Глава 14

Меч Мааздура пропитался кровью тысячи невинных, но на его закаленных красных доспехах не было ни единой царапины, хотя, будь доспехи из простого металла, они бы рассыпались, прогнулись от сотен ударов вражеской стали.

Войско демонов добивало последних дикарей, которые остались еще живы после стремительной атаки детей Хаоса. Вокруг пылали костры, горели палатки, шатры, повсюду валялись овечьи шкуры, которые использовали дикари в качестве верхней одежды, разбитые или сожженные щиты, различная утварь, горшки, топоры, сундуки. Царил полный разгром! Всюду лежали окровавленные или изувеченные тела — кочевников, лошадей, демонов, овец. Пятитысячное племя кочевников было уничтожено.

В течении нескольких суток беспрерывной атаки, демоны сполна пролили человеческой крови. Их орудия, когти, магия были беспощадны! Они не щадили никого, ни детей, ни стариков. Да, были потери и среди них. Варвары смогли уложить небольшое количество демонов, с трудом, больше за счет своего количества и напора. Дикари неслись на демонов со своими кривыми саблями и ятаганами, и как бешеный смерч, сметали первые ряды красноглазых.

Когда первая волна дикарей падала замертво от смертельных атак демонов, вторая волна уже неслась с еще большей яростью. Кочевников нечего было терять — это ведь была битва за их жизнь!

Ритикан был воодушевлен! Он чувствовал настоящий вкус битвы. Сопротивление, ярость, смерть, страх — эмоции, витавшие над полем битвы возбуждали его нутро и пробуждали всё самое демоническое, злое, кровавое, что было в нем. Он молниеносно отражал мечом атаки кривых ятаганов варваров, создавал искусные заклятия, вращая волшебный посох в другой руке, успевал давать команды демонам, подмечая слабые стороны противника и направляя армию туда. Из его посоха вылетали огненные шары, молнии, попадая точно в цель! Поджигая и убивая. Демон также не брезговал использовать более спокойную магию, защитную. Он создавал вокруг себя невидимые щиты, которые отражали летящие стрелы или не давали вражеской стали попасть в доспех.

Когда битва была закончена, демоны окружили маленький пяточек земли, внутри которого стоял Мааздур с Ритиканом, и кто-то из кочевников валялся в их ногах.

Кочевник был в козьей шкуре, мех которой покрылся бурыми и черными пятнами, от грязи и крови. Вся грудь его была унизана бусами из костей и разноцветных камешков. Длинноволосую патлатую голову венчала маска с рогами оленя. Это был шаман племени, он был жив, но лицо его было в кровоподтеках и ссадинах, на одной руке не хватало пальца, левая нога была с глубокой раной чуть выше колена. Он что-то невнятно бормотал, перебирая в руках порванные, то ли бусы, то ли четки.

— Молчать! — гаркнул на шамана Ритикан. Тот на секунду смолк, а затем плюнул на ноги демону.

— Маштрак не будет молчать! Маштрак не слушает грязного демона!

Демоны, что стояли вокруг, в возмущении зарычали.

— Твое племя уничтожено, ты сам сейчас умрешь, ничтожный варвар! — сказал Мааздур, — но твоя смерть может быть чуть менее болезненной, если ты ответишь на мои вопросы.

— Маштрак не будет говорить с мерзким ублюдком! — голова шамана заболталась, словно на пружине, он выглядел безумным.

Ритикан направил свой посох на варвара и произнес несколько слов. Из рубина вырвался ярко-красный луч и попал прямо на лоб варвара, оставшись там красной точкой. Тот замолк, замер и испуганно зыркнул на Ритикана.

— Красная точка делает больно! Убери! — скороговоркой пробормотал он, пытаясь рукой стереть точку, — Больно! Больно!

— Больно, говоришь? Я сниму заклятие, как только ты заговоришь! — злорадно усмехнулся Ритикан, не собираясь исполнить ничего из того, что он сказал шаману.

— Хорошо, хорошо! Маштрак скажет, скажет все, что желает красный демон! — уже чуть ли не плача, начал кричать шаман, мотая головой, и прикладываясь лбом об землю.

— Есть ли еще племена в этой степи? — спросил Мааздур.

— Нет! Маштрак скрывал всех-всех! К нам пришли с холодной стороны и с теплой! Мы все! Все!

— Ты знаешь местные города? Сильные ли укрепления? Есть ли среди них маги? Такие как ты?

— Маштрак не знает про магов и стены! Города крепкие, Маштрак боялся вести на них людей! УБЕРИ ТОЧКУ!!! — внезапно крикнул варвар, раздирая пальцами в кровь, место на лбу, где алела она. Видно было, что под точкой разъедало кожу, рана уже доходила до самой кости.

— Ты знаешь не достаточно много, чтобы я выполнил твою просьбу, — медленно произнес Мааздур и достал свой меч.

Шаман сперва обрадовался, что его быстро лишат жизни и он не будет мучиться, но Мааздур лишь с удивительной точностью сделал несколько разрезов на конечностях шамана, перерезав ему сухожилия. Шаман вскрикнул от боли, но пошевелиться он уже не мог. Он начал извиваться, как змея, из-за мучительной боли в голове, которую приносила красная точка — заклятие Ритикана. Демоны плотоядно улыбались и возбужденно кричали, наблюдая, как он страдает и кричит.

— Оставьте его, пусть умирает, — приказал Мааздур, понаблюдав за истязаниями шамана, — нам он не помог особо, но зато теперь мы отправляемся на города Лавирии!

Все закричали еще громче, вскидывая мечи, топоры, посохи.

— Сжигайте остатки их грязных жилищ и пируйте! Сейчас у нас пир! Свежее мясо!

Снова бешеный крик, стук металла об металл, скрежет когтей и зубов. Дети Хаоса воплощали все самое мерзкое и ужасное по своей природе, для них наслаждением была смерть живого существа, унижение, боль и страдание. Острые зубы впивались в плоть, когти раздирали мясо, раскидывали шкуры, в которые были завернуты уже мертвые варвары.

Если в какой-то миг казалось, что демоны схожи с людьми, по привычками, внешности и стремлениям, то сейчас сходство было полностью утрачено. Сейчас это были дикие звери, мерзкие чудовища, которые после безжалостной бойни, насыщались кровью и наслаждались жестокостью, издеваясь над уже мертвыми существами.

Уничтожив все, что можно было уничтожить, демоны покинули разрушенный лагерь варваров, и направились в путь. Шагая по каменистым тропам среди сухих растений, засохших кустарников пырея, можжевельника и пересекающих степь перекати-поле. Демоны не обращали внимание на окружающие виды и их не волновало палящее солнце. Они шли практически ровным строем, маршируя не в ногу, растаптывая любые признаки жизни, втаптывая полевые цветы в землю, давя мелких грызунов и ящериц.

Через несколько суток беспрерывной ходьбы, армия подошла к первому крупному городу. Точнее, Ритикан, сканируя своим посохом пространство, обнаружил огромное скопление жизненной энергии, окруженное крепкой, высокой, каменной стеной. Демоны остановились в двадцати милях от города, чтобы их не обнаружили раньше времени.

Город Тарнхолд. Защищенный, развитый, с богатой инфраструктурой, не такой большой, как столица Лавирии, но все равно внушительных размеров. В этом городе было несколько районов, в каждом районе заседал свой управитель. В районах было по 7-9 крупных улиц, не считая переулков и подворотен. Двухэтажные дома, брусчатка на самых центровых дорогах, рынок, площадь, собор, лавки торговцев и две кузницы. Хороший город, отличное убежище, среди бедной на растительность степи, для десяти тысяч человек.

— Вот, Ритикан, мы дошли до первого крупного города, — довольно произнес Мааздур, — что скажешь про их укрепления? Долго ли сопротивляться они будут?

— Мм… Мой лорд! Я чувствую небывалую силу за этими стенами, людей там больше, чем было кочевников, но магии в нем нет.

— Отлично! Значит, мы не будем бить в лоб, а ослабим их на расстоянии, а затем ринемся в бой!

— Вы уверены, что ваши солдаты захотят ждать, пока мы ослабим город магией? После битвы с дикарями, все жаждут крови! — выразил сомнение Ритикан, — как бы они не ринулись раньше времени...

— Пусть только посмеют ослушаться меня! Я веду их по воле Хаоса! Никакая жажда крови и убийства не должна затмить холодный разум стратега. Отдавай приказ! Пусть набираются сил и готовятся к битве. Мы испепелим это жалкое людское пристанище, сравняем его с землей и отведаем нежного человеческого мясца, ведь после этих жестких, диких варваров, хочется ощутить трепетание на своих когтях чего-то более мягкого и податливого… — в предвкушении облизнулся Мааздур.

Ритикан отдал приказ командирам отрядов, чтобы располагались на долгую стоянку. Демоны уже знали, что скоро предстоит битва, но они сдерживали свои порывы и не бросались, как дикие звери на кость, а спокойно ждали приказ и набирались сил.

До города было еще два дня пути, но Мааздур не спешил подходить слишком близко, нужно было сперва атаковать магией, а для этого такое расстояние было не помехой.

— Чем атаковать, мой лорд?

— Прояви фантазию, Ритикан! Не разочаровывай меня! У тебя в руках могущественный посох! Ты с его помощью, просто обязан снести этот город с лица земли!

— Разве это Ваша цель?

— Нет! Моей армии нужна кровь и убийства, так что поколдуй так, чтобы что-то осталось!

— Как прикажете! Я использую силу стихий, чтобы не вызвать подозрений у жителей.

— Мне все равно! Делай уж что-нибудь! Я устал ждать и устал от твоей болтовни! — рассердился Мааздур и спустился с пригорка, на котором они стояли с Ритиканом.

Ритикан остался один. Он выбрал эту точку не случайно. Отсюда был хороший вид на простирающуюся степь и вдалеке виднелся силуэт сооружений города — Тарнхолда. Также этот холм скрывал армию от подзорных труб стражников на стенах.

Демон вскинул посох и начал творить сложную структуру для заклятия. Он мысленно соединял одни чары с другими, словно сплетая кружево, каждый новый цвет — имеет свое свойство, каждый новый узор — сочетание и влияние одно на другое. Получалось такое волшебное полотно, невидимое постороннему глазу, но полностью видимое для самого Ритикана. Он вкладывал всю свою душу, если такова у него вообще имеется, в это сложное заклинание, вырисовывая посохом бесконечно сложные узоры и рисунки, которые сплетались и соединялись воедино, заряжаясь энергией камня, силой самого Ритикана, который вкладывал и свои ресурсы в чары. Наконец, хитросплетение было готово и демон выпустил это "полотно" на город. Оно медленно полетело, все еще незримое для посторонних, начиная расширятся, распутываться и ускоряться.

Ритикан следил, как его заклятие летит по небу и замирает над самим городом, развернувшись огромной невидимой паутиной, оплетая, засасывая облака в себе, удушая.

Эффект от заклятия был не быстрый. Сперва на город обрушилась испепеляющая жара, ослабляя его жителей, одновременно с этим, люди начали тонуть в апатии и безразличии к себе и окружающим. Люди перестали помогать друг другу, что привело к учащению несчастных случаев и гибели по неосторожности. Матери не замечали, когда их дети по глупости обжигались огнем или старики сослепу, спотыкались и падали в канавы и выгребные ямы. Не дожидаясь помощи, они умирали.

После этого, заклятие перешло на вторую стадию. Над городом сгустились чернейшие тучи, которые разразились проливным дождем, с сильнейшими порывами ветра, который срывал крыши, разносил мелкие предметы и мусор, а также мелкий скот, вроде свиней и коз. На людей в этот час напали жуткие хвори. Половина города начала загибаться от обычной простуды, другая половина — от туберкулеза и тифа.

Следующий этап заклятия принес безумие. Слабые духом люди, выпив совсем немного вина или пива, превращались в настоящих монстров. Они бросались на своих соседей, родных, жен, детей, родителей. Доходило до смертоубийства. Более сильные люди не было подвластны чарам, но таких было меньшинство.

Долгие две недели продолжалось действие заклятия, и когда оно утратило свою силу, люди были настолько истощены и ослаблены, что противостоять демонам у них не было сил… Тогда-то армия и напала на город.