Глава 2.

Через день к порогу ее дома прибыла карета Ларса ван дер Саарка. Ашара, несколько настороженная прибытием столь титулованного гостя, собралась наспех. Заставлять его ждать она не хотела. Это запросто может разрушить тот баланс, что между ними только начал устанавливаться. Не хватало еще своими долгими сборами вывести его из себя. Забравшись в салон, вестница устроилась на сиденье напротив аристократа.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Ашара со своим клиентом.

Эрнесса примостилась рядом с ней. За прошедшие два дня она стала совсем спокойной, воспоминания об эмоциях ушли. Она так и замерла в одном положении, собираясь провести в нем всю дорогу.

— Добрый, — небрежно ответил Ларс ван дер Саарк, в уголках его губ затаилась улыбка.

Спокойный, уверенный, от недовольства, что присутствовало в нем при первой встрече, не осталось и следа. Факт того, что он прибыл лично, не то чтобы потряс вестницу, но удивил изрядно. Аристократ не прислал слуг и не стал тратить время на переписку, соответствующую его статусу, где бы они договаривались о месте и часе встречи. Он еще должен был отвечать очень долго, потому что у аристократов мало свободного времени и много дел.

Ашара порадовалась, что третья сторона все больше походит на обычного смертного, а не на небожителя. Применимо это было к его характеру и поведению, но никак не к внешности. В тот раз она застала его в неурочный час, когда он не был собран, так как не ждал гостей. Уже тогда он показался ей красивым, а сейчас — свежий, бодрый, в безупречном костюме-тройке — он заставлял дыхание немного сбивать свой ритм.

Вестница повторила про себя, что ей за свою жизнь приходилось встречать самых разных мужчин, красивые и богатые были в их числе. Поэтому незачем так волноваться, и старательно отводить глаза тоже не стоит, иначе это выдаст ее с головой.

Ашара все же отметила некоторую необычность ситуации. Ведь аристократ говорил, что не знаком с Эрнессой, но демонстрируемое поведение вестница расценила как крайнюю заинтересованность. Или у него много свободного времени? Аристократ нашел для себя развлечение? Это разбавляет его спокойную, мирную и сытую жизнь? Что же такого может предложить ему призрак, имевший в своем имени приставку «мир», обозначавшую самое простое сословие в обществе? Классовая разница в их королевстве до сих пор играла существенную роль, претерпев лишь небольшие изменения согласно новым веяниям. В нынешнем веке права и даже возможности стали равными почти для всех, но уровни оставались закрытыми. Нетитулованные вращались в своем кругу, а аристократия жила отдельно по себе, на недосягаемой высоте. В этом и была разница миров Эрнессы и Ларса ван дер Саарка. По всем правилам, у простолюдинки не может иметься ничего такого, что способно заинтересовать аристократа.

Ларс приказал вознице двигаться. Карета плавно покатилась по улице. Надо отдать должное, аристократ не выбрал для сегодняшней поездки вычурный выезд. Внимания к себе они не привлекут.

— Почему мы направляемся именно в ее дом, она рассказала вам? — заговорил Ларс, решив не проводить время в молчании.

— Нет, — охотно отозвалась вестница. — Она говорит, что цель нашей поездки для меня будет неясна, а вам нужно все увидеть собственными глазами. И я хотела поблагодарить вас за ваше согласие. Вы довольно быстро приняли решение.

Улыбка на губах аристократа обозначилась ярче, в серо-зеленых глазах промелькнули смешинки. Хорош, черт возьми. И знает ведь, что хорош.

Надо быть осторожнее, подумала вестница. Ничего лишнего в отношении клиентов Ашара никогда себе не позволяла. Поэтому казалось странным, что куда-то делось присущее ей хладнокровие. Она взрослая здравомыслящая женщина, она в состоянии объяснить себе, что внешность это последнее, на что стоит обращать внимание.

Хорошо бы быстрее исполнить просьбу Эрнессы и разойтись с аристократом по сторонам.

— Долгие размышления — обман сознания, — тем временем рассуждал Ларс. — На самом деле человек принимает решение в течение нескольких секунд.

— Но на приезд сюда понадобилось два дня, — Ашара позволила себе колкость.

— Я не хотел раздражать ваш слух.

Вестница благодарно склонила голову, принимая такую заботу.

— Надеюсь, трезвость ваших рассуждений никуда не денется, если Эрнесса поставит перед вами сложную задачу.

— В моей жизни еще не было ситуаций, с которыми бы я не справился.

В беседе с любым другим человеком Ашара бы скептически отнеслась к столь ярко выраженной самоуверенности, но Ларсу ван дер Саарк вестница сразу же поверила.

— Главное, прикройте меня, если она вдруг имеет дурные намерения, — сказал он в шутку.

— Смотря какие отношения вас связывали.

Ашара посмотрела на Эрнессу, но та сохраняла безразличие ко всему и смотрела пустым взглядом в окно кареты.

— У нас не было никаких отношений. Нас не связывают ни обещания, ни клятвы. Мы не виделись больше десяти лет. Не думаю, что все это время она была в меня тайно влюблена или вынашивала на мой счет какие-то планы.

Вестница не находила причин не верить аристократу. А развивать опасную тему поостереглась. В конце концов, ее работа заключалась и в том, чтобы призраки не причиняли вред живым. Смертельной угрозы они не несут, в их распоряжении нет таких сил, а вот незначительную месть осуществить могут. С человеком после смерти иногда остается много боли. Не физической, не эмоциональной, а той, что в воспоминаниях. Осознавая свою новую форму существования, они порой решались на поступки, на которые при жизни не могли.

Вестник не всегда мог понять и разгадать намерения призрака. Только душа решала, насколько откровенной ей быть. Те, что были честны в своей ярости и сразу же объявляли о намерении убить давнего врага, не доставляли проблем. Потому что вестники не брали их под опеку. Но иногда обида и злость у призрака были потаенными, настоящие намерения души обнаруживались позже.

Ашара покосилась на Эрнессу. Выработанная за годы практики интуиция молчала в отношении этой души. Хорошо бы все прошло гладко.

— Какая способность у вас проявляется? — вестница решила вернуться к упомянутой причине, из-за которой аристократ пришел только сегодня.

— Телепатия, — спокойно ответил Ларс.

— Почему вы сразу не сказали? — подскочила вестница на своем месте. Вид она приобрела крайне возмущенный, а еще немного испуганный.

Ларс опешил от ее обвинительного тона.

— Потому что я не обязан перед вами отчитываться? — ему казалось полной нелепостью объяснять столь очевидные вещи какой-то малознакомой девице.

— Не надо отчитываться, можно было просто предупредить, — взволнованно заерзала Ашара на месте. — Это ведь совсем не сложно.

— Да почему я должен…

— Не должны, но могли бы, — припечатала девушка. — Ради нашего сотрудничества.

— Я надеюсь, оно будет недолгим, — скрипнул зубами аристократ. Выразительные черты лица заострились, придав ему сходство с хищным зверем.

Ашара тут же укорила себя за несдержанность, она не должна позволять себе лишние эмоции. Она всего лишь связующее звено, переговорщик между двумя мирами. Ей стоит сохранять хладнокровие, как она это делала всегда. Незачем пускаться в размышления, чем грозит ей способность этого человека. Чтение мыслей это не менталистика. Он если и узнает, то только о том, чем заполонено ее сознание в данную секунду. А думает она во время работы только о работе.

Почти всегда.

Если аристократу станет известно обо всех комплиментах, которыми она в собственных мыслях его одарила, то будет очень неловко — придется краснеть до самого конца исполнения контракта.

— Что, уже читаете мои мысли? — спросила вестница, смущенная прищуром серо-зеленых глаз.

— Вы узнаете об этом, — протянул Ларс медленно, отводя от собеседницы тяжелый взгляд. Он увидел, как она облегченно вздохнула. — Услышите.

Ах да. Его голос. Ашара об этом не подумала. Что ж, даже хорошо, значит сейчас ее мысли точно в безопасности, но нужно подумать, как себя защитить на будущее. Быть столь… обнаженной перед незнакомцем не хотелось.

— А что случилось с Эрнессой, она вам рассказывала? — после некоторого молчания спросил Ларс.

— Ее убили, — бросила Ашара таким тоном, будто сообщила, что сегодня будет дождь, случавшийся в их городе регулярно даже в самые жаркие сезоны.

— И вы так спокойно об этом говорите?! — лицо аристократа вытянулось от ошеломления. Это стоило того, чтобы запечатлеть. Жаль, нельзя по щелчку пальцев вызвать фотографа.

— Это же ее убили, а не меня, — вестница демонстрировала железную выдержку. — Почему я должна нервничать?

Ларс даже не сразу поверил услышанному. Эта девица с фиолетовыми глазами говорила о факте, имевшем самое большое значение в жизни как минимум одного человека, скучающим тоном. Все вестники такие?

— Вы хоть бы попытались сделать вид, что это важно, — укорил свою новую знакомую Ларс, подумав, что как-то легко они вывели друг друга на яркие эмоции.

— Она ведь не просит меня расследовать ее убийство, — повела плечами Ашара, — она попросила меня прийти к вам.

— В том-то и дело. Почему ко мне?

— Это меня тоже не интересует. Я даже не знаю, кто вы такой.

— Вот именно. И Эрнесса не знает. Не могла знать.

Ашара прямо посмотрела на призрака. Женщина была по-прежнему равнодушна, но ее замерший на Ларсе взгляд был странным. Что же скрывает эта душа? Эрнесса наверняка имела семью, а если и не семью, то близких. Но она не пошла ни к кому из них, она даже не вспоминала о них. Все ее мысли были направлены на аристократа. Какой след он оставил в ее судьбе, что она более ни о ком не думает?

— Не думайте задавать вопросы, я не отвечу, — предупредил Ларс вестницу, без всякой магии прочитав вопросы, замелькавшие в ее взгляде.

— Я не любопытна, — фыркнула его собеседница, словно оскорбившись.

— Все женщины любопытны, — заявил аристократ категорично.

— Не все. Эрнессе вот, например, без разницы, кто ее убил.

— Вам тоже. Но это говорит не в вашу пользу.

— Как угодно. Пусть интерес проявляет следственный отдел, — заявила Ашара холодно. — Они должны разобраться, кто ее толкнул под копыта коней мимо проезжающей повозки.

— Вы, вестники, очень странные, — подвел итог аристократ.

— Вполне возможно.

На том их разговор завершился. Оставшуюся часть дороги они проделали в молчании. Впрочем, Ларс был уверен, что призрак принялся о чем-то нашептывать вестнице. Она прислушивалась к нему, порой кивала, но вслух не произнесла ни слова.

Карета остановилась напротив дома Эрнессы. Обычный квартал, не самый бедный и захолустный, но хвастаться таким жилищем не получится. Удивительно, что на узенькой серенькой улочке обнаружились частные дома. Маленькие, скромные, в один-два этажа. С потемневшими фасадами и плохо вычищенными от скошенной травы газонами. На тротуарах встречался мусор, в котором копались голуби. На них со стороны с ленивой надменностью поглядывал бездомный кот. Животное при появлении людей поспешило куда-то спрятаться.

Эрнесса выскочила из кареты первой. Очертания ее образа расплывались, призрак проявлял волнение. При встрече с родным домом проснулось много воспоминаний. За те четыре дня, пока она бродила неприкаянной, так и не нашла в себе сил прийти сюда. Зная, что не способна ни к чему прикоснуться, она испытывала лишь тоску и чувствовала себя никчемной.

Сейчас душа нетерпеливо помахала рукой своим спутникам, показывая, что следует идти быстрее. Она подошла к дому и прошла внутрь сквозь его стены. Ашара надавила за ручку входной двери, та оказалась не заперта. Стоило перейти порог, как со всех сторон вестницу и ее спутника сдавила теснота. Узкий коридор был совсем небольшим, в нем еле хватало места для крохотного диванчика, гардеробной вешалки и небольшого шкафа, куда можно спрятать верхнюю одежду. Он выводил сразу в гостиную, совмещенную со столовой и кухней. Комната оказалась проходной, из нее вели две двери. Одна была приоткрыта и выставляла на обозрение другую комнатку, которую в равной степени можно было считать и спальней, и библиотекой, вторая дверь была заперта.

Именно она и распахнулась, из сокрытого за ней сумрачного нутра выскользнула взволнованная женщина. Увидев незнакомых людей, она испугано всхлипнула и отшатнулась назад, прижимая к груди полные руки.

— Кто вы? — спросила она дрогнувшим голосом. Невыразительные глаза метались от молодой женщины к мужчине и обратно.

— Мы здесь с разрешения хозяйки дома, — Ашара показала монету, появившуюся в ее ладони, стоило лишь подумать о ней. Этот предмет всегда исключал большую часть вопросов.

Вот и сейчас обитательница дома вытаращилась на указанный предмет и на пару секунд замерла на своем месте. Вестница заставила монету исчезнуть и женщина словно бы очнулась. Она расстроенно покачала головой.

— Значит, Эрнесса не обрела покой. Оно и неудивительно.

— Почему? — спросил Ларс. Как следует осмотревшись по сторонам, он все еще не мог найти причин для своего появления здесь.

Женщина посмотрела на него с осторожностью. Она не могла определиться, как лучше себя вести при аристократе. Таких гостей этот скромный дом встречал впервые. Оставалось довериться Эрнессе, она бы никогда не привела сюда врага.

— У нее здесь неоконченное дело, — довольно прозрачно ответила женщина.

Вестница посмотрела на призрака. Эрнесса жестом указала на ту самую дверь.

— Как вас зовут? — спросила Ашара у женщины.

— Ирма.

— Проводите нас в комнату.

— Эрнесса хочет этого? — она не спешила выражать доверие неожиданным гостям дома.

— Да.

Женщина продолжала колебаться.

— Мы все равно пройдем, — заявила вестница твердо.

Эрнесса, не утерпев, уже скользнула сквозь стены и скрылась в таинственной комнате.

— Хорошо, — Ирма посторонилась и распахнула перед гостями дверь.

Стоило переступить порог комнаты, как в нос ударил резкий, ни с чем не сравнимый запах лекарств. При первом же беглом взгляде здесь все напоминало палату. Неестественная чистота, малое количество вещей, шкаф со стеклянной дверцей в одном из углов, где на полках стояли разномастные баночки с растворами. Тут же стояла старая капельница. Почти идеальный порядок, которого в обычной комнате не встретишь. У противоположной от входа стены на кровати неподвижно лежал человек. Он спал так крепко, что никакой шум не мог его потревожить. Должно быть, снотворное.

Эрнесса стояла рядом, низко склонившись к юноше, с тревогой рассматривая исхудавшие черты. Забывшись, она потянула к мальчику руки, но не смогла его коснуться. Все что ей оставалось — с надеждой смотреть на вестницу и аристократа, которых она привела сюда.

— Кто это? — спросил Ларс. — Сын?

Обстановка его не радовала. По дороге сюда он был полон уверенности, что стоит ему только прибыть на место, куда так настойчиво звала его Эрнесса, как все ее замыслы станут для него очевидными. Тогда вся его уверенность в том, что он способен справиться с абсолютно любой ситуацией, будет выглядеть не пустой бравадой, а истинным положением вещей.

Но вопросов стало только больше.

— Пациент, — передала вестница слова Эрнессы. — Она хочет, чтобы вы осмотрели его.

Ларс признался, что не смог бы догадаться о такой просьбе заранее. Хотелось бы взглянуть на Эрнессу и прожечь ее взглядом, чтобы не думала за нос водить. До этой самой секунды ничего дурного он о ней не думал, но теперь появление призрака в его жизни не походило на развлечение, а стало раздражать. Может, ему достался безумный призрак? Могут ли призраки сходить с ума? Ему ничего об этом было неизвестно, а спросить у вестницы заранее он не догадался.

Ларс с плохо скрываемым недовольством посмотрел на юношу, как на виновника всех бед. Ему могло еще и восемнадцати не исполниться. Бледный, осунувшийся, измотанный болезнью и, скорее всего, голодом. Поверх тонкого одеяла, обрамлявшего его силуэт, лежали руки. Кожа да кости.

Он был совершенно незнаком Ларсу.

— Она говорит, что он тебе подходит, — снова передала слова вестница.

— В каком смысле? — запнулся Ларс.

— Не знаю, — отозвалась она равнодушно, став той версией себя, которой было безразлично происходящее вокруг. — Как пациент? Ты врач?

— Нет, я не врач, — процедил аристократ сквозь зубы.

Вся эта ситуация была какой-то глупостью. Фарсом. Почему Эрнессе не рассказать обо всем прямо, почему нужно через вестницу передавать свои загадки?

Ирма, застывшая в дверях спальни, поглядывала на гостей с волнением. Эрнессе она доверяла, так как знала, что та ни за что не причинит вред мальчику. Но способ его спасения она выбрала странный. Появление аристократа настораживало. А его испортившееся настроение, которое было видно невооруженным глазом, заставляло нервничать не на шутку. Он все что угодно может сделать, если посчитает себя оскорбленным или просто обиженным. Тогда никто не защитит ни этот дом, ни несчастного мальчишку, за которым Ирма приглядывала.

— Она настаивает, — произнесла вестница. Ей единственной не было дела до происходящего. За годы своей жизни она видела и не такое. Вариативность событий, к которым приводило появление призраков, была столь разнообразна, что ее трудно было удивить.

— Оставьте нас, — бросил Ларс, не глядя на Ирму. Он посчитал ее косвенным участником событий, а, значит, незачем ей становиться свидетелем дальнейшего разговора.

Ирма беспрекословно послушалась и покинула спальню бесшумно, плотно прикрыв за собою дверь. Ларс на всякий случай набросил изолирующий магический полог на комнату, чтобы подслушать их было нельзя.

— Я знаю, что ты была врачом. Но у тебя имеется секрет, да, Эрнесса? — заговорил он с призраком напрямую.

В конце концов, она его слышит. Односторонняя связь не совсем удобна, но обращаться через вестницу глупо.

Ашара, приняв условия такого разговора, взглянула на призрака.

— Он прав, — подтвердил тот.

— Значит, вы понимаете, что от вас требуется? — обратилась вестница к мужчине.

— Нет, я не занимаюсь подобными вещами, — отрезал Ларс.

Того времени, что они пробыли в комнате, скудных сведений о прошлом Эрнессы, что сохранились в его памяти, и мальчишки, чей сон был вызван лекарствами, хватило для выводов. Ларс разобрался с тем, чем занималась его давняя знакомая. Оставалось неясным, почему она стремится втянуть его в эти дела.

— Какими именно? — спросила вестница от своего лица.

— Незаконным лечением.

Ашара перевела взгляд на призрака и посмотрела на Эрнессу с новой стороны.

Под незаконным лечением всегда подразумевались бездомные, оставшиеся ни с чем, беженцы, проникнувшие на территорию страны, преступники, которым удавалось скрываться от закона. Не имеющие средств, дома, сил, ничего, что дано всем верноподданным королевства, они не могли обратиться за помощью. Потому что их могут посадить в тюрьму или вернуть на родину, а для некоторых это равносильно смерти. Но когда боль пересиливала страх, они ползли в подпольные больницы. Некоторые из таких мест создавались с благими намерениями, и там помогали тем, кто оказался в сложных условиях. Но с еще большим успехом на подобных территориях процветал черный рынок по продаже органов. Никого не волновал неопрятный вид бездомного, если у того обнаруживалось здоровое сердце. А пропажу такого человека никто никогда не заметит.

— Но почему мальчик здесь, а не в больнице? — спросила Ашара у призрака.

Даже если ее подопечная имела отношение к незаконной деятельности, это не объясняло того, как «работа» оказалась у нее дома.

Эрнесса молчала. Она напряженно застыла на одном месте. Даже ее взгляд был устремлен в пустоту.

— Он чем-то дорог вам? — настаивала вестница.

Просто кивок.

— Не хочет говорить? — догадался Ларс.

— Нет, не хочет, — вздохнула Ашара.

Стоило признаться в том, что Эрнесса была неразговорчивым призраком. Большинство отличалось как раз противоположной чертой. Прикованные к материальному миру, они могли обсуждать волнующее их дело часами. Эта же душа продолжала все хранить в себе.

— Что ж, по сути это не имеет значения, — вынес вердикт Ларс. — Ее пациенту нужен постоянный уход, а присматривать за ним больше некому. Если дело в этом… я оплачу достойный присмотр.

С его средствами он обеспечит несчастного всем, в чем тот нуждается. Это должно немного скрасить его существование.

— Она хочет, чтобы вы его осмотрели, — передала слова призрака Ашара.

Ларс вздохнул и устало потер шею. За несколько минут забавное приключение перестало быть таковым и изрядно его утомило.

Что Эрнесса себе выдумала? Чего хочет добиться? Она настойчива в одном, в единственном, что не дает ей покинуть мир живых. Она не послала за лекарем, не стала обращаться к коллегам, которые должны были быть. Она попросила вестницу прийти к нему в дом. Но что Ларс может для него сделать? С лекарским делом он никак не связан, его деятельность совершенно иная.

Ашара выжидающе на него смотрела. Этот взгляд, который не прерывался ни на секунду, сверлил в нем дыру. Эрнесса, невидимая для аристократа, замерла рядом с вестницей, напряженная, вытянутая в струну. Если бы не серость, присущая внешности всех призраков, на ее щеках сейчас бы горел лихорадочный румянец.

— Хорошо, — Ларс оправдался тем, что не был готов отступать на половине пути. Даже если душа ошиблась с выбором, он принял на себя обязательства по контракту.

Он может его расторгнуть. Призрак непременно рассердится, а из-за этих эмоций вестнице достанется несколько неприятных мгновений. И он сам потеряет изрядное количество сил, истощение загонит его в постель на пару-тройку дней. Последствия, которые можно пережить, но лучше избежать.

Пациент Эрнессы под воздействием лекарств продолжал спать и не знал, что происходит вокруг него.

Ашара следила за действиями аристократа. Он медленно провел раскрытой ладонью над телом мальчика, между пальцев мелькали искры. Ларс бесцеремонно сбросил тонкое одеяло с бессознательного парня и стал ощупывать его ноги, на вид слишком худые. В них совсем не было сил. Выверенные профессиональные движения длинных пальцев от бедер до самой ступни. Вестнице стало понятно, отчего аристократ хмурится все больше.

— Инвалид, — вынес вердикт Ларс, отстраняясь от пациента, — ходить больше не сможет. Никакая медицина его на ноги не поставит.

— Он родился таким? — этот вопрос Ашара задала обоим своим спутникам.

— Нет, его искалечили, — ответил аристократ.

Эрнесса подтверждала его слова.

— Она говорит, что вы можете сотворить чудо для этого мальчика, — произнесла вестница. — И провести… эксперимент? Это правильное слово?

Ашаре оно казалось неуместным, но Эрнесса выражала свои мысли уверенно.

Ларс странно усмехнулся. Слово было правильное. Вот только почему человек, не имевший к нему никакого отношения, называет именно его? Это почти заставило его рассердиться. Он привык, что вся его жизнь контролируется им самим. Но выходит, что кого-то из поля своего зрения он упустил. Интересный расклад.

Ларс изменил зрение на магическое. Глаза налились ярко-синим цветом, и он снова посмотрел на пациента. Картина, развернувшаяся перед взглядом, заслонила все мысли. Вопросы перестали иметь значение. Он впился глазами в разорванную в щепки ауру.

Он получил ответ. Он знал, почему призрак привел его сюда.

Этот мальчик действительно подходит. И эксперимент можно провести. Давняя идея, найдя для себя способ воплощения, застила разум. Ларсу пришлось насилу одернуть себя, чтобы не поддаться безумному азарту. Таковой захлестывал его всякий раз, когда он находил ту самую, единственную, ровную дорогу для осуществления замысла, вынашиваемого долгое время.

— Эрнесса, откуда ты?.. — пробормотал он, зная, что она не ответит.

Ларс медленно выдохнул.

Призрак, ждавший этого ключевого момента, помнил о том, что должен волноваться. Душе казалось, что она волнуется по-настоящему. Ей даже хотелось, чтобы Ларс ее увидел. Она смогла бы выразить, как сильно надеется на него и как важно то, что он позволил случиться этой встрече.

— Что дальше? — спросила у Эрнессы вестница, прерывая ее метания, которые начались, стоило аристократу обо всем догадаться.

Душа опомнилась и резко успокоилась. Села на кровать мальчика и указала на Ларса.

— Да, я знаю, чего она хочет, — ответил Ларс на выразительный взгляд вестницы.

— Хорошо, — медленно кивнула она. — Вы сможете это выполнить?

Он покосился на парня. Сон его не был безмятежным. На лбу прорезались морщины, что-то тревожило его. Боль? Отчаяние? Ларс поверхностно считал его чувства, они были неразборчивы из-за действия медицинских препаратов. Но магия здесь была не так уж и нужна. Человека, который лишился способности ходить, не посещает радость.

— Как его зовут?

— Бертен, — передала ответ Эрнессы вестница.

— Я смогу ему помочь, если ее подопечный согласится.

Ашаре опять показалось, что аристократ безошибочно определил то место, на котором находилась Эрнесса. Да и призрак почувствовал на себе пристальный взгляд глаз, из которых уже успела исчезнуть завораживающая синева.

— Она говорит, что попробует повлиять, если он откажется, — произнесла Ашара.

— Будет обидно. Никого более подходящего я не встречал, — в голосе Ларса звучала какофония чувств. А взгляд то и дело возвращался к несчастному, судьбу которого решали без него.

— Значит, вы действительно проведете… эксперимент? — осторожно спросила вестница.

— Да, на практике я еще не имел возможности подтвердить его.

Аристократ говорил, как говорят ученые, стоящие на пороге важного открытия. Бертен представлялся ему неким предметом, с помощью которого он воплотит свою идею в жизнь. Почему-то Эрнесса, явно питавшая теплые чувства к мальчику, никак этому не препятствовала и даже всеми силами поощряла.

Ашара поджала губы.

— Вы чем-то недовольны? — усмехнулся ее клиент. Способность к эмпатии не позволяла ему пропустить такие яркие чувства.

— Такое ощущение, будто я должна обратиться к правоохранителям, причем по поводу вас обоих, — произнесла Ашара. Она инстинктивно их осуждала. Потому что не считала приемлемым так легко решать участь человека, который пока даже ничего не знал. И уж тем более ставить на нем «эксперименты». Это слово было слишком бессердечным.

Ларс ван дер Саарк пожал плечами, не поведшись ни на малозначимую угрозу, ни на эмоции вестницы, а Эрнесса и вовсе не помнила о том, что должна была смутиться в такой момент.

— Мне нужно время, чтобы все подготовить, — заявил аристократ решительно. Весь его энтузиазм не вмещался в маленькую комнату. Наверное, если бы мог, то провел бы этот свой непонятный эксперимент прямо сейчас — столько азарта пылало в глазах.

Ашара увидела, как лицо Эрнессы преобразилось, она с благодарностью смотрела на давнего знакомого. Все, что могла вестница, — это доверять призраку. Вряд ли душа позволит случиться плохому. Она всеми силами желала Бертену добра, раз даже после смерти не смогла его покинуть, зная, как он нуждается в помощи.

— Если у него повреждение из-за магии, подобное невозможно исправить, — проговорила вестница с тревожащим ее сомнением. — А вы вот так легко за это беретесь?

— Говорили, что нелюбопытны, но задаете много вопросов, — Ларс вернул ей колкость.

Его спутница мгновенно замолчала. Он даже немного осудил себя за резкость. Девушка была не виновата в том, что стала свидетельницей странного договора между душой и человеком, у каждого из которых были такие тайны, что без подсказок не разобраться.

Ларс укрыл Бертена одеялом и решительно покинул комнату. Эрнесса следовала за ним по пятам. Ашара медленно вышла вслед за ними, сверля обоим спины взглядом, полным тревоги. Какое странное дело. Терять спокойствие вестницу заставлял тот факт, что действий обоих своих спутников она предсказать не может. Если их намерения приведут к наихудшему исходу, она будет чувствовать свою сопричастность. Кем бы ни был этот мальчик, ему досталось, справедливо или нет, не имеет значения, с последствиями ему жить всю оставшуюся жизнь.

А они собираются проводить какие-то эксперименты? Да кто он такой, этот аристократ?

Ирма, застывшая в тревожном ожидании, тут же вскочила из-за стола, стоило двери только открыться. Просидев за ним все это время, она неустанно думала о необычных гостях.

— Вы его сиделка? — тон Ларса стал деловым, а вид соответствующим тону.

— Да, — произнесла женщина осторожно, не зная, какие будут последствия у ее ответа, — когда Эрнессы не было дома, я ухаживала за мальчиком.

— Хорошо, вы сможете справляться с этой работой еще какое-то время?

Ирма беспокойно посмотрела на дверь спальни. В ее глазах промелькнуло тяжелое чувство.

— Понимаете, уход за ним не такой уж сложный и навыки у меня имеются, вот только… мне не на что его содержать.

Ей было стыдно и неловко в этом признаваться, но она не могла пойти на подобные жертвы. Эрнесса платила ей хорошо за трудную работу. Но теперь выплаты делать некому, и, значит, заработка на собственную жизнь она лишилась, Бертена оставить ей не позволяла совесть. Бросить столь беспомощное существо было бы совсем бесчеловечно.

— Я заплачу, — Ларс достал чековую книжку, вынул из нее тонкий лист прямоугольной формы и красивым размашистым почерком заполнил пару строк. — Это ваша компенсация за прошедшую неделю.

Ирма с осторожностью приняла от него чек. Указанная там сумма заставила ее пошатнуться. Аристократ не обратил внимания на бледность женщины.

— Это слишком…

— Побудьте с ним еще немного, — Ларс ее перебил. — Раз он вас хорошо знает, я не вижу смысла искать кого-то другого.

Ирма ошарашенно кивнула. А Эрнесса явно одобрительно отнеслась к решению своего знакомого.

— Мы вернемся через день… Нет, через два, — обозначил Ларс свои планы.

— Что мне сказать ему? — пролепетала женщина.

— Ничего. Вы не сможете его подготовить. Передайте, что наша встреча с ним это воля Эрнессы. Постарайтесь убедить его не волноваться. Никаких успокоительных и снотворных ему не давать, даже если его будут мучить боли. Когда мы придем, он должен быть в полном сознании.

— Как скажете, господин, — коротко поклонилась Ирма.

Вестница и аристократ покинули маленький дом. Эрнесса оглянулась пару раз назад, помня о том, что это место было для нее очень важно. Сейчас уходила она отсюда спокойно. Даже то, что следующий ее визит будет, скорее всего, последним, никак не отражалось в ней.

Ларс на какое-то время позабыл о своих спутницах. Мысленно он уже перенесся в свою лабораторию. Эфир, который он так и не смог применить по назначению, был задвинут на дальние полки. Сейчас же ладони чесались от желания немедленно извлечь его. Прежде чем применить его, следует все перепроверить. Попытка у него будет только одна.

Странный подарок преподнесла ему судьба. Ценой жизни Эрнессы, которая вряд ли заслужила подобную участь. Трудно подозревать в дурных намерениях человека, который с таким отчаянием спасает чью-то жизнь.

Незаконная медицина — опасное дело. Хотя бы потому, что другая сторона в таких предприятиях использует весьма радикальные методы. Это и убило Эрнессу? У следователей полно работы, среди которой ряд таких вот смертей вызывает лишь тяжелые вздохи. Виновных не найти. Не поэтому ли, Эрнесса не просила найти и наказать своих убийц? Ожидала подобной участи?

Мальчика забрала к себе, чтобы его не постигло худшее. Оставшись без присмотра, он, скорее всего, недолго бы прожил. И вовсе не из-за своего недуга, а потому что такие, как он, — всего лишь материал. Пока он дышит, то стоит намного дешевле, нежели когда его сердце остановится. Потому что все его нутро, если оно здорово, уйдет в чьи-нибудь руки по баснословной цене.

У Ларса промелькнула шальная мысль. Заняться самому? Выяснить, раскопать, разворошить этот улей? Заставить тень города зашевелиться и забеспокоиться? У него хватит сил. Ларс отдавал себе отчет в том, что если его что-то и подтолкнет к подобным действиям, то вовсе не благородный порыв. Разве что он решит помериться силами с неизвестными. Но прямо сейчас охотиться он не желал, вся охота осталась в прошлом. В прошлом, где было много тишины и много крика, где была кровь и боль, где жизнь и смерть разделяли мгновения. Он охотился там, на тех землях, на чужих территориях, и он был главным. Он был альфой и омегой. С него хватило. Он не устал, просто все это было… не его. Он был успешен в этом деле, но совершенно не тяготел к нему.

Те немногие, кто знал Ларса с давних пор, кто видел обе его ипостаси, удивлялись, как зверь может желать созидать, а не разрушать.

Задумавшись, он немного ушел вперед. Заметив, что его спутница отсутствует рядом, остановился и обернулся.

Ашара стояла на одном месте, недалеко от крыльца дома Эрнессы. Ее глаза были закрыты.

— Что вы делаете? — поинтересовался Ларс, возвращаясь к ней.

— Прячусь от призраков, — произнесла вестница с присущим ей спокойствием именно в тех ситуациях, которые для других людей не казались нормальными.

— А они… вам угрожают? — аристократ даже на всякий случай осмотрелся.

— Нет-нет, но там, в отдалении, их довольно много, — проговорила Ашара, указывая куда-то в начало улочки, — я не могу брать на себя еще больше обязательств. Нынешних вполне достаточно. А отказывать им тоже не хочу, выглядят они отчаявшимися, и это их может травмировать.

Какая забота.

— Вы… собираетесь вот так стоять? — спросил Ларс, с ног до головы разглядывая женщину. Странная такая.

— Да. Я ведь не могу идти с закрытыми глазами. Это неудобно.

— И как долго? — начал закипать Ларс. Безмятежность его знакомой раздражала.

— Некоторое время, — после секундного молчания ответила вестница.

— Госпожа кан Верден!

— Да? — она очаровательно ему улыбнулась, не открывая глаз.

— Попросите о помощи!

— Но мне не нужна помощь.

Вот же…

Ларс закатил глаза и приблизился к своей спутнице почти вплотную. Снова не отказал себе в удовольствии как следует ее рассмотреть, момент был удачным, его слишком острое внимание она заметить не могла. Тем не менее, вестница явно занервничала, чувствуя его присутствие недалеко от себя. Догадалась о его намерениях? Он вздохнул, осторожно взял ее руку, положил себе на локоть и медленно повел вдоль по улице. В противоположную сторону от той, на которую она ранее указывала, надеясь, что Эрнесса последует за ними.

— Вы очень любезны, — отметила Ашара.

— Иногда, — бросил Ларс.

Вестница сначала ступала очень осторожно, но, почувствовав уверенность в своем сопровождающем, пошла быстрее.

Они шли как образцовая супружеская пара, совершавшая неторопливую дневную прогулку. Из-за того, что вестнице приходилось идти вслепую, что было для нее не слишком привычно, она доверительно прижималась к своему спутнику. Такая близость, конечно же, нарушала правила этикета для двух малознакомых людей, но оба об этом не задумывались.

С порывом ветра до Ларса снова донесся этот странный аромат, который он уловил при первой же их встрече. Какой-то дикий. Без приторности, присущей многим женским духам, без навязчивости. Запах был как будто… естественным, настоящим, а не созданным парфюмером. Он что-то ему напоминал, что-то давнее, далекое, но не плохое. Он даже чуть наклонился в сторону вестницы, чтобы лучше расслышать аромат.

Ашара, лишенная зрения, точно не могла уловить это легкое движение, но, тем не менее, именно в этот момент повернула голову в его сторону. Ларс выпрямился.

— Так всегда? — он решил отвлечь себя ничего не значащим разговором.

— Что именно? — спросила его спутница.

— Вы приходите в дома, передаете слова, а потом наблюдаете и ждете.

— Да, всегда. Такова моя жизнь, иного я не знаю.

Ларс подумал, что «нелюбопытство» вестницы вызвано вовсе не холодностью ее собственной души, а тем, что она не может позволить себе глубоко тонуть в историях живых и мертвых. Их слишком много вокруг, и если привязываться мыслями и чувствами к каждому, то для себя ничего не останется.

Вестники жили для того, чтобы быть звеньями. Редко когда находились те, кто не принял дар. Они выбирали худшую из участей, потому что отрицали свое естество. Они не желали жить в согласии с собой и собственной силой, шли против основы себя. Они приучали себя «не видеть». Все равно что имея ноги, не ходить. Ашара таких не понимала. Ей казалось абсолютно естественным видеть больше остальных. Порой эти картины страшны и неприятны, а секреты души непросты. Эти секреты приходилось доносить до живых, которые не всегда были готовы к правде. Но все это лучше, чем обрекать души на страдания. Факт того, что они не могли покинуть этот мир, говорил о неправильности. А кроме вестников исправлять ее некому.

— Все случаи такие сложные? — спросил Ларс.

Неожиданная прогулка ему понравилась, как и то, что такая сильная и независимая вестница на короткий промежуток времени полностью положилась на него.

— Вовсе нет, — ответила Ашара, не подозревавшая о его мыслях. — Ко мне как-то пришла старушка, все, что ей было нужно, — это покормить ее кота.

— Покормили?

— Да, и пристроила в хорошие руки. Она была довольна.

— Милая история.

— Была примерно такая же, но с хозяйкой собак, — воодушевилась вестница тем, что спутник искренне интересовался ее делами. — Почти то же самое, за исключением небольшого нюанса, когда я пришла в ее дом, то питомцы… были не так уж и голодны.

Ларс мгновенно представил себе эту ужасающую картину и по коже пробежал мороз. Существовало мало вещей, способных вызвать в нем неприязнь, но он точно не хотел бы лицезреть воочию подобное место.

— Да, — вестница правильно истолковала его молчание, — зрелище было не очень приятным, но там мало что осталось…

— Я понял, — поспешно оборвал он ее, — пожалуй, хватит.

— Вы так чувствительны? — в голосе вестницы проскользнула насмешка.

— Ну, знаете ли…

Вестница рассмеялась. Ларс не был согласен с ее столь беззаботным поведением. Что за особа! Насильственно убитая душа рядом — и пусть осквернение тела — не беда. Совсем иное отношение к жизни и смерти. Не такое… трепетное. Люди привыкли ощущать жизнь и очень боялись смерти, не зная, что она в себе таит и каковой им явится. А вестники видели обе стороны, знали, что у души есть продолжение и что далеко не все заканчивается с гибелью физической оболочки. Поэтому и ведут себя соответственно.

Ашара осторожно приоткрыла левый глаз и оглянулась по сторонам. Никаких душ поблизости она больше не видела.

— Спасибо, — она отстранилась от своего спутника.

Ларс кивнул. Вестница снова глядела на мир невероятными фиолетовыми глазами.

— Домой я доберусь сама. Не волнуйтесь.

— Я не волнуюсь, — бросил Ларс равнодушно.

— Немного невежливо, — подметила Ашара критично, останавливая мимо проезжающую повозку.

— Я, конечно, не вправе, но все же… вы ведь все тщательно подготовите для своего… эксперимента?

Взгляд вестницы был прямой, требовательный. Ларс усмехнулся. Неправильное он произвел на нее впечатление. Нужно было изображать самовлюбленность и бесконечную надменность — качества, присущие его сословию. Но он часто забывал играть положенную роль. Случалось это только при тех людях, которые инстинктивно вызывали в нем самом симпатию. Но теперь выходит так, будто он что-то должен этой странной девушке.

Что ж, пусть так.

— Конечно, — ответил Ларс на ее вопрос.

Она, удовлетворившись этим, села в повозку. Эрнесса последовала за ней, и они оставили аристократа в одиночестве.

Поймав экипаж для себя, он назвал вознице конечный адрес. Кони сорвались с места, следуя гулкой команде хозяина. Обратный путь Ларс не заметил, погрузившись в размышления.