№ 7 Нея Осень

— Подумаешь, велика наука, — и взялся за весла. Разогнав лодку широкими гребками, ослабил усилия, поинтересовался: — Отчего у этого старика нет руки?

— На войне потерял.

— Это когда нуиши на нас напали?

— Да, на ней, — подтвердил отец. — Я тогда еще пацаненком был.

— Мне Зайрус рассказывал. Ему было пятнадцать, как мне. И он был оруженосцем.

— Да, да, Зайрус повидал на своем веку. Кстати, он тобой весьма доволен. По наукам, по физической подготовке, а вот с дисциплиной… беда.

Лео отвернулся от пристального взгляда отца и стал наблюдать за солнечными бликами на воде.

— Я не солдафон, чтоб ходить по струнке, — все же сдерзил он.

— Этого никто от тебя и не требует, — возразил отец. — Но тайные прогулки по ночам с полными карманами соли и петушиных перьев… — отец многозначительно замолчал, ожидая объяснений, но Лео только прыснул, вспоминая, какое лицо было у Зайруса, когда он поймал его, вылезающего из окна. Выдал же, старый вояка, испугался, что воспитанник непотребством каким балуется.

— Это гадание такое. На суженого.

Лучше сказать, а то отец вообразит что похуже, чем есть на самом деле.

— Все с Лизой озорничаете. Уж не маленькие, — притворно строго пожурил отец, опуская грузило, и леска стала разматываться, уходя за ним под воду.

Редко можно видеть его таким беззаботным и довольным. Обычно молчаливо-сурового хозяина слуги и домашние боялись и старались лишний раз не попадаться на глаза.

— А зачем на крючках бусинки? — удивился Лео.

— Замануха такая. Смотри, сейчас грузило опуститься на дно, и… — отец подождал, пока леска остановится, встал, потянул ее на вытянутую руку и снова опустил, опять вытащил — и опустил. — Вот так и играешься, — улыбнулся он. — Из бусинок пузырьки воздуха идут, и сами они яркие, танцуют — вот рыбка и бросается.

— Обманка это, а не замануха, — ухмыльнулся Лео.

— Верно. Так и называется: «самодур».