3. Прогулка

3. Прогулка.

Чёрное длинное платье с широкой юбкой, но без рукавов. Красная рубашка, узлом завязанная под грудью. На ногах ботинки с высокой шнуровкой. Плеер на поясе и лёгкий рюкзак на одном плече. Алиса посмотрела на себя в зеркало и поправила прядь спавших волос. Прогулка обещала быть долгой.

На улице стало прохладнее и темнее, хотя город ещё жил полной жизнью — светились вывески магазинов, кафе и развлекательных центров, возле которых скапливались люди, по освещенным паркам и аллеям бродили парочки, по дорогам мчались машины. Алиса шла, не задумываясь о маршруте, как всегда, по наитию выбирая следующий шаг. Ей захотелось посмотреть подсветку дальнего памятника — прошла к нему и полюбовалась. Захотелось пить — дошла до кафе. Потом потянуло в сторону большого городского озера, откуда доносилась громкая ритмичная музыка. Она шла, казалось, без цели. Но в голове неотступно возникали план города, схемы дорог, фотографии домов и мест преступлений. Не зная адресов, она шла, точно чувствуя зов прошлых трагедий.

Ещё налево, поворот направо к странно изогнутому тополю, потом за ряд гаражей…

Вытащив наушники, Алиса осмотрелась. Она не вглядывалась в окружающий мир — понимала, что это бесполезно и за давностью ничего нового ей не узнать. Она осязала, она пропитывалась чувством места, ища отличия, заставившие сатанистов выбрать для мессы именно его. И запоминала ощущения.

Запах машинного масла и полыни. Ветер вдоль гаражей. Гаражи повсюду. Ощущение пустоты, тянущей живот вниз и лёгкое свербение в ладонях. И неуловимое почти чувство одиночества.

Снова одела наушники и повернулась на выход из тупичка. Следующее место должно быть в другом углу района. Теперь дорога шла прямо по проспекту — хорошо освещённому и полному прогуливающихся людей.

Алиса взглянула на фонари вдоль дороги, уходящие вдаль жёлтыми бусинами, и снова включила плеер. По ушам жёсткой тёркой ударил тяжёлый металл, и тело само запросило движения. Ей нравилась музыка для войны, и это иногда угнетало ощущением своей греховности, но вот в такие дни, когда война становилась реальностью, иного и не хотелось.

Она шагала в темпе, бьющейся в голове сотней взрывов, мелодии, а взгляд её скользил поверх лиц прохожих, такой отстранённый, такой чужой, что у встречных появлялось желание уступить дорогу. Во взгляде Алисы читалась юность — жестокая подростковая магия желания боли и любви, когда и то и другое одинаково желанно. И никому не хотелось быть причиной ни первого, ни второго.

Когда свернула с проспекта под старинную арку во дворы, приглушила звук, но выключать любимую мелодию не стала. Место оказалось пустынным — среди брошенных зданий, на подгнившей сцене поломанной детской площадке. Полгода назад, именно здесь местные бомжи нашли приколотую клинками к земле, словно бабочку, распятую девушку.

Алиса огляделась, запоминая место и ощущения от него. Холод, сырость, запах старости и усталости, пустота под сердцем и тоска.

До третьего места добиралась почти час по дворам, внутренним чутьём выбирая путь среди домов, гаражей и малопроходимых участков, заставленных машинами и заваленных мусором. Для Алисы это не было новостью — где бы ей ни приходилось работать, она всегда замечала, что окраины городов отличались грязью и непланомерными застройками, и потому притягивали духовные отбросы человечества.

На саму точку вышла неожиданно — завернула за угол и оказалась там. Край заброшенного парка, поваленное чугунное ограждение, сколотые кирпичи столбов, огромные массивные деревья в два-три обхвата. И компания крепких бритоголовых парней, по очереди пинками отправляющие пивные бутылки из неаккуратного рядка в каменную кладку возле низкорослого шиповника. Бутылки впечатывались в кирпичи и разлетались осколками. Алиса тенью скользнула за спинами увлечённых забавой мужчин. Ещё несколько шагов, и они останутся так далеко сзади, что расстояние отобьёт у них желание искать в уходящей жертву на вечер. Ещё шаг… Новая бутылка, сверкнув боком в неярком свете, отлетела к кустарнику и с немелодичным звоном разбилась. Куски брызнули в стороны. А за кустарником вздрогнуло что-то живое, испуганное, сжатое в комок, забившееся и кусающее кулак, чтобы не кричать.

Алиса остановилась. Вытащила наушники. Рванула шнур из гнезда и прибавила громкости плееру. Музыка для войны. Добротный динамик задребезжал, гвоздями вгоняя в мужской пьяный смех соло старого доброго рока. И Алиса почувствовала, как биение динамика задаёт ритм для будущего движения. Но сперва нужно было прислушаться, поймать темп, поймать ощущение.

По бледным впалым щекам висящая на блестящих ниточках подтёков влага.

Расправляющиеся плечи деланно лениво разворачивающихся парней.

Ветер, легкой рукой трогающий волосы.

Равнодушный мутный оконный свет хрущёвок.

И ещё — взгляд. Пустой. Спокойный. Посторонний.

Она на мгновение запнулась, почувствовав этот взгляд в спину. Взгляд небрежный, но от ощущения того, что его обладатель понимает и предчувствует её действия, засвербело в пояснице тонкой струйкой пота. Ей захотелось переиграть происходящее, остановиться, отшагнуть, нажать клавишу отмены…

Сзади окликнули.

И она обернулась, уже создав на лице тренированную улыбку. Удивление, наивность, доверчивать сливались в один образ милой девочки. Сейчас её бы не узнал давешний священник-волонтёр, и, приняв за подростка, мягко пожурил бы за шатание по городу в комендантский час и за руку отвёл домой. Хотя — нет. Не удалось бы ему взять её за руку. Девичье тело уверенно наливалось мощью, невидимой снаружи, и готовилось к рывку. Состояние перестройки уже давно вошло в привычку и не меняло пульса Алисы. Просто ещё один рывок. Ещё одна игра на поражение.

— Ты!

Пошатываясь, один из парней двинулся к ней.

«Главарь. Приоритетная цель», — равнодушно определила Алиса, тренированно вскидывая удивлённые глаза и двигаясь к противнику.

Стронулся с места ещё один.

«Шестёрка. Последняя цель» — отметила Алиса, зацепив его краем взгляда, но смотря на главаря, шаря руками по поясу и промахиваясь мимо плеера, словно не в состоянии нащупать и выключить бьющую по ушам музыку.

— Выруби музон, дура! — рявкнул главарь.

Алиса смущённо пожала плечами, показывая, что ничего не слышит.

Главарь сплюнул и шагнул ближе.

Ещё двое шагнули за ним.

«Вторичные цели», — отметила Алиса: — «Если девочка в кустах сообразит и побежит — обойдёмся бла-бла…»

— Ты!

Главарь потянулся к ней, намереваясь сорвать плеер с пояса. Плеер Алисе было жалко, но ради лишних секунд для притихшего за кустами испуганного создания, она могла себе позволить эту потерю. Серая в неверном свете рука потянулась распахнутым спрутом, замедленно проплывая к её животу. Эта рука не представляла опасности, и Алиса лишь едва сдвинула корпус, позволяя схватить плеер вскользь, так и не прикоснувшись к телу. Ладонь рванула аппарат, и ремень натянулся, сдавливая талию. Трах! — поясок не выдержал, разорвавшись. Секунда — и орущий динамик хрястнулся об асфальт и затрещал под неистово бьющим каблуком. Музыка заглохла.

Главарь сплюнул под ноги на черные и блестящие осколки и набычился на застывшую девушку. Алиса подняла глаза, и он опустил кулаки, неуверенно поводя плечами. В огромных девичьих глазах плескалась море детской обиды и одиноким парусником качался вопрос «За что?».

Существо в кустах зашевелилось, но двинулось не в сторону освободившегося выхода из парка, а к намечающейся драке. Это уничтожило последние сомнения в Алисе — «бла-бла не обойдётся».

Она опустилась на корточки, разглядывая детали плеера россыпью на асфальте. Мужчины перед ней остановились — для них ещё оставалось неравнозначным футболить бутылки пива или быть беззащитного человека ногами. И эта заминка их спасала.

Алиса распрямилась пружиной. Всё, что успел увидеть главарь — белое лицо с застывшей полуулыбкой и прикрытыми глазами, внезапно появившееся из темноты. Ударившую снизу вверх в горло руку заметить уже не мог. Да и никто, наверное, не смог бы… Спустя доли секунды главарь безвольным мешком свалился на дорогу, закрывая своим оплывшим телом дорогу «шестёрке», ещё изумлённо застывшему на месте.

Второй удар Алиса направила вправо. Рывок — пальцы коснулись нервного узла, с хирургической точностью нащупав его в путанице сосудов и мышц. Молодой мужчина рухнул, завалившись назад.

Прыжок — ладонь вошла в шею едва успевшему приподнять руки третьему, умело ткнув в нервный узел, словно щёлкнув выключателем. Человек оплыл, ноги подогнулись. Упал.

Алиса повернулась к «шестёрке». Побежит — хорошо. Не побежит…

Он побежал. Сумасшедшим взглядом мазнул по белому кукольному лицу и рванул на выход, едва вписываясь в поворот за воротами.

Всё.

Прикрыв глаза, Алиса замерла на мгновение, выходя из боевого режима.

— Будем считать это разминкой, — проворчала она едва слышно, внимательно прислушиваясь к ощущениям тела. Взгляда, так тревожившего её перед «разминкой», теперь она не ощущала. Одновременно это и напрягало и успокаивало.

Подошла к кустам.

— Эй? Выходи. Ты в безопасности.

Ветки зашевелились, выкатились мелкие камешки на асфальт и из-за покорёженного шиповника вылезло существо, которое более напоминало животного, чем человека. Длинные всклокоченные волосы, пропотевшие лохмотья, грязное воняющее помойкой и гноем тело.

Алиса вскинулась:

— Бет?!

Гневно зашипела и плюнула в его сторону.

Существо отшатнулось, закрываясь руками, словно от летящего камня. Но это только больше разозлило Алису.

— Тварь! — бешено зашипела она. — Если бы я знала!..

Одним едва заметным прыжком подлетела к грязному созданию и пнула ногой, не особо целясь, зная, что всё равно попадёт — у выродков всё тело всегда болит и ломит. Так и получилось — «бет» взвыл и, словно собака от пинка, загрёб всеми четырьмя, чтобы вновь скрыться в кустах.

Алиса шагнула следом — в ладони появился, словно из ниоткуда, чёрный метательный нож.

Бет вскрикнул, непонятно как заметив в темноте оружие с антибликовым покрытием, и, петляя, рванул на четвереньках к выходу из парка.

Взъерошенное, драное создание бежало вдоль старой кирпичной кладки забора, а нож Алисы то взлетал в воздух, то опускался в руку, надежно прихватывающей рукоять. Алиса размышляла. И, когда бет высунулся в ворота, став на мгновение хорошо виден на фоне серого асфальта дороги, решение уже было принято. Она остановила быстрое движение и опустила руку. Пусть бежит. Бету некуда скрыться в этом мире ни от людей, ни от себя.

…