Глава 4. Солнечное утро

Закрыв все окна, Уилл, всё ещё возбуждённый, направился в спальню. На всякий случай включил ночник. Но знал, что ненадолго. Всего на пару минут, пока не вернётся трезвость ума, и мысли не улягутся на прежние места.

Мысли улеглись к полуночи, долго зависая в голове, как пыль в воздухе, которую Уилл невольно обнаружил утром. Он не спешил вставать, изучал танец пылинок, отмечая про себя, как дивно устроен этот мир. Всё двигается, крутится, издаёт звуки, казалось, даже мебель живёт своей жизнью, а он безмолвно давит постель, погружённый в раздумья.

Первым делом, как только внешность была приведена в порядок, Уилл направился во двор глотнуть полной грудью утреннюю свежесть. Хотелось выпрыгнуть в окно с видом растрёпанного дикаря, в хлопковых шортах и без футболки, но где-то в саду бродит мистер Ричи, а падать в глазах прислуги Уилл не хотел. Можно было выбежать через дверь, но тогда бы пришлось испугать миссис Поттс, а она, хоть и женщина с юмором, всё же могла всё неверно понять. Уилл никак не мог разгадать этот взволнованный взгляд, с которым она оборачивалась к нему, хватаясь за сердце, стоило ему обратиться к ней в тишине. Так что пришлось одеться. И одеться прилично.

Погода стояла, на удивление, прекрасная. Этот край устал от дождей, и сегодня природа блистала под нежностью солнца, каждым листиком тянулась к нему. Ричи, имя которому Ричард, возился с маленькой клумбой у фонтана, аккуратно перебирал лепестки и задумчиво покачивал седой головой.

— Вы сегодня чем-то озадачены, мистер Ричи? — Уилл выполз на улицу с чашкой кофе в руках, щурил глаза от солнца.

— Ах…, — садовник потёр измазанные в земле ладошки друг о друга, — цветы для меня целая наука. Всю жизнь можно её постигать.

— Ничего страшного, я не любитель экзотической флоры. Так что никаких требований предъявлять не стану, — улыбнулся парень.

— Я думал, что знаю всё об этой земле. Но ошибался.

— О чём вы, мистер Ричи? Земля здесь не причём, здесь климат всему виной! Что может вырасти с дождями и серостью, что воцарилась в этих краях? — глотнув кофе, Уилл скривился так, как будто съел лимон, — миссис Поттс так и хочет меня отравить своей стряпнёй. Вчера горелые тосты, сегодня ультрагорький кофе.

— Не хочу обидеть эту женщину, но вчерашний суп вызвал у меня стремительное расстройство желудка.

— О! Это уже серьёзное обвинение, — подхватил Уильям, — обязательно предам его огласке. И отнюдь не с целью обидеть миссис Поттс. Просто так и до клиники доктора Макафи недалеко.

Садовник рассмеялся вместе с хозяином дома. И тут на крыльце показалась миссис Поттс. Как всегда, довольная жизнью и сияющая, как звезда.

— Кстати, мистер Берхольм… Моя жена — отличный повар. И очень хочет на работу.

Уилл поднял одну бровь, стараясь не показывать горничной степень своего недовольства напитком, что ещё пускал дым в его руке.

— Она долго болела. Из-за болезни она ушла от мистера ла Гранде, но миссис Жанет очень скучала и хотела взять мою жену обратно, — продолжал садовник, — потом вся эта трагедия и… В общем, Сара полна сил и мечтает снова быть полезной этому дому.

— Спасибо, мистер Ричи… Мне есть над чем подумать.

— Она будеn вам очень признательна, — прилетело в спину, когда Уилл ставил полупустую чашку на поднос, который игриво покачивала миссис Поттс.

После работы Уильям заскучал. Миссис Поттс ушла домой, мистер Ричи, наверняка, тоже. Как жаль, даже поболтать будет не с кем. Доктор Макафи не заходил уже три дня, это и радовало, и огорчало. Поначалу Уильям хотел побыть один, но вскоре одиночество перестало приносить удовлетворение. Вышел во двор. Давно бросил курить, поэтому руки не тянулись в карман по привычке, чему Уилл был несказанно рад. Его удручала лишь страстная тяга к кофе, о ней уже и доктор Макафи упомянул.

— Я думал, вы уже дома, — сказал он, заметив фигуру садовника у фонтана.

— Я тоже думал, что буду, — отозвался мужчина.

— Цветы не дают вам покоя? — лёгкая усмешка коснулась его губ.

— Скорее, страх перестать соответствовать своей профессии.

— Перестаньте, мистер Ричи. Я думал, вы ничего не боитесь. Вон как с вашим появлением здесь все зацвело! — Уильям обвёл рукой самую красивую часть сада.

— Каждый чего-то боится. Вот вы, мистер Берхольм, чего боитесь?

Уильям поднял глаза и сделал взглядом в небе полукруг.

— Не задумывался над этим, — признался он, — наверное того же, что и все. Старости, смерти, бренности бытия…

— Да, это непреходящие тревоги человечества, которые оно не поборет никогда. Я вот боюсь одиночества. Боюсь, что моя Сара помрёт раньше меня. Я даже не знаю, что мне потом делать.

— Не думайте об этом. Вы ещё молоды.

— Смерть не выбирает стариков, мистер Берхольм. Она вообще не избирательна.

Почему-то в этот момент Уилл подумал о катастрофе, что постигла его пару месяцев назад. Он ведь мог погибнуть, как несколько человек в салоне. Он мог сидеть в хвосте самолёта и проститься с жизнью, так и не узнав лучшее в ней.

— Сколько себя помню, я всегда чего-то боялся, — усмехнулся мужчина, — сначала темноты, привидений в доме, наказаний отца. Потом серьёзных решений, красоты Сары, неудач… И тогда страхи из детства показались мне до ужаса нелепыми. Самым смешным был страх привидений. Мне чудилось, что я их вижу. Даже слышал голоса. Дурак! Потом понял, что многое из “увиденного” мне просто снилось.

С лица Уильяма сошло весёлое выражение. Вспомнился силуэт женщины в окне. Он ведь почти о нём забыл!

— В детстве я тоже их боялся. Привидений. Но не видел ни одного. Разве что, в книжках, — сказал Уилл, но, усомнившись в правильности ответа, сделал поправку, — по крайней мере, мне так говорил дядя Джон.

— Самое страшное привидение — в голове, — садовник поднёс указательный палец ко лбу, — именно оно не даёт нам покоя. Ладно, мистер Берхольм, пойду я домой. А то Сара будет волноваться.

— Да, конечно, — коротко улыбнувшись, ответил тот, — и передайте вашей жене, что… Что я не против взять её на работу.