С новым годом! (svetulja2010)

— Эх! Нет в жизни справедливости, — вздыхал про себя Василий, — вот захочешь сделать доброе дело и облом-с. И вообще дискриминация по видовой принадлежности. Даже билет не продают. Ууу, формалисты и бюрократы! А ведь как просил, как уговаривал! И все без толку. «Не положено!» А кто положил-то?! А где прогресс в отношениях? А равноправие? Средневековье, и мракобесное причем.

Василий так раскипятился, что не заметил, как его недовольное пыхтение и сопение стало слышно соседям по купе.

— Вам плохо? — участливо спросила совсем юная ведьмочка сидевшего напротив толстячка. Тому и правда, было жарко, но снимать меховую шубу он не хотел. Шуба была богатая, даже роскошная. Сшитая из медвежьей шкуры, украшенная беличьими хвостиками, да по рукавам и подолу вышивкой из разноцветных мелких камешков и бисера. И самой большой гордостью хозяина было ожерелье из волчьих и медвежьих когтей, которое так мягко шуршало и внушительно клацкало при каждом движении. Дорди ни за что не расстался бы с этой красотой, ну только при реальной угрозе свариться заживо. А все к тому и шло. Обогреватели в поезде работали на всю мощь. Шаман краснел, обливался потом, но пока держался. Лишь молча покосился на спрашивающую и, сморщив нос, гордо отвернулся к окну. Это только вот такие мелкие и незначительные фитюльки не могут чуть-чуть потерпеть неудобства, самую малость, какие-то пару часов. Мелочь для настоящего, серьезного, кланового шамана. Мы и не такое можем. Так что маленький курносый нос вздернулся еще выше, а взгляд просто приклеился к стеклу.

Липочка была оскорблена в лучших чувствах. Она хотела проявить участие, пожалела этого надутого, мохнатого толстяка, что занял собой и своей шубой весь диванчик напротив, а он еще и недоволен. Ишь ты, гордый, даже слова не проронил. Ну и пусть его, сварится в своей меховарке. Она, Олимпиада Боровна, свой долг по доброте на сегодня выполнила. Ведьмочка хихикнула про себя, представив как дымится и пыхтит, сидящий напротив — ну, точно бабушкин праздничный котел. И перестав сердиться, тоже повернулась к окну и попыталась разглядеть в белой пелене хоть что-то.

Василий опомнился и прекратил ругать вокзальных чиновников. Затих. В купе воцарилась настороженная тишина, и только перестук колес немного разбивал натянутость ситуации. А за окном густо сыпал снег, раскрашивая пейзаж в единый цвет, вернее стирая, растушевывая все краски. И уже не видно ни деревьев вдоль полотна дороги, ни границы между небом и землей, все словно смешалось в одно белое дрожащее марево. Оно липло к стеклу снаружи, сползало и снова заглядывало в окно, словно просилось внутрь. А тут в поезде было тепло, светло и уютно. Диванчик, обитый красным плюшем, был мягок и удобен, свет неярок, но достаточен, чтобы разглядеть в мелочах вышивку на шубном подоле и руны на черной бархатной накидке. И проводница уже заглядывала с предложением принести горячего чаю.

И все было бы хорошо, да медвежья шуба и ее хозяин не вынесли купейной жары, и поплыл по воздуху запах. Первым его учуял Василий. Аромат забивался в нос, оседал реальным вкусом на языке и был невыносимо гадок. Поддиванный пассажир терпел, но для его обоняния это была мука мученическая. В носу свербело, щекотало и очень хотелось чихнуть, чтобы хотя бы на минутку избавиться от удушающего амбре. Ведьмочка тоже вертела носиком, фыркала, но пока молчала. Шаман сидел с каменным лицом, багровея все больше и больше.

Из коридора послышался какой-то топот, хлопанье дверей прокатилось по вагону и остановилось напротив них. Дверь распахнулась и в купе с возгласом:

— Ага! Свободно! — ввалился длинный худой парень и плюхнулся на сиденье рядом с девушкой.

— И чем это у вас тут так воняет, а? — длинный тонкий нос втянул воздух, и, презрительно фыркнув, новый пассажир агрессивно спросил — Че у вас тут сдохло что ли?

«Собака!» — в голос зашипел Василий, ведьмочка испуганно метнулась к окну, а шаман что-то непонятное булькнул из меховых недр.

Вновь прибывший, не обратив внимания на соседей, начал активно располагаться. Стянул с себя непрезентабельного вида куртку и повесил ее на один крючок с элегантным ведьминским плащиком, смяв широкий воротник того и нарушив ровные складочки.

И владелице плаща это сильно не понравилось. Сдвинув бровки и стараясь придать голосу внушительности, она вопросила:

— Это Вы, что же делаете? А ну, убирайте сейчас же!

Длинный непонимающе уставился на что-то лепечущую девушку.

— Я что должен сам, что ли искать мышь? Сами ищите тут свою дохлятину! — и, сложив руки крест на крест на груди, уселся поудобнее.

Слово мышь вызвало неожиданную реакцию и у ведьмочки, и у шамана. Первая взвизгнув взлетела с ногами на диванчик и забилась, скукожившись в самый угол, в принципе, от девчонки остались видны только огромные серые глаза. Шаман же видимо хотел встать, но тяжелая шуба и небольшое пространство помешали этому. А потому дернувшись и взмахнув руками, тот просто провалился внутрь шубного пространства. Совсем. Капюшон накрыл его сверху, и на купейном диванчике образовался меховой холмик.

Не ожидавший такой реакции на свои слова парень сначала недоуменно переводил взгляд то на одного, то на другого, а потом расхохотался. Но быстро прекратил и озаботился содержимым шубы.

— Эй, ты, там в шубе, живой? Вылезай, давай!

Шуба молчала, а потому, переглянувшись с ведьмочкой, вновь прибывший встал и, откинув капюшон, повторил вопрос уже внутрь. То, что он там увидел, ему явно не понравилось, потому что, вынырнув, парень попытался оторвать шубу от полки, но не получалось. Тогда он крикнул соседке:

— Ну, давай же, помогай! — и в ответ на непонимающий взгляд добавил — Он же сейчас задохнется! Тяни за рукав!

— Да не туда! Вместе на себя! Ррааз! Двааа! Тррии! — под команды дело пошло лучше и, немного посопротивлявшись, шуба с негромким, но явственным чпоком, выпустила свою жертву. На купейном диванчике остался совсем мальчишка, пухленький, кудрявый и совершенно бледно-зеленый. Шаман пребывал в глубоком обмороке.

Увидев безвольную бледную тушку соседа, Липочка словно проснулась.

— Окно открой! — приказала все еще обнимающемуся с меховым чумом парню, а сама, сняв с крючка куртку и быстро сложив, засунула под голову страдальца. Кинулась к сумочке и извлекла из нее носовой платок и какой-то пузырек.

— Сейчас, сейчас… все будет хорошо, — нараспев, словно заклинание бормотала ведьмочка, поднося к лицу платок с накапанным зельем. — Ну же, ды-ши… ды-ши…

Окно, наконец-то, было открыто и в купе ворвался ледяной поток, суматошно заметались, внесенные вихрем снежинки. И холод сделал свое дело, глубоко вздохнув студеного воздуха, маленький шаман очнулся.

Дорди сначала не понял, где он и что с ним, вокруг летали снежинки, и было холодно, что-то монотонно стучало и укачивало, все это собиралось в одно плотное облако, обволакивало, убаюкивало, уносило куда-то.

— А ну, не спать! — высокий женский голос разбил сонную паутину, а затем в нос ткнулось что-то с таким противным запахом, что выдержать это было совершенно невозможно, и Дорди чихнул, да так что в голове стало светло и звонко. Он глядел на своих спасателей и не мог ничего сказать, а теперь уже краснел, потому что стало очень неловко и даже стыдно за свою слабость. Какой же он шаман, если в обморок свалился?!

— Ты как себя чувствуешь? — участливо спросила Липочка, — лучше? Давай, я тебе капелек дам для…

Она не договорила, поскольку спасенный яростно замотал головой, отказываясь от лекарства. Голова шамана такого обращения не выдержала, и тот снова почти отключился.

— Вот ведь упрямый какой, — проговорила ведьмочка, суя под нос тот же платок, который еще не потерял свой противный запах, и добавила с улыбкой — не дергайся, полежи спокойно немножко, и все пройдет.

Все немного успокоились, окно было закрыто, шаман лежал на диванчике тихо и смирно, засыпая уже настоящим сном. Так же тихо на противоположном стороне сидели парень с девушкой.

Василию было очень интересно, что же там наверху происходит. Видеть он мог только две пары ног: одну крохотную в элегантных кожаных сапожках, да вторую солидного размера в потрепанных ботинках. Что интересного в них было? Ну, может быть, серебрянные и точно сделанные на заказ пряжечки на одних явно говорили, что хозяйка их особа не нуждающаяся. А разноцветные шнурки на второй паре вопияли о нестандартности владельца так же явно. Но на это хватило и одного взгляда, а там наверху что-то происходило, и очень хотелось понять что же, но являть себя миру Василий был еще не готов. А потому мучился и вертелся, не зная как поступить. И даже не заметил, когда длинный рыжий хвост высунулся наружу. Только наступившая тишина насторожила и заставила замереть. Медленно и почти не дыша, Василий притянул хвост назад под диванчик, надеясь, что его не заметили в суете. Но было поздно. Он поднял глаза и да, на него тоже смотрели. С некоторым недоумением и очень большим любопытством. Не дожидаясь приглашения, но со вздохом сожаления Василий степенно выплыл из-под сиденья. Не ждать же, когда тебя вытащат за лапы, правда? Лучше сохранить достоинство и контроль над ситуацией.

***

Рыжий кот, гордо вылезший из-под диванчика, расположился на сиденье рядом с маленьким шаманом. Оглядев купе и соседей, слегка опешивших от поведения нового пассажира и пребывающих в молчании, Василий заговорил:

— Ну что, будем знакомиться что ли? Меня зовут Василий. Мне очень нужно попасть в Зазимье по личному делу, а вокзальные чинуши билет мне не продавали и в поезд не пускали, пришлось вот так тайно ехать.

Про говорящих котов соседи, конечно, знали, но видимо до сих пор с живым представителем не встречались, а потому разглядывали во все глаза, забыв об элементарной вежливости. Парень так вообще чуть ли не обнюхивать стал. «Что с него взять, собака она и есть собака во всех обличиях» — думал Василий, давая насмотреться и не торопя события. Как ни странно первым откликнулся Дорди:

— А меня Дорди, — и добавил немного смущаясь, — я шаман из Моховых Валунов.

А затем дверь купе распахнулась, и проводница, широко улыбаясь, влетела внутрь. Плюхнула поднос с печеньем и с дымящимися еще стаканами чая на стол, быстренько все с него сгрузила, мимоходом погладила кота и упорхнула опять в коридор. Словно и не было ее, так порыв ветра промчался. И знакомство продолжилось.

— Артем! — коротко представился парень.

— А меня Олимпиада. Я к бабушке на каникулы, — проговорила ведьмочка, — и уточнила — тоже в Зазимье.

— Да? Вот здорово, и я туда же! На работу, — поделился оборотень и гордо добавил — телохранителем! — а потом чуть смущенно признался, — Дед помог.

— А у меня дедушка умер, — вздохнув, проговорил Дорди, — потому и еду в Зазимье, больше некому.

Явно погрустнев, маленький шаман отвернулся к окну. Ни ведьмочка, ни оборотень не нашлись, что сказать, а Василий долго не думал, а просто переместился на колени мальчика, муркнув, что мол скоро приедем, а сейчас можно и подремать. Но не удалось.

— Слышите? — спросил Василий, — странно как-то!

— Что слышим, ничего не слышим, — откликнулся Дорди, вернувшийся к чашке чая, а Липочка уточнила:

— А что мы должны слышать? Мы же не в лесу.

Темка озадаченно взглянул на рыжего и, вдруг поняв, быстро проговорил:

— Да мы же стоим!

Вся компания замолкла, прислушиваясь, но было тихо. Не стучали монотонно колеса, не было того неясного шума, от соседей по вагону, не топала по коридору проводница, не хлопали двери. Тишина. Открытая оборотнем дверь купе не прояснила обстановку. Было так же тихо, да к тому же в теплое нутро их маленького мира ворвался холодный воздух.

***

Их вагон был пуст также как и следующий за ним и тот, что впереди. Весь поезд был покинут, никого. Снаружи продолжалась метель, и вообще-то не было видно даже где они стоят в поле или в лесу. Все заволокла белая мгла. Она же успешно засыпала следы, натоптанные ими вокруг состава. И только светящаяся гирлянда поезда немного просматривалась сквозь снежную завесу.

Бегание по вагонам и вокруг поезда сначала разогрело оставшихся пассажиров, но потом холод вступил в свои права. Первой это почувствовала Липочка. Хоть ее сапоги и были высокими, но тоненькая кожа не могла сохранить тепло, да и бархатный плащик явно был не рассчитан на настоящий мороз. А потому очень скоро ее начала бить дрожь. Пришлось вернуться в купе, там хоть ветра не было.

— Ну, у кого какие идеи есть? — спросил Артем, — Почему стоим? Куда все делись? Как вообще может такое быть?

Кот с шаманом молчали, они явно не знали, а вот Липочка высказала версию:

— Нам в школе рассказывали, что иногда бывает так, что мир как бы раздваивается. Это из-за изменения магической составляющей бывает.

— Ну да, я тоже что-то такое подумал, только у нас это называется расщеплением путей, — подтвердил парень.

— А что стало с теми, что остались в другой реальности? — кот был реалистом, — и что нам-то теперь делать? Как в Зазимье попасть?!

— Я не знаю, — вздохнула ведьмочка.

— А я не уверен, есть ли тут у нас Зазимье, — добавил Артем, — никто про это расщепление ничего толком не знает, миры же разошлись… В каком мы теперь?..

Перспектива вырисовывалась не очень хорошая, а потому в купе стало тихо. Каждый думал о своем.

— Нет, такого нам не надо, — кот был настроен решительно, — нам надо добраться в Зазимье. И все. И мы доберемся.

— А я вот вспомнил, — это подал голос Дорди, — дедушка рассказывал, что перед Зазимьем есть как бы граница. И она пропускает или не пропускает, ну ей надо доказать, что ты свой.

— Вот это лучше, — подхватил Василий, — а то миры другие! Страсти какие-то понапридумывали, попали неизвестно куда! А нам надо куда — в Зазимье!

Липочка улыбнулась на котовскую тираду и спросила:

— А тебе зачем так надо туда?

Кот оглядел товарищей по путешествию и, махнув лапой, сказал:

— У меня друг есть. Зовут Олежек. Мы с ним ровесники, хотя я и старше конечно, наши года и человечьи по-разному бегут. Олежек еще совсем маленький мальчик, но вот заболел и люди-врачи его вылечить не могут. Но давно-давно я слышал от бабушки моей, что Снежная Королева может заморозить любую вещь, любое существо, все что угодно — навсегда. Я хотел бы ее попросить заморозить Олежкину болезнь. Он мой самый лучший друг, не хочу, чтобы он умер.

— Ох, ты! Надо же, — то ли всхлипнула, то ли прошептала Липочка. — Тебе точно надо дойти. Мы обязательно найдем и дойдем до Зазимья. Правда, ребята?

— Дойдем, — подтвердил Артем. А потом, обернувшись к девушке, спросил:

— Тебя встречать кто будет? — и остальных — Кто-нибудь знает, что вы едете в этом поезде? На спасателей можно надеяться?

В ответ было только синхронное отрицательное мотание головами.

— Значит, идем, — подытожил парень, — И нечего тут сидеть, замерзнем, надо собираться. Ждать-то некого.

Соответствующая погоде одежда была только у Дорди. Он хотел было отдать шубу Липочке, потому что ее плащик был скорее декоративным, чем теплым. Но та уперлась насмерть, заявив, что знает согревающее заклинание, и его хватит на всех. Артем же пробежался по вагонам, но из найденных вещей ценность представляли только детский пледик, да чей-то длинный шарф. Была еще подушка, но куда ее приспособить ребята не придумали. Плед он силой повязал как платок крест-накрест на девушку, игнорируя ее гневные взгляды и приговаривая, что когда они доберутся до Зазимья, то тогда она ему все это припомнит, и он не будет даже сопротивляться.

Кот, глядя на утепление ведьмочки, вдруг подошел к ней и, сделав самый неотразимый и умильный взгляд, попросился на ручки. Туда под пледик в тепло. Мол, он же самый маленький и просто утонет в сугробах. А на предложение Дорди идти к нему под шубу, только фыркнул. Рыжий повозился, устраиваясь удобнее, прильнув тесно-тесно и обхватив лапами Липочку. И они вышли в путь.

***

Снаружи все так же мело. Белая снежная завеса не давала разглядеть ничего вокруг, казалось даже, что непогода усилилась. Ветер бросал холодные хлопья в лицо, заставляя щуриться, отворачиваться, задувал под полы одежды, унося тепло. Шли по шпалам друг за другом, гуськом. Первый Артем, Липочка с котом в середине, а замыкал шествие Дорди. Сначала продвигались достаточно быстро, заклинание согревания работало. А потом силы у ведьмочки кончились. И шпалы тоже. А снег не кончался. Его было столько, что понять, что под ногами, что по сторонам было уже невозможно. Каждый шаг давался с трудом, их словно не пускали дальше. А затем Липочка вообще не могла идти и даже стоять. Кусочек тепла был еще где-то в районе кота, там, где он прижимался к девочке, остальное Липочка уже не чувствовала. Она не помнила, как ее взяли на руки и понесли, не помнила разговора Артема и Дорди о дороге, куда и как идти, и очнулась только от острой боли, когда кот то ли куснул ее, то ли запустил когти в руку. Вся компания находилась в каком-то доме. В нем было полутемно и также холодно, как и на улице, только что снег не падал, да ветра вездесущего не было. Липочка обвела взглядом помещение: похоже на деревенский дом, печка, лавки, стол — были самыми простыми. Где они? От вялых мыслей отвлекли спутники. Артем продолжал ее тормошить, приговаривая: «Ну, давай же, просыпайся!» Василий топтался по животу и тоже выговаривал: «Хватит лежать! Вставай! Нам без тебя никак нельзя! Вставай! Я же знаю, что ты проснулась!» Липочка, действительно, проснулась, но все казалось ей таким нереальным, незначимым и далеким, и хотелось и дальше спать, и чтобы не тревожили. Но кот и оборотень не отставали, а еще что-то шумело и шуршало, падало и гремело. И стало интересно, что же такое и почему не прекращается, мешает заснуть окончательно. Оказалось, что гремел Дорди. Он искал спички или что-то, что помогло бы разжечь огонь. В темноте сделать это было очень непросто, все не то попадалось под руки мальчику. А под руки Липочки настырно лез Василий.

— Давай, погладь меня, почеши! Руками, руками, смотри какая замечательная у меня шуба! Пощупай, оцени!

Липочка запустила ладошки в кошачий мех, легонько перебирала пальцами и, потихоньку они стали согреваться. Кот был теплый как печка. Спички так и не нашлись, зато нашлась свечка, и надо было ее зажечь. Три пары глаз уставились на ведьмочку — сможешь? Она смогла. Но силы вновь иссякли.

Липочка снова проснулась, когда стало жарко. Скинув одеяло, шубу и еще что-то, недоуменно посмотрела вокруг и вспомнила. И поезд, и поход в снежную мглу, и крохотный трепетный огонек на кончике фитиля свечи. Народ вокруг продолжал шебуршиться. Горели найденные свечи, гудел огонь в печи. Тепло, светло и чем-то очень вкусно пахло. Шаман что-то пытался сделать с жестяной банкой. Артем наблюдал за кастрюлькой, в которой что-то весело булькало. Кот вертелся под ногами у Дорди и вопил, чтоб ему продукта выдали сейчас же, что он самый добрый на свете и кашу отдает в общий фонд еды. Банка с тушенкой наконец-то была открыта, коту выделили кусок мяса, и он его теперь смаковал на лавочке. А по избе поплыл одуряющий запах гречневой каши с тушенкой. Уже за чаем Артем рассказал Липочке, как они сбились с пути, как искали дорогу, как брели, связанные шарфом с Дорди, чтобы не потеряться в буране, шли к ближайшему дому, найденному, почувствованному шаманом. Вот пришли к этой охотничьей избушке. Что если бы не Дорди, потерялись бы в сугробах и метелях. А тут так здорово: и еда нашлась, и дрова, а ночь переживут, метель кончится, а там днем и дорогу в Зазимье найдут. Дорди почти спал, разомлел от тепла, сытости, да и тревога схлынула, а усталость навалилась, но сил хватило только возразить:

— Это не я, это Артем всех вывел, вытащил, — он бы не шел и мы бы не смогли…

Ведьмочка попыталась уложить спутников спать, заверив, что она уже отдохнула, за огнем последит, а им нужно поспать. Кот попросился на улицу, мол надо ему. Приоткрыв дверь, Липочка выпустила рыжего, но тот почти мгновенно вернулся назад с воплем:

— Смотрите! Смотрите! Метель кончилась!

Похватав одежки, все вывалились за порог.

***

Ночь раскрыла звездный зонтик над землей. Высоко в небе сияет, переливается Млечный путь. Тихо, тихо в заснеженном лесу. Поскрипывает снег под ногами, холодно, но уже не так страшно, и видно какая красота вокруг. Ели в сверкающих шубах до полу стоят, тесно прижавшись друг к другу, не шелохнутся. Скачут лунные зайчики по веткам, вспыхивает бесчисленными радужными искрами богатый наряд. Смотреть — не насмотреться. Вот и разглядывали зимнее великолепие вышедшие на крыльцо бывшие пассажиры. Меховым холмиком стоял маленький шаман — Дорди, рядом рыжий кот устроился на перилах, молодая ведьмочка замерла в теплых объятьях парня-оборотня. Красота! И вдруг, словно волна пробежала по небу, замигали звезды в вышине, опустилось занавесом, замерцало цветными сполохами северное сияние. И не успели друзья опомниться, как увидели летящий к ним сверкающий звездный шар. Он рос на глазах менял форму, вытягиваясь, превращаясь в сани, запряженные тройкой белоснежных коней. Снег из-под копыт вился вьюгой, гривы и хвосты стелились снежным туманом, а в санях сидела сама Снежная Королева. Замерла тройка перед крыльцом избушки, окинула взглядом хозяйка Зимы замерших друзей. А те только и могли, что смотреть, все забыли от удивления.

— Ну, что застыли? — спросила, словно хрустальные колокольчики зазвенели — не ждали? Повстречаться не хотели? Или передумали?

— Вроде и не замораживала я вас, — чуть улыбнулась, качнув головой, продолжила, — ну, кто самый смелый? Мое время дорого, да и не ко всем я сама прихожу.

Первым, отмер Дорди. Он вышел вперед, порылся в кармане шубы, достал оттуда старинный свиток и протянул Королеве с поклоном:

— Прими, Хозяйка, от народа Моховых Валунов грамоту и позволь и дальше жить и работать на землях отцов и дедов. А мне разреши быть их проводником и оберегом, по мере сил моих и умений.

— Да будет так, Дорди из Меховых валунов, — Королева взяла в руки древний свиток, развернула, и засеребрилась новая строчка на бумаге: «Дорди, всегда находящий дом».

— Ну, а ты что оробел? — обратилась она к оборотню, и чуть подначила — не пристало тебе смущаться, да медлить.

Вспыхнул Артем, шагнул вперед, преклоняя колено:

— Прости, Хозяйка, видно плохой из меня телохранитель, не смог вывести, не довел до Зазимья…

— Ну, зря винишься, оборотень. — подбодрила, — Мало кого знаю, кто бы смог лучше тебя это испытание пройти.

— То не моя заслуга, — перебил Артем, — то Дорди и Василий, и Липочка… Я только шел вперед…

— Он только шел вперед и вел нас за собой, не давал упасть — продолжил Дорди.

— Он шел вперед и нес меня, — подхватила ведьмочка, — я бы там в сугробе и осталась…

— Он не потерял никого, — важно добавил рыжий кот, — а это многого стоит, да?

— Да, — подтвердила Снежная Королева, — это многого стоит, когда из случайных попутчиков вы превратились в настоящих друзей. Я принимаю тебя на службу Артем, ты не подвел деда.

— Ну что внученька, поедешь домой со мной? — и засмеялась, видя ошарашенное выражение на лицах спутников. А потом добавила, разведя руками, — ну так уж получилось, не знала я, что внучка в гости одна едет. Сюрприз вышел. Для всех.

— Я не поеду, — Липочка была смущена и разозлена, а потому почти прокричала, — я сама вместе со всеми доберусь! Не надо мне отдельных карет!

Нахмурилась бабушка, засвистел ветер, укутал ледяным воздухом, а внучка опомнившись и уже чуть тише, проговорила:

— Ну, саней… не надо… мы сами… — и обернулась к ребятам, ища поддержки. Дорди взял ее за руку, как Артем оказался у нее за спиной, никто и не заметил, а он уже обхватил Липочку руками, прижимая к себе. А рыжий кот, распушив хвост и усы, с важным видом подошел к саням, отвлекая внимание на себя.

— Желаю здоровья Великой Королеве! И прошу милости.

— Говори, что хочешь от меня? — видя, как сдвинулись ряды защитников Липочки, королева пыталась сохранить серьезный вид, но получалось не очень. — Я не сержусь на внучку, надо когда-то и самой выбирать дорогу и спутников, почему бы не сейчас? Но я же переживала! Что я ледяная что ли?

— Я прошу для себя, — продолжил Василий, а потом поправился, — вернее не для себя, а для моего друга Олежки. Он очень болен. А говорят, что Вы можете любую болезнь остановить, заморозить. Правда?

— Правда, — подтвердила Королева, — могу. А цену ты знаешь?

И голубые холодные глаза впились взглядом в теплые зеленые. Глядеть в гляделки с котом заведомо проигрышное дело даже для Снежной Королевы. И через некоторое время, отведя взгляд, та промолвила:

— Вижу, знаешь, — и уже совсем печально, — то не мое условие, то мироздание требует. Может, передумаешь?

Кот отрицательно замотал головой. А Дорди, Артем и Липочка молча переглядывались, не понимая о чем речь, но чувствуя что-то не очень хорошее. Но не успели.

— Ты сам решил! Готов? — и дождавшись повторного кивка, просто хлопнула в ладони, — Да будет так! Меняю жизнь на жизнь!

Закрутился снежный вихрь, скатился с ладоней Снежной королевы, завертелся блестящим коконом вокруг кота и рассыпался мелкой белой крошкой. И не стало рыжего, только маленький сугробик остался на том месте, где он стоял.

— Вася! Васенька! — Липочка упала на колени, — как же так, бабушка?! Он же… Он же меня спас! Так же нельзя… Ты, ты…

Снежная Королева, подняла руку, призывая послушать:

— Это не я, внученька. Но иначе никак. Но мне уже пора, новогодняя ночь не может длиться бесконечно. Я жду вас всех завтра в Зазимье.

Рванулись белые кони вперед, поднялся мерцая снег, скрывая и сани и королеву, только и услышали напоследок:

— Смотрите, звезды уже падают, новогодняя ночь в своем праве, загадывайте желания! С Новым Годом!

И растаяла в сияющей вышине, растворилась в звездном блеске.

Девушка и двое парней молча стояли перед охотничьей избушкой. Снежная пыль от королевской упряжки улеглась, но пошевелиться они не могли, словно замерзли. Артем смотрел на темное небо, бездумно провожая взглядом падающую звезду. Вот еще одна понеслась навстречу к земле, и еще одна… А потом его словно тряхнуло:

— Дорди! — закричал он, — Липочка! Смотрите! Ну, смотрите же! Звезды же падают! Желание!

Дорди тоже очнулся:

— Она же сказала, что можно желание… желание любое загадать!

А Артем уже тряс ведьмочку:

— Липочка! Слышишь?! Давай, желание загадаем!

Та непонимающе переводила взгляд от одного к другому.

— И не сомневайся, пожалуйста! — парень смотрел на девушку умоляюще, — давай же!

И неслась к заснеженной земле звездочка, и провожали ее три взгляда с мольбой и надеждой, чтобы свершилось чудо. Миг и пропала, а люди все смотрели и смотрели в высокое небо. И ждали. Тихо в зимнем лесу. Только и сверкает тысячью огней снег. Но не греет. Холодно. Молча двинулись обратно в дом. Заскрипела дверь, впуская облако морозного воздуха.

— С новым годом! — на лавке сидел рыжий, — Я уж думал, вы там всю ночь проведете! Хотел идти домой звать, эти перевоплощения сколько энергии требуют, что есть хочется — жуть! У нас тут еще баночка с тушенкой есть, а я открыть не могу!