Шаг третий

***Лёша***

Я как под наркозом. Только онемело не тело, а мозг. Что он сделал со мной? Что он сказал мне? Почему я всё время ищу его глаза? Зачем мне нужно его одобрение? Давай, признайся себе — ты готов лечь под него снова, на этот раз добровольно. Всё пошло в разнос.

Я хочу орать и бить себя по затылку, если это поможет выбить странные мысли. Только вот нихрена не поможет. Неужели он и меня обработал так же, как того суицидника? Сволочь, гад, сладкоголосый дьявол. Смотрит на меня чёрными глазищами, и я умираю.

Он сказал, что не тронет меня, пока я сам не захочу. Долго же ты ждать будешь! Нет, ну когда он...

Всё, Лёха, остановись.

Вчера он в наглую припёрся ко мне. Эти посещения уже вошли у него в привычку. После разговоров с ним тревожно и мутно на душе. А ещё мне стали сниться сны.

Во сне я слышу его голос. Он волнует меня. Эта чувственность и неспешность движений, напряжение чрезмерно. Я вижу его глаза и чувствую его желание, провожу ладонью по животу и осознаю своё.

От поцелуя к поцелую мы таем в страсти, одержимы страстью. Влечение, вожделение, ненасытность. Страстное желание.

Моё тело трепещет, мои чувства обострены, мои желания открыты.

Я больше не могу ждать.

Всё было тяжелее, труднее, страшнее, чем я мог себе представить.

Он терзает меня, урча от наслаждения. Его пальцы черны, он прячет от меня лицо. Дай, дай мне посмотреть! Кто ты? Кто ты?! Кто ты?!!!

"… Мой Мио, мой мальчик, мой..."

Больно, как же больно! Я истекаю кровью. Я умираю...

***Искандер***

Я позвал его к себе. Я ждал отказа, но он согласился. С ним что-то происходит. Он здесь и как будто не здесь. В глазах появилось странное выражение. Что с ним творится?

Он снимает одежду с себя, с меня...

Это был обряд, ритуал, пройдя который, я получу право обладания. Особые слова, поцелуи, прикосновения, вкус. Сладкие, нежные или грубые, лёгкие и короткие или долгие и чувственные.

Он хочет меня. Он отдаётся мне.

Он боится своих желаний и моих действий.

Он боится предательства, боится, что, пресытившись, я брошу его, как надоевшую игрушку.

Он боится боли.

А я… Я не могу жить без него.

Хочу войти в его тело, утолить его жажду, хочу услышать, как он кричит моё имя.

Мои желания бесконечны. Я измучил его. Я причиняю ему боль. Я должен остановиться.

— Не надо, маленький, убери руку, не кусай пальцы, пожалуйста. Я больше не сделаю больно. Спасибо, мой мальчик, мой красивый, мой маленький, нежный, любимый.

Он лежит ничком и приходит в себя после любви, дыхание успокаивается, всхлипов не слышно. Голова на сложенных руках, но я вижу его лицо, прикрытые глаза и приоткрытый рот. Я хочу поцеловать его, лизнуть губы, почувствовать их вкус. Наклоняюсь к нему близко-близко и вдыхаю его запах. Мне кажется, что по запаху я смогу найти его даже в темноте, узнаю среди множества других. Пью его дыхание, высматриваю подрагивающие ресницы и тонкие ноздри.

Целую его затылок, лопатки, плечи. Невесомо прикасаюсь губами к его глазам, к уголку горячего рта.

Ложусь рядом, медленно поглаживаю ёжик волос, влажный затылок, всё ещё напряженную шею.

Моя ладонь скользит по гладким мускулистым плечам, гибкой спине, маленьким мальчишеским ягодицам, стройным сильным ногам. Для меня это огромное удовольствие — так ласкать его.

Благодарю, Всевышний, что дал мне это счастье. Иногда я не верю, что у меня есть Лёша, мой мальчик.

Осторожно касаюсь губами укушенных следов на его запястье возле большого пальца, провожу по ним губами, языком, легонько посасываю их и смотрю на него.

Его широко открытые глаза так близко, что теряется чёткость восприятия.

— Лео, маленький, не делай этого больше, ладно? Кричи, если хочешь кричать, плачь, если хочешь плакать. Дай мне услышать тебя. Твой стон сладок для меня.

Что? Ты хочешь что-то сказать?

Глаза задумчиво скользят по моему лицу, и он тихо произносит:

— Что я делаю? Боже, что я делаю?

— О чём ты, маленький?

— О себе. О тебе.

— Я люблю тебя. А ты опять рефлексируешь.

— Странно всё это.

Я понял, что за выражение появилось в его глазах. Обречённость.