Глава 4. Ива, Горностай, Лось и Белочка

Позже оказалось, что не только звери умеют петь в этом лесу… Щенок иногда приходил к ручью с чистой водой — этот ручей показала ему Лань. Там, на пустом берегу, он впервые услышал тихое пение. Долго озирался, но не увидел никого из зверей, а потом понял, что это поет Ива.

Ива была красивой и стройной. Песня ее была долгой и нежной, как движение ее тонких гибких веток. Она давно хотела петь, но старалась делать так, чтобы ее мелодию никто не слышал. Побаивалась, что ее песни покажутся стае хищников слишком мягкими или вовсе недостойными леса. Ведь если Лисица называла кого-то слабым и выходила на охоту со строгим Рысью и бойкой Волчицей, это был почти приговор.

Но однажды Ива все же решилась и запела. На втором куплете появился Рысь и попытался подрыть ее корни. Он рыл бодро и мог серьезно навредить, мог даже свалить Иву, но ничего не выходило. Ива пела, не обращая на него внимания.

Щенок скалился и хотел было вступиться за Иву, но помнил по стае хищников, что там всегда защищали своих, даже если были неправы, чем и были сильны, и сейчас он хотел дать возможность самой Иве стать сильной. Он готов был вступиться за нее, если бы она не справилась, если бы Рысь подрыл ее корни слишком сильно.

Горностай с мшистой кочки и Медведь из-за большой сосны наблюдали за песней Ивы и за скалящимся на Рысь Щенком.

— Нельзя защищать только потому, что так положено, — говорил Горностай.

— Хорошо быть сильными вместе, — ворчал Медведь, — но и поодиночке надо собой что-то представлять.

Рысь устал рыть. Он больше перепачкался сам в сырой земле, чем навредил гибкому дереву.

Приходить на помощь, расталкивая лапами, неправильно — это Щенок окончательно понял, когда Рысь отошел от Ивы, а та продолжила спокойно петь свою песню звездам над ручьем…

Горностай имел привычку возникать словно бы из воздуха и появляться перед Щенком в самый неожиданный момент. Его умная мордочка высовывалась из-за камней, глазки лукаво поблескивали:

— Я думаю новую песню, — говорил он. — Хочешь, напою тебе строчку-другую?

Щенок с радостью соглашался — песни у Горностая были задорные и веселые. Иногда Горностай просил Щенка спеть что-нибудь из его песен, а слушая, как тот поет, поправлял его — Горностай понимал в музыке. Щенку такие поправки были не в обиду. Он понимал их пользу и принимал с радостью.

Грустно было оттого, что на Горностая иногда нападали. Но нападки не тушили лукавый огонек в глазах понимающего в музыке. Он лишь смеялся в ответ и никогда не кусался, хоть клычки у него тоже были, говоря, что лес огромный, каждый может думать свою песню или танец.

Иногда Щенок встречал в лесу большого Лося, но с ним можно было увидеться только перед наступлением темноты. Когда у Лося спрашивали, где он бывает днями, он отвечал:

— Я учу других быстро бегать.

Что пряталось за этим ответом, многие звери предпочитали не думать. Лось был большой, с крепкими ногами и тяжелыми копытами.

Он был очень серьезный и никто не видел, чтобы он смеялся или шутил. Он всегда очень важно и ответственно подходил к любому выбору, вдумчиво и заранее просчитывал все варианты. Послушать его размышления и выводы собирались многие. Однажды Щенок долго наблюдал за тем, как Лось выбирал место для ночлега. То ему казалось, слишком низко и влажно, то — слишком высоко и ветрено. В итоге место Лось выбрал идеальное для себя, остался доволен и хорошо выспался.

С Лосем интересно было советоваться о важном, и, как оказалось позже, о всякой ерунде с ним тоже было забавно поболтать — у Лося было много мнений на много предметов и тем. Он одинаково серьезно относился к совершенно разным вещам и на эту тему часто беседовал с проворной Белочкой, которая давно уже занималась решением большой проблемы: «зависит ли значение от размера».

Белочка была исключительной непоседой, но очень веселой и позитивной, даже когда грустила. Она ловко сновала по деревьям и, свешиваясь с веток и посверкивая любопытными темными глазками, часто прислушивалась к разговорам, которые вели звери леса. Когда кто-то поднимал тему, к которой она проявляла живой интерес и могла принять участие, то сразу воодушевлялась: «Да-да! Я сейчас! Я все сделаю! Я все принесу! Подождите, я быстро! Я уже бегу!», и шелковой лентой ускользала по веткам прочь.

Возвращалась с обещанным редко, хоть ждали ее терпеливо и подолгу. Но ее все любили — такая она была милая и воодушевленная.

Однажды Белочка угостила всех орехами из большой коробки. На коробке было написано двадцать четыре названия орехов, внутри же было все перемешано, и подсчитать точное количество сортов не представлялось возможным. Звери спросили Белочку — а почему так странно: много, мало и все вместе?

— Но ведь орехи же, — улыбнулась Белочка. — Угощайтесь. Они вкусные.

Никто не мог на нее сердиться, потому что всем хотелось улыбнуться. Даже всегда серьезному Лосю.