Воспоминание шестое

Воспоминание о Разговоре.

Алиса сидела, прижавшись спиной к холодным камням стены монастыря, и, стиснув руками колени, сжималась в комок, стремясь стать незаметнее и тише. Тут, в самом тёмном углу коридора, тянулась ветвистая щель, едва приметная и неизвестная большинству живущих в храме, но обнаруженная девушками случайно. Трещина меж камней, ведущая прямо в комнату настоятельницы и скрытая там ветхим шкафчиком. Прижавшись к холодной стене ухом, можно было услышать то, что происходило в святая святых монастыря…

— Надеюсь, вы понимаете, что подготовленных девушек у нас единицы. Из двенадцати едва ли пройдут инициацию шесть-семь, а уж что говорить про испытание! — это голос настоятельницы Ольги — глубокий, бархатный, но испорченный, словно изъеденный, нотками властности. — При такой производительности нам вскоре придётся набирать сырье не из сирот.

Пауза. Алиса сунула кулак меж зубов, боясь случайным звуком выдать себя.

— Понимаю, — это голос сестры Пелагеи, — такой же спокойный, как всегда, только очень утомлённый долгим разговором. — Или делать сирот из подходящих девушек.

— Ну-ну, сестра! Не стоит надумывать. Такими делами мы не занимаемся.

— Пока.

— Закроем эту тему, сестра. Повторюсь, что на данный момент у нас процент производительности таков, что мы не можем пойти на прекращение обучения даже одной послушницы, и по такой причине тоже. Нам необходимо подготовить смену в ближайшее время.

— Вы не считаете веской причиной её сны?

— Я полагаю их надуманными.

Пауза.

Алиса сжалась, даже за границей стены ощущая холодную ярость наставницы, выражаемой не в словах, не в тембре, а вот в этом молчании, — скупом молчании человека, умеющего спорить руками.

— По моему приказанию Алиса сделала полное описание своего сна и я лично отправила его письмом в секретариат патриарха.

— Зачем? — это прозвучало резко и коротко, словно выстрел, приговорённый попасть в цель. Но ответ сестры Пелагеи был также спокоен, как и до этого:

— Я уже обращала Ваше внимание на то, что девочка видела Магдалену не в каноническом изображении, что было бы естественно для мирского человека, испытывающего психологическое расстройство из-за форсированного обращения. Описание, данное Алисой, более походит на известное лишь посвящённым. И сюжет сна явно далёк от мирского понимания роли Марии-Магдалены. Скорее это эзотерическое восприятие её как матери церкви и осознание преемственности родов хранителей, которые…

— Стоит ли мне делать из этого вывод, что вы, сестра, как посвящённый внутреннего круга, послужили источником этих знаний для любимой ученицы? — спросила настоятельница, словно бродяжку из помойного ведра окатила — холодно, брезгливо, с ленцой.

— Не стоит, — сухо отозвалась сестра Пелагея. — Потому что тогда это будет грозить расследованием братства, которое, несомненно, будет проводиться в этой обители и затронет интересы как монастыря, так и вас лично.

Пауза.

— Вы так хорошо подготовились, сестра… Полагаю, вы очень заинтересованы в этой девице? Давайте так — найдите мне подходящую замену на её место, подготовьте её и тогда уж забирайте свою девочку с богом. Но помните, что она очень хороший сырьевой материал, не чета многим, и потому поиск ваш может быть труден. Да и, получив её, вы вряд ли будете обрадованы — сущность её не раз будет проявлять себя и чем дальше, тем больше… Хотя, мне ли напоминать об этом инквизитору!

Пауза.

Алиса прикусила губу, сдерживаясь. Неожиданная весть накрыла с головой! Инквизиция? Для кого и чего? Сейчас? В Церкви единой праведной, никогда не опускавшейся до непристойностей католических палачей?

— Кажется, я неясно выражаюсь, — медленно выговаривая слова, заговорила сестра Пелагея. — Прошу простить мою косность, причина которой кроется, конечно, в моей неловкости со словами… Однако, хочу, чтобы до вас дошла суть моих тревог: я служу Братству, а не личным интересам.

— Значит ли это, что вы отзовёте своё прошение?

— Нет. Это значит, что я буду противостоять инициации Алисы до тех пор, пока не буду убеждена, что братство не нуждается в её даре.

— Или её дар — надуман?

— Или.

— Хорошо, — вздохнула настоятельница. — Но обучение девочки продолжите, сделайте милость. Когда придёт ответ из секретариата, она должна быть готова не менее других.

Пауза — серая, липкая, словно паутина, медленно выползающая из щели в уши…

— Она будет готова лучше других, — отозвалась сестра Пелагея.

— А я не рада тому, что вы занимаетесь с ней и день, и ночь, отрывая от других предметов. Она будет инициатором, сестра. Инициатором, и не более. Ей не грозит стать ни воином Церкви, ни ее матерью, — усмехнулась наставница. — Но вы можете попробовать — готовности много не бывает. Только не в ущерб другим предметам.

— Аминь.

Алиса тенью метнулась по чёрным коридорам в сторону зала лагеря подготовки, боясь, что старая наставница, выходя, увидит или почует её запах. А слёзы высыхали на пылающих щёках.

…