Сколько верёвочке не виться...

Войдя в дом, Кот первым делом сорвал с головы шляпу, бросил её на стол и с удовольствием пошевелил ушами.

«Далась всем эта шляпа, — в который раз подумал он, — будто сапог мало. Так нет! Без шляпы как-то и уважения меньше и доверия…»

Впрочем, привычка окружающих видеть знаменитого сыщика в сапогах и шляпе, приносила ему немалые дивиденды в расследованиях — не нужно было тратиться на соглядатаев — достаточно было войти в любой трактир без привычного всем обмундирования и на четырёх лапах, потереться об ноги и… слушай безо всякой опаски, о чём говорят. А говорят порой прелюбопытные и нужные вещи — такие, что при полном параде, вряд ли, с такой лёгкостью удастся выудить.

Кот уселся на стул и обвёл глазами комнату.

Чистенько, уютно, а сундуков-то сколько, значит, правду люди говорили, что старуха была зажиточная, поднакопила кое-что на старость.

Он вздохнул, нехотя поднялся и прошёлся по комнате. Подойдя к сундукам, попытался их открыть — они были надёжно заперты. Значит, преступление было совершено не с целью ограбления.

Преступление? Трупов нет, следов борьбы тоже, однако Кот интуитивно чувствовал, что это именно преступление. Но какое?

Пока речь идёт лишь об исчезновении хозяйки дома — мадам Клеман и её гостьи — несовершеннолетней Мари Дюпре, более известной в округе, как Красная Шапочка.

Об их исчезновении Кот узнал от вчерашней посетительницы — дочери и одновременно матери пропавших особ.

Посетительница, носившая имя Николь Дюпре, была молода и по человеческим меркам, хороша собой, несмотря на припухший от слёз нос. Как выяснилось из беседы, пару дней назад младшая Дюпре отправилась к бабушке, чтобы отнести ей пирожки, пообещав переночевать в гостях и утром вернуться домой. Но она так и не вернулась. Прождав дочь до обеда, мать сама отправилась в лес, но войдя в дом, не обнаружила ни матери, ни дочери… Странным было и то, что дверь была не заперта.

«Это, действительно, странно», — Кот вновь глянул на сундуки. Утром это не показалось ему странным, но теперь он вспомнил кое-какие разговоры местных жителей, когда походил немного у колодца — излюбленного места сходки деревенских кумушек. Из разговоров выяснилось, что старуху Клеман в деревне сильно недолюбливали, именно, за её жадность. Потому она и ушла от людей жить в лес. И избу себе сама справила, что опять же говорило о том, что деньжата у неё имелись. Но такой поступок нисколько не примирил жителей со старухой — напротив, стали шептаться, что она не иначе ведьма. Сама же мадам Дюпре, в девичестве Клеман, старалась, как можно меньше видеться с матерью, чтобы не перечить мужу, который тёщу на дух не переносил, но горячо любимую бабушкой внучку, время от времени посылала в гости.

«Да-а… такая особа вряд ли бы оставила дверь открытой, если бы ей нужно было по каким-либо причинам покинуть дом».

Но что тогда могло произойти?

И Кот вернулся к событиям уже дня сегодняшнего. Точнее, утра. Его разбудил сильный стук в дверь. Открыв её, он увидел группу мужчин и связанного по лапам и лапам же, волка.

— Мы поймали его! — почти разом загалдели мужчины. — Вот он — убийца!

Коту с трудом удалось их утихомирить.

Как выяснилось, волка поймали в лесу, неподалёку от старухиного дома. Поймали охотники во главе с лесничим — лесничий и был главным обвинителем серого пленника.

— Это он, уважаемый Кот, это он их убил! Больше некому! До него мы жили тихо и мирно. Да, в моём лесу водятся и медведи, но волков давно уже всех истребили. А потом появился он! — и лесничий ткнул пальцем в волка. — И сразу стали пропадать зайцы. Зайцев в моём лесу, конечно, хоть пруд пруди, но их количество мне хорошо известно, потому что эти уважаемые господа, как раз, на них и охотятся, а потом отвозят зайчатину поварам нашего короля, чрезвычайно охочему до зайчатины. Потому я и запретил ему охотиться на зайцев, так он, видно, оголодав, и съел достопочтимую старую мадам и её внучку.

Кот глянул на волка. Как и каждый кот, собак он не любил, а волки, как-никак, состоят с ними в родстве, но у этого волка был такой несчастный вид, что Кот поймал себя на жалости к этому представителю псовых.

— И вы можете это подтвердить? У вас есть какие-то улики? — задал он резонный вопрос, но вызвал лишь новую волну негодования:

— Какие улики? Он же их слопал вместе со всеми уликами! Мы его схватили лишь сегодня — у него, посчитай, дня три было на страшное пиршество! Конечно, от бедных жертв ничего не осталось!

— Давайте, вспорем ему живот! — присоединились и остальные. — Уверены, что там найдётся то, что не смогло ещё перевариться.

— Успокойтесь! — поднял лапу Кот, внутренне содрогнувшись от такой человеческой жестокости. Впрочем, с человеческой, пусть не жестокостью, а чёрной неблагодарностью, он был хорошо знаком. Был у него в знакомых один, хм… «маркиз». А по сути — никто, так… бродяга и нищий. Маркизом-то он его сделал. А в результате? Стал ненужным — у жёнушки-принцессы, видите ли, обнаружилась аллергия на кошачью шерсть. А на деле — и Кот это прекрасно понимал — боялись они оба, что правда всплывёт наружу — что маркиз никакой на самом деле не маркиз. А для короля-тестя наличие голубых кровей совсем не пустой звук.

И теперь, услышав это — «вспорем живот», Кот запоздало порадовался, что его отпустили на все четыре стороны, а не утопили, как котёнка, чтобы уж наверняка обезопасить себя.

Впрочем, эти четыре стороны обернулись для него настоящей удачей. Блуждая по дорогам, он однажды встретился с одним знаменитым сыщиком и стал его попутчиком. Сыщик находился в активном поиске принцессы, сбежавшей из дома с бродячими музыкантами. И неизвестно — удалось бы ему отыскать беглянку, если бы не Кот. Конечно, Кот не собака, и запах туфли ни о чём ему не сказал, но на счастье, среди музыкантов был и кот, а потому Коту быстро удалось отыскать всю компанию по кошачьим меткам.

Принцесса была возвращена отцу, а сыщик получил богатое вознаграждение, после чего и ушёл на заслуженный отдых, оставив своё агентство Коту в сапогах.

Вести расследования оказалось делом куда более лёгким и куда более почётным, чем в угоду неблагодарному хозяину совершать обманы или сражаться с людоедом, и Кот быстро стал знаменит.

Ему удалось утихомирить крикунов, пообещав, что если вина волка подтвердится, то он сам, лично, отдаст им его в руки. Но пока нет прямых доказательств вины, волк останется под замком и будет немедленно допрошен.

И как только недовольные мужчины скрылись из вида, Кот приступил к допросу.

«Три дня пиршества… — вспомнил он слова лесничего и покачал головой, — живот-то весь втянут, к спине прирос от голода. А старуха-то упитанная была, — он вспомнил портрет, предъявленный дочерью пропавшей, — да и внучка тоже не худышка. Если бы он три дня ими питался, живот бы был, как барабан».

— Итак, мсье Волк, что вы можете рассказать по данному делу? Вам были знакомы жертвы?

— Жертвы? — удивлённо переспросил Волк. — Так, я же их не трогал. Почему же они жертвы? А внучку я видел. Встретил её в лесу, когда она к бабушке шла.

— Так-так, — поддался вперёд Кот, — значит, внучку вы, всё-таки, знали?

— Я и говорю, что встретил её в лесу, — снова удивился Волк, — вижу, идёт девочка в красной шапочке и с корзинкой. Я её и спросил: «Куда идёшь, Красная Шапочка?» — пошутил, значит.

— Вот как? — подозрительно посмотрел на него Кот. — А вам известно, что её многие так и звали — Красная Шапочка?

— Да? Нет, не знал. Да и откуда я мог знать, я к деревне и близко не приближался, а то мало ли… вдруг, у кого овца пропадёт, а в лесу Волк живёт. А мне напраслины и без того хватает.

Кот внимательно на него посмотрел и снова подумал: «Волки — те же собаки, а уж правдивее собак, вряд ли, кого сыщешь…»

— И что же было дальше?

— А она мне и отвечает, мол, к бабушке иду, несу ей пирожки с зайчатиной.

Я как услышал про зайчатину, так у меня аж слюнки побежали. Я и попросил у неё пирожок. А она была так добра, что два пирожка мне дала! А потом я побежал своей дорогой, а она пошла своей. И больше я её не видел.

И Кот ему снова поверил. Посадив Волка в отдельную комнату и заперев её, скорее для безопасности самого Волка, нежели из опасения, что тот убежит, он и отправился в дом старухи Клеман. И теперь сидит и предаётся воспоминаниям, а дело не продвинулось ни на шаг.

Вновь окинув взглядом комнату, Кот отправился на кухню.

Так…две пустые чашки, блюдо с парой пирожков, уже чуть подсохшими.

«Интересно… поели, попили и… пропали!»

Неожиданно за спиной раздалось тихое покашливание. Кот вздрогнул и обернулся. В дверях стоял человек. У котов отличная память, а потому он сразу узнал одного из охотников.

— Что вам угодно? Или вы хотите мне что-то сообщить?

Человек слегка замялся, а потом заговорил:

— Мсье сыщик, я хотел бы принести вам извинения за наше не совсем приличное поведение. Вы ведь тот самый знаменитый сыщик, что раскрыл преступления Синей Бороды?

— Да, это я, — смущённо подтвердил Кот.

— О! — восторженно воскликнул охотник. — Тогда вы сможете найти и этого негодяя!

— Вот как? — внимательно глянул на него Кот. — А как же Волк, которого вы сами сегодня приволокли?

Мужчина снова замялся.

— Мы так подумали, что больше некому. К тому же, мсье Перро — это лесничий, был так расстроен и так рассержен, что мы хотели хоть как-то смягчить его боль, отыскав вполне возможного виновника.

«Ещё бы! — с горечью подумал Кот. — Волка, не человека. Возвести напраслину на себе подобного они бы не посмели…», а вслух спросил:

— Но почему именно мсье Перро так тронула эта трагедия?

— Как? Вы не знаете? — удивлённо воскликнул мужчина. — Впрочем, откуда вам знать. О том знают кумушки, да близкие друзья мсье Перро. Мы ведь все живём в деревне, а что это значит, даже вы, наверное, в этом осведомлены. Тут все всё про всех знают, а уж что касается дел любовных — этого не скроешь от любопытных глаз. А мсье Перро и мадам Дюпре давно уж проложили дорожку от сердца к сердцу. Конечно, стараются скрыть данный факт, но, как и говорил, такое не скроешь. Да и зачем? Судачить-то судачат, но судить никто не судит. Оба ведь вдовые. Что мадам Дюпре овдовела с год назад, что мсье Перро также овдовел чуть больше года. И ведь обоим в браке-то не повезло, что ему, что ей, так пусть хотя бы сейчас будут счастливы. Мсье Перро и поделился с нами однажды за кружечкой пивка, что скоро на свадьбу всех пригласит. А тут… такое горе! Какие уж тут мысли о свадьбе… дай Бог, чтобы похоронами всё не обернулось. Вы уж постарайтесь злодеев-то отыскать, господин хороший.

Кот машинально кивнул головой. Мысли его были далеко.

«Вот так поворот! Вот так открытия! Это ж теперь копать и копать… Вдовые. И он, и она… так-так…»

— А не скажите ли мне, любезный… как мне к вам обращаться?

— Да я… Люк. Люком меня кличут.

— Скажите мне, мсье Люк, от чего умер муж мадам Дюпре? И почему вы сказали, что они оба были несчастны в личной жизни?

— Муж мадам Дюпре умер от отравления. Но подробностей я не знаю. Я ведь больше охочусь, а то, что кумушки говорят, так разве ж можно верить их болтовне? А вот то, что несчастна она была в браке — так о том все знали. Муж-то её и пил шибко, да и погуливал… а она и слова поперёк сказать не могла — он ведь и ударить мог. И добро её прогуливал, бедствовала она, пока он жив-то был…

— А как же старая мадам Клеман? Неужели она не помогала дочери? — Кот снова вспомнил те пересуды у колодца. Старуха-то жадная была.

— Не могу сказать… — было видно, что охотник и сам был не рад, что сболтнул лишнего, — о том лучше с женой моей поговорить или с кем ещё из деревни. А я охочусь, больше в лесу бываю, нежели дома… пойду я, господин сыщик… — и с этими словами мужчина выскочил из дома.

— А мсье Перро? Как он… — крикнул ему вслед Кот, но охотника и след простыл.

— Что ж… и расспрошу! Завтра же с утра отправлюсь в деревню, — сердито пробормотал Кот. Потом подошёл к входной двери, закрыл её на засов и, прыгнув на теперь уже ничейную постель, забылся тревожным сном.

Утром, немножко поразмыслив, он решил отправиться в деревню в своём известном всем обличии. Конечно, можно было бы и подслушать, но ему нужны были конкретные ответы на конкретные вопросы.

— Эх… — посетовал он, войдя в деревню, — не успел спросить — как отыскать его дом-то…

И тут увидел старушку — та шла с ведром к колодцу. Ведро было пока пустым, и Кот поморщился — ему не чужды были суеверия.

— Мадам, — обратился он к старушке и вежливо снял шляпу, — не подскажите ли мне, как найти дом охотника Люка?

— Да вон тот, с красной крышей, — махнула рукой старушка, — а зачем он вам?

Кот едва не засмеялся — ох, и любопытная особа, аж глаза засветились, как у кошки. Однако… а почему бы и нет?..

— Хотел поговорить с ней, например, о муже мадам Дюпре. Ведь тут, как мне сказали, все всё про всех знают. Сама мадам Дюпре, думаю, немного не в том состоянии, чтобы напоминать ей об ещё одной потере… — и Кот печально вздохнул.

— Да ты что, милый! — возмущённо всплеснула руками старушка. — Да кто ж тебе лучше обо всём расскажет окромя меня? Я-то чай и постарше буду, и помудрее, а потому и вижу и слышу поболе других! Идём-идём, я тебе всё поведаю, да ещё и сметанкой накормлю — ох, и вкусная у меня сметанка! Ох, и жирная!

Сопротивляться такому соблазну Кот не мог, а тут ещё и шло всё по плану, а потому он с радостью поспешил за старушкой.

Старушка оказалась даже не мадам. Представилась, как мадемуазель Жюли.

«Тем лучше, — подумал он, — такие знают обо всех куда больше — их ничто не отвлекает от наблюдения».

Кот не ошибся — ему не нужно было даже задавать никаких вопросов — его язык полностью принадлежал сметане, а уши рассказчице.

— От чего, хотите знать, помер муж ейный? Грибами отравился! Ну не диво ли? Самый знатный грибник в деревне, а отравился… грибами. Мсье-то Дюпре до работы ленив был, разве что и ходил порой в лес по грибы. И в семью приносил и королевскому повару продавал. Тем они и кормились. Муж он был, прямо скажу — не дай Бог кому такого мужа иметь. И выпить был всегда не прочь, и юбки ни одной не пропускал, да и руку мог на жену поднять. Как же он мог отравиться, спрашиваешь? — Кот хотя и не спрашивал, но охотно кивнул головой. — Поговаривают, что старуха его и отравила. Напекла пирожков с грибочками. Она-то его ненавидела лютой ненавистью! Правда, и было за что. Только если вы подумали, что за дочь, то шибко неправы будете. Из всех людей старуха любила только внучку.

А однажды понадобились ему деньги. Уж не знаю на что, да на ту же выпивку, не иначе. Он и послал жену к тёще за помощью — только та ни денье ей не дала. И тогда он сам пошёл. Уж не знаю, что там вышло, но после его визита, прилетела старая Клеман в деревню. И такой крик стоял, что все слышали, как она зятя проклинала и смерти ему желала. А вскоре он и отравился.

Кот долизал сметану и, утерев лапой усы, заговорил:

— Но мадемуазель Жюли, коли всё так, то ведь этими пирожками могла отравиться и мадам Клеман и даже её любимая внучка.

— Так, не было их в тот день в доме! Не было! — обрадовано затараторила старушка. — Обе они пошли в гости к старухе. Будто бы она приболела тогда. А сама она могла другой дорожкой к дому подкрасться и оставить пирожки. А мсье Дюпре вернулся из леса голодный — глядь, а на столе пирожки. Он и поел. Так всё и было!

Кот хмыкнул. Ему как-то не особо верилось в эту историю. Не мог представить старую, пусть и не очень добрую женщину, крадущуюся к дому с отравленными пирожками. К тому же…

— И что? — спросил он. — Никто даже не расследовал это дело?

— Да кто ж расследовать-то будет? — удивилась старушка. — У нас и сыщиков отродясь до тебя не было. Да и пирожки-то он все съел!

— И откуда же тогда все знают, что он отравился именно пирожками?! — воскликнул Кот. Теперь он уже жалел, что поддался на уговоры старушки.

— А вот откуда. Когда жена с дочкой воротились в дом из гостей и увидели мёртвого отца и мужа, то мадам Дюпре, естественно, подняла крик. Тут все и сбежались. А я — так первая прибежала! И смотрю — а у него изо рта кусок пирога и торчит!

— Он мог тогда им и подавиться.

— Как же! — возмутилась мадемуазель Жюли. — Нисколько и не подавился. На полу рядом с ним кусочек начинки валялся. А рядом с ним — мышь! Дохлая мышь! Видно, тоже пирожка отведала.

Это уже был аргумент. Но если так, то и старая Клеман тоже преступница. Только как её теперь допросишь-то, коли она и сама пропала? Или… сбежала и внучку с собой прихватила?

Кот нервно зачесал ухо. А если старуху кто-то стал шантажировать? Добра-то у неё много… а та и сбежала. Но кто? Кто мог шантажировать? Да-а… дело становилось всё запутаннее…

— А что вы можете сказать о новых отношениях мадам Дюпре? Я слышал, что она собралась замуж за лесничего?

— Знаете, значит? — огорчилась старушка. Кто-то её уже опередил. — Скажу, что наконец-то ей повезло. Месье Перро очень порядочный мужчина. Да и состоятельный весьма. Считайте, что весь королевский лес на его попечении. И тоже вдовец, как и она. Он овдовел чуть раньше. И дочка у него имеется. Правда, саму дочку никто не видел, он лишь говорил о ней. И всегда с такой любовью.

— А не знаете — что стало причиной смерти его жены?

— Ох…— вздохнула старушка, — там ведь не только жена-то погибла, с ней погибли и две её дочери. Ехали они в карете через лес к дому, и тут дерево упало, да прямо на карету. Их и придавило. Пока он забеспокоился, пока отправился на поиски — они и умерли. Может, и сразу умерли. Кто ж знает…

«Ещё не легче, — подумал Кот, — смерть на смерти смертью погоняет — и ни одной по естественным причинам…»

Кот поблагодарил старушку за рассказ и угощение и прямиком направился к дому мадам Дюпре.

Увидев Кота, женщина глянула на него и со страхом и с надеждой, но он лишь покачал головой.

— Пока не могу вас ничем порадовать, — развёл она лапами, — зато и огорчить тоже не могу. Расследование продолжается, и у меня есть к вам несколько вопросов.

— Да, конечно… я готова ответить на любые… да вы садитесь, я вас сейчас пирожками угощу.

— Нет! — рявкнул Кот, но тут же поправился. — Я уже поел, благодарю.

Я хотел спросить вас о мсье Перро. Мне известно о ваших с ним отношениях. Вчера я с ним виделся — он приходил ко мне. — Конечно, Кот немного слукавил.

— О, господин Кот, мсье Перро удивительный человек. Вы ведь уже слышали, думаю, о моём покойном муже? Мсье Перро — полная ему противоположность. И я так была счастлива до поры! — женщина смахнула слёзы и, вздохнув, продолжила. — Мы ведь с ним давным-давно знакомы. Первый раз, когда мы встретились, я была почти девчонка. Ходила в лес по ягоды и увидела его. Мы так долго смотрели друг на друга, что и без слов стало всё понятно. Увы, нам не суждено было быть вместе. Его родители воспротивились нашему браку. Я ведь была ему не ровня. И ему подобрали другую невесту. У них родилась дочь. Но с молодой женой он прожил недолго. Она умерла, оставив дочку сироткой.

— Постойте, — перебил её Кот, — я слыхал, что у него было две дочери. И они обе погибли, вместе с матерью.

— А-а, — протянула мадам Дюпре, — это несчастье случилось уже со второй его женой.

«Чёрт возьми! — выругался про себя Кот. — Час от часу не легче! Ещё один труп!»

— А от чего же тогда умерла его первая супруга?

— Заломал медведь. И ведь медведь-то был ручной! Он сам его и приручил. Ах, мсье Кот, он так тогда страдал, так страдал! И любви особой к жене не испытывал — сам мне о том потом говорил, но уважал её и как супругу, и как мать… да и чувство вины долго его потом не отпускало. Вот и остался он вдовцом с маленькой дочкой на руках. А ребёнку мать нужна. Ему и пришлось жениться вторично. Выбрал он себе жену, тоже вдовую, с двумя дочерьми…

При слове «вдовая» Кота аж передёрнуло. Однако, ему удалось взять себя в лапы и задать вопрос:

— Но почему же он тогда не женился на вас? Или снова родители были против?

— Нет. Причина была уже не в них. Во мне… узнав, что он женился, я говорю о его первой жене, я тоже вышла замуж. У нас ведь в деревне рано выходят замуж. Меня посватали — я и согласилась. А когда он неожиданно овдовел, то уже ничего поправить было нельзя.

— Ясно, — вздохнул Кот, — ну а с дочкой его какие у вас отношения? Вы её видели?

— Конечно, видела. Жаль мне её. И сирота, и от мачехи со сводными сёстрами натерпелась, да и болезная какая-то стала. Сидит целыми днями у печи, в золе ковыряется. И будто в каком-то другом мире живёт. То феями грезит, то принцами… я и думала, что когда стану ей матерью, то лаской и заботой исцелю её.

А Кот её будто уже и не слышал, мысли вихрем крутились у него в голове. Потом стали выстраиваться в ряд…

Неожиданно он вскочил и, даже не попрощавшись, бросился прочь. Выбежав за околицу, снял сапоги, запихнул их в мешок, мешок закинул на спину и уже на четырёх лапах помчался в агентство.

Волк мирно спал, но при его появлении сразу вскочил и завилял хвостом.

Кот сбегал на кухню и выгреб на стол все имеющиеся запасы еды.

— Ешь! — приказал он Волку. — Ты мне нужен полный сил. Нам придётся хорошенько побегать.

Волк накинулся на еду.

Насытившись, с благодарностью глянул на Кота:

— Что я должен делать?

— Искать! Искать бабушку и внучку! Живыми или мёртвыми. Найдёшь — зачислю тебя в помощники. Ищейки порой очень нужны. Сначала побежим в дом мадам Клеман. Там я тебе дам понюхать какую-нибудь вещь, а потом, я надеюсь, ты возьмёшь след.

Перспектива быть всегда сытым наполнила Волка таким страстным желанием взяться поскорее за дело, что он рванул со всех лап к дому старухи. Кот едва поспевал за ним.

Вбежав в дом, Кот сразу сунул под нос Волка ботинок. Ботинок явно был старухин. Понюхав, Волк бросился из дома, но выскочив, тут же и остановился.

— Что?!

— Нет следа, — угрюмо ответил Волк, — она не выходила из дома…

Внезапно он закружился на месте, к чему-то принюхиваясь.

— Что? Что унюхал-то? — с нетерпением спросил Кот.

— Знакомый запах… — пробормотал Волк, — очень знакомый… вспомнил! Так пах один из моих мучителей!

— Ты говоришь об охотниках и лесничем?

— Да-да!

«Ах, вот оно что!» — подумал Кот и крикнул:

— Ищи!

И Волк понёсся в лес. Бежали они долго, Волк ни разу не сбился со следа.

Наконец, впереди замаячили какие-то строения, и Кот остановил Волка.

— Подожди. Дай понять, где мы находимся…

— Я и так знаю, где мы находимся. Это усадьба лесничего. Слева — сарай, справа — баня, а спереди — сам дом.

— А ты откуда знаешь?

— Да… прибегал я сюда не раз, когда лесничего не было дома. Дочка у него шибко добрая — всегда мне еду выносила…

— А сейчас ты его чуешь?

Волк принюхался.

— Нет. Только следы его чую. Только следов этих теперь много.

— Эх… — разочарованно произнёс Кот, — как же я ботинок-то не взял с собой? Вдруг, ты бы сейчас что учуял… ну, что ж, тогда, пока его нет дома, давай просто поищем, авось и повезёт. Я — налево, ты направо. Осмотрим сарай и баню, а потом — подвал. Главное, попасть потом в дом.

Но в дом им и не нужно было попадать — неожиданно оба услышали слабый стон. Он доносился слева, оттуда, где был сарай. Они бросились на звук. Сарай почти доверху был наполнен сеном. Но когда они вошли, то их встретила полная тишина.

— Копай! — приказал Кот. — Только осторожно.

Сам он тоже стал цеплять когтями сено и откидывать его в сторону. Скоро им стало казаться, что найти в сене бабушку и внучку равносильно тому, как и искать иголку в стоге сена. Глаза их слезились, оба дружно чихали, но не прекращали работу ни на миг. И их труд был вознаграждён. Сначала показалась нога. Волк ухватил её зубами и потянул, и из сена вывалилась мадам Клеман. Она была без сознания. Следом за ней обнаружили и внучку — они лежали рядышком. Обе связаны по ногам и рукам, у обеих во рту кляпы. К счастью сыщиков, пленницы оказались живы, разве что были в обмороке. Конечно же, обеих сразу освободили от пут и от кляпов, но это не привело их в чувство.

— Так, — сказал Кот, — ты их тут посторожи, а я побегу и найду охотников. Один я вряд ли смогу его задержать. И постарайся первой привести в сознание внучку — всё-таки, ты с ней разговаривал, она тебя должна вспомнить, так что, не испугается. А потом уже принимайся и за бабушку.

— Эй! — крикнул Волк. — Как это привести в сознание? Разве я лекарь?

— Попробуй их полизать, иногда это помогает, — и Кот выскочил из сарая.

Лесничий Перро был арестован ближе к вечеру в доме мадам Дюпре, где он изо всех сил старался утешить несчастную женщину.

Увидев на пороге Кота, он попытался бежать, но все выходы были перекрыты охотниками, а перед ним стоял Кот, который носил не только сапоги и шляпу, но и шпагу. И теперь эта шпага упиралась в грудь лесничего.

— Вы обвиняетесь в предумышленных убийствах двух ваших жён, а также двух своих падчериц. К сожалению, на данный момент у меня нет доказательств, но они непременно будут, зато есть все доказательства похищения и попытки убийства ещё двух человек — это Красной Шапочки и её бабушки. К счастью, они живы.

При слове «живы» мадам Дюпре вскрикнула и упала в обморок.

Кот покосился на неё:

— Надеюсь, что она не являлась вашей сообщницей…

— Да как вы смеете такое думать! — с негодованием воскликнул лесничий. — Мадам Дюпре — святая женщина!

Кот согласно кивнул головой и подозвал охотников:

— Отведите его ко мне. Мне нужно немедленно его допросить. И если вас не затруднит, то съездите к королю за стражниками. У меня лишь агентство, но не тюрьма.

Колеблющийся свет свечи добавлял уюта и тепла и без того уютной гостиной, где за столом чаёвничали Кот и Волк. Все треволнения остались позади, дело было завершено, и теперь можно было спокойно беседовать, запивая чаем пироги с начинкой выполненного долга, куда более вкусной, чем даже зайчатина.

— А ведь это ты всё расставил по своим местам, когда узнал запах лесничего, — улыбнулся Кот.

— Злодей! — покачал головой Волк. — Как есть злодей! Одно не могу понять — почему он их не убил, а закопал в сено? Да и зачем ему, вообще, понадобилось избавляться от них?

— Я долго его и допрашивал и расспрашивал. И об этом тоже спросил. История началась очень давно, когда и он и мадам Дюпре, тогда ещё Клеман, встретились в лесу и полюбили друг друга. Но судьба распорядилась иначе. Мсье Перро был вынужден жениться на другой. Потом у них появилась и дочь, но если дочку он сразу полюбил, то жизнь с нелюбимой женой была ему в тягость. Тогда он и задумал первое своё злодеяние. Он приручил медвежонка. Зверь вырос. И однажды набросился на его жену.

— Он признался в этом?

— Он во всём признался. Хотя поначалу и упирался, и мне пришлось задать его дочери несколько вопросов. Кстати, дочь у него, действительно странная, именно такая, как её и описала мне мадам Дюпре. Да и само имя тоже странное — Золушка. Но пусть она и странная, но зато сразу вспомнила, а точнее, совсем не помнила никакого медведя. Конечно, ей тогда было не так уж много лет, но всё прочее она прекрасно помнила — и всех домашних мышей, и всех голубей… а медведя не помнила! И о чём это говорит? Лишь о том, что лесничий держал её подальше от медведя, чтобы не подвергать её опасности, чего не скажешь о несчастной его жене.

— А что случилось со второй женой и её дочерьми? Он признался?

— Поначалу тоже не признавался. Твердил лишь одно — то, что случилось с ними — это кара свыше! По его словам, что вторая его супруга, что её дочери — были какими-то исчадиями ада. А уж как они издевались над его бедной дочерью! Сколько насмешек и издёвок та пережила! Но тут уже мне помогли охотники. Один из них вспомнил, что сам помогал доставать тела из-под рухнувшего дерева. Сказал, что какая-то мысль с тех пор ему не давала покоя, и лишь теперь, когда вскрылись и другие злодеяния лесничего, он понял, что это была за мысль. Рухнувшее дерево оставило корни в земле! Попросту оно было подпилено. Конечно, лесничий до конца упорствовал в своей невиновности, а потому пришлось найти то место. Действительно, само дерево пусть и было давным-давно распилено и вывезено, но корень он не потрудился выкорчевывать, видно, был полностью уверен в своей безнаказанности.

— А что он сказал о последних своих жертвах?

— Тут он уже не упорствовал, понял, что всё проиграно, что ему уже никогда не быть мужем мадам Дюпре, а потому дал искренние признания. Да и жертвы остались живы и могли бы дать показания, изобличающие его вину.

Надо сказать, что Красную Шапочку он поначалу не хотел убивать. Понимал, какой это будет удар для возлюбленной. Но избавиться от старой Клеман, конечно же, хотел. Как он сам признался — не дай Бог кому иметь такую тёщу. Кстати, те пирожки с грибами испекла не мадам Клеман, а его дочка, но, конечно же, она не знала, что грибы ядовитые. А он тщательно следил за тем, чтобы она не попробовала свою стряпню. А потом он уговорил мадам Дюпре навестить мать вместе с внучкой, дескать, он видел старушку, и ему показалось, что она больна. Конечно же, они последовали его совету, а он тем временем и подсунул эти пирожки, зная, что муж мадам Дюпре скоро вернётся домой.

— Но как получилось, что он похитил их обоих, если хотел убить только будущую тёщу?

— Он просто не знал, что в гости к бабушке придёт внучка. Перед этим лесничий прокрался в дом и всыпал сильного снотворного в чай. Знал, что старуха любит чаёвничать и выпивает едва ли не по чайнику. А от такой дозы сон превратится в вечный. Но… в гости пришла внучка. Бабушка заварила чай, они выпили по чашке, и Красная Шапочка внезапно упала головой на стол. На неё снотворное подействовало почти мгновенно. Конечно же, бабушке было уже не до чая, она пыталась разбудить внучку, но сон сморил и её. Лесничий, войдя в дом, столкнулся с неожиданным результатом. Обе спали, и обе были живы. Конечно, он мог бы и отступить, но когда ещё представится такая возможность? К тому же, как он сам признался, в этот момент он вспомнил вторую свою супругу, любившую родных дочерей куда больше, чем падчерицу. А если и мадам Дюпре тоже будет любить свою дочь сильнее? Что если для его дочери и она окажется злой мачехой? А потому в тот момент он и решил, что всё к лучшему. И оттащил обеих в свой сарай, закопав в сено. Авось, задохнутся. К тому же, и связал их. И кляпы в рот засунул. Ну, это ты уже и сам видел. Вероятнее всего, он бы их и убил, но помешали охотники. Зашли на огонёк, а потом уже не отходили от него, когда узнали о пропавших будущих его родственницах. Как сами признались — ходили за ним по пятам. А ему приходилось делать вид, что тоже занят поисками. А там… глядишь, всё успокоится, а к тому времени обе пленницы и сами помрут.

— Да-а… протянул Волк, — люди-то порой пострашнее зверей бывают. Когда бегал и голодал, то часто завидовал собакам. А теперь даже рад, что не собака, потому что понять не могу — как они могут служить людям?..

В гостиной повисла тишина. Лишь свеча тихо потрескивала, да за печкой пел песню мучимый бессонницей сверчок.