Глава 15. Кусочек радуги

Пахло свежестью до хруста в зубах. Сияли звезды на листьях и травах — словно небо было не сверху, а вокруг Щенка. Потому все было странно и необычно.

Уходящая сизая туча нахмурилась дождем на радугу. Та сильнее выгнулась в ответ, словно кошка. «Кошка, которая потягивается», — подумалось Щенку.

Он, заслышав знакомую мелодию, поднял голову. Зимородок появился внезапно, словно радуга тоже сбросила каплю. А та, словно решив не падать, а полетать, взяла и превратилась в певчую птицу.

Зимородка давно не было видно, не было слышно его дивных песен, и Щенок заскучал. Видно, там, в глубокой синей дали под самым солнцем, в резной башне из слоновой кости у его изящной подруги было много своих птичьих дел и высоких рассуждений. О цветах свободы. Или о вкусе радуги и природе полета.

Иногда Щенку хотелось полетать. Так сильно, что он готов был спрыгнуть с холма, лишь бы хоть на миг почувствовать свист в ушах и воздух под ним. Но он боялся. Не высоты, а своего желания.

— Зимородок, а почему ты летаешь?

Рядом с этой птицей у Щенка всегда возникали странные вопросы.

— Потому что у тебя есть крылья?

А та, сделав круг над его головой, затрепетала и засмеялась в ответ не хуже колокольчика:

— У курицы тоже есть крылья, Щенок.

— У нее есть еще и семечки? — Щенок ответил за Зимородка.

— И у страуса есть крылья.

— У него слишком сильные ноги для полета?

— У пингвина тоже есть крылья.

— Он слишком любит океан, Зимородок. И никогда не поднимает голову.

Зимородок не советовал и давал прямых ответов — он был слишком свободен для этого. Словно ветер, на котором он прилетал. И не хотел неволить других, говоря: каждый сам себе ставит границы. Но иногда ответы приходили в голову Щенку. Мысли, которые стоило думать. Или чесать лапой затылок.

Щенок пригорюнился.

— Ты сможешь поверить мне? — просвиристел Зимородок.

Щенок кивнул, хоть у него и перехватило дыхание.

— Сейчас я возьму тебя за ушко и буду показывать дорогу. А ты закроешь глаза и побежишь быстро-быстро.

— Но я ведь… Я могу упасть и расшибиться, или удариться о дерево! Или провалиться в трясину.

— Доверься мне. Закрой глаза страху.

…Ветер свистел в ушах, а Щенок бежал все быстрее и быстрее. Он умел это делать — его учили многие, и ему не было стыдно за свой бег.

Когда под лапами пропала трава и хвоя, влажную мягкость земли сменило приятное тепло. «Верно, косогор, нагретый солнцем», — подумалось Щенку.

— Теперь смотри.

Они парили над Лесом на синей ноте радуги безо всяких крыльев. И не падали.

Синева оказалась теплой, как вера, надежной, как любовь, и чистой, как дружба.