Шаг второй

*** Лёша***

Он и правда принёс мне молока, с мёдом, как обещал. Всегда выполняет обещания, даже такие незначительные. Я беру чашку из его рук, пью и смотрю на него поверх чашки. Вкусно. Слизываю белые «усы».

— Спасибо.

Он улыбается и на секунду прикрывает глаза. Это типа «пожалуйста».

— Какую сказку тебе рассказать?

Мне немного неспокойно. Не знаю, чего от него ожидать. В конце концов, мне придется с ним общаться ещё почти год — целых десять месяцев, каждый день. Это не школа, с «уроков» свинтить не получится. Я уже думал. Если уходить самому, в рапорте надо указать веские причины. Какие? Меня отымел мой куратор, видеть его не могу? А если добиваться отчисления под видом «не получается» или отвратным поведением, можно вообще вылететь из армейских рядов. Не хочется.

Про тот раз он сказал, что недопонял меня. Ну, надеюсь, сейчас понимает. Это была реальная жесть. Чердак мне тогда точно сорвало. Я ведь правда хотел застрелиться. Да и на следующий день, перепугал меня до слабости в коленках. Я запаниковал, подумал, что он меня ещё раз разложит, а я «без рук» ему не противник. Да и с руками — тоже. Когда я ему кадык сломать хотел, как шваркнул меня? От мыслей меня отвлекает его голос:

— Меня не было сегодня рядом. Я не смог защитить тебя.

О-о-о, мне двадцать три года, я армейский летёха, он не смог меня защитить! Обоссаться.

— Не смеши. Мне больно смеяться. Куда ты ездил?

— Я работал. Мой давний знакомый попросил поработать с его сыном. Парень несколько раз пытался покончить с собой. Я стараюсь увести его от этой идеи.

— А ты можешь ему помочь?!

— Сейчас думаю, что — да.

— Расскажи про себя.

***Искандер***

Он пьёт молоко и смотрит на меня, потом облизывается, как кот.

Вот зачем ты так делаешь?

Горячая волна возбуждения проносится от живота к спине. Я не трону его, пока сам не захочет. А он захочет, теперь я точно знаю, я постараюсь, чтобы захотел.

— Какую сказку тебе рассказать?

Он задумывается, мрачнеет. У него очень выразительное лицо. Похоже, прокрутил в уме все последние события.

Никогда никого так не жалел, до боли в груди. Никогда никого так не желал, до пресечения дыхания.

Меня не было сегодня рядом. Я не смог защитить тебя. Ну, вот, смеётся, мальчик мой, маленький.

— Расскажи про себя.

Что же ты хочешь услышать? Я потомственный военный. Нас у отца четверо, «не считая девочек», я — младший. Служили в семье все мужчины, отец, дед, прадед и прапрадед.

С младенчества я жил в горной деревушке, в доме деда. Отец считал, что детям нечего делать в дальних гарнизонах, только гадости всякой наберутся. До десяти лет я ни слова не знал по-русски, не говоря уже о европейских языках.

Школу закончил с серебряной медалью. Поступил в военное училище. Потом, когда уже служил, закончил факультет психологии при Л*** университете. Всё время ещё чему-то учился, пробовал разные методики, часто непризнанные, спорные. В профессии пользуюсь всем, что работает.

Я не женат, и отец уже почти махнул на меня рукой, считая меня безнадежно неисправимым холостяком. А я просто решил для себя, что от жизни надо брать всё, надо наслаждаться жизнью, делать то, что хочется, что нравится и получать от этого удовольствие. Не игнорируя законы и правила, писаные и нет. Просто соблюдать равновесие, не ударяясь в крайности. Любые крайности нехороши. Это касается всех аспектов жизни.

— Тебе не скучно это слушать?

Он медленно качает головой и задумчиво смотрит на меня:

— Как тебя в детстве звали?

— Так же, как теперь.

— Нет, ты не понял. Вот моё имя Леон. Мама и братишка зовут меня Лео, друзья — Лёша. А тебя как звали в детстве?

— Искандер. Без вариантов.

— Искандер.

Он прислушивается к моему имени и повторяет:

— И-с-кан-дер.

— Да, маленький?

— Зачем ты так сделал, ну… на другой день, ну… наручники и… всё такое?

Он заливается краской, но глаза не опускает.

— Чтобы ты понял, что не всё так плохо. Тебе ведь понравилось?

— Нет. А почему в наручниках? Тебе нравится принуждать?

— А ты бы стоял спокойно без наручников?

Он хмыкает и пытается закончить разговор:

— Тупой базар.

Я попробую объяснить ему своё понимание этой стороны жизни:

— Не важно с кем ты и как, с мужчиной или с женщиной. Важно другое. Нравиться друг другу, хотеть друг друга. Взаимная любовь — это счастье.

В глазах его появляется заинтересованность:

— А если нет? Взаимности.

— Тогда нет смысла продолжать. Здесь важны добровольность отношений и дееспособность обоих партнёров.

— Почему ты тогда продолжаешь? Со мной.

— А я ничего не продолжаю. Ты же видишь, я не прикасаюсь к тебе, ничего даже с намёком на сексуальность. Я ошибся только один раз, жалею об этом и буду жалеть всегда.

На некоторое время он задумывается, затем произносит:

— А. Вот так. Ну, ты меня озадачил.

Ещё раз пробую ему объяснить:

— Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня.

Он встаёт и натягивает тишотку, морщится и пристанывает:

— Ты знаешь что? Мне надо это всё переварить. И ещё я спать хочу.

Я поднимаюсь и иду к двери:

— До завтра.

В ответ слышу сакраментальное:

— Аха.