№ 4 Чурсина Мария

То существо, которое смотрело на него моими глазами, больше не было мной. Олег снял очки, оглядел стены склада, исписанные заклинаниями. И замер, ошарашенный.

У меня давило в груди. Я не знала, как дышать воздухом, я только что выбралась из первичного бульона. Наконец, раскрылись дыхальца. Только чересчур давила сила притяжения.

Папоротники покачивали надо мной резными листьями. Я побежала в сторону фанерофитов. Споткнулась, упала. Пока поднималась на ноги, обнаружила, что конечностей у меня больше, чем было раньше и сгибаются они как-то не так. Пришлось зарываться в листья и дожидаться, пока пройдёт это пакостное ощущение.

Я полежала в лесном опаде и подождала, когда доэволюционирую до крыльев. Мне бы хотелось перепончатые, как у пчелы. Самые красивые — удлинённые и перламутровые — у приводных мух, но с ними нужно много открытого пространства и труднее маневрировать между стеллажами склада. Но с крыльями не вышло. Трава зашуршала под ногами Олега. Я обернулась — наши взгляды встретились.

Выражение его лица было незнакомым, из силуэта утекла вся краска. Что, интересно знать, он всё-таки увидел? Он покачал головой и отступил на шаг.

Я чувствовала, как через меня столетними шагами топает эволюция. Вот-вот затопчет, и распадусь я на отдельные признаки — ни один энтомолог не соберёт. Я выкопалась из гниющих листьев, прыгнула. Перебрала крыльями, как ножницами, отстригая от себя старое пространство.

Вслед мне Олег сказал:

— И ты говорила мне, что не можешь. Ты утверждала, что не можешь. Ты притворялась, что не можешь.

В темноте и тишине, на холодном полу я дрожала от боли вместе с вымирающими видами и задыхалась от гордости, когда взбиралась на вершину эволюционного древа. Они неслись мимо меня нескончаемой чередой. Ели друг друга, убегали и прятались, танцевали брачные танцы и подставлялись хищникам, защищая потомство.

Усталость навалилась и отключила меня, как лампу. Не было сил даже выяснять, кто я и где.