На память

Старичок, а какой крепкий — молодые позавидуют. Да, дед строил дом на совесть, думал, что и внуки будут в нём жить, и правнуки. Потому и нашлись на «старичка» аж три покупателя.

Иван вздохнул и обвёл глазами комнату. Подошёл к ходикам, потянул гирьку — и те сразу пошли. Слово-то какое забавное — ходики. В детстве он закрывал глаза и слушал. А, ведь и впрямь, ходят. Топ-топ. Разве что половицы не поскрипывают.

Нет, их он тут не оставит, заберёт с собой, повесит над столом, а ночью будет слушать их тихие, и такие знакомые, шаги. Часовые. Уют охраняют.

Пыль тонким слоем лежала на мебели. Надо бы немного прибраться до приезда покупателей. Сколько он тут не был? Почти год. С прошлого лета, а сейчас весна. За окном поют воробьи, заливаясь соловьями, пахнет талым снегом, солнцем, теплом…

А тихо как! Слышно, как в стекло бьётся проснувшаяся мушка.

Иван снова огляделся, взгляд его на этот раз остановился на фотографии деда, стоящую на комоде. Подошёл, взял в руки, провёл ладонью, смахнув пыль. Фотографию он тоже заберёт с собой. Правда, точно такая же есть у него в семейной папке — давно отсканировал все фотографии из старых альбомов. На диске-то они уже не испортятся, не пожелтеют, как та, что держал сейчас в руках. Да и качество куда лучше — он немало потратил времени, чтобы отретушировать старые фото, улучшить качество. А вот сейчас держит одну из них в руках и понимает, что живая она, куда живее той, что в папке. И пусть чуть загнут уголок, и пусть чуть пожелтела. А дед, как живой. Именно таким он его и помнил, живым.

И ворвался в сознание калейдоскоп воспоминаний, от которых сердце чуть сжалось, а потом распахнулось настежь, впуская в себя детство, и наполнилось радостью.

Как же давно он не испытывал подобных чувств, чтобы вот так, всем сердцем, всей душой чувствовать сопричастность жизни, наслаждаясь каждым её мигом.

Речка, на берегу дед и он… ах, да, рядом ещё и Мишка. Мишка-то так и остался в деревне.

Счастливый…

Иван вздрогнул. А разве он не счастлив? Вроде бы, всё есть. И квартира в городе, и хорошая работа, и семья… раньше сюда вместе с семьёй приезжал, пока жене не полюбилось заграничное море. Море — оно, конечно, и есть море. А чем хуже их река? А природа такая, что дух захватывает!

А дух и захватывает всё от тех же воспоминаний. И будто и не воспоминания это — а сама жизнь. Время не любит городов, не городское оно, как и он сам. Несётся, не оставляя ничего в памяти. Порой и вспомнить не может — а что было вчера? А здесь оно всегда рядом шло, в ногу. А часто и само останавливалось, давая хорошенько запомнить те или иные моменты. Будто фотографировалось на память.

И не сердцу ли чувствовать — где оно, настоящее? Ишь, как сразу радостно забилось.

Подошёл к окну, распахнул его, выпустив на волю жужжащую пленницу.

У калитки увидел женщину. Тётя Маня. Нет, теперь уже баба Маня. Но окликнул:

— Тёть Мань!

Та сразу обернулась, заулыбалась:

— Ваня? Давненько не был. Навестить приехал?

Навестить? Иван засмеялся. Навестить! Конечно же, навестить! Вспомнил…

«Заодно возьму что-нибудь на память…»

Но пока ещё не придумана такая сумка, чтобы в неё влез целый дом.

Подошёл к комоду, поставил фотографию на место:

— Спасибо тебе, дед.