Часть 13. Последователи Коперфильда

Часть 13. Последователи Коперфильда

Глава 1

«Вставай, апа зовет». Желтые драконы. Олег узнает, что надо Степановне. Слезное прощание.

Иностранца можно узнать по глазам, потому что

он думает на другом языке. Выходит, что мы

видим это. Значит ли это, что мы видим мысли,

но не можем их прочитать?

Когда стало ясно, что рассказ окончен, Олег спросил:

— А где сейчас твой товарищ? Есть с ним связь? — больше всего не хотелось, чтобы Омарбек начал спрашивать, зачем он ему, и Олег, решив схитрить, добавил:

— Я знаком с одним психиатром, который такие болезни запросто лечит.

— А что ты тогда здесь делаешь? — усмехнулся Омарбек.

— У меня другая проблема, врач ей не поможет.

— Вообще-то я давно не видел Семена. Он сейчас живет в Каратау. Последний раз мы общались по мобильнику, наверное, полгода назад.

Омарбек достал телефон и принялся нажимать кнопки, роясь в памяти аппарата.

— Ага, вот. Записывай, — наконец сообщил он и продиктовал номер.

Олегу показалось, что он лишь на минуту закрыл глаза, когда его разбудил Герман.

— Вставай, апа зовет, — тряс он за плечо. На входе стояла Алия — дочка пастуха, секретарь по совместительству.

— Ночью спать надо было, а не болтать, — упрекнула она и вышла из юрты. Олег поднялся и последовал за девочкой.

Ермек с внуком, по-видимому, уже побывали у бабки и собирались в обратный путь. Дед лил воду в радиатор из пластиковой бутылки, а внук с любопытством наблюдал за его действиями.

Увидев Олега, Ермек поручил мальчишке закончить дело и подошел к парню.

— Ну, желаю удачи. Аллах даст, свидимся, — мужчина протянул Олегу руку. — В жизни всякое бывает, — добавил он, — предлагаю обменяться телефонами.

Олег занес номер в память мобильника и продиктовал свой.

— Есть, — констатировал Ермек.

— Что апа? Обнадежила? — поинтересовался Олег.

— Она сама не разговаривает, все через девчонку эту — Алию. Та сказала, что можно пеленки выбросить. Посмотрим…

Ермек не успел договорить, когда раздался звонкий окрик:

— Эй, джигит! Ты что, хочешь бабку разозлить?! Психанет и прогонит! Давай, бегом! — кричала Алия.

Интерьер юрты, являвшейся кабинетом для приема, был не совсем обычный. Можно сказать, оправдывал ожидания. Особенно бросались в глаза несколько художественных произведений, выполненных на выделанной стороне больших, неровно обрезанных шкур. Рисунки в стиле наскальной живописи представляли собой неаккуратные изображения странных животных с неправильным количеством конечностей и хвостов. Непонятно, какими красками рисовал художник. Приглушенные красные и коричневые тона больше походили на темперу или акрил. Было ощущение, что готовые «холсты» мяли и топтали ногами, чтобы добиться эффекта старины. Надо отдать должное — это удалось: предметы выглядели очень древними и ценными. Картинки были заключены в прямоугольные рамки, нарисованные черной и кроваво-красной краской по краям шкур. Рамки были построены из сплетений непонятных иероглифов и растительного орнамента. Приглядевшись, можно было разобрать среди прочих элементов фигурки человечков в различных позах, словно выполняющих гимнастические упражнения. Силуэты завораживали взгляд, и, когда Олег засмотрелся на них, ему вдруг показалось, что фигурки и в самом деле начали двигаться. Они то наклонялись, то выпрямлялись, то делали какие-то движения руками и ногами. Это было что-то вроде эффекта мультипликации — взгляд не мог удержаться на одном изображении и постоянно бегал с фигурки на фигурку. Шкуры висели по периметру юрты, на деревянных решетках, сделанных из узких темно-коричневых реек. Как и в той юрте, где ночевал Олег со своими друзьями и новыми знакомыми, пол почти полностью был устлан коврами. Сразу было видно, что они натуральные, сотканные очень давно. У входа лежали два резиновых автомобильных коврика. Здесь же, возле двери, стоял кустарный табурет с желтым металлическим тазом, накрытым темно-зеленым платком с казахским орнаментом. В противоположной от входа стороне Олег разглядел настоящую китайскую ширму. Желтые гибкие драконы с длинными, как у сомов, усами ползали по черному фону, извиваясь между пагодами с причудливыми плавно изогнутыми крышами. Из-за ширмы выглядывал край деревянной полутораспальной кровати без ножек и спинок, вернее, от кровати остался один матрас, обрамленный доской из облагороженной стружечной плиты. Также из мебели здесь была старая армейская тумбочка, низенький круглый стол, на краю которого стояла двухконфорочная газовая плита. Чайник, занимавший одну из конфорок, скорее всего, был старинный и дорогой, покрытый басмой и глубокой чеканкой, искусно выполненной каким-то древним мастером. Похожую посуду Олег видел в краеведческом музее. Несколько больших глиняных пиал, составленных одна в другую, тоже представляли собой работу не сегодняшнего дня. Потертая временем роспись, украшавшая пиалы, больше походила на фрески эпохи Возрождения. Как можно было пользоваться такой бесценной посудой, которая могла быть гордостью музейной экспозиции или антикварной лавки с хорошей репутацией? В воздухе стоял пьянящий аромат трав, используемых для приготовления снадобий. Пучки и веники висели повсюду, создавая впечатление, что находишься в висячем саду Семирамиды. Приятное чувство покоя и даже сладкой эйфории постепенно проникало в разум. Но благостное ощущение отлетело, вспугнутое окриком:

— Эй, бала, чего стоишь? Кель, отыр, — прервала мысли парня сидевшая в темной части юрты старуха. Олег, войдя, даже не заметил ее; керосиновая лампа слабо освещала пространство, создавая таинственный полумрак.

Он уселся напротив целительницы на сложенном вдвое толстом верблюжьем одеяле и протянул ей доску с заклинаниями. Бабка Жания склонилась над ней и принялась ощупывать пальцами вырезанные символы. Олегу хотелось рассмотреть легендарную старуху, и он начал бессовестно ее разглядывать: круглое, но худое, густо испещренное морщинами лицо; прядь седых волос, выбившихся из-под зелено-коричневого платка; сильно выделяющиеся скулы, обтянутые желто-коричневой кожей; губы, сохранившие прежние красивые линии, но очень морщинистые. Брови, несмотря на возраст, были темными и очень аккуратными, хотя старуха, понятное дело, давно уже не ухаживала за ними. Если верить, что бабке больше ста лет, то для своего возраста она выглядела очень неплохо, а при наличии воображения можно было представить, какая это была красавица лет эдак шестьдесят тому назад. Женщина почувствовала на себе взгляд и посмотрела на Олега. Темные глубокие глаза опять показались невероятно молодыми и знакомыми. Олег смутился и принялся смотреть «мультфильмы», нарисованные на шкурах. Бабка еще минут пять поводила пальцами по знакам, затем отложила доску в сторону и без всяких объяснений уперлась сухой ладонью в лоб Олега. Веки потяжелели, и сознание его мгновенно провалилось в темноту безграничного небытия…

Так же, как и утром, когда его разбудил Герман, Олегу показалось, что он лишь закрыл и сразу открыл глаза, но старуха, только что сидевшая напротив, уже хлопотала у плиты, а его тормошила Алия.

— Все, айналайн, просыпайся, другие тоже ждут.

— Не понял, как все? — удивился Олег, когда наконец пришел в себя и вспомнил, где находится.

— Свеча, которую ты не поставил на могиле, где она? В ней причина, — сообщила девчушка. — Доску я отдала твоим друзьям, от нее лучше избавиться, хотя она может тебе помочь.

Старуха даже не повернулась к «пациенту», словно потеряв к нему всякий интерес.

— А откуда вы про свечу узнали?

— Ты сам все рассказал. Апа два часа с тобой мучилась. Придется постараться, иначе кошмары не закончатся никогда, — продолжала «выписывать рецепт» шустрая девочка. — Тебе надо найти какого-то Семена. Знаешь, кто это? И, не дожидаясь ответа, движением головы указала на выход, недвусмысленно давая понять, что прием окончен.

Олег поблагодарил бабку, оставил на платке, покрывавшем тазик, несколько крупных мятых купюр и покинул юрту. Состояние тревоги и растерянности охватило его. Что делать? Как найти проклятую колдунью и как быть со свечой? А может, она сама явится? А Семен? Как он мог больше десяти лет назад видеть события, произошедшие в позапрошлые выходные, когда Талгат, Герман и Владимир носились по дачным улицам на «двенашке»? Еще он вспомнил деда в шапке с собачьим хвостом из рассказа Андрея. «Может быть, и это не случайно? Не мешало бы записать номер его телефона».

Солнце было уже высоко. Значит, правда, что Олег пробыл на «приеме» не меньше двух часов и не заметил этого, а может, просто забыл или старуха помогла забыть. Он покопался в своих ощущениях, оставшихся после пребывания в гипнотическом состоянии, но не обнаружил ничего, словно это время вычеркнули из памяти. Так бывает после глубокого сна, в который проваливаешься от усталости или под действием наркоза, когда любой промежуток времени пролетает как тысячная доля секунды. Помнились лишь последние слова девочки, из которых ясно было одно: надо что-то делать — «само не пройдет», как говорят хирурги. Но что делать — этого ему не сказали, а ведь это самое главное. Единственной зацепкой для того, чтобы начать действовать, был Семен.

С новыми знакомыми прощались, словно с родственниками перед долгой разлукой: обнимались и похлопывали друг друга по спине. Произносили эмоциональные, даже слегка сентиментальные речи. Оставалось только пустить слезу для полноты картины, но, к счастью, этого не произошло. Наши герои уселись в машину, просигналили напоследок: «Фа-фа! фа-фа-фа!» и, подняв облако пыли, направились в сторону города. Олег оглянулся и увидел, как Андрей и Омарбек машут высоко поднятыми руками.

Что-то театральное было в этой сцене: будто заканчивался последний акт спектакля с недодуманным окончанием. Так иногда поступают режиссеры, предоставляя недоумевающему зрителю самому решить, каким должен быть финал…

— Слушай, а где эта свеча? Не выбросил случайно? — спросил Талгат после того, как Олег пересказал итоговую речь дочки пастуха, секретаря и санитарки по совместительству.

— Я сам думаю об этой проклятой свече. И, черт возьми, не могу вспомнить, куда подевал. Может, найдется. В моем доме некому порядок наводить, а я, вроде бы, не выбрасывал.

— Ну, найдешь ты ее? И что дальше? — громко спросил Владимир, сидевший за спиной Олега, стараясь перекричать игравшую музыку.

— Надо по порядку, — тоже громко предложил Герман и выключил приемник. — Сначала свеча, потом Семен, — уже тише добавил он. — Кстати, ты пробовал ему дозвониться?

Олег достал мобильный телефон и нашел нужный номер. Но, к сожалению, связи все еще не было, и попытку пришлось отложить.

Глава 2

«Норма — понятие относительное». Жил да был черный кот за углом… Оживший герой Вальтера Скотта. Пустая гостиница.

Говорят, что первое впечатление обманчиво.

То же говорят и о внешности. Опираясь на свой

жизненный опыт, смею утверждать, что это

скорее исключение, нежели правило.

Компания подъезжала к городу. Наступала ночь. Поднявшийся ветер закрыл звезды холодными серыми тучами. Пошел мелкий моросящий дождь, напомнив недавние приключения, случившиеся в такую же погоду. Тягостная и унылая атмосфера воцарилась в салоне автомобиля. Хотелось в уютное тепло, включить все осветительные приборы, телевизор, услышать, как шумит закипающий чайник и забыть хотя бы на время все эти неправдоподобные жуткие истории, произошедшие с ними и услышанные от других.

Когда машина пересекала перекресток, дорогу перешел большой черный кот. Именно перешел: неторопливо, вызывающе, вразвалочку, даже повернул голову и посмотрел в сторону автомобиля. Два ярких зеленых фонарика зловеще блеснули в свете фар.

Олег затормозил, сдал назад и повернул направо. Кот остановился, сел под окном низенького глинобитного дома и проводил взглядом одинокую, словно сгорбившуюся машину, удаляющуюся по пустой ночной улице.

Прошлая бессонная ночь давала о себе знать, и друзья решили найти недорогую гостиницу и переночевать в Акбасаре. Все равно оставалось не менее четырех часов езды, а ночью — и того больше. Нужную гостиницу нашли быстро, по той простой причине, что других в городе и не было.

— Да-а-а, господа, это какой-то постоялый двор, а не гостиница,- высказал свое мнение Талгат, когда машина въехала в ворота, услужливо распахнутые ночным сторожем, бывшим в одном лице еще и швейцаром, и дворником. Довольно странно было увидеть его подметающим двор в начале первого ночи.

— Что это вы, батенька, по ночам метете? — искренне полюбопытствовал Владимир, поднося зажженную зажигалку сторожу, который уже успел «стрельнуть» сигарету у потенциальных постояльцев.

— Во-первых, я сторож, а во-вторых, не могу я здесь спать после того как одна дамочка приезжая переночевала. С тех пор она постоянно мне является.

— Начинается, — сокрушенно произнес Герман.

— Вы хотели сказать, снится? — с надеждой поправил Владимир.

— Нет, дорогой, именно является.

— Что, «дама сердца»?

— Ага, видел бы ты эту даму!

— А ее не Белая Горячка звали, случайно?- вступил в разговор Олег.

— Зря ты так, парень, — обиделся мужчина, — я, конечно, выпиваю, но в меру. Свою норму знаю.

— Норма — понятие относительное, — сумничал Олег и помог ему закрыть ворота.

Сторож-швейцар снова закурил, взяв сигарету, любезно предложенную Олегом. Компания уселась на лавочке возле лестницы, ведущей к парадному входу гостиницы, устроив общий перекур. Ступени были деревянные, как и само двухэтажное здание. Постройка старая, но еще довольно крепкая. Деревянные окна первого этажа поменяли на пластиковые, но до второго этажа дело не дошло, поэтому окна даже в темноте заметно отличались. Фонарей на территории было много, но горели только два, так что вид старого слабо освещенного здания вызывал неприятные мысли. К тому же свободно разросшиеся клены, занимающие почти всю территорию, накрывали двор шатром из переплетенных ветвей, закрывая небо, и без того зашторенное тучами.

Сторож, куривший на лавке с нашими героями, отлично гармонировал с мрачностью здания и окружающего кленового парка. Он был тягостно молчалив, одет во все темное, к тому же небрит, черноволос и черноглаз. На вид ему был лет сорок, хотя, наверное, он был не намного старше парней, исключая Олега. С большим, загнутым как у орла носом, густыми бровями и широкой волевой челюстью, он походил на разбойника из романа Вальтера Скотта. Крепкая широкоплечая фигура и шрам, пересекавший неправильно сросшуюся бровь, еще больше усиливали это сходство. Никто из парней, наверное, и не удивился, если бы он вдруг сунул пальцы в рот, громко свистнул, и из-за черных кривых деревьев выскочили друзья-разбойнички.

— Ну, что, пора на покой? — низким хриплым голосом спросил сторож, докурив, и точно запустил сигарету, которая описала траекторию горящего самолета с конечной точкой в урне. — Надолго к нам?- поинтересовался он, поднимаясь по скрипучим ступеням.

— До утра, — ответил Владимир, взявший на себя в этот раз роль дипломата. — А что, много жильцов в гостинице?

— Вчера спортсмены съехали, так что, кроме вас, только один. Он, правда, скоро две недели живет. Бухает, но платит исправно.

Слово «исправно» прозвучало странно и непривычно, будто и впрямь здесь была не гостиница, а постоялый двор позапрошлого века.

— Осенью студенты заселяются, да иногда молодым семьям комнаты сдаются. Вообще-то, гостиница наша уже почти продана под застройку какой-то коммерческой фирме. Никак один вопрос решить не могут — здание ведь старинное, тысяча восемьсот какого-то года. Мол, памятник исторический. Только памятник этот скоро развалится или крысы его съедят.

— Хорошая реклама, может, другую гостиницу поискать? — ухмыльнулся Владимир.

— Не бойся, насчет грызунов — это я так, для красоты слога, смотри, какой у нас крысолов, — мужчина указал на большого черного кота, сидевшего под стулом на вход. — Недавно прибился.

Владимиру показалось, что это тот самый кот, который двадцать минут назад переходил дорогу. Кот посмотрел в сторону прибывших, прищурился, словно ухмыльнулся, и задремал.

Из комнаты, находившейся позади администраторской стойки, вышла средних лет женщина, казашка. Было видно, что ее разбудили, тем не менее она приветливо поговорила с полуночниками и, улыбаясь зелено-карими глазами, выдала сторожу ключи от четырехместного номера на втором этаже. Одета она была в гостиничную униформу, во времена Лермонтова сказали бы: «в стиле мадам Рекамье» — просто, но со вкусом, и светилась каким-то неуловимым обаянием. Взяв предоплату и пожелав спокойной ночи, женщина сразу же скрылась за высокой старинной дверью, выкрашенной во время последнего ремонта блестящей перламутровой краской. Надо сказать, что ремонт был выполнен довольно грамотно, интерьер выдержан в классическом стиле, но без избытка декоративных элементов, присущих этому направлению. Арочные своды проемов, потолочный плинтус с объемным рисунком, розетки люстр с тем же рельефом и белый багет, обрамляющий зеркала холла и коридоров — вот все, что говорило о стиле. Цвет стен — светлый, даже не цвет, а оттенок белого. Пол небольшого холла облицевали светлой серо-коричневой плиткой, а в коридорах настелили ковровое покрытие того же цвета, но на полтона темнее.

Номер, в котором предстояло провести остаток ночи, был отделан теми же материалами, что холл и коридоры, и в тех же цветах. Лишь копии известных картин Левитана и Шишкина, висевшие над каждой кроватью, выделялись яркими пятнами. Помещение было довольно просторным, с высокими окнами и потолком, отчего казалось не очень уютным и даже прохладным.

Сторож-дворник, а теперь еще и консьерж, заверил, что постель свежая и принес из буфета кое-что из холодных закусок. Наскоро перекусив, друзья улеглись спать. В гостинице было тихо, за окнами тоже, только где-то далеко, в центре города, проносились запоздалые автомобили, нарушая абсолютную тишину.

Глава 3

«Курить — здоровью вредить». Разбойник, спортсмен и дамочка. Последователи Коперфилда.

Кто знает, может быть, наши сны —

это лишь подготовка к существованию

в другом, нематериальном мире.

Олег неожиданно проснулся, словно его кто-то толкнул в бок. Пискнув телефонной кнопкой, посмотрел на ярко засветившийся в темноте экран. Было два тринадцать. Выходит, что с того момента, как он уснул, прошло не более часа. Сон отступал, в голову лезли мысли. Олег знал: если сейчасейчас поддаться и начать рассуждать о чем-либо, то пролежит так до утра. Ночь — худшее время для принятия решений. Мало того, что пришедшие в голову идеи днем зачастую оказываются нелепыми или даже смешными, еще и чувствуешь себя разбитым и усталым, как в студенческие годы после разгрузки товарного вагона. Пытаясь отделаться от возникающих образов, Олег решил воспользоваться всем известным бесполезным советом и принялся считать. Но цифры упорно превращались в мысли и, проворочавшись около часа, он предложил себе сходить в туалет и покурить, хотя сам не понимал и даже в какой-то степени презирал людей, специально встающих для ночных перекуров. Сигареты лежали на подоконнике. Слегка отодвинув жесткую, словно металл, ткань шторы, Олег невольно глянул в окно и увидел сторожа, тот сидел на лавке у входа. Фонарь светлым пятном картинно выделял ночной пейзаж.

Сначала Олег не заметил фигуры человека, с которым, эмоционально жестикулируя, говорил сторож, — тот стоял в темноте. Приглядевшись, он увидел собеседника, который то кивал головой, то мотал ею, видимо, в знак протеста, и вдруг неожиданно указал на окно, в котором стоял наш герой, и оба посмотрели вверх. «Курить — здоровью вредить», — мелькнуло в голове. Олег отпрянул в сторону, закрыл шторы и затаился. Появилось предчувствие чего-то нехорошего.

«Что-то затевают», — думал Олег, стоя перед занавешенным окном. Минуты через две он решил снова понаблюдать за странной парочкой и осторожно выглянул в узкую щель между шторами. Мужчины исчезли. Тогда он начал осматривать весь двор, все так же стараясь не выдать себя. Во дворе никого не было, во всяком случае, Олег никого не увидел. «Опять последствия пережитого, — решил парень. — Скорей бы утро». Он снова распахнул шторы и смело показался в оконном проеме. В ту же секунду за спиной, в тишине коридора, раздались тихие шаги, заставившие его испуганно вздрогнуть. Олег бесшумно подошел к двери и, приставив ухо, прислушался. Шаги приблизились и стихли. Потом послышался шепот нескольких человек. Слов было не разобрать, тем более что громко бьющееся сердце мешало что-либо услышать, да еще кто-то из друзей завидно храпел, как пьяный извозчик. Олег хотел уже нажать клавишу выключателя и разбудить всю команду, как вдруг шепот прекратился и шаги удалились вглубь коридора. Дождавшись, когда шаги стихли, Олег очень медленно, как сапер на разминировании, повернул механизм английского замка. Что-то подсказало ему нехитрый прием, и он, встав на колени, медленно приоткрыв дверь, выглянул в слабо освещенный длинный коридор, высунув голову в нескольких сантиметрах от пола. В тусклом свете энергосберегающих ламп двигалась странная троица: уже известный нам сторож-дворник, незнакомый мужчина среднего роста в спортивном костюме, ладно сидящем на сухой подтянутой фигуре, и молодая стройная женщина в белой ночной сорочке до пят. Когда они дошли до правого крыла коридора и остановились возле высокого, во весь рост, зеркала, Олег вдруг с ужасом увидел, что девушка словно прозрачная. Сквозь плавные, как будто воздушные формы тела он разглядел большого черного кота, нагло дремавшего на ее руках. Олег видел длинные волнистые волосы, складки ткани и даже легкий рельеф мышц под воздушной одеждой, но видел и то, что было за женщиной, словно неожиданно обрел фантастическую возможность проникать взором сквозь предметы. Конечно, это открытие ошеломило его, и он попытался посмотреть сквозь сторожа и человека в спортивном костюме, однако с ними этот фокус не удался. Пока парень экспериментировал, девушка опустила кота на пол перед зеркалом, и вся необычная троица принялась внимательно следить за его поведением. Кот обнюхал зеркало и направился дальше по коридору. Сторож глянул на наручные часы, покачал головой и пошел в том же направлении. Женщина и «спортсмен» последовали за ним. Подойдя к следующему зеркалу, кот остановился, зевнул и без всякого обнюхивания просто вошел в него, как в распахнутую дверь. Олег напряг зрение, надеясь убедиться в том, что это действительно дверь, но ничего не вышло — это было высокое блестящее зеркало. Сторож необыкновенно галантно, что совсем не вязалось с его внешностью, поцеловал даме тонкую прозрачную руку, обнял человека в спортивном костюме, и те вслед за котом исчезли в стеклянной поверхности зеркала. Оставшись один в пустом коридоре, сторож с явной грустью провел по гладкой поверхности ладонью, извлек противный свистяще-воющий звук и, повернувшись, направился в сторону «наблюдательного пункта». Олег опомнился, осторожно, двумя пальцами, затворил дверь, и, не теряя времени на замок, бросился под одеяло. Едва он успел войти в роль спящего, как дверь еле слышно отворилась.

— Это тебе приснилось, — услышал Олег громкий шепот. Ужас охватил его, но инстинкт самосохранения заставил резко приподняться на постели. В слабо проникающем с улицы свете он с трудом разглядел закрытую дверь. Друзья мирно спали, и даже «пьяный извозчик» перестал храпеть, перейдя на тихое «пых-пых», будто где-то далеко усталый паровоз, замедляя ход, въезжал в депо.

Олег встал с кровати, подошел к двери — она была заперта. Тогда он все так же медленно и бесшумно открыл замок и вышел из комнаты. Пустотой и полумраком встретил его коридор. Ничто не подтверждало того, что здесь несколько минут назад разгуливала необычная компания, в которой среди прочих самым интересным экземпляром была стройная прозрачная дамочка.

Тихо-тихо, на носочках, подкрался Олег к тому самому зеркалу и попытался войти в него, закрыв глаза. «Бах!» — ударился он лбом о холодное стекло и от боли присел на корточки. «Да, я не Коперфилд», — снова вспомнил Олег знаменитого фокусника. Растирая ушибленное место, невольно глянул в зеркало и… перед своим отражением увидел красивую девушку с котом на руках! Она в упор смотрела на Олега, тиская кота и прижимая его к своему лицу. Парень зажмурился, тряхнул головой, стараясь отогнать видение. Это ему удалось — девушка с котом исчезли. Увидев широко раскрытые безумные глаза, Олег не сразу сообразил, что это его собственное отражение, и чуть было не вскрикнул, но вовремя сообразил, с кем имеет дело. Постояв еще несколько минут и не разглядев больше ничего кроме себя и стены напротив, он покрутил пальцем у виска и показал язык человеку в зеркале. Тот, конечно же, не остался в долгу и ответил тем же.

Остаток ночи Олег проспал как убитый. Его разбудил голос Талгата, который весело напевал, принимая душ. «У солдата выходной, пуговицы в ряд», — доносилось из ванной комнаты. Горячей воды в гостинице не было, видимо, ледяные струи каким-то образом и навеяли воспоминания о тяготах и лишениях воинской службы.

— А вам слабо?! — спросил Талгат, выйдя из ванной и безжалостно растирая раскрасневшееся тело.

— Вот это сон… — потягиваясь в кровати и ни к кому не обращаясь, проговорил Олег.

— Что, сударь, Шолпан приснилась? — поинтересовался Владимир, прищурив глаза и хитро улыбаясь.

— Да, блин, какая-то «Алиса в Зазеркалье», — проигнорировал шутку Олег и вкратце рассказал свой сон, изредка прерываясь на утренние процедуры.

— Я вижу, мой бледнолицый брат, — обратился к Олегу Герман, глядя на его смуглое, сильно загорелое лицо, — события последних дней оставили свой мрачный отпечаток в вашем сознании. Мы собираемся начать распутывание вашего дела с некоего Семена, который, возможно, является теперь любимым пациентом специальной клиники. С таким подходом к окружающей действительности возникает опасение и за ваше эмоционально-психическое здоровье…

— Хорош, Герман, — прервал речь Владимир. — Перевожу на язык племени апачи: не грузись, относись ко всему проще, иначе крыша съедет.

Друзья собрали вещи, спустились в буфет, выпили по большому бокалу крепкого чая, попрощались с лучезарной консьержкой и направились к машине.

Олег, пока прогревали двигатель, решил посидеть на лавке. Что-то не давало ему покоя. Несмотря на советы товарищей, он принялся оглядываться по сторонам в надежде увидеть сторожа.

— Счастливого пути, — услышал он знакомый голос: тот, о ком думал, спускался по ступенькам. Казалось, что он прячет глаза. Олег остановил его вопросом:

— Что, теперь в гостинице один клиент остался?

Мужчина некоторое время помолчал, как бы обдумывая ответ, прищурился, что еще больше сделало его похожим на лесного разбойника, и довольно неуверенно ответил:

— Он сегодня ночью, вернее, утром съехать изволил.

«Вот опять — »съехать изволил",- подметил Олег. — То «платит исправно», то «съехать изволил» — как в позапрошлом веке".

— А котяра? Тоже съехал? — ехидно улыбнулся Олег.

— Коты, как известно, сами по себе, свободные натуры. Сегодня там, завтра здесь. Ладно, некогда мне, — махнул рукой сторож и пошел прочь.

«А эта дамочка, с которой вы по ночам по коридорам бродите, она кто? Это из-за нее вы не спите?» — хотел спросить Олег, но яркое солнечное утро, звуки работающего двигателя, смех друзей, куривших возле машины и все остальное, такое обыденное, настойчиво убеждало его в том, что очередное ночное приключение — просто сон, сверкнувший в уставшем от впечатлений мозгу. И вообще, как могут такие люди, как он и его друзья, воспитанные отъявленными материалистами, верить во все эти сказочные истории? Как могут они, сохраняя серьезное выражение лица, слушать и рассказывать все это? Он вспомнил последние слова, услышанные в юрте бабки Жании, и они тоже показались ему сущим вздором. От таких мыслей Олегу стало не¬обыкновенно легко, но и немного грустно.

— Это тебе приснилось, — услышал он знакомую фразу, произнесенную шепотом. Сторож-дворник-консъерж удалялся не оборачиваясь…

Глава 4

«Не надо шастать по мирам». Действующие лица, включая кота.

Поэт сказал, что жизнь — театр, а люди в нем —

актеры. Хотелось бы знать,

кто пишет сценарий и распределяет роли.

Машина выехала из города. Дождь, моросивший всю ночь, прекратился, солнечные зайчики весело запрыгали на темно-зеленом капоте. Дорога успела просохнуть, но далеко впереди блестели лужи-миражи.

— Если рассмотреть твой сон, как сюжет фантастической повести, то в чем смысл, где логика и, самое главное — какова мораль? — обратился к Олегу Талгат, успевший первым занять место рядом с водителем. Настроение было хорошее, хотелось поговорить, нужна была тема.

— Начнем с действующих лиц, — предложил Владимир и высунул голову между подголовниками сидений. — Первый — это успевший полюбиться всем сторож. Второй — человек в спортивном костюме. Это, я думаю, и есть тот самый жилец, две недели пропивающий деньги. И третий персонаж — полупрозрачная девица.

— Ты забыл кота, — добавил Герман, который сидел, откинув голову на спинку заднего сиденья.

— А консьержка? — спросил Талгат.

— Милая женщина будет у нас на вторых ролях, так сказать, для массовки, — безаппеляционно заявил Владимир.

— А я? — обиделся Олег.

— Ты вообще молчи, — пошутил Владимир. — Ты у нас — технический консультант, если что не так — поправишь.

— Ну, валяйте. А я послушаю.

— Я думаю, дело было так, — тем же уверенным тоном продолжила голова, торчавшая между сиденьями. — Дама — либо давнишняя знакомая «спортсмена», безвременно почившая и пришедшая за ним из другой реальности, либо они не были знакомы до того, как она вышла из параллельного мира. Наш герой в спортивном костюме влюбился по уши и поэтому запил, не желая оставаться без нее в своем скучном жестоком мире.

— В том и другом случае героиня отвечала взаимностью, поэтому решила забрать любимого с собой, — предложил Талгат.

— Несомненно. Теперь дальше. Чтобы уйти в тот, другой мир, нужны ворота, так называемый портал. Этим порталом и явилось зеркало. Одно-единственное, его они и искали.

— А кот? — снова вспомнил своего любимого героя Герман.

— Вот он как раз и мог определить место выхода. Или входа, как пожелаете.

— А причем тут сторож? Я не вижу его роли, — вставил свою фразу технический консультант.

— Ты ведь сам говорил, что он постоянно поглядывал на часы?! — удивился Владимир. — Выходит, он один знал точное время, когда откроется портал. Наш «разбойник» не кто иной как проводник между двумя мирами. А кот — его помощник. Я скажу больше. Помните, какие странные словечки и обороты он употреблял в своей речи? Так вот: он сам попал сюда из конца восемнадцатого века. Сколько лет гостинице? Ему еще больше. Ну, что скажете, Олег Николаевич? — повернулся он к водителю.

— Что ж, неплохая интерпретация. А мораль?

— Гм… — Владимир задумался.

— Не надо шастать по мирам, — подвел итог Герман, — выбирай один. Вдруг в следующий раз портал по графику откроется лет через триста, а то и через тысячу. Так что определяйся. Что скажете, господин консультант?

— Если честно, все как-то скомкано и не видно связи. И вообще, хотелось бы понять, для чего в нашей повести появились эти герои.

— Ну что ж, тогда — продолжение следует…

Собеседники замолчали и задумались. Вдруг зазвонил чей-то мобильник.

— Привет, золотая, — ответил Герман, поднеся аппарат к уху, — часа через три будем. Жарьте цыпочек.

Ура! Есть связь! Все бросились звонить. В салоне стоял такой гвалт, что приходилось одно ухо затыкать пальцем, чтобы не мешал говоривший рядом. Накопившиеся заботы и проблемы отодвинули на задний план мысли обо всех невероятных событиях, случившихся в последние две недели. Мистика мистикой, а жизнь диктует свои правила…

Эпилог

Если человеческий мозг работает всего на пять процентов, что же будет, когда мы научимся думать, используя его хотя бы на двадцать? Все станем гениями? И каких гениев будет больше: злых или добрых? А если гений — норма, значит, гениев нет? Или появятся люди, которые будут думать на двадцать пять — тридцать процентов? Какие последствия для человечества несет развитие? Есть гипотезы о том, что на Земле уже существовали цивилизации более высокого уровня, чем наша. Почему же они исчезли? А может, не исчезли, а просто перешли в другую, более удобную и совершенную форму — нефизическую, нематериальную? Что готовит нам разум?

Литературно-художественное издание

Андрей Борисович АНТОНОВ

СВЕЧА

Фантасмагорическая повесть

Книга 1

Художник А. Антонов

Редактор О.Князева

Формат 60х84/16.

Тираж 100 экз.

Издательство «Амфора»

644001, Омск, ул. Лермонтова, 93

Тел./факс: (3812) 56-31-28

e-mail: amfora2002@inbox.ru