Часть 6. Дом в глубине сада

Часть 6. Дом в глубине сада

Глава 1

«Я чувствовал — что-то случится». Поиски Олега. Камышовая бабка.

Хорошее редко случается

неожиданно, а вот плохое будто

подстерегает за каждым углом.

— Однако двадцать минут двенадцатого, — констатировал Герман.

— Пора, труба зовет! — бодро воскликнул Владимир, и друзья отправились на «поимку» Олега.

Было уже довольно темно. Небо, по-прежнему затянутое тучами, слабо пропускало остатки солнечного света. В сырых сумерках окружающие пейзажи казались серыми, унылыми и пробуждали в душе непонятную тревогу. Такая необъяснимая тревога и называется плохим предчувствием. В теплый солнечный день редко бывают подобные предчувствия, а темная пасмурная ночь словно притягивает неприятные события. Часто слышим мы в рассказах слова: «Я чувствовал — что-то случится».

Продрогнув на влажном воздухе, троица быстро шагала по дачному проезду в направлении пляжа. Сумерки сгущались, с каждой минутой становилось темней. Выйдя к берегу оврага, Герман, который шел впереди, увидел одинокую фигуру. В темноте показалось, что стоящий возле воды человек ниже ростом и суше их довольно крепкого друга.

— Олег! — неуверенно окликнул Герман, продолжая спускаться вниз по тропинке, плохо различимой в темноте. Талгат и Владимир были еще далеко — задержались, закуривая сигареты.

— Не понял?!- Герман вдруг резко остановился: к нему обернулась та самая старуха, которую они не взяли в попутчицы! Он попятился, но, преодолев страх, заикаясь, спросил:

— Ты-ы-ы, вы-ы-ы? А где Олег?

Старуха ничего не ответила и шагнула в сторону камышей. Заросли зашуршали и поглотили невысокую сгорбленную фигуру. Все произошло быстро, осталось только ощущение, будто это просто привиделось. Волнение за судьбу исчезнувшего товарища оказалось сильнее страха перед таинственной незнакомкой, Герман спустился на пляж. На песке стоял бидон с плескавшейся в нем еще живой рыбой. Один конец удочки лежал на берегу, а другой слегка колыхался на волнах угасающей водной ряби, поднятой пропавшей в зарослях старухой. Он бросился в камыши и только напрасно набрал воды в обувь — ничего не было слышно, а тем более видно в накрывшей все вокруг темноте.

На пляж спустились Талгат и Владимир. Герман стоял перепуганный и растерянный. Ноги его, почти по колено, были мокрые.

— Что такое, что с тобой? — удивился Талгат.

— Тут только что старуха была, потом в камыши удрала, а Олега нет.

— Камышовая бабка, ага, понятно. Это как камышовый кот? — ехидничал Владимир. — То Талгату приснилась, то тебе мерещится. А Олег где? Тоже старухи испугался?

— Что теперь делать? Где его искать? — спросил Герман.

— Удрал, наверное, когда бабку увидел, — вполне серьезно предположил Талгат.

— Не могла же она его утопить — силенок не хватило бы, — засмеялся Владимир. — У Олега дури много, таких старух десяток бы отметелил. Он, наверное, уже на даче чай пьет.

Глава 2

«Пора разобраться, чего от меня хотят». Блуждания Олега.

Неудавшийся ночлег.

Если все время смотреть на звезды,

можно угодить в яму под ногами.

Блуждая по поселку, Олег неоднократно пытался поймать сигнал на телефон. Он помнил слова Владимира, что связь в этих местах бывает только в дождливую погоду и то не всегда. Может быть, как раз сейчас это «не всегда» и было. Смирившись с тем, что до рассвета ему не найти нужной улицы, Олег увидел домик, спрятавшийся в зарослях плодовых деревьев, с дверью на фронтоне крыши. Пришла мысль: забраться на чердак и дождаться утра. Страшная усталость чувствовалась во всем теле. Беготня и лазанье через заборы отнимают много сил. Тоской и гневом защемило сердце. «Пора разобраться, чего они хотят от меня, — решил Олег. — Может, пойти в милицию? Ага, и попасть в психушку», — парировал он собственную нелепую мысль.

Он без труда отыскал расшатанную лестницу. Она качалась и скрипела, но Олег благополучно влез в темноту чердака и щелкнул зажигалкой. На стропильных фермах висело несколько пахучих березовых веников, а на дощатом перекрытии было свалено множество старых газет и журналов. Соорудив матрас из стопок прочитанной кем-то за многие годы прессы, Олег подложил под голову несколько веников и улегся, с аппетитом грызя сорванные мимоходом ранетки. Сразу начало клонить ко сну, мысли смешались…

Неожиданно снизу, из предположительно пустого дома, до него стали доходить звуки — голоса двух или трех человек. Голоса бубнили что-то баритоном — это были явно мужские реплики. Олег открыл глаза, стал прислушиваться. Надо было броситься вниз, извиниться, объяснить, что заблудился и, возможно, узнать дорогу к даче Владимира, но что-то удерживало его. Тогда он осторожно, стараясь не производить никакого шума, пополз к тому месту, где сквозь щели между досками слабо пробивался свет из находящейся под ним комнаты. Прильнув к светящейся полоске правым глазом, он так сильно вздрогнул, что испугался, будто снизу могли услышать. Прямо под ним стоял открытый гроб. Высохшее почти до состояния мумии, лежало в нем тело, одетое в белую ночную сорочку. Конечно, это было тело преследовавшей его колдуньи! Растрепанные седые волосы разметались и свисали за края гроба, лоб вымазан чем-то коричневым, похожим на кофейную гущу. Глаза закрыты. Худые руки вытянулись вдоль туловища. Могильщики, которых он видел накануне вечером, стояли рядом с гробом. Один из них закатал рукава, обнажив татуировки, а второй принялся переносить эти загадочные знаки на лоб старухи, вычерчивая их в коричневой луже. Когда буквы были скопированы, мужики попытались сложить руки покойной на груди, но они не слушались, и стоило только отпустить их, как руки вновь медленно вытягивались вдоль туловища. Снова и снова могильщики размазывали коричневую массу по лбу старухи, и каждый раз с максимальной точностью рисовали те же знаки. Но все повторялось, и непослушные мертвые руки занимали прежнее положение…

Словно в полусне, наблюдал Олег за странным кошмарным ритуалом. Казалось, он никогда не закончится. Хотелось убежать отсюда куда угодно, но он боялся выдать себя неосторожным движением. К тому же внизу перестали переговариваться и с каким-то ненормальным упорством продолжали повторять все действия вновь и вновь. Олегу показалось, что где-то недалеко играет знакомая мелодия. «Да это же Metallika!», — узнал он песню, хотел броситься с чердака и побежать на звуки музыки, но в тот же момент увидел, что старуха открыла глаза. Его снова будто парализовало, он перестал дышать и съежился. Почему-то вспомнилась панночка из гоголевского «Вия» в исполнении Натальи Варлей. «Та хоть красивая была»,- успел подумать он, как вдруг старуха села в гробу, запрокинула голову, посмотрела в то место, где он лежал, и погрозила пальцем.

— Он та-а-а-ам…- как всегда негромко и протяжно зловеще прохрипела колдунья. — Отда-а-а-ай… — предъявила она свое требование неизвестно кому и о чем, потом показала на потолок кривым костлявым пальцем. Это как будто послужило сигналом. В одно мгновение, не думая, что может сломать ногу, Олег прыгнул сквозь проем чердачной двери, преодолев на лету минимум четыре метра, и сразу покатился по земле, загасив скорость, набранную во время полета. Немедленно вскочил и, даже не оглянувшись, он, словно обретя второе дыхание, с удивительной легкостью преодолевал заборы и мчался в неизвестном направлении.

Прошло немало времени, пока он набрался мужества и остановился. Огляделся — погони не было. Дождь прекратился. В образовавшихся между облаками просветах появились редкие звезды, воздух был не такой сырой, как прежде, дышать стало легче. Отдышавшись после очередного марафона, Олег принялся изучать небо, чтобы по звездам найти стороны света. Так хоть приблизительно можно было определить местонахождение. Ни одного нужного созвездия или хотя бы Полярной звезды он не находил и все стоял, задрав голову…

Глава 3

А кот здесь при чем? «Самый умный, давай за руль!» «Master of pupрets». Тук-тук, кто в домике живет?

Виноват всегда тот, кто отсутствует.

Когда Талгат, Владимир и Герман вернулись на участок, Олега в доме не было. Не оставалось ничего кроме как отправиться искать его на машине. Владимир завел двигатель, а Герман и Талгат распахнули провисшие на петлях ворота. «Распахнули» в данном случае сказано смело. Чтобы открыть их, пришлось приподнимать створки над землей и боком семенить, переставляя ноги. Герман уселся рядом с Владимиром, а Талгат — за его спиной.

Фары, включенные на дальний свет, горели довольно ярко, но иногда впереди вставала стена сырого белого тумана, и тогда приходилось переключаться на ближний, иначе перед капотом ничего не было видно, свет словно смешивался с мелкими капельками дождя, больше похожего на морось. Дорога почти везде была песчаная, и только когда машина отъезжала далеко от реки, в противоположный конец улицы, «двенашку» начинало водить из стороны в сторону на сырой глинистой почве. В такие моменты можно было зацепить забор, сломать его и помять машину. Владимир перебирал руль то двумя, то одной рукой, опуская правую для переключения передачи. Герман ерзал ногами по резиновому коврику, словно это могло повлиять на управление автомобилем. Три пары глаз бегали по освещенному фарами пространству в надежде увидеть знакомую фигуру с кучерявой шевелюрой. Чтобы легче было обнаружить себя, друзья включили CD-проигрыватель почти на всю громкость. Даст бог, Олег услышит и выскочит на свет фар. По безлюдному ночному поселку, как сумасшедшая, носилась «двенашка». Из брюха кажущейся ночью черной машины на всю округу звучала известная песня «Master of pupрets» легендарной группы «Metallica».

Когда Владимир выворачивал на очередную улицу, дорогу неожиданно перебежала черная кошка. Машину сразу же сильно занесло, и он не успел вовремя ее выровнять. Раздался глухой звук — задний бампер «двенашки» с силой ударил в угловой столб забора. Я не буду описывать фразы, произносимые друзьями, когда они вылезли из салона автомобиля и оценили последствия ночного ралли. Возможно, человек, читающий эти сроки, обладает тонким эстетическим вкусом, поэтому я опускаю речевые обороты, отпущенные в адрес Олега. В адрес кошки не было сказано ни единого слова — кроме Владимира никто не заметил ее. Однако в таких случаях просто необходимо найти виноватого, а в данный момент никто лучше отсутствующего товарища не подходил на роль обвиняемого, тем более что косвенным образом он действительно был виноват. Удар нанес значительные повреждения, мужчины вернулись в машину, прикинули сумму, в которую обойдется ремонт. Звук в динамиках стал тише, скорость меньше. Настроение стало еще мрачнее, но это была только первая неприятность.

Минут через пять фары стали светить слабее. Не успел Владимир заметить загоревшуюся на приборной доске лампочку генератора, как машина заглохла. Он несколько раз повернул ключ зажигания, слышались только цокающие звуки, стартер не срабатывал.

— Твою же-шь… аккумулятор сдох! — выругался Владимир.

— Ну что, давай «с толкача», — предложил Талгат, — только музыку отставить.

Герман и Талгат налегли сзади. Когда машина набрала, по мнению Германа, достаточную скорость, он крикнул:

— Давай со второй!

Владимир медлил, видимо, не расслышав команды. Толкая машину, Талгат и Герман упирались, как могли, и орали в один голос:

— Отпускай сцепление!

Водитель, наконец, выполнил приказ, машина задергалась, выскользнула из рук, двигатель начал схватывать, но потом зачихал, и «двенашка» остановилась. Подбежавшие друзья набросились на Владимира с возгласами:

— Перекачал!- кричал один.

— Наоборот, когда схватит, выжми сцепление и газуй! — советовал другой.

— Зачем газовать, не слышишь, чихает?- снова спорил кто-то из них. Владимир выставил ноги наружу, оперся на колено локтем и положил подбородок на ладонь. Несколько минут он, словно мудрый дзен-буддист, спокойно ждал, когда улягутся страсти. Наконец аргументы иссякли, наступила долгожданная тишина.

— Кто самый умный, давай за руль, я — за лошадиную силу, — предложил Владимир. На роль самого умного вызвался Герман и уселся на водительское место. Он сразу включил вторую передачу и выжал сцепление.

— Двигатель хватанет, не отставайте, начнет глохнуть — толкаем дальше. Приказываю не жалеть себя во имя победы! — с пафосом произнес он. На этот раз машина завелась, для этого друзьям несколько раз без отдыха пришлось реанимировать начинающий работать и снова глохнувший двигатель. Глянули на приборную панель: контрольная лампа погасла — генератор заработал.

Герман остался за водителя. Поиски продолжались. На пасмурном ночном небе появились небольшие просветы, дождь перестал лить, предвещая улучшение погоды на завтра. Не теряя надежды, друзья методично обследовали улицу за улицей и вот на одной из них, в глубине засаженного плодовыми деревьями сада, заметили свет, пробивающийся сквозь густую черную листву. Деревянный домик прятался в дальнем от ворот конце участка. Старая шиферная крыша, черно-зеленая от покрывавшего ее многолетнего мха, сливалась с окружающим. Дом, по-видимому, брусовый, тоже почернел от времени. В предрассветных сумерках он зловеще смотрел на непрошенных гостей глазом одного горевшего окна.

Компания выбралась из машины и в полном составе отправилась по заросшей травой потрескавшейся бетонной дорожке вглубь участка. За время обследования поселка это был единственный домик с признаками жизни. Возможно, Олег, блуждая по окрестностям, заходил сюда и пытался найти подсказку по поводу своего местонахождения.

— Если бы улицы имели названия, давно бы сам пришел, — сокрушался Талгат.

— Ну да, тут ведь каждый день кто-то пропадает, — съехидничал Владимир.

— Еще и связи нет, — бурчал себе под нос Герман, пытавшийся поймать сигнал.

Постучали в дверь. Никто не открывал и не отзывался. Еще раз — эффект тот же. Тогда Герман решил постучать в окно, роняющее тень крестообразной рамы на траву. Внезапно крест исчез — в доме погасили свет. Постучав по дребезжащему стеклу, Герман попытался заглянуть внутрь, но там стало совершенно темно. В доме кто-то был, но не хотел открывать. Друзья долго еще стучали, громко объясняя цель своего визита. Хозяева оставались безучастны.

— Ладно, поехали, не будем же мы дверь ломать, — предложил Талгат, — если Олег заходил, наверняка сказали бы.

Троица побрела к машине. Когда выходили за ворота, снова загорелось окошко. Владимиру это показалось подозрительным, и он предложил:

— Вы отъедете, а я подкрадусь и посмотрю, кто это там нас боится.

Глава 4

«Кто так двери ставит, двоечники». Снова кошмар. Незаконное вторжение.

Кажется, появилась закономерность.

Если будешь все время молчать — могут

подумать, что ты умный

и перестанут с тобой дружить.

Владимир, словно диверсант, прокрался к светящемуся окну, слыша шум удаляющегося автомобиля. Прижавшись спиной к дому, выпрямил согнутые в коленях ноги и встал сбоку оконного проема. Потом повернулся лицом к стене, одним глазом глянул внутрь и почти мгновенно убрал голову. Картина, которую он увидел, сильно испугала его: прямо напротив окна, на столе, стоял гроб с покойником. Владимир успел заметить только, что это было тело седой старухи, одетой в белое. По обе стороны, в голове и в ногах покойной, стояли две мужские фигуры, держа в руках черные прямоугольные доски размером с книгу. Видимо, они что-то читали с этих странных носителей информации. Мгновенно охвативший Владимира ужас не дал разглядеть всех подробностей, и он, забыв про осторожность, бросился прочь.

— Там гроб на столе! Рожи такие! Два мужика!.. Бабку отпевают, кажется! — еще не оправившись от впечатления, невнятно объяснял Владимир.

— Ты что городишь? Какой гроб, какая бабка? — не понял Талгат.

— Камышовая, — припомнил Владимиру Герман его колкие шуточки в свой адрес.

— Давай назад, — скомандовал Талгат, взяв из багажника монтировку, — айда, разберемся, чего они прячутся!

Парни решительно, не скрывая намерения любой ценой попасть в дом, начали громко стучать в дверь и окно.

— А ну, открывай, а то дверь вышибу! — закричал осмелевший Владимир и с силой пнул в середину деревянного полотна. Дверь мгновенно отворилась внутрь, так что сам он оказался на четвереньках, по инерции двигаясь вперед.

— Кто так двери ставит, двоечники, — обиделся Владимир, поднимаясь и отряхивая ладонь о ладонь.

В доме было темно и пусто. Правда, напротив окна действительно стоял стол, но больше ничего, что подтверждало бы рассказ Владимира, не было. Приятели, щелкая зажигалками, принялись обследовать обе комнаты, на которые было поделено пространство. Разглядывая висящие на стенах постеры, Герман случайно обнаружил за открытой межкомнатной дверью выключатель и зажег свет. Подшучивая над Владимиром и не обнаружив ничего подозрительного, друзья решили покинуть дом. Талгат и Герман были уже на улице, когда услышали возглас задержавшегося внутри товарища:

— Ага! Думали, я с ума сошел?! А это что за фигня?! — Владимир выбежал на порог, держа в руках широкий обрезок доски черного цвета, на котором красовались искусно вырезанные знаки, по рассказам напоминавшие те, что приходилось видеть Олегу во время своего дальневосточного приключения. «Значит все, что привиделось в какие-то моменты каждому, каким-то образом связано между собой! Если существует доска с иероглифами, существуют и те, кто устраивает все эти „шутки“. Но что им надо от нас? Или от кого-то из нас?» — соображал Владимир, сосредоточившись настолько, что между бровями образовались две глубокие складки.

— Послушайте, господа любезные, по-моему, появилась закономерность! — воскликнул Талгат. Сначала мы видели старуху. Она просилась в попутчицы. Олег не видел ее, он не отрывал глаз от книги. Я помню точно.

— Почему не взяли ее?- спросил Герман.

— Второй раз она приснилась мне, когда я задремал под яблоней,- продолжал Талгат, не обращая внимания на вопрос.

— Я видел ее, когда шли с рыбалки, — вспомнил Герман, — и еще раз — на речке.

— Теперь ты, Вольдемар, имел удовольствие увидеть ее.

— Да еще в компании двух типов, — добавил Владимир.

— Кто остался? Олег. Она являлась каждому по одиночке. Я думаю, искала Олега, господа. Это его «подруга». Хочет застать одного. Интимная встреча, так сказать. Понимаете? Когда мы все вместе, она не может найти его. Правильней будет сказать «не могла». Я думаю, она нашла его. Он сейчас «в плену видений», и, по меньшей мере, ему тяжко, — закончил свою мысль Талгат.

— Что у нас с бензином, Козлевич? — обратился Талгат к Владимиру.

— Достаточное кол-во! Бензин наш, идеи ваши!- перефразировал тот название главы известной книги и уселся за руль…

Глава 5

Вспомним про Олега. Новый персонаж. «Вы здесь живете»?!

Самбо — самозащита без оружия.

Правда моральна, ложь аморальна. Если проще:

правда — добро, ложь — зло. Но ведь бывает,

что правда в тысячу раз злее лжи.

Олег изучал небо, задрав голову. «Заблудился, любезный?» — услышал он рядом незнакомый голос. Вопрос был произнесен с добродушной интонацией, однако от неожиданности и недавно перенесенных волнений Олег буквально подпрыгнул на месте и рванул было в сторону, но сразу остановился. Перед ним стоял пожилой мужчина ниже среднего роста. Сухой, крепкий. Загорелое лицо, в потемках казавшееся шоколадным, оттеняло ровные белые зубы. Маленький прямой нос, улыбающиеся глаза. Вся его внешность вызывала симпатию. Одет в камуфляжный комбинезон и короткие солдатские сапоги. За спиной — двустволка.

— Да у друга на даче отдыхаем. Пошел на рыбалку… — кое-как объяснил Олег, опуская главные подробности.

Оказалось, что незнакомец — сторож одного из участков дачного поселка. Когда Олег объяснил, как примерно они въезжали в поселок, «секьюрити» свистнул и сказал:

— Это километров пять! Как тебя занесло-то сюда?

«Конечно, как же, сейчас расскажу», — подумал Олег с сарказмом. Пожал плечами, а вслух сказал:

— Надеюсь, за вора меня не приняли?

— Не похож ты на вора. Я в людях разбираюсь, как-никак, степень по психологии. Еще одна, докторская, по истории. А сейчас отдыхаю, эпистолярным жанром балуюсь. Бывает, просят лекцию прочитать студентам, по старой памяти. Иногда соглашаюсь, опять же, не бесплатно.

— А как в сторожа попали?

— Нравится мне здесь. Тихо, спокойно. Пишется хорошо. Жена три года назад умерла, а у детей и внуков своя жизнь…

За разговорами Олег не заметил, как подошли к дому, где жил Сергей Тимофеевич — так звали нового знакомого.

Дом стоял в дальнем углу участка, в зарослях яблонь и груш. Начинало светать. Олег, глядя себе под ноги, молча шел рядом с разговорчивым стариком и слушал его рассказы. Тимофеич отворил калитку, пропуская гостя вперед. Тут только Олег понял, что он вернулся к дому, от которого совсем недавно бежал сломя голову! Он опешил, изумленный и перепуганный, посмотрел на старика так, будто в эту только секунду впервые увидел его, и спросил, с трудом выговаривая онемевшими губами слова:

— Вы здесь живете?

Холодный пот выступил у него на лбу. Профессор заметил состояние парня и сам довольно взволнованно ответил вопросом на вопрос:

— А что такое? Что с вами, молодой человек? — Потом огляделся по сторонам и тут только увидел возле ворот следы машины, хорошо заметные на мокрой грунтовой дороге. Было уже достаточно светло, чтобы не заметить также, что по грядкам кто-то прошелся, а кусты смородины выглядели так, будто через них пробирался медведь. Сторож сузил глаза, снял с плеча двустволку и под прицелом повел Олега к дому. Сопротивление было бесполезно — старик держался на без¬опасном расстоянии. Ничего не оставалось, кроме как выполнять требования конвоира и ждать удобного момента для освобождения из-под стражи.

— Значит, все-таки вор, — сокрушенно произнес сторож. — Да-а-а, старею, нельзя верить первому впечатлению.

— Тимофеич, не вор я, клянусь! — успокаивал Олег. — Я только хотел у вас на чердаке переночевать, а тут такое… Кстати, а вы когда последний раз в доме были?

— Вопросы здесь задаю я, — твердо произнес старик и на мгновение отвлекся, рассматривая следы, оставленные на грядке. Он присел на корточки, держа опущенное ружье в одной руке. Олег немедленно бросился на него, ухватив ружье сверху двумя руками. Грянул выстрел, за ним второй. Молодой человек крутанул двустволку, как пропеллер, вывернув старику кисть. Став обладателем тяжелого охотничьего ружья, Олег с угрозой в голосе предложил:

— Давай, рассказывай, чем это вы тут занимаетесь. Знаешь, что бывает за такие оккультные шутки?! Мое терпение лопнуло, колись или я тебе башку расколю!- он замахнулся двустволкой. — Ничего каламбур, а профессор?!

Старик присмирел, но выглядел больше удивленным, чем напуганным.

— Послушайте, молодой человек, во-первых, извольте обращаться ко мне на «вы», — спокойно ответил он. — А во-вторых, расскажи, что произошло, только честно, — уже совсем дружелюбно добавил старик, намеренно обращаясь на «ты», как будто разница в возрасте давала ему особые привилегии. Олег прислонил ружье к дереву, давая понять, что вовсе не собирается приводить угрозу в исполнение и, почувствовав, что старик снова верит ему, предложил:

— Давайте сначала проверим дом, а потом поговорим. Я так понимаю, спектакли здесь устраивают без вашего ведома.

В доме никого не оказалось, но весь пол был затоптан грязной обувью. По всему видно, что ночных посетителей было несколько.

— Давно собираюсь собаку завести. Теперь точно пора. Был хороший пес, злющий, зверюга, только меня и подпускал, да исчез куда-то. Утром встал — ошейник порванный валяется. Так и не пришел больше.

Старик поставил чайник на плиту, и они с Олегом принялись отмывать полы, испачканные грязью во время визита неизвестных гостей…

Глава 6

«Здравствуйте, девочки!» Грязевые ванны. Торжественное воссоединение.

Те же и Тимофеич.

Когда мы пройдем все ступени эволюции,

что тогда нам останется?

Придется вернуться к истокам?

Что это — замкнутый круг

или бесконечность пути?

Герман, Талгат и Владимир уже далеко отъехали от «нехорошего» участка, когда услышали один за другим два выстрела. Как им показалось, они донеслись именно оттуда, где находился загадочный, прячущийся в зарослях дом. Решили вернуться, оставить машину на другой улице, подкрасться к дому и разузнать, что там опять происходит. Наступал рассвет, начало нового дня, приближалась пора заканчивать отдых и вновь окунаться в проблемы и заботы городской жизни. Но сначала надо разыскать Олега. Друзьям казалось, что дом, в котором Владимир видел уже надоевшую всем старуху, имеет какое-то отношение к исчезновению товарища. Машина развернулась на перекрестке, передние колеса глубоко провалились в размякшую от дождя глинистую почву. Владимир ожидал, что это может произойти. Вслед за передними глубоко провалились и задние колеса, машина остановилась и забуксовала. Недалеко, под проросшим сквозь рейки забора кустом акации, сидел уже знакомый нам черный кот. Это был простой, нормальный кот, совсем не похожий на кота Бегемота, однако смотрел он на происходящее, как-то ехидно ухмыляясь.

— С каждым днем все радостнее жить, — сказал Владимир.

— Звездец, приехали, — согласился Герман.

— Здравствуйте, девочки!- воскликнул Талгат.

— Какие девочки? — удивился Владимир.

— Есть такой циничный анекдот. Слепой с безногим пошли к девчонкам. Слепой посадил безногого на плечи, и они отправились через лес, напрямую. Слепой нечаянно споткнулся, и они повалились на землю. Безногий, который и так видел только одним глазом, во время падения наткнулся как раз этим глазом на ветку. «П.…ц, пришли», — сказал безногий. «Здравствуйте, девочки!»- обрадовался слепой.

Слушатели лишь ухмыльнулись — было не до смеха.

Минут двадцать товарищи выталкивали машину. Время от времени они менялись ролями. Один садился за руль, а двое других упирались сзади, купаясь в брызгах грязи, летевших из-под колес. Те, кто оказывались в роли толкающих, все время кричали и давали советы тому, кто сидел за рулем. Так что эпитетов в свой адрес наслушался каждый, и, если верить всему сказанному, то все трое были законченные болваны и бестолочи. Слава триумфатора снова досталась Герману. Именно под его управлением машина выскочила на твердый участок дороги. Он так и остался за рулем, когда двое таких же грязных товарищей бессовестно уселись на заднем сиденье. Кот вышел на дорогу, остановился, посмотрел вслед уезжающей машине…

— Грязевые ванны, — сказал Талгат, часто и громко дыша.

— Одно радует — бесплатные, — поддержал товарища Владимир.

Машина въехала на соседнюю с нужной улицу. Все трое вылезли и стали перебежками подкрадываться к злополучному участку. Солнце вставало из-за горизонта, вместе с ним появлялась уверенность в том, что скоро все плохое должно закончиться. Приближаясь ближе и ближе к почерневшей от времени постройке, мужчины переглядывались и показывали друг другу различные жесты и знаки, подобно киношным индейцам. Пригодились уроки, полученные в далекие детские годы, когда игры в краснокожих и бледнолицых были удивительно популярны, а главным кумиром пацанов той эпохи был югославский актер Гойко Митич. Это был, пожалуй, первый проповедник культа тела, задолго до Арнольда Шварценеггера.

Подкравшись к окну, Герман осторожно, с нижнего угла, заглянул в комнату. Спиной к нему сидел широкоплечий мужчина с лохматой курчавой шевелюрой. Это был Олег! Напротив, лицом к окну, сидел симпатичный старик лет семидесяти и, улыбаясь, что-то говорил Олегу, разливая в это время чай по большим керамическим бокалам, украшенным яркими красными маками. Герман встал в полный рост и постучал по стеклу…

Встреча была столь же неожиданной, сколько и долгожданной. Друзья обнимались так крепко, будто не виделись много лет. Сергей Тимофеевич молча отхлебывал чай, с любопытством наблюдая сцену бурного приветствия.

— А теперь, молодые люди, — прервал он трогательную церемонию, — предлагаю выложить как на духу все, что произошло с вами. Пообщавшись с вашим приятелем, я понял, что он попал в какую-то скверную историю, но в какую именно, он почему-то упрямо скрывает. Смею сделать предположение, что история ваша столь странная, что не вяжется с вашим пониманием устройства мира. Я уже объяснял Олегу, что для профессора психологии не бывает ничего странного. Прошу всех к столу, — добавил хозяин дома, — правда, ничего крепче чая предложить не могу по причине отсутствия оного.

— Не извольте-с беспокоиться, — вспомнил Владимир услышанную от Олега фразу и выскочил на улицу. Через три минуты послышался звук мотора, и он вернулся, держа за горлышко две тяжелых литровых бутылки водки, будто собираясь броситься с ними на танк.

— Сергей Тимофеевич, дело в том, что наша история не совсем обычная, — обратился Олег к хозяину дома после того как выпили за знакомство.

— Я это понял. Даже предполагаю, что ваша история исключает вмешательство силовых структур, некомпетентных в вопросах подобного рода. Я угадал?

— А где гарантии, что вы, как психолог, не сдадите нас психиатрам?- спросил Олег на правах старого знакомого. — Я предлагаю «дашь на дашь».

— Я понял, вы хотите услышать от меня что-то равноценное, чтобы иметь, грубо говоря, компромат на случай, если я вздумаю обнародовать вашу исповедь. Это что-то вроде политики ядерного сдерживания, как у России с Америкой, — догадался раскрасневшийся «после первой» Сергей Тимофеевич.

— С вами легко разговаривать, — выдал комплимент Олег, взявший на себя роль дипломата.

Старик достал из малолитражного холодильника кусок холодной копченой корейки и, вынув из ящика кухонного стола блестящий охотничий нож, нарезал мясо большими плоскими дольками. Олег, изголодавшийся почти за сутки вынужденного поста, с удовольствием взял дольку потолще, уложил ее на прямоугольник серого хлеба, посыпал зеленым луком, петрушкой, полил майонезом и накрыл сверху другим куском хлеба.