил серый пластиковый бок.

Ее подарил мне Макс на день рождения. Мне одиннадцать или двенадцать исполнилось, не помню. Я тогда о таком вертолете только и мечтал. Долго не мог наиграться. Мы с Максом устраивали кучу приколов с его участием — пугали прохожих на улице; соседей, поливающих цветы на балконе; девчонок в школе… Помню, один раз вертолет ветром занесло на дерево, и он там застрял. Макс полез, чтобы его достать, сорвался и сломал запястье. А сейчас я бы сам ему чего-нибудь сломал, с большим удовольствием. Как могло все так измениться?

На следующий день после происшествия с поцелуем Илья в школу не пришел. Я тогда подумал, что парень очкует. Боится, что я ему фотографию еще больше подпорчу. Но скоро у меня возникло другое подозрение.

Я заметил, что при моем появлении по классу распространяется какое-то странное веселье. Сначала это происходило у меня за спиной — в основном в свите Джульетты. Машка хихикала вместе с остальными и кидала на меня такие взгляды, будто я был дохлым котенком — милым существом, кишки которого намотались на колеса «Ауди» ее папаши. Эпидемия быстро перекинулась в группу гопников, потом к ботаникам. Скоро и неприкаянные элементы, столкнувшись со мной в коридоре, отводили глаза с кривенькой усмешкой на лице. При этом наблюдалась повышенная активность мобильников — даже на уроке учителя делали замечания то одному, то другому за включенные трубки.

С алгебры меня утащила историчка. У нее и нашей классухи как раз выдалось окно, чтобы обсудить мое поведение в кабинете директора. Я не был здесь уже очень давно. С тех пор, как в пятом классе мой вертолет снес парик с макушки географа — под ним он оказался лысый, как колено. Вообще-то пульт в тот день держал Макс, но я взял вину на себя: меня разве что старенькая бабушка отругала бы, а у друга батя мог и за ремень взяться. В тот раз, стоя перед директором, я чуть в штаны не наложил. Теперь мне было по фиг.

Историчка упирала на то, что ученик поднял руку на учителя — слово «учитель» она произносила с придыханием, закатывая глаза к потолку и воздевая к нему же пухлые ладошки. Пусечка опускала очи долу и лепетала о моих семейных проблемах и ранимой подростковой психике. Патрикеевна требовала возмездия. Ее бы удовлетворило исключение, но только потому, что упразднили показательную порку. Классуха настаивала на принудительных беседах с психологом — по ходу, для нее это была панацея, превращающая трудных подростков в покладистых ботаников.

Директор печально смотрел на меня сквозь очки. Наверное, ему не меньше моего хотелось, чтобы все поскорее закончилось, и он мог вернуться к своему пасьянсу — или с чем он там развлекался в компьютере. Наконец о моем присутствии вспомнили, даже начали задавать вопросы. Я отмалчивался. Сказал только, что Патрикеевну не трогал, всего-то отобрал свой телефон. И вообще, не фиг ей читать личную переписку. В итоге, мобилу у меня конфисковали — на неделю, нечего было варежку разевать. В остальном трибунал постановил вызывать в школу Ба, а меня послать к психологине на какую-то там диагностику. Узнав, что мне уже назначено в два, директор похвалил Пусечку за оперативность — нет, сто пудов она на мне карьеру сделает. Потом меня заставили извиниться перед Патрикеевной и наконец выпустили на волю.

Светлана, к счастью, не стала копаться у меня в башке. Сунула мне какой-то тест и уткнулась в глянцевый журнал — явно не по психологии. На вопросы надо было отвечать «да» или «нет». Особенно меня озадачил номер шестнадцать: «Бывает ли, что иногда Вы соображаете хуже, чем обычно?» Что значит «хуже, чем обычно»? Это типа как тупой и еще тупее? На 24-ом я тоже завис. «Бывают ли у Вас такие мысли, о которых Вы не хотели, чтобы о них знали другие?» Да, блин, череп вскрыть тому, кто это сочинил, и отнести содержимое в Лавку Приключений, может удастся обменять на что-нибудь путное? «Вас можно быстро рассердить?» Ага, подкинь мне еще один тест, и увидишь, как я выхожу из себя — это уже к вопросу номер тридцать.

Справился я с этой фигней где-то за полчаса. Психологиня наклонилась за бумажками, показав содержимое своей блузки — сплошные сиськи. И назначила мне стрелку через неделю. Но прежде, говорит, я должна побеседовать с Надеждой Васильевной, это с Ба, то есть. Я говорю, давайте я вам еще пять таких тестов решу, только Ба не надо психоанализировать. У нее типа и так здоровье слабое. И еще ей к директору надо. А Светлана такая: «Вот она после директора ко мне и зайдет». Со всех сторон обложили, сволочи.

Вечером Ба отпаивалась чаем с бальзамом — это у нее такое народное средство, от нервов. Всех бы так лечили, блин, проблем бы не было. Я ей намекнул, что мне бы тоже неплохо нервишки поправить, после психолога. И вот странно — она мне налила. Короче, хорошо посидели, душевно, прям Пушкин и няня. Она меня не выспрашивала, я сам рассказал, что случилось. Не все, конечно, только про Патрикеевну и тайную поклонницу. Тут Ба понесло на откровения, и она стала мне трындеть про какого-то студента, который ей в институте стихи посвящал, и давай мне наизусть цитировать что-то про влюбленного скрипача. Короче, получился у нас вечер лирики. Я, кстати, думал, что скрипачом был дед. Оказалось, нет. Тайный поклонник. Который так никогда и не признался, только записочки подкидывал на тетрадных листках. «Вот и хорошо, — сказал я Ба. — Может, он спас тебя от разочарования». Это мягкий вариант слова «облом».

На следующий день на химии меня приветствовала надпись через всю доску: «Праведный пидор». Я бы над этой фразой первый посмеялся, если бы она не касалась меня. Тут я начал Илье убогому завидовать — он, зараза, снова дома отсиживался, пережидал непогоду. Наверное по-умному мне надо было стереть все тихонько — типа подумаешь, дурацкая шутка. Только фиг тут сотрешь, когда почти весь класс сидит, пялится и вместо доброго утра тебе — «О, педрила пришел!» В общем, я психанул.

— Какой, — говорю, — урод это написал?

Смотрю на них, ржущих, и понимаю, что любой мог это сделать. Ну, разве кроме феи — она не смеялась, и Макса. Я пошел по ряду. «Ты, — ору, — или ты?» Одному пнул рюкзак, другому учебники на пол свернул. Тут Могол с места встает и ко мне:

— Ты чего истеришь, девочка? — ухмыляется. — Мы все видели, как хорошо ты целуешься. А может, ты еще что хорошо умеешь делать? — и чесслово, к ширинке потянулся.

Не дрался я класса с третьего наверное — необходимости не было. Знал, что даже при моем росте Маголов, если захочет, уделает меня, как щенка. Но тут все сработало на рефлексах. Могол уклонился, конечно. Только не расчитал, что руки у меня длиннее среднестатистического. Удар получился смазанным, но в морду я его все же достал. Придурок потерял равновесие и грохнулся спиной на парту. Я особо не обольщался — второго раунда мне точно не выдержать, а Могол уже вставал — глаза дикие, на щеке красная отметина.

Мне повезло. В класс вошла химичка. Заставила кого-то из ботаников стереть надпись, начала урок. На переменах я прятался. Положил на свою гордость и забился в библиотеку. В сортир ходил только с уроков. В столовке не появлялся. Никко из жалости сунула мне потом булочку — как будто у меня был аппетит. После занятий мне удалось улизнуть через задний ход, из спортзала. Домой шел окольными путями. Уже разуваясь, обнаружил, что кто-то жирным черным маркером написал внутри моей сумки: «Педрила — ты труп!»

Всю ночь я не спал. Очень хотелось заболеть чем-нибудь серьезным, вроде желтухи или воспаления легких. Чтобы месяц валяться дома. Наверное это то, чем сейчас занимается Илья. Слабак! Нет, если я не приду завтра в школу, все поймут, что я сочковал. Или того хуже — поверят, что все эти сплетни — правда. И Джульетта поверит. Может… Может, даже Макс… Если честно, я не понимал, почему друг ничего не сделал, ничего не сказал в мою защиту. Он же знал меня, как облупленного. Тоже боялся Могола? Или узнал что-то, что убедило его… Нет, Макс поверил бы в то, что я гей, только если бы увидел все собственными глазами.

И тут до меня доперло. Маголов же ясно сказал: «Все видели, как хорошо ты целуешься». Значит, есть видео или фотки, где Ласковец и я… И они теперь гуляют по всем мобилам в классе. А может, и по всей школе! Я взвыл и закрылся с головой одеялом. Все, полный пипец. Только кто же этот хренов папарацци? Возле будки ведь никого не было — только Илья. Может, это он снимал? Типа скрытой камерой… Блин, ведь знал же я, что это подстава, и повелся, как последний лох! Ладно, погоди, ушлепок. Я тебя вытащу из тепленькой постельки. Посмотрим, кто из нас будет смеяться последним!

В школу я заявился в боевом настроении. Место папарацци по-прежнему пустовало. Мобильник мой все еще лежал у директора, так что пришлось выпросить у Пусечки адрес Ласковца — типа, хочу проведать больного товарища. Она умилилась и дала. Я наметил навестить гада после уроков.

А потом была биология. Змея, то есть Зоя Николаевна, решила нам показать фильм про ДНК. Настроила проектор, свет выключила. И тут на весь класс как грянет «Мальчик-гей». Все встрепенулись, а на экране, блин, звезда — Данила Праведный собственной персоной. Целуется с парнем взасос. Лица парня не видно, со спины снимали, но я Ласковца сразу узнал и будку, которая слева маячила. Разговор наш Спилберг доморощенный стер, так что в сочетании с музычкой казалось, будто мы воркуем, как голубки, а потом бросаемся друг к другу в объятия. Дальше все повторялось с начала. То место, где я педрилу от себя отпихиваю, конечно, вырезали.

В общем, в классе вой, Змея наконец опомнилась, начала жать на кнопки. Я тоже сообразил, что еще не умер. Ломанулся к компу, выдернул флэшку с фильмом и выскочил за дверь. К Ласковцу я попер прямой дорогой, не дожидаясь конца уроков. Думал, помогу ему выздороветь. Заставлю принять новое лекарство — клизму с флэшкой. Боюсь только, извращенцу это понравится.

Жил он недалеко от меня, через двор. Дверь распахнулась после первого же звонка, будто меня ждали.

— Илья?! — красивая стройная женщина бросилась мне навстречу, но в последний момент замерла на пороге. — А… ты к кому?

Наверное, это была мамаша мальчика-гея. Прикид на ней был такой же стильный, как у сыночка, даже на ногах не тапки, а туфли без каблука. Будто она собралась куда-то. Только глаза опухшие и усталые, хоть и подкрашенные.

— Я Данила, — говорю. — Мы с Ильей в одном классе учимся. А он заболел? Его уже третий день в школе нету, вот я и зашел узнать...

— Ты его друг? — тетка в рукав как вцепилась и давай меня внутрь тащить.

— Не, — говорю, — просто у нас в классе такая традиция, — вру, конечно. — Если кто долго отсутствует, посылаем одного из ребят проведать там, домашнее задание передать.

— А-а, — мамаша как-то обмякла, к стеночке прислонилась. — Значит, ты ничего не знаешь?

— Чего не знаю?

Красивое лицо скривилось, глаза влажно заблестели:

— Илья пропал. В понедельник не пришел из школы и с тех пор не ночевал дома. Мы его везде искали. В милицию заявили… — она закрылась руками, тоже красивыми, с маникюром. Из-под ладоней донеслось всхлипывание.

Я пробормотал что-то вроде «извините», шмыгнул за дверь и пошуровал вниз по лестнице. Фак мой мозг! Выходит, гейчик-то пропал после того, как со мной был на стрелке. Ну, по крайней мере, в тот же вечер. Полный пипец. Неужели он из-за меня так застремался? Или из-за кого-то еще? Я попробовал сосредоточиться, хотя получалось плохо. В голубом «порно» оператор, вроде, стоял за спиной Ильи. Вот только если бы там кто-то еще был, я б его точно заметил. Бред какой-то! Придется пойти на место преступления и все там проверить.

Учебный день еще был в полном разгаре. У будки валялись свежие бычки и попахивало куревом — видно, кто-то тусил тут на перемене. Я побродил вокруг, пробуя представить, что держу в руках мобильник или камеру. Мне потребовалось минут десять, чтобы выяснить: звездное видео могли снять только с одной точки — из-за угла будки. Сто пудов, какой-то мудак прятался за ней, а чтобы снимать, высунул руку с мобилой или мини-камерой из укрытия. Вот почему я его не заметил. Кстати, это был тот же угол, из-за которого выскочил на меня Илья. Значит, гаденыш обо всем знал. Так я и думал. Вот ушлепок! Чуял, небось, что я его и дома достану, вот и спрятался. У какого-нибудь своего дружка. Может, как раз того, который играл в Спилберга. Только кто бы это мог быть? Я вроде не замечал, чтобы Ласковец тусил в классе с кем-нибудь.

Я рассеянно побрел через газон, уселся на качели. Деревья, заслонявшие их от школьных окон, уже начали облетать, но мне было по фиг, увидит меня кто или нет. Машинально вытащил из кармана флэшку, уставился на нее. Самая обычная, синенькая, на четыре гига. Такая у любого есть. Даже Змея не заметила, что ее подменили. Уверен, суну ее в комп и ничего не найду, кроме кина. Пойди угадай, кто владелец. Тупик. Одно было во всем этом светлое пятно. Ба должна была успеть отстреляться у директора и психолога до биологии. Значит о «Мальчике-гее» сегодня она не узнает. Зато завтра или послезавтра...

Я представил, как грудастая Светлана выпытывает у Ба подробности моего полового воспитания: играл ли Даня в куклы? Просил ли купить ему платьица? Или не дай бог стащил бабушкину губную помаду? И вот Ба стыдливо припоминает, как в возрасте шести лет я просил ее научить меня вязать… Я обхватил голову руками и изо всех сил стиснул черепушку. Да, тут уже чаю с бальзамчиком будет мало. Когда откроется, какая у меня «поклонница», неотложку придется вызывать.

— Дань, ты как?

Скрипнули соседние качели. Я вздрогнул и поднял глаза. Фея участливо смотрела на меня, выдувая розовый пузырь:

— Жовку хочешь?

Я устало помотал башкой.

— Знаешь в чем твоя пробелма, накама?

Я тупо ковырнул грязь носком кеда:

— В чем?

— Ты все принимаешь слишком близко к сердцу, — Никко оттолкнулась от земли и закачалась, не отпуская меня взглядом. Зрачки у нее забегали вправо-влево, как у заводной игрушки. — Оно у тебя большое, но слишком нежное.

— Нежное? — я зло пнул отыскавшийся в земле камушек. — Вот погоди, я узнаю, кто устроил это шоу на биологии, и увидишь, какое у меня нежное сердце!

Никко посмотрела куда-то вверх, где в ветвях деревьев запутались облака:

— Знаешь, есть одна мысль, которая помогает мне жить. Если веришь, что все люди сволочи и ничего хорошего от них ждать не приходится, это позволяет относиться к ним достаточно снисходительно. Люди изначально плохие, поэтому-то и был придуман миф про какой-то там первородный грех, чтобы как-то это все объяснить. Только умение договариваться, быть толерантными и идти на компромисс может позволить этим сволочам пожить хоть немного в мире, и то ненадолго. А потом опять начинаются все те же игры и те же приколы истории. Ну что же, может, все когда-нибудь и закончится плохо для этих странных животных.

Я покачался на качели, переваривая ее слова.

— Слышь, и зачем ты мне всю эту философию гонишь? Ты что, знаешь, чье это? — я сунул флэшку фее под нос.

От школы слабо затрещал звонок. Носившаяся по двору мелкота быстро рассасывалась, спеша на урок.

— Я пойду, — Никко спрыгнула на землю.

— Подожди! — я ухватил ее за руку. — Я же вижу, ты что-то знаешь. Ты поэтому пришла? Кто это сделал?

Фея откинула челку с лица и посмотрела мне прямо в глаза:

— А ты уверен, что хочешь это знать?

— Блин, конечно, хочу! — я уже трясти ее был готов, как кошку-копилку. — Я тебя не отпущу, пока не скажешь!

— Ладно, — Никко вздохнула. — Только помни — все люди сволочи, ня?

— Да понял я уже, понял.

— Ничего ты не понял, накама, — голос у феи вдруг стал какой-то не свой, низкий и хриплый. Она отвернула голову, так что я увидел, как на горле быстро-быстро трепещет жилка. — Я стояла у входа в класс и все видела. Видела, как он поменял флэшку. Он меня не заметил.

— Да кто — он?! — я все-таки тряхнул Никко, да так, что у нее волосы упали на лицо.

Она глянула на меня в просвет между черными прядями:

— Макс.

Я аккуратно положил вертолет в родную коробку, сунул туда же пульт. Взял коробку под мышку и вышел на улицу. Куда идти, не думал. Ноги сами принесли меня к магазинчику на углу. Я уже привычно поздоровался с когтистой лапой. Над головой тренькнуло. Карлик даже не поднял головы от прилавка — он склонился над газетой с карандашом в руках. По ходу, разгадывал кроссворд. Рядом плавала в аквариуме рыбка — брюхом вверх.

— Здрасьте, — вежливо начал я. — У вас рыбка сдохла.

— Сторож старых документов, десять букв, — пробормотал Хургада, почесывая за ухом карандашом. Сегодня на нем была толстовка с надписью «Кроме твоей любви мне нету моря».

Я откашлялся:

— Я говорю, у вас рыбка того.

— М-да? — карлик оторвал глаза от кроссворда, воззрился на аквариум так, будто видел его впервые. — Действительно.

Пополоскал коротким пальцем в воде, будто надеялся, что от движения страдалица оживет. Поймал радужный хвост, вытащил тушку из воды.

— Мертвая, как ты, — закинул голову, разинул рот и опустил туда рыбку. Вместе с чешуей и плавниками. Заросший щетиной кадык дернулся. Карлик удовлетворенно рыгнул и весело посмотрел на меня:

— Все мы звенья одной цепи. Пищевой.

Я хотел что-то сказать, но слова куда-то разбежались. Поэтому я просто поставил коробку с вертолетом на прилавок.

— Ух ты! — карлик схватил картонку так, будто в ней была редкая коллекционная модель, а не обычная игрушка. Пухлые ручки погладили потрепанные стенки, аккуратно подняли крышку. Нос-картошка шумно втянул воздух, будто принюхиваясь.

— Вы проверьте, — наконец обрел я дар речи, — там все работает.

— Конечно, работает! — всплеснул руками Хургада. — Еще как! Мы доверяем нашим клиентам.

Он исчез под прилавком, но через мгновение вынырнул, сжимая в пальцах уже знакомый белый билетик. Бутальное дерьмо, а?

— Твое приключение, — он сунул покупку мне в руки. — Сохраняй до конца и все такое.

Хургада сгреб коробку с прилавка и спрыгнул на пол — я услышал топот маленьких ног за стойкой.

— Эй, подождите! — я навалился на полированную поверхность животом, пытаясь разглядеть по ту сторону странного продавца. — А что мне с ним делать? — крикнул я в пыльный полумрак с чувством лоха, которого только что основательно развели. — Я же не знаю, как билетом пользоваться!

Но карлика как корова языком слизнула. Следующее звено пищевой цепи. Я тоскливо уставился на бумажку в своей руке. Повертел, на всякий случай, заглянул на обратную сторону. Там шрифтом таким мелким, что только с лупой читать, значилось: «Инструкция по пользованию приключением.

1. Чтобы загрузить приключение, махните билетом в воздухе три раза. Строго слева налево.

2. Во избежание багов, прежде чем махать, убедитесь, что в радиусе двух метров от вас никого нет.

3. Запрещается брать с собой в приключение: наркотики, оружие, спиртные напитки (больше одного литра), тобачные изделия (больше одной пачки), животных, растения и продукты питания.

4. Сохраняйте билет до конца приключения.

5. Приятного путешествия.