Синяя кожа (Вербовая Ольга)

Лучик солнца, яркий и шаловливый, просачиваясь через сетку гардин, запрыгал по комнате. Потоптавшись по столу, где кучей лежали теперь уже ненужные тетрадки, он спустился на узорчатый палас и оттуда, набравшись смелости, заскочил на кровать, разбудив спящую девушку. Она тут же открыла глаза и посмотрела на висящие на стене часы.

— Ой, уже полдесятого! — подумала Алла вслух. — Однако же…

С кухни слышался звон посуды, что-то весело потрескивало на сковородке. Наверное, мама жарила её любимые картофельные оладушки.

Сладко потянувшись, девушка встала с постели и направилась в ванную. Проходя мимо кухни, бросила:

— Привет, ма!

— Привет, — ответила женщина в синем фартуке, не оборачиваясь. Видимо, так была занята готовкой.

Но Алла уже была далеко. Включив свет, она зашла в просторную ванную, привычно кинула взгляд на обрамлённое голубым «мрамором» зеркало и застыла на месте, как громом поражённая.

— Что это? — вырвалось у неё.

От изумления и ужаса девушка закрыла глаза, затем повертела головой, словно пытаясь отогнать это страшное видение, и наконец снова посмотрела в зеркало. Кошмар никуда не исчез.

«Но я же вчера не пила! — с отчаянием подумала Алла. — Откуда этот глюк? Неужели...»

Нет, не может этого быть! Это какая-то ошибка! Это зеркало врёт! Пылая надеждой, девушка дрожащими пальцами схватила с этажёрке пудреницу, раскрыв, вперила взгляд в круглое зеркальце. То же самое!

Алла бросила пудреницу на пол и зарыдала.

— Алла, что случилось? — послышался за дверью встревоженный голос. — Алла…

— Мамочка! Что это? Что? — дочь беспомощно подняла глаза.

Мать побледнела и в испуге отшатнулась:

— Аллочка! Девочка моя!

— Что мне делать, мама? Как теперь жить?

Если бы мать могла ответить на этот вопрос! Но она, по-видимому, и сама не представляла. Всё, что она могла — это крепко обнять плачущую дочь. Так она и сделала.

— Ты, главное, не отчаивайся, — ласково увещевала она Аллу. — Мы сейчас же пойдём к доктору…

— В таком виде?! — запротестовала девушка. — Ни за что! Я лучше умру, чем выйду на улицу такая!

— Тогда я сейчас же вызову скорую. Ты только успокойся.

Успокойся? Какое уж тут спокойствие?! Неужели мама не понимает, КАК ей сейчас плохо? Ещё вчера была красавицей — хоть на подиум отправляй, все парни ложились штабелями, готовые на всё, лишь бы «королева школы» удостоила их внимания. Из них, пожалуй, можно было верёвки вить. А девчонки просто умирали от зависти — все хотели быть как Алла. Кто же мог подумать, что случится ТАКОЕ?

Слёзы капля за каплей катились по лицу девушки, ото лба до самого подбородка покрытому ярко-синей кожей.

***

Доктор, немолодой седовласый мужчина, безнадёжно развёл руками:

— К сожалению, мы ничего не можем сделать. Это первый случай в моей практике, когда ко мне обращаются с такими симптомами.

— Но как же так? — женщина от волнения встала со стула и замахала руками перед лицом доктора. — Вы же брали анализы! Неужели ничего не показали?

— Видите ли, анализы у Вашей дочери в порядке…

— В порядке?! По-вашему, это порядок, когда человек ни с того ни с сего синеет?!

— Прошу Вас, успокойтесь…

— Да пошли вы к чёрту! Доктор, называется! Даже поставить диагноз не может!

С этими словами мать Аллы резко повернулась всем телом на сто восемьдесят градусов и пулей вылетела из кабинета, едва не сбив по дороге старушку.

— Ходят тут всякие! — крикнула она, с ненавистью глядя на ту, которая невольно встала на её пути. Так, словно эта бабушка и только она одна была виновата в том, что случилось с Аллой.

***

— Навоз! Опять навоз! — Алла подошла к чашке и скривила свой синий курносый носик. — Ну, долго ещё?

Мама, вздохнув, погладила дочь по головке.

— Ну, потерпи, солнышко, ещё недельку. Понимаю, что противно, но что делать?

Предложить альтернативу девушка, как ни старалась, не смогла. Оставалось только вслед за матерью обречённо вздохнуть и, скривившись ещё сильнее, выпить заплом содержимое чашки — «навозный чай», как успела окрестить Алла эту смесь зелёного чая, листов смородины и заговорённого навоза. Выпить уже который раз. И хоть бы действительно помог!

Ох уж эти бабки деревенские! Как будто они знают больше и лечат то, что не под силу лучшим врачам из центра! Но мама цепляется за них, как утопающий — за соломинку. Уже все деньги, что откладывали на ремонт, успешно перекочевали в добрые руки знахарок. А результат? Толку-то с того, что эти шептуньи призывали и ангелов, и чертей. Хоть бы какой из них помог!

Ещё большую тоску нагоняло на девушку кухонное радио, по которому сейчас шла передача «Здоровеньки булы». Мать Аллы в последнее время увлеклась ею до фанатизма.

И вот передача наконец, как всегда, прервалась выпуском новостей.

"… в лесном массиве в девяти километрах от Сафонова был обнаружен камень неизвестного происхождения. Его случайно нашла группа туристов. Самый старший их них, пятидесятилетний Дмитрий Пупков, отдал находку в Смоленскую уфологическую лабораторию для дальнейшего исследования. Уфологи не исключают версии, что странная находка является причиной вспышки болезни Зайцева"…

«В Ярцевском районе по-прежнему остаётся зарегистрированными четыре случая заражения болезнью Зайцева, называемой в народе „синюхой“. Двое из заболевших госпитализированы и в данный момент находятся в состоянии, близком к нервному расстройству. Новых случаев заражения по району, как и по всей области, не выявлено».

«Ну вот, — с горечью подумала Алла. — Инопланетная зараза. Ну почему она пристала именно ко мне? За что?»

Не найдя ответа, девушка ушла в свою комнату.

В старом серванте на нижней полке, прислонившись к хрустальной вазе, стояла фотография. С неё на девушку смотрели улыбающиеся лица одноклассников, довольные, что последний звонок. Какая же у них там красивая розовая кожа!

Вот Наташка Селезнёва стоит рядышком с Юлькой Звягиной. На фотке такие красавицы. А теперь они — «двое госпитализированных». Вот Ирка Бабкина… Теперь она, как и Алла, стесняется выйти на улицу и тоже, наверное, задаёт себе один и тот же вопрос: за что?

А вот и Танька Колодина. Она стоит позади, но даже издалека видны её щёки, густо усыпанные прыщами. Зато нежно-розовые. И Алла в первый раз в жизни ей позавидовала…

***

Вечерело. Солнце садилось за тучи, алыми лучами касаясь светлой девичьей головы. Девушка же, не обращая на них никакого внимания, продолжала, сидя на корточках, перебирать вещи.

Корзина для рукоделия, доверху заполненная обрезками ткани и нитками-мулине. Это, пожалуй, она возьмёт с собой. И, конечно же, возьмёт недошитую крестиком картину с белой кошкой. Глядишь, в свободное от учёбы время потихоньку дошьёт. Только бы в общаге не свиснули.

Всё это Таня аккуратно положила в сумку-тележку, и без того раздутую, как барабан, от множества нужных вещей, потом остановилась посреди комнаты, вспоминая, что ещё надо. Да, чуть не забыла — лосьон для лица. Говорят, хорошо снимает воспаление. И самое главное — не забыть бы семейную фотографию, чтобы там, в Смоленске, иногда поглядывать на родные ласковые лица.

С этими мыслями девушка открыла шкафчик и один за другим принялась вытаскивать пёстрые альбомы. Она не сразу заметила, как вместе с ними выпала школьная фотография. А заметив, тотчас же подняла её и, даже не посмотрев, положила обратно. Плохие это были воспоминания, тяжёлые. Так зачем смотреть на тех, кто все десять классов не сказал ей ни одного доброго слова? Только и слышно было что «уродина» и «прыщавая», частенько сопровождаемое тумаками и пинками под зад. А порой они придумывали издевательства поизощрённее типа запирания в туалет, надевания мусорной корзины на голову и рвания тетрадей. Особенно жестока была к ней Алла Шустрикова. Её фантазия на тему «как поиздеваться над Колодиной» представляла собой просто неиссякаемый колодец. Отличились в этом и Алкины подруги — Наташка, Юлька и Ирка, то ли из вредности, то ли просто чтобы быть как Алла. Даже видеть их на фотографии было для Тани сущей пыткой, поэтому всем четверым она сразу же замазала лица синей ручкой. Глупо, наверное… Ну да ладно, Бог им судья!

— Бог им судья, — вслух повторила Таня, заталкивая фотографию обратно в шкаф.