Диадема Марии Тюдор

Не спеша, словно экипажи из позапрошлого века, скользили по набережной реки Мойки Бентли, Майбахи, Порше, Феррари. Притормозив перед строгим трехэтажным зданием с белыми колоннами, они высаживали элегантно одетых пассажиров. Такого количества высокопоставленных лиц Юсуповский дворец не принимал со времен Николая II. Костюмированный бал в стиле 19 века, организованный по случаю второго дня свадьбы банкира Ильи Львовича Яшинского с молодой красавицей актрисой Валерией Сугробской, привлек внимание как медийных, так и государственных деятелей Петербурга. Своеобразной вишенкой на сладком свадебном торте должен был стать музыкальный спектакль в домашнем театре Юсупова, где заглавную партию исполнит всемирно известная сопрано русского происхождения Надежда Сфорцани.

Парадную дверь из резного дуба, над которой красовался герб князей Юсуповых, открывал распорядитель и по совместительству тесть банкира Игорь Романович Сугробский. В темно-синем бархатном фраке, из-под которого выглядывала пышная белая манишка, в парчовых туфлях с прямоугольными пряжками и завитом парике цвета слоновой кости, он встречал гостей заученной улыбкой. На приглашения можно было не смотреть: почти каждого прибывшего распорядитель знал в лицо.

Несмотря на сырой мартовский вечер, дамы щеголяли в открытых платьях и легких палантинах, выставляя напоказ сверкающие драгоценности. Мужчины были в смокингах или вечерних костюмах. Рядом стоял официант, переодетый лакеем, предлагая разнообразные спиртные напитки. Гости, чуть задержавшись у входа, брали приглянувшийся бокал и, сопровождаемые следующим лакеем, шли к парадной лестнице.

Сугробский, приготовив дежурную улыбку следующим гостям, потянул на себя тяжелую дверь. Двое мужчин приблизительно тридцати пяти лет быстро вошли в зал, и Игорь Романович нахмурился. Высокий и рыжий был в дорогом кашемировом пальто нараспашку, надетым на красную клетчатую рубаху. На другом, низенького роста жгучем брюнете с бородкой клинышком, вместо положенного вечернего костюма красовался синий шерстяной свитер, джинсы и грубые ботинки.

— Это частное закрытое мероприятие, музей сегодня не работает, покиньте помещение, — процедил сквозь зубы Сугробский.

— Мы в курсе. Вот у нас и приглашения имеются, — рыжий говорил с едва уловимым иностранным акцентом.

— В таком случае, почему вы нарушаете вечерний дресс-код? — куратор с недоверием разглядывал странных посетителей. — Предъявите приглашения, если они у вас есть. Мистер Шеннон Холмсдейл и мистер Джон Ваткинсон, — прочитал Игорь Романович золотые витиеватые буквы и с сомнением оглядел гостей.

— Можно просто Шерлок Холмс и доктор Ватсон, — брюнет доброжелательно улыбнулся.

— Те самые? — оторопел распорядитель.

— Ага, те самые, причем обратите внимание — приглашения подписаны самим лордом Эджвудом. — Ватсон ловко ухватил с подноса рюмку коньяка и моментально опрокинул ее в рот.

Пока распорядитель стоял с отвисшей челюстью и переваривал услышанное, друзья двинулись вглубь зала.

Огромная хрустальная люстра освещала белую мраморную лестницу и герб князей Юсуповых. Ватсон в изумлении вертел по сторонам головой. Он так засмотрелся на изящную лепнину потолка и аллегорические скульптуры, что чуть не упал, споткнувшись об одного из сфинксов, хранящих дворцовые секреты.

— Осторожнее Джон, не привлекайте внимания, — Шерлок Холмс недовольно покосился на Ватсона и погладил морду сфинкса.

— Кто бы говорил, — раздражённо буркнул Ватсон, — если бы ты дал мне время одеться, мы бы сейчас не выглядели психами, сбежащими из дурдома, и точно не привлекали бы внимания. Хотя твоя рыжая шевелюра, Шерлок, вместе с костюмом……

— Хватит! — оборвал его Холмс. Мы не в цирк пришли. — Мы обещали лорду Эджвуду присмотреть за диадемой.

— Мы? — Ватсон застыл на месте как античная статуя. — За какой еще диадемой?

— Видишь ли, дорогой друг, — Холмс взял под руку Ватсона и стал потихоньку, но настойчиво подталкивать его вверх по лестнице. — Небезызвестный тебе лорд Эджвуд позвонил мне буквально час назад и попросил нас срочно приехать на это великосветское мероприятие.

— А понятно, лорд считает, что мы целые дни просиживаем в гостиничном номере и решил нас развлечь! — хихикнул Ватсон.

— Вовсе нет, — Холмс попытался растопыренной пятерней пригладить свою буйную рыжую шевелюру. — Черт, я даже расчесаться не успел! Короче, Джон, лорд отдал в аренду этому толстосуму Яшинскому старинную фамильную диадему из сапфиров и бриллиантов. Это уникальная вещь. Ее носила сама Мария Тюдор. Диадема побывала у трёх жен этой Синей бороды — Генриха VIII. Две из них были казнены, а одна умерла при родах. Впоследствии Генрих подарил эту диадему своей дочери от первого брака с Екатериной Арагонской — Марии Тюдор. Хотя Мария умерла своей смертью, но она пролила столько крови, что ее прозвали кровавой. Так что эта диадема тоже проделала кровавый путь. А тут этот Яшинский решил жениться на молодой красотке, восходящей звезде сериалов. Но красотка потребовала в подарок королевскую драгоценность. Банкир пообещал и даже пытался купить диадему у Эджвуда. Но тот не согласился продать раритет ни за какие деньги. Единственное, что он смог предложить Яшинскому — это сдать ее в аренду на время свадьбы.

— Интересно, а как потом банкир собирался объяснить своей молодой жене, что украшение надо вернуть? — поинтересовался Ватсон.

— Ну это уже не наша с тобой забота, — скривился Холмс. — Наша задача смотреть, чтобы с диадемой ничего не случилось, и она вернулась обратно к хозяину. Ты же знаешь, я не могу отказать лорду Эджвуду после того, как он ловко спрятал меня от мести главаря Лондонской игорной шайки.

— А что, диадема не застрахована? — удивился Ватсон.

— Конечно застрахована! — раздраженно бросил Холмс. — Но диадема Марии Тюдор бесценна. Никакая страховка не покроет морального убытка рода лорда Эджвуда, если с ней что-нибудь случится. И вообще, я не понимаю чем ты, Джон, недоволен? Наше агентство «ХолмВат» не ведет сейчас никаких расследований. А лорд Эджвуд хорошо заплатит. Это очень кстати, потому что твое, как ты говоришь "усовершенствование русского языка" каждый раз заканчивается дорогими подарками его носительнице. — Шерлок Холмс нарочито медленно и четко произнес длинную тираду. — Еще пара таких уроков опустошит наш банковский счет.

Ватсон, настойчиво подталкиваемый приятелем, с сопровождающим его лакеем, наконец проследовал наверх. Он продолжал вертеть головой по сторонам и натыкаться на всевозможные предметы. Засмотревшись на гобелены 18 века со сценами охоты, он чуть не врезался в эффектный позолоченный камин, находящийся в гобеленовой комнате. А в парадной спальне княгини он едва не снес инкрустированный камнями круглый стол, наткнувшись на гарнитурное кресло.

Наконец они добрались до Синей гостиной, где новобрачные приветствовали гостей. Стены, затянутые старинным синим шелком с золотыми цветами, придавали гостиной торжественность. На диване в стиле Людовика VI в окружении бронзовых канделябров сидела блондинка со светлыми почти серебряными локонами и таким нежным цветом лица, что она напоминала ангела. Платье оттенка слоновой кости из муслина образца начала 19 века в стиле ампир с высокой талией и прямой юбкой следовало моде того времени и слегка приоткрывало изящные щиколотки девушки. На девушке было одно-единственное украшение — диадема, в центре которой полыхал, отражаясь в хрустальной люстре, голубой сапфир. Он казался прекрасным сказочным цветком в обрамлении бриллиантовых лепестков, который окружали шесть более мелких сапфиров потемнее, держащихся на тончайших золотых ниточках. Сапфиры оттеняли белизну кожи, делая хозяйку ещё более хрупкой.

— Эта диадема несет всем хозяйкам только смерть! — услышал над ухом Ватсон.

Он моментально обернулся, но сзади уже никого не было. Джон только успел увидеть, как закрылась дверь, соединяющая Синюю и Красную гостиную.

— Добрый вечер! — поприветствовал Холмс новобрачных! Уважаемый Илья Львович, предваряя ваш вопрос, отвечаю, что мы с вами лично не знакомы. Но мы с мистером Ваткинсоном находимся здесь как гости лорда Эджвуда.

Тут Ватсон обратил внимание на лысеющего мужчину неопределенного возраста в черном смокинге, который расслабленно откинулся на спинку дивана. Но после последней фразы Холмса, он дернулся и резко сел. Теперь весь его облик напоминал боксера, готовящегося к бою. С минуту Яшинский и Холмс изучали друг друга, потом Ватсон расслышал, как банкир пробормотал что-то «гости лорда Эджвуда также и мои гости» и быстро поручил лакею проводить дорогих гостей к остальным.

Перед друзьями раскрылась следующая дверь, и они попали в Красную гостиную. Здесь никого не было. Они окинули взглядом комнату с резной позолоченной мебелью и парадным портретом первой хозяйки дворца княгини Зинаиды Ивановны Юсуповой, висящем на центральной стене, и проследовали далее. В Зеленой гостиной сочным световым пятном выделялся малахитовый камин. Около него друзья заметили питерского депутата известного скандалами на всю Россию и его новую молодую жену. Девушка, одетая в полупрозрачную розовую тунику, капризно выпятила алые силиконовые губы.

— Боря, нам нужен этот камин на дачу!

— Ты что, дура, несешь? — послышалось яростное шипение. — Это же уральский малахит 19 века. Раритет. Нам его никто не продаст.

— Нет, такой старый нам и не подойдет. Испортится еще. Лучше закажем новый, — мигом сдалась дама.

Ватсон хмыкнул и посмотрел на Холмса. Тот, еле сдерживаясь от смеха, распахнул двери в Танцевальный зал.

В огромных зеркалах, обрамленных хрустальными балясинами, в окружении мраморных колонн отражались фуршетные столики. Одетые в жемчужно-серые скатерти, специально подобранные по цвету стен, стянутые книзу узкой лентой, они напоминали талии юных девушек. Разноцветные пирамиды из омаров, лобстеров, декоративные корзинки с маслинами, клубникой, черешней, орнамент из сыров и шоколада могли удовлетворить самый изысканный вкус.

Девушки, одетые нимфами, в разноцветных шелковых туниках, подобно фигурам с расписанного плафона, предлагали напитки. В дальнем углу небольшой оркестр, состоящий из пяти музыкантов, исполнял музыку Энио Мориконе.

Ватсон с восторгом оглядел великосветских красавиц в парчовых, бархатных, муслиновых платьях стилизованных под 19 век. Красные, синие, зеленые, белые — они мелькали как крылья бабочек.

— Смотри, Шерлок, сколько здесь принцесс, — Джон вертел по сторонам головой, забыв про деликатесы. — Давай, выбери себе даму, и пойдем танцевать. — Ватсон от нетерпения подпрыгивал на месте как молодой щенок.

— Друг мой, лучше запомни план анфилады комнат и обрати внимание на дополнительные выходы, — Холмс зацепил вилкой кусок маринованной телятины в базилике.

— Зачем? — вытаращил глаза Ватсон.

— Затем, — Холмс потянулся за запеченным в беконе черносливом с розмарином,

— что тебе, Джон, скоро придется удирать от чьего-нибудь разъяренного мужа или охранника. Ты что не видишь, что все дамы заняты?

— Умеешь ты, Шерлок, настроение портить, — понурился Ватсон, опуская взгляд в тарелку с клубникой.

— Не расстраивайся, съешь-ка лучше багет с морским гребешком и имбирем, — Холмс подмигнул другу. — Такого больше нигде не поешь, даже в Букингемском дворце.

Девушки-нимфы едва успевали подносить напитки, как подносы мигом пустели. Громкие голоса и смех уже заглушали легкую музыку.

— А слабо сыграть джаз? — раздался пьяный голос за спинами друзей.

Кто-то тяжело навалился на столик, который качнулся, и если бы Холмс не придержал его, то через секунду вся закуска полетела бы на пол.

П-простите, пожалуйста, — молодой парень лет двадцати в расстегнутой рубахе, прижимая к губам женский серебристый шарфик, принялся извиняться.

— Безобразие! — завопил Ватсон. — Куда охрана смотрит?

— Куда надо, туда и смотрит, — двое коротко стриженых мужиков в одинаково синих пиджаках окружили столик друзей. — Тебе чо, проблемы нужны? — с презрением оглядел шерстяной свитер Ватсона один из охранников.

— Ребята, да вы чего? — сдал назад Ватсон.

— Ничего. Мы охраняем Григория Яшинского — сына хозяина.

— Да отвали ты от них, Олег, — обозлился Яшинский-младший. — Где Валерия? Она же обещала…

— Понял теперь, зачем тебе знать планы комнат и запасных выходов? — поднял палец вверх Холмс, когда они остались одни. — Давай-ка быстренько вместе пробежимся по первому этажу, — предложил он и тут же направился к выходу.

— Постой, Шерлок, я не хочу никуда бежать! — возмутился Ватсон.

Но Холмс, не оборачиваясь, уже открыл дверь на выход. Ватсон угрюмо последовал за ним. Тем же путем, каким попали в Танцевальный зал, друзья дошли до парадных покоев княгини. Тут Холмс быстро оглянулся по сторонам и потащил Ватсона вглубь комнаты. Джон только сейчас разглядел в стене скрытую дверь, которая притаилась за большим креслом. Холмс, прижав палец к губам, осторожно ее толкнул, и они очутились в темном коридоре.

— Что ты задумал? — зашипел Ватсон.

— Пока точно не знаю, — Холмс включил фонарик на мобильном телефоне, направил свет на ведущую вниз деревянную лестницу и уверенно зашагал по ней.

Ватсон еще не закончил считать ступеньки, как его приятель оказался в просторной светлой комнате.

— Хм, — Холмс с интересом рассматривал оконные витражи с диковинными птицами, — смотри-ка нигде не видно охраны. Значит здесь камеры и сигнализация.

— По-моему, здесь нет ничего интересного, — фыркнул Ватсон, — то ли дело в Танцевальном зале….

— Самое интересно там впереди, — подмигнул Холмс. Идем дальше.

Друзья быстро пробежали все комнаты первого этажа. Немного задержались в Мавританской гостиной напоминающей орнаментом восточные ковры. В биллиардной или, как ее еще называют — турецком кабинете, Холмс, приложив ухо по очереди ко всем трем стенам, внимательно что-то слушал. В библиотеке он задумчиво оглядел бесконечные ряды полок. Затем они прошли весь этаж и спустились в подвал, который относился к личным покоям последнего хозяина дворца — Феликса Юсупова. В полумраке низкого сводчатого потолка подсвечиваемого красным, как кровь абажуром за накрытым столом сидела восковая копия Григория Распутина. Казалось, что этот крестьянин в простой рубахе усмехается в нечесаную бороду, как будто знает какой-то секрет, стоящего напротив него князя Феликса — тоже восковой статуи

— В этом помещении таится самая главная загадка 20 века. — Холмс обошел вокруг стола, — Чей же выстрел действительно убил великого старца?

— Да, я читал об этом, — задумчиво протянул Ватсон. — То, что организм этого уникального человека сам мог вырабатывать противоядие — это я, как врач могу допустить. Но интересно другое. Если считается, что Распутин обладал сверхтонкой интуицией и мог предсказывать будущее, то как же он попался в эту западню, расставленную высокопоставленными заговорщиками? Он что, не чувствовал, что шел на смерть?

— Интересно, самовар на полочке тот самый, из которого Распутин пил чай с нафаршированными ядом пирожными? — Холмс сделал шаг в сторону медного самовара, слегка коснувшись восковой фигуры.

В тот же миг взвыла сирена, и погас свет.

— Черт! — выругался Ватсон, — здесь сигнализация. Бежим!

Холмс моментально включил фонарик на мобильнике, и они как на крыльях взлетели наверх.

Тем же путем они попали обратно в Танцевальный зал и как раз услышали знакомый голос.

— Господа! — Музыка стихла, в дверях появился уже все тот же распорядитель в сбившемся парике и взмахнул рукой как волшебной палочкой. — Прошу всех пройти в домашний театр князей Юсуповых на музыкальный спектакль. Я надеюсь, вы все уже подкрепились, чтобы слушать прекрасную музыку Гайдна, а не свой голодный желудок.

При этих словах с одной стороны раздались короткие смешки, а с другой возмущенные возгласы.

— Вот хам! — возмутился Ватсон.

— Это русский юмор, Джон, — отреагировал Холмс, — ты что не видел передачи КВН и Комеди Клаб?

— Конечно нет! — возмутился Ватсон. — Я в Россию приехал не телевизор смотреть.

Народ бестолково засуетился и толпой повалил к выходу. Двери анфилады не предполагали одновременно такого количества народа, и там мигом образовалась пробка.

— Послушай, Шерлок, ты не знаешь, куда подевалась жена банкира с раритетом? — спросил Ватсон. — А то в этой толпе у нее умыкнут диадему, а мы потом без гонорара останемся.

— Ну да, — Холмс с кислым выражением лица пытался вытащить застрявшую полу своего пальто из дверной щели, — тогда нам придется ее искать. А это будет адская работа.

Наконец в двери образовался свободный проем, и друзья перетекли в очередную анфиладу комнат: Белоколонный, Николаевский, Прециоза и Античный. Каждый зал, в зависимости от названия и назначения, украшали картины, гобелены или статуи. Холмс был похож на искусствоведа, когда останавливался и некоторое время внимательно рассматривал экспонаты.

Наконец они вошли в Римский зал, из которого можно было попасть в домашний театр. Арка Римского портала вела в Княжескую ложу, где, как пояснил распорядитель, должны сидеть хозяева вечера. А гостям предлагалось спуститься по ступеням и пройти в партер.

Сам Игорь Романович стоял на входе и указывал, куда согласно номерам приглашений должны рассаживаться гости.

Когда друзья уселись в третий ряд партера на резные стулья из красного бархата, то увидели, что зал почти полностью заполнен. Холмс окинул скучающим взглядом партер, пробежался глазами по ложам и уткнулся в программку. Ватсон же лихорадочно вертел по сторонам головой.

— Вот это да! Какая роскошь! Ничего себе жили русские князья! — ахнул Джон.

Кругом царило золото, бархат и сказочная роспись. А сам театр напоминал шкатулку для драгоценностей.

— Что ты все время вертишься? — прошипел Шерлок. — Это неприлично.

— Ага. Вот и наши голубки в Княжескую ложу пожаловали, — проигнорировал слова Холмса Ватсон. Но, столкнувшись с тяжелым взглядом распорядителя Сугробского, Джон повернулся к сцене.

В зале послышалась негромкая музыка Гайдна, малиновый занавес с тяжелыми золотыми кистями пополз вверх, и на сцене появилась мировая звезда Надежда Сфорцани, одетая в легкую светлую тунику. Ее голос серебряным колокольчиком звенел и в арии Клеопатры, и в арии Джильды из оперы «Риголетто». Легкая дымка, постепенно поднимающаяся снизу, полностью скрыла певицу от глаз зрителей, оставив только ее божественный голос.

В душе у Ватсона наступило умиротворение, глаза начали слипаться, и он, уронив голову на грудь, заснул.

***

Пот катился с лица градом, стекая на парадный костюм.

— Черт! — он ослабил ворот рубахи и вынул из-за пазухи то, что теперь стало гарантом его новой красивой и, главное, богатой жизни там. Такой жизни, как у банкира Яшинского и им подобным. Они ведь тоже не трудовым путем заработали себе миллионы. Теперь, когда от богатства его отделял один шаг, а именно выход на улицу, где его ждал заказчик, он мог поздравить себя с успехом. Улыбаясь, он уже взялся за ручку двери, как вдруг услышал:

— Вор! Вы все воры!

Не веря своим ушам, он обернулся. Перед ним, в подвальном полумраке, держась одной рукой за стол с муляжами из фруктов, стоял Григорий Яшинский. Пьяно усмехаясь, он театральным жестом вытянул другую руку в обвинительном жесте:

— Папаша — вор украл у меня любимую женщину! А ты у папаши спер раритет. Что-то я один в накладе остался. Может, поделишься? Или я сейчас всем расскажу, с кем ты вчера болтал по мобильному в биллиардной. — Григорий нетвердой походкой приблизился к собеседнику и ухватил того за лацкан пиджака.

Тот с силой толкнул Яшинского так, что он, опрокинув стол, отлетел к камину.

Грабитель почувствовал, что внутри просыпается дикий зверь. «Щенок, хочешь отнять мою добычу! Ну уж нет. Я все поставил на эту карту! Получай! Схватив с полки медный самовар, он обрушил его на голову Григория и метнулся к выходу. Толкнув дверь на улицу, он увидел двух охранников из вестибюля. Видимо они решили воспользоваться тем, что все гости смотрят спектакль и вышли подышать воздухом. Тот, что помоложе, с дурацкой улыбкой на лице прильнул ухом к мобильнику и замер. Другой достал пачку сигарет и неторопливо копался в карманах брюк в поисках зажигалки.

«Это конец! Что делать? Что делать?» — Грабитель захлопнул дверь и в панике заметался по углам. Страх схватил его за горло и стал душить. — «Сколько сил и здоровья вложено в эту авантюру и все напрасно! Ну уж нет! Надо идти до конца».

***

— Свет! Дайте свет! Опустите занавес! — вопли администратора заставили Ватсона открыть глаза. В голове было пусто и сильно хотелось пить.

— Ты тоже спал, Джон? — Холмс с силой тер виски. — Голова что-то разболелась. Смотри, и певице стало плохо. Она прямо на сцене упала. Мировая дива, поддерживаемая двумя охранниками, скрылась за кулисами.

— Это все она, питерская погода, — вяло заметил Ватсон.

Наконец зажгли свет. И тут раздался крик такой высокой тональности, что Ватсон чуть не вывалился из кресла.

— Украли! Помогите! — крик доносился из Княжеской ложи.

Сопровождающие певицу охранники, мигом бросились в зал. Зрители поднялись со своих мест и, наталкиваясь друг на друга, пытались выйти. В проходе весь взмыленный, со съехавшей вбок манишкой, без своего костюмного парика, бегал распорядитель Сугробский.

— Дамы и господа! Прошу всех вернуться на свои места. Произошло недоразумение. Но сейчас все выяснится. Не создавайте толчею, пожалуйста, — последнее он выкрикнул уже с отчаянием, понимая, что его никто не слушает.

— У меня плохое предчувствие, Холмс, — пробормотал Ватсон.

— Да какие ту к черту предчувствия! — проморгали мы диадему. — Ловко же нас всех усыпили.

— Думаешь, это ее украли? — прошептал Ватсон.

— Да чего тут думать? Шум-то какой подняли, — мрачно ответил Холмс. — Давай-ка аккуратно продвигаться к ложе.

Друзья вышли в фойе и через римский портал подошли к ложе. Зареванная Валерия все повторяла одну и ту же фразу: Украли Украли!

Растрепанные волосы выбились из прически и неаккуратными прядями свисали вдоль щек. Она вышла из роли и больше не была похоже на ангела, которого друзья видели в Синей гостиной. Рядом с ней стоял невысокий коренастый молодой человек и поглаживал по плечу. Банкир Яшинский еле сдерживал бушующую в нем ярость. Красное лицо и налитые кровью глаза говорили о том, что он сейчас разорвет любого, кто неосторожно попадется на его пути.

— Вы, Илья Львович, совсем сбрендили, — молодой человек довольно фамильярно обратился к банкиру. — Зачем это моей сестре понадобилось красть диадему у самой себя? Она по-вашему клептоманка что ли?

— Тогда спер ее ты! Больше некому, — зыркнул на собеседника банкир.

— Хотите на меня всех собак повесить?! Не получится, — усмехнулся молодой человек. — Потрясите-ка лучше вашего сынка — мажора. Кстати, он серьезным людям должен кучу бабла, а вы карточки его заблокировали. И что ему еще оставалось делать?

— Не трожь Гришу! — Яшинский вскочил с кресла и занес кулак для удара.

В ту же минуту Холмс рывком распахнул дверь, позади него маячил Ватсон.

— Спектакль оказался более интересный, чем я сначала предполагал, — ровным тоном сообщил Холмс.

— Это еще что за чучело? — возмутилась Валерия.

— Кажется, доверенное лицо лорда Эджвуда, — сообщил Яшинский, падая обратно в кресло.

— Да, Илья Львович, не хотел бы я быть на вашем месте. Как же вы теперь диадему лорду-то вернете? — Холмс придал лицу сочувствующее выражение.

— Что за ерунда?! — взвилась Валерия. — Диадема моя или два часа назад была моей. Это подарок Ильи к свадьбе, если вы не знаете!

— Боюсь, что вы, Валерия, ничего не знаете. Ваш муж взял ее в аренду у лорда Эджвуда, а после окончания свадебных торжеств должен был ее вернуть, — пояснил Холмс.

— А, понятно, тогда банкир сам и инсценировал кражу, чтобы выглядеть перед моей сестрой белым и пушистым, — догадался брат Валерии.

— Что! Это правда?! — Валерия вскочила с кресла как рассерженная кошка и, казалось, что она вцепится сейчас когтями в лицо мужа.

— Что ты несешь, щенок?! — Яшинский дернул за рукав брата Валерии так сильно, что послышался треск ткани.

— Не трогай Вадика, скупердяй! — завизжала в полный голос Валерия.

Вадик с трудом выдернул свою руку из цепкой хватки банкира:

— Да отстаньте вы от меня. Позовите сюда лучше вашего сына.

— Что ты к нему привязался! Ложа была закрыта, сюда никто не входил, — Яшинский вытащил мобильный и начал сосредоточенно листать контакты.

— Послушай, Шерлок, — давай-ка потихоньку отсюда двигать, — прошептал Ватсон на ухо Холмсу. — А то еще нас тоже в краже обвинят.

— Ага. Ты, Джон, как в воду глядел. Придется самим искать эту диадему, а то останемся без гонорара. Пошли, пока не приехала полиция.

В дверях зала Прециоза их нагнал запыхавшийся распорядитель.

— Извините, господа, — Сугробский театрально взмахнул руками, — все выходы перекрыты. До прибытия полиции охрана никого не выпустит. Это временная вынужденная мера.

— Да мы и не собирались уходить, — весело сообщил Холмс и поддев ногой какой-то тюбик, взял его в руки.

— Наверное, реставраторы потеряли, — сказал Сугробский, отбирая тюбик с лаком у Холмса.

***

Друзья неторопливо миновали анфиладу комнат и спустились по парадной лестнице на первый этаж. Около выхода дежурили охранники.

— Здесь же везде камеры. Надо посмотреть, кто во время спектакля выходил отсюда. Всего делов-то, — уверенным тоном произнес Ватсон.

— Вряд ли это случайный вор. И скорее всего, тут не так все просто, — задумчиво пробормотал Холмс. — Я бы на месте грабителя попытался вынести диадему совсем иначе.

Друзья прошли покои молодого князя Юсупова и начали спускаться в подвал. Вдруг навстречу им с безумным взглядом и перекошенным лицом вылетел охранник.

— Скорее полицию, скорую! — кричал он на ходу.

— Что случилось? — Холмс схватил его за руку.

— Убийства, там убийство, — он махнул рукой в сторону лестницы, ведущей вниз.

— Бежим туда, Джон! — Холмс скачками понесся по лестнице. — Мы должны успеть до приезда полиции.

Через минуту они оказались в знакомой комнате, где Григорий Распутин провел свой последний вечер. Последним он оказался и для сына банкира Григория Яшинского.

Зеленое сукно стола от пропитавшей его крови казалось черным. Григорий, раскинув в сторону руки, с раскроенным затылком лежал лицом вниз. Вокруг него стелились долларовые купюры. А рядом сидел восковой Григорий Распутин. В свете красного фонаря, его фигура в натуральный рост выглядела зловеще.

— Вот это да! — ахнул Ватсон.

Холмс достал мобильный:

— Здесь нет связи, и камера не ловит. Темно. Но раньше работала сигнализация, — задумался вслух Холмс. — Похоже, кто-то ее отключил. Очень удобное место для убийства.

— Посмотри, Шерлок, у убитого в руке какая-то шерсть. — Ватсон наклонился к трупу. Да, окоченение еще не наступило. Похоже, он был убит всего-то час назад.

— Стоять на месте! Полиция! — раздался позади грубый голос.

Друзья повернулись. В полумраке дверей маячили тени.

— Мой сын! За что?! — Илья Яшинский бросился к трупу сына, но заметив Холмса и Ватсона, неожиданно остановился:

— Опять вы здесь?

— К сожалению, диадема Марии Тюдор действительно оказалась кровавой, — тихо произнес Ватсон.

— Пошли вон отсюда! От вас одни неприятности! — заорал банкир.

— Действительно, я — майор полиции Федорин, приказываю очистить место происшествия, — официальным тоном произнес представитель власти.

— Пойдем отсюда, Джон, — мы увидели все что хотели.

Друзья направились обратно в театральный зал. Тут внимание Холмса привлекла дымомашина, подающая на сцену дым. Осмотрев внимательно устройство, друзья отправились искать Валерию Сугробскую. Они зашли в ложу. Но там ее уже не было. Холмс нагнулся и поднял скомканную влажную салфетку, забытую кем-то в углу. По пути им попался Вадик — брат Валерии Сугробской. В отличие от других, Вадик с удовольствием ответил на вопросы Холмса, но тут на них опять наткнулся дотошный майор.

— Вы что не слышали? Все подозреваемые должны собраться в одном месте в Белоколонном зале, — майор недобро посмотрел на друзей. Сейчас проходит обыск во всех залах музея. — А вы все время путаетесь под ногами и мешаете следствию.

— Мы мешаем? — изумился Ватсон. — По-моему все наоборот.

— Ах, наоборот? А ну-ка, предъявите документы.

Федорин тщательно изучил паспорта друзей.

— Значит, иностранцы, — произнес майор. — А в России что делаете? У вас хороший русский, откуда?

— Шерлок, это Федорино-горе наверное, думает, что мы британские шпионы, — прошептал на ухо Холмсу Ватсон.

— Что вы там шепчете? Отвечайте, когда вас спрашивает представитель власти, — майор повысил голос.

— В России мы путешествуем и совершенствуем русский язык. Вообще в Лондоне у нас частное сыскное агентство — «ХолмВат». А русский мне лично достался от бабушки. Ее родители в свое время эмигрировали в Англию, а у Ваткинсона бывшая жена — русская.

— Вы должны выполнять приказы представителей власти страны, в которой находитесь, а не вести самостоятельное расследование. Тоже мне, Шерлок Холмс и доктор Ватсон! — криво усмехнулся Федорин, возвращая паспорта. Друзья хмыкнули, но решили промолчать.

— Значит, вы перерыли весь музей, а диадему не нашли? — поинтересовался Холмс.

— Вы-то откуда знаете, чего мы нашли, а чего нет? Кроме диадемы мы еще убийцу ищем. Так что попрошу вас обоих пройти в Белоколонный зал.

— Хорошо, — пожал плечами Холмс, — пусть нас кто-нибудь проводит. А вот хотя бы и распорядитель.

— Нет уж, — Федорин подхватил обоих друзей под руки — мы вдвоем вас проводим, не так ли Игорь Романович? Майор кивнул подбежавшему к нему распорядителю. Все вместе они пошли уже знакомым друзьям путем.

В Античном зале, перед скульптурой Венеры Холмс неожиданно остановился.

— В чем дело? — рявкнул Федорин, — опять ваши фокусы?

— Ну да, все дело в том, что фокус очень прост, — Холмс запустил руку в мраморную шевелюру статуи и рванул ее на себя. Через мгновение он держал в руках белый парик, и все увидели сапфировую диадему, которая украшала прекрасный лоб Венеры.

— О, господи, что это? — Федорин протер глаза.

— Украденная диадема. А перед вами вор и убийца — Сугробский Игорь Романович, по совместительству тесть банкира Яшинского.

— Бред, — попятился побледневший распорядитель.

— Ну почему же бред? — удивился Холмс. — Парик-то ваш. Вы очень удачно покрыли его лаком и наклеили на статую так ловко, что он сливался с ней в единое целое. Вы украли диадему, но не смогли ее вынести, поэтому пришлось вернуться обратно и на время спрятать ее на видном месте.

— Ну и как я ее по-вашему украл, если никто этого не видел, и ложа была заперта?

Ну, для начала вы, Сугробский, сумели как-то сжать диадему, и она так давила голову Валерии, что она ее сняла и положила на колени. О том, что Валерия снимала диадему, нам рассказал Вадим — ваш сын, брат Валерии. Далее вы насыпали наркотическое вещество в дымомашину. Большинство зрителей крепко спали на спектакле, а остальные были в отключке. Недаром у оперной дивы разболелась голова. Машина была повернута в сторону зрителей. Причем вы сами прикрыли лицо и нос влажной салфеткой, которую мы нашли в Княжеской ложе. Я думаю, что анализ на потожировые следы подтвердит мою версию. Далее вы спокойно поднимаетесь в смежную с Княжеской ложу, и когда Валерия снимает с головы диадему, просто протягиваете руку и забираете ее. Прячете себе под пышную манишку и спускаетесь в подвал, через который свободно можете выйти на улицу и передать сообщнику. Но тут незадача. Там вас поджидает сын Яшинского, Григорий. Он был влюблен в Валерию, и у них, скорее всего, был роман. Помнишь, Джон, с каким отчаянием он на фуршете прижимал платок Валерии к губам? Григорий расстроен. Он без дела слоняется по дворцу и страдает. Григорий не может остановить эту свадьбу. Скорее всего, накануне в биллиардной он слышал разговор Сугробского с неизвестным по телефону. Дело в том, что в биллиардной уникальная акустика. Там встроенная система из глиняных трубочек. В какой бы угол ни пошел, слышно везде. Видимо, он так обижен на отца, что решает ничего ему не говорить, а воспользоваться ситуацией и самому разоблачить злодея. Тем самым он решил отомстить отцу девушки, которая его променяла на другого, собственного отца. Но разговор не задался. Григорий был слишком пьян. И Сугробский оказался проворнее. Мало того, что он убил Григория, так еще и решил вину в краже свалить на него, подбросив тому немного денег. Сугробский ничего при этом не терял. Он получил неплохой аванс от заказчика, а вскоре намеревался получить полный расчет, отдав тому диадему. Следствие должно было заподозрить Григория в краже. Якобы потом он не поделил с сообщником деньги, тот убил его и скрылся. Но в руке Григория было зажато несколько волосков из парика. Я думаю, что опять-таки, экспертиза подтвердит правильность моей теории. Кстати, тот же Вадик простодушно рассказал, что Сугробский раньше работал в Юсуповском дворце-музее системным администратором. Поэтому он отлично знал, где есть камеры и сигнализация. Ведь когда мы с Ватсоном первый раз попали в подвал, сработала сигнализация. А потом ее кто-то отключил.

— Нет, я не хотел его убивать, — распорядитель как подкошенный рухнул на стул. — Это была самооборона. А диадему я украл, потому что меня шантажировали. Они сказали, что убьют Валерию, если я не принесу диадему.

— Все приятель, — Федорин защелкнул наручники на Сугробском. — Поехали в отделение и там расскажешь, кто такие эти страшные «они».

— Ну до встречи, Шерлок Холмс и доктор Ватсон! — кивнул на прощание Федорин. — Удачи в постижении русского языка!

***

— Наконец-то, Холмс, мы можем с чистой совестью вернуться в Лондон. Диадема также в целости и сохранности отправится обратно домой. Лорд Эджвуд получит деньги за аренду и теперь сможет восстановить свой родовой замок. А мы получим заслуженный гонорар. — Ватсон посмотрел на серое мартовское небо.

Вдали виднелся величественный купол Исакиевского собора.

— Надо же, в России преступлений больше чем у нас.

— Не больше, друг мой, просто раскрывается меньше. Здесь же нет таких гениальных сыщиков, как мы с тобой, — Холмс взял Ватсона под руку, чтобы перейти дорогу. — Аккуратно, здесь водители совсем не соблюдают правила.

Взвизгнув, машина не сбавляя скорости, пронеслась мимо. Друзья сумели отскочить на безопасное расстояние лишь в последний момент.

— Я же говорил, Шерлок, что в России преступников больше, чем в Англии. Нас чуть не убил этот сумасшедший.

— Пожалуй, ты прав, Джон, — Холмс с грустью оглядел свое кашемировое пальто, испорченное грязной водой из мартовской лужи.