Начало

Очнулся я в «гробу». В «гробу», потому что, как только я очнулся — я почувствовал удушающую духоту и ничего не видел, кроме темноты, обволакивающей моё тело. Сначала, я даже не смог вспомнить, где я оказался, поначалу я вообще посмел себе сообразить, что мне снится кошмар, но чуточку погодя вспомнил — я нахожусь в одной квартире с тремя трупами, что лежат немного дальше моих ног. Страх, подобно старому другу начал прибирать в свои цепкие когти мой рассудок. Мне стало не по себе до такой степени, что я почувствовал, как мне начинает сводить желудок, но спустя некоторого времени, что я лёжа расслаблялся перед уборной — я обнаружил, что уже почти принюхался к трупной вони, что беспощадно душила меня первое время. Ещё много времени я не мог найти в себе силы подняться и именно поэтому с пустыми, остекленевшими глазами я смотрел в пустоту, ощущая её и внутри самого себя. Во мне теплилась глупая наивность — что я всё же проснусь. Это лежание продолжалось, пока дверь, отделявшая коридор от уборной (меня от двух трупов), с грохотом не захлопнулась. Вонь, что на время отступила — нахлынула на меня с большей силой, подгоняемая воздухом, от закрывшейся двери.

Я мигом соскочил, издав испуганный вопль своим сорвавшимся голосом. Меня испугал скорее грохот, с которым захлопнулась дверь, чем сам факт того что дверь закрылась. Соскочив, я побежал, куда глаза глядят, и в этой абсурдной спешке я споткнулся об «чью-то» руку и не смог сохранить равновесие, но к счастью, я выбил плечом дверь балкона и упал на снежный покров, который замёл сам балкон, а не на близстоящие стены; от падения на которые мне бы точно повредило голову, так как полетел вперёд я с номинальной скоростью.

От снега, по которому я немного проехался мордой вниз — загорелось лицо. Немного полежав, я встал, оттряхнув одежду и смахивая капельки оттаявшего снега с рук и лица. После чего я нервно оглянулся назад, заперев за собой дверь, разделяющую балкон и комнату. Затем тяжело вздохнув, я обернулся и пошёл к краю балкона, потом облокотился на него и решил хоть немного перевести дух и подышать свежим воздухом в относительной дальности от гниющих тел. Впереди стоял полупустой одинокий город. Складывалось тошнотворное впечатление грядущего апокалипсиса. Не понимал, толи квартира имеет такой «дух», толи я мудак.

Осознав, что вид затухающего города не делает мою жизнь лучше — я перевёл взгляд на ладони. И лучше мне совсем не стало. На руках была пресная кровь (оттаявший кровавый снег). Я посмотрел под ноги и увидел — что весь балкон был залит кровью так, словно на нём очень долгое время кромсали несчастную жертву. Тут желудок мой не вытерпел, и меня стошнило за балкон. Сейчас я надеюсь, что там снизу никто в этот момент не стоял на балконах. Я попытался закрыть своё лицо руками, дабы не видеть всего того что окружало меня, так как оно мне вообще не светило, но от рук повеяло стухшей кровью и меня вновь начало тошнить. Буквально бросив себя от перил — я ногой толкнул дверь и вернулся внутрь.

Свет с балкона освещал мёртвую невесту, и мне стало тем паче не по себе. Зияющая дыра напомнила мне о том, что в любой момент в эту квартиру может заявиться, кто угодно и проделать точно такое же отверстие во мне. На белоснежной коже остался след от моего ботинка, из-за чего я почувствовал себя в некоторой степени неловко. Я смотрел себе под ноги, стараясь особо не смотреть на всё то — что находилось в квартире — мне было очень дорого моё душевное состояние, а при первом заходе в квартиру я видел кругом мусор и прочие отходы, мне совершенно не хотелось наткнуться на ещё чей-нибудь труп. Я решил вновь прогуляться до входной двери, дабы проверить — закрыта ли она, попутно уговаривая свой рассудок на то, что захлопнувшаяся дверь в уборной — не более чем игра моего рассудка или просто ветер. В своём хождении я наткнулся лишь на бурое пятно на ковре, тоже походившее на кровь.

Я дошёл до входной двери — подёргал ручку и понял, что мне её не открыть без какого-либо ключа или каким-нибудь подобием рычага. Абсолютное отчаяние заполонило всё, подобно затмению. Я вслух усмехнулся. Закрыв лицо руками, и вновь почуяв отвратительный запах стухшей крови — я откровенно почувствовал затмение. Это было затмение моего рассудка. Я засмеялся настолько отвратительным, животным смехом, что даже сейчас меня бросает в дрожь, когда я вспоминаю это. Смех был такой тягучий и был похож на какое-то блеяние. Но, наверное, если бы не этот смех, я так и не смог бы перенести всё то, что со мной произошло в ту ночь. Когда мой смех начал раздражать меня самого я начал кричать. Не могу вспомнить что я кричал конкретно, но часть из этого я могу воспроизвести:

— БЛЯДЬ! ДАВАЙ ЖЕ РАЗМАЖЬ МОИ ВНУТРЕННОСТИ ПО КОМНАТЕ! ОТКРОЙ ЭТУ ЕБУЧУЮ ДВЕРЬ И СНЕСИ МНЕ ГОЛОВУ, ДА, МРАЗЬ!

При этом я весь кривлялся, и разрывал себя на части мотаясь то взад, то вперёд. В этой сумасшедшей пляске перед моими глазами всё время мелькал труп невесты, освещённый ночным светом. Когда наконец-то истерика прошла, а я весь запыхавшийся и потный обнаружил себя царапающим дверь, тогда я услышал некий шум, настолько негромкий, что я даже поначалу не мог разобрать — откуда он раздаётся. Пылающая агрессия, желание рвать и метать медленно начало перерастать в страх, что медленно брал мою тонкую шею в свои руки. Сначала, я вновь начал себя успокаивать и скинул это на то, что шум из моей головы, так как я много кричал и даже, помнится, бился своей головой об дверь.

Но шум и не думал прекращаться. Несколько минут тишины, прописанные мне мною же — ничуть мне не помогли. Шум же, наоборот, нарастал, усиливался, вызывая во мне приступы животного страха. Я превращался в настоящее животное, и понимал, что либо я кончу здесь жизнь самоубийством, совершив последний полёт за границами балкона, либо же я обнаружу самого себя со здоровенной дыркой в животе, либо же вообще без головы или какой-либо другой части тела. Шум. Он был очень похож на белый шум из телевизора, но чем-то от него сильно отличался. Может он был очень естественным? Да. Определённо. Именно так и было.

За своими рассуждениями я обнаружил себя забитым в углу, что находился рядом с левым дверным косяком входной двери. Я весь сжался в клубок, словно забитый в угол зверь. Шум стал настолько шумным, что мне хотелось буквально оторвать голову самому себе, дабы чувствовать, как отвратительное стрекотание отдаёт во все концы моего тела.

Второй приступ истерии наступил тогда, когда шум приобрёл буквально некоторую «сущность» и стоял вплотную, передо мной. Я чувствовал, как теряю сознание от трепета перед этой «сущностью», но тут идея, отвратительная, но существенная вновь начала выворачивать мой желудок. Потому что я почувствовал, как что-то ползёт по моей шее. Склизкое и рыжее. Я соскочил и ненароком активировал вспышку своего фотоаппарата, что всё это время висел на моей шее и болтался туда-сюда. Очень хотелось бы, чтобы этого фотоаппарата и в помине не было. Ведь всё равно, после я его сломал. Вспышка осветила буквально сотни тварей, что жирной рыжей армией выползали из-под двери и оккупировали комнату, казалось, будто бы дверь сейчас взорвётся, и из неё вылезут сотни тараканов и затопят всё. Землю, космос, Вселенную. При этом, я услышал ещё какой-то шум, доносящийся из уборной, а позже заметил в двери огромную дыру. А в дыре две красных точки, но мне тогда было как-то не до этого. И зря, ведь тараканы — это минимум из того что мне пришлось бояться.

Издав истошный вопль, в котором перемешалось и ненависть, и страх, и полное отвращение — я побежал вперёд, одновременно проводя по своей одежде руками, оттряхивая отвратительных рыжих бестий со своей одёжки, которые сыпались с неё подобно рыжему граду. Их бешеное стрекотание залило пространство до абсолютизма. Не было слышно ничего кроме этого, даже моих криков и дыхания.

Когда я добежал до середины комнаты — буквально передо мной вырос тёмный силуэт и вцепился своими холодными руками в мою шею. Я узнал этот силуэт. И это была никак не иначе — мёртвая невеста, с проклятой дыркой в животе. Хватка её рук была настолько сильная — что я не просто не мог дышать, я забыл, как дышать, и не мог вымолвить ни слова. Даже хрипеть не получалось. Из под свадебной фаты зажглись два красных огонька на её холодном, лице, скрытым мрачной тенью и фатой.

Я глядел в эти глаза, заполненные пустотой, и чувствовал её холодные руки. Я задыхался и начинал терять сознание, как вдруг ожившая невеста не ослабила хватку и не отпустила меня, точнее, пока она вновь не растворилась в воздухе. Шум всё так же продолжал заполнять комнату, но тараканы меня уже столь не волновали. Удушье обессилило меня, я пытался встать, но так и оставался на коленях, вцепившись обеими руками в шею, словно бы пытаясь себя задушить до конца, при этом кашляя как последний туберкулёзник. Чуть-чуть погодя я, немного отдышавшись, попытался встать и сделать свой финальный рывок к балкону. Я попытался бежать, в полусогнутом положении, но ноги мои, к несчастию заплелись, и я с грохотом рухнул на пол. Тогда я уже ничего не чувствовал, кроме шока и ужаса.

Затисканной собачкой я сменил положения и лёг с живота на спину, потому что так дышалось легче. Я рефлекторно задрал голову, дабы посмотреть на орду, прущих на меня тараканов, предвкушая, как скоро они залезут мне в нос, рот, глаза и я стану для них милым таким домиком. Но там меня поджидали не тараканы. В один миг, моментально, всё орда стихла и, кажется, остановилась. Остался лишь только режущий уши хруст, давящихся под ногами второго трупа тараканов. Я не смог закричать, так как голос мой сорвался, и издал лишь что-то хриплое, и до печали забавное. Как я сразу определил, что этот человек, идущий на меня — мёртв? Так этот запах. Запах мертвечины. Я его теперь больше никогда не перепутаю.

Два кроваво-красных огонька блеснули в темноте. В руках ожившего трупа сверкал огромный тесак. Это и был мой конец. Рука приподнялась, он начал замахиваться тесаком, как вдруг, он вонзился буквально рядом с моим ухом, при этом, не повредив его.

— Я ЁБАНЫЙ МАЗИЛА! ЗНАЧИТ, ТАК ВЕЛЕНО СВЫШЕ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, МОЯ ЖЁНУШКА ВЕРНУЛАСЬ КО МНЕ, ПУСТЬ И Я СДЕЛАЮ ХОТЬ ЧТО-ТО БЛАГОЕ, СОГЛАСИВШИСЬ С ЭТИМ УМЫСЛОМ. ДА И НЕ Я ВОВСЕ ТВОЙ УБИЙЦА, А ЭТА ГЛУПАЯ СТАРУХА БО! ОНА РАЗМАЗАЛА МЕНЯ ИЗ ДРОБОВИКА, СОСЕД, А ПОТОМ И МОЮ ЖЁНУШКУ. ОНА РАЗМАЖЕТ И ТЕБЯ, В СКОРОМ ВРЕМЕНИ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ПРИКОНЧИШЬ СТАРУЮ СУКУ! СЕЙЧАС ДВЕРИ ОТКРОЮТСЯ, И ТЫ СМОЖЕШЬ УЙТИ.

ЗАПОМНИ — МЕРТВЕЦЫ НЕ ПРОМАХИВАЮТСЯ ПРОСТО ТАК. НИКОГДА. СЕГОДНЯ ПРОСТО ТВОЙ ДЕНЬ. НО, ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, РАЗ ТЫ И ОТСАЁШЬСЯ ЖИВ — ТО ВПЕРЕДИ У ТЕБЯ БУДУТ ВЕЩИ НАМНОГО ХУЖЕ, КОТОРЫЕ СЛУЧИЛИСЬ С ТОБОЙ СЕГОДНЯ.

Говорил труп, замявшись, словно это не я сейчас лежал как туша, готовая к разделке, а он. Я ничего тогда не понял из этих речей, так как находился в состоянии мощнейшего шока. Он сверкал на меня глазами ещё несколько минут, затем исчез, оставив острый тесак в ковре, рядом с моим ухом.

Затем наступила абсолютная тишина, я встал, и на автомате пошёл к двери, не ощущая себя ни капельки. Я во сне, думал я тогда. Вдруг в двери что-то защёлкнуло и я, приняв это за доброту мертвецу, с разинутым ртом распахнул дверь. Замечу, что открывается она наружу.

Но всё оказалось в миллион раз проще — дверь открывала миссис Бо. Когда я понял это — стало слишком поздно. Я распахнул дверь как бешенный, сшибив старушку так сильно, что она даже начала падать, отступая назад. Именно это и послужило для неё летальным исходом — она перелетела через низко поставленные перила, предварительно выстрелив из своей двустволки чуть левее того места, где находился я, но, так и не задев меня. От грохота меня оглушило, и я сначала даже не понял, что только что случилось. Но когда я заглянул через перила и увидел стекающую по лестнице струйку крови — мне всё стало ясно.

Тут и случился третий приступ паники. В нём я себя совсем не помню, но я помню только, как пришёл в себя лишь на крыше дома. Заглядываясь на небо, которое сплошь и рядом было покрыто звёздами. Где-то на улице эхом раздавался отвратительный смех и голос, похожий на голос того мертвеца — резкий и душераздирающий.

МЕРТВЕЦЫ НИКОГДА НЕ ПРОМАХИВАЮТСЯ ПРОСТО ТАК!