Глава 1.

— Ларс, да ты совсем из ума выжил! — горячился Фарх. — Где я тебе достану перо феникса?! Может, сразу коготь дракона выкопать?

— Меня мало заботят трудности, с которыми ты сталкиваешься. Ты мне что обещал? Любой каприз за мои деньги. Деньги я тебе готов платить, каприз есть, иди и делай свою работу, — его собеседник был непреклонен.

Фарх запустил пятерню в волосы и как следует дернул. Стало больно, кошмар не исчез, проблема не решилась. Ларс смотрел на него со спокойствием удава. Сначала вот так смотрит, а потом кинется и придушит.

Они сидели в кабинете Фарха на третьем этаже его знаменитого, элитного и очень дорогого дома по продажам магических ингредиентов. Но отчего-то сам владелец именовал роскошный старинный особняк, перестроенный и переделанный на современный лад, просто «лавкой». Под этой крышей вмещалось полтора десятка магазинчиков, в которых продавались вещи, коих порой в столице было не найти. Впрочем, Асандор считался третьим по значимости городом королевства Эшевур, так что жизни и событий здесь было много. Одно из них очень сильно расстроило Ларса. Так расстроило, что он теперь сознательно, со всей тщательностью и извращенным удовольствием выкручивал нервы Фарху.

То-то же. Не будет в следующий раз гнаться за прибылью. Хотя, что с него взять, торговец до мозга костей. Продал драгоценное перо феникса какому-то залетному по двойной стоимости. А Ларсу попытался врать о том, что товар не пришел. Ларс вранье раскрыл, ткнул Фарха носом в его некрасивое поведение и мстил ему еще и за эту дурную попытку. Кого он собрался обманывать?!

— Срок тебе три дня, — рявкнул Ларс и стремительно поднялся со своего места. — Иначе я ухожу к Игивуру.

Фарх от такого заявления стал похож на рыбу, выброшенную на берег. Глаза вылезли из орбит, а рот беззвучно открывался.

— Ты не посмеешь, — просипел торговец, бледнея. Приступ дурноты он изображал правдоподобно, все-таки всем успешным дельцам был присущ театральный талант.

Фарх был низковат, полноват и лысоват и, несмотря на такую немного нелепую внешность, обладал незаурядной харизмой. При должном применении она становилась настоящим оружием. Но против таких как Ларс торговцу ставить было нечего.

— Посмею-посмею, — заявил он с гадкой ухмылкой, стряхивая с рукава своего безупречного костюма невидимую пылинку, — он давно меня сцапать хочет, вот и отдамся ему.

— Ты чудовище! — схватился за сердце собеседник, изображая, как сильно подкосили его такие жестокие слова.

Сердца у этого торгаша давным-давно не было. Он с ним расстался еще много лет назад, когда только ставил свое дело на ноги. Без этого органа дела вести гораздо проще.

— Ну, это не новость, — философски подметил Ларс с самым безмятежным видом.

— Будет тебе перо! Будет! — проорал Фарх, грохнув кулаком по столу. — Чертов вымогатель!

— Я — покупатель, очень ценный.

И он был тысячу раз прав. Ларс — постоянный заказчик Фарха, наделенный редкими чертами, прекрасными чертами. Он не скупился и почти никогда не торговался. Безупречный клиент. Предметы он всегда заказывал дорогущие, прибыль текла в карман приятным ручейком. А этот гад Игивур подбивает к нему клинья, словно сватается к девушке. Уж какие речи расточает, уж какие вещи предлагает и обещает уступать по самой низкой цене! Чтоб его в котле жарили, конкурент проклятый! Дыру свою построил аккурат напротив «лавки» Фарха, чтобы его клиентов к себе переманивать. И ведь получается! Конечно, Фарх был в деле дольше него, с клиентами давно дружит, своя сеть, свои связи и все прочее. Но Игивур молодой и борзый, и догоняет, тварь такая!

Надо же было это чертово перо отдать тому пареньку столичному. Уж как просил, уговорами уговаривал, а потом просто выложил перед торговцем кошель с золотыми, и у Фарха все перед глазами поплыло. Как отдал перо — почти не помнил. А оно ведь Ларсу обещано было, и тот теперь над ним откровенно издевался.

— Приходи через три дня, — процедил Фарх, промокая платком пот со лба и падая обратно в свое огромное кожаное кресло. Уж больно устал.

Ларс невозмутимо кивнул и вышел из кабинета старого знакомого. Стремительно и легко спустился по центральной лестнице на первый этаж и покинул «лавку». Настроение у него было приподнятое. Перо феникса ему, конечно, нужно, но не до такой степени, чтобы истерики устраивать. Но припугнуть Фарха стоило, чтобы больше не вздумал ни юлить, ни обманывать. Глупо обманывать эмпата.

С делами на сегодня было покончено, поэтому Ларс подозвал к себе наемный экипаж, запряженный парой тонконогих гнедых, и отправился домой. Жил он в старом районе, который таился на вершине холма и взирал на шум и суматоху всего города сверху с довольством и спокойствием сытого тигра. Аристократия, в том числе и высшая, с раздольем расположила свои великолепные усадьбы и поместья в тишине и зелени, отделив себя от остального мира. Участки земли, измеряемые акрами, разделенные целыми садами, парками или вовсе лесами, позволяли не видеть и не слышать соседям друг друга, хранить собственные миры в секрете и безопасности. Не докричишься, не дозовешься. Тишь да гладь.

Ларсу этот райский угол остался в наследство от отца, встретившего свою безвременную кончину в какой-то уличной драке, затеянной на пьяную голову. К тому времени родовое поместье оказалось два раза заложено, и кредиторы обивали пороги и водили сальными взглядами по сторонам, желая заполучить в свои руки столь невероятное богатство. Ларс, получив извещение о смерти родителя, не испытал ни горя, ни радости. Только заплатил храму положенную сумму, чтобы провели поминальную. Он вернулся в дом, в котором прошло детство, и выгнал взашей всех, кто повадился сюда ходить, выплатил долги, не подсчитывая суммы, и решил с поместьем не расставаться.

К тому времени ему уже не хотелось быть в столице, и повод для побега пришелся очень кстати. Столица обиделась и приказала на глаза не появляться. А он и не думал извиняться и уступать, поэтому остался в Асандоре.

Теперь, когда старый особняк и огромная лесопарковая территория были приведены в идеальное состояние и радовали глаз чистотой, красотой и порядком, он с удовольствием возвращался домой. Где-то далеко промелькнула мысль о том, что там сейчас Оленна, которой стало в жизни Ларса слишком много для любовницы, предназначенной лишь для встреч по необходимости. Но мысль не принесла раздражения, убежала.

Он стукнул два раза в стену вознице, тот одернул коней. Карета остановилась на широкой аллее, обрамленной раскидистыми липами и каштанами, лето которых только начиналось. И зелень листьев была яркая, молодая, чистая. Ларс, открыв дверцу, выпрыгнул на мощенную мелким камнем дорожку, прямой ветвью устремленной от аллеи вглубь ухоженного парка, заплатил вознице и направился к особняку. Шел медленно, наслаждался видом и свежим воздухом. Вырваться из плена города, в котором слишком много людей, всегда приятно. Много людей значит много чувств. Как бы он ни старался оградиться, все равно они оставались неподалеку, как настойчивое жужжание насекомого. Поместье избавляло от раздражения, даря тишину. Только деревья шептали под руками ветра. Ларс нанял нескольких садовников, чтобы те неустанно следили и ухаживали за деревьями. Вишни, яблони, груши пестрели разными оттенками, радовали глаз расцветшей красотой. Собственный дом хозяину поместья тоже нравился, несмотря на излишнюю вычурность, которая была в моде в старые времена. И широкая подъемная лестница, и стройные колонны, и балюстрады, и мансардный этаж обновились при новом владельце дома, но не изменили своего вида.

Оленна встречала его в «зимней» гостиной. В любое время года это была самая прохладная комната в доме и самая первая от входа. Она стояла на страже особняка, потому что дальше нее имели право проходить только те, кто удостаивался настоящего внимания хозяина. Ничьи наглые любопытные глаза никогда не могли проникнуть дальше этих стен холодного голубого оттенка, словно поддернутых льдом. Это заставляло гостей чувствовать себя неуютно, а то и вовсе замерзать, и, как следствие, не засиживаться. Ларс не любил многочасовые приемы.

Оленна, как всегда очень красивая, ухоженная, в элегантном костюме цвета морской волны, который подчеркивал сияние голубых глаз и оттенял светлые волосы, встречала его с теплом. Она умела себя преподносить с самой выгодной стороны. На ее губах цвела улыбка. Эти самые губы потянулись к Ларсу, а он лишь скользнул по ним недопоцелуем. Девушка сделала вид, что не расстроилась. Хозяин дома почувствовал ее легкое неудовольствие и тут же экранировал свою силу. Далеко не всегда нужно быть в курсе душевных метаний всех окружающих тебя людей.

Договорившись с управляющим об ужине, Ларс переместился в каминный зал, считавшийся второй гостиной в доме, под веселое щебетание Оленны. Она рассказывала всякую ерунду о том, как у нее прошел день, полагая, что развлекает тем самым хозяина дома. Упомянула, что ему пришло несколько писем с пометкой «Важно», и она отнесла их к нему в кабинет, пересказала новости из газет, которые Ларс никогда не читал. Как ни странно, речь девушки его увлекла и заставила отвлечься от прочих мыслей. Он редко слушал ее по-настоящему, этот вечер был исключением.

— А как твои дела? Все прошло хорошо? — поинтересовалась Оленна уже за ужином.

Она всегда проявляла к нему должное внимание, хотя ничего не понимала в его делах, да Ларс никогда ее и не посвящал в них. Но, как истинная женщина, она была осведомлена о том, какие вопросы ей положено задавать за вечерним столом.

— Да, немного поссорился с Фархом, но это не серьезно.

Девушка понимающе улыбнулась. Эти двое часто ссорятся, но вряд ли когда-нибудь расстанутся.

— Через два дня приезжают мои родители, некоторое время я побуду с ними. Ты не против? — в ее голосе проскальзывал намек на правильный ответ.

— Конечно, нет, — пожал плечами Ларс, не попавшись на уловку.

Любовница еле заметно усмехнулась. Оленна была умной девушкой. Она знала свой статус и не претендовала ни на что большее, по крайней мере пока. Но приезд родителей это определенная надежда на более серьезную ступень отношений. Конечно, она не из тех девиц, которые нагло и беспринципно станут захватывать дом мужчины и устраивать неожиданные встречи со своими родственниками. Нет, она всегда оставляет за Ларсом право выбора, и это говорит только в ее пользу. Да и не так уж сильно она нуждается в покровителе. Она просто старалась устроиться в жизни как можно лучше.

Ларс обо всем этом знал. С некоторых пор в таких подробностях, в которых чужие тайны знать не положено. К нему приходила способность читать мысли. Неоднозначный навык, который приносит и пользу, и проблемы. Чужие мысли — огненный котел и беспросветный омут. Лучше не касаться и не всматриваться. Надежду внушало лишь то, что способность ограничится обычными рамками. Он сможет читать мысли, значит, открыто ему будет только то, о чем думает человек в ту или иную секунду. Выше этой силы стоял дар менталистов. Они были способны влезать в человеческую память и перерывать ее сверху донизу. Ларс благодарил судьбу, что его это обошло.

Его возрастающей силе завидовать бы сейчас никто не стал. Стадия усвоения дара — настоящая морока для любого мага. Проснувшаяся способность хаотична и резка, контролировать ее невозможно. То проявляется, то исчезает. А чужие мысли — очень громкие вещи, от них трудно убежать. Благо в его особняке лишь Оленна да несколько слуг, у которых на территории поместья есть свой отдельный дом. Девушка знала о его новой силе и проявляла удивительное понимание, он был ей за это благодарен. В неурочный час она старалась от него отстраниться, а то и вовсе уйти. Однако не всегда это получалось сделать вовремя.

Как, например, сейчас.

Ларс почувствовал изменения в себе. Как-то очень неудачно сложилось, что он никого не успел предупредить. Управляющий постучался в распахнутые двери зала, привлекая внимание своего хозяина.

— Господин, к вам… барышня.

— Какая барышня?

Побочный эффект на этот раз был довольно занимательным.

Голос резко изменился. Оленна вздрогнула, управляющий покосился на хозяина дома с опаской. Ларс приложил руку к горлу и скривился. Не вовремя. И это изменение, и гости.

— Кто там? — вместо него переспросила Оленна.

Управляющий поднял руку и показал зажатую между пальцев монету, жест получился растерянным. Словно сам он был не до конца уверен в том, что демонстрирует. Оленна от изумления широко распахнула глаза. Ларс нахмурился.

Что за черт? Вестник? Такие монеты есть лишь у одной когорты магов. И их появление не сулит ничего хорошего. Предвзятое мнение, несправедливое, искоренить которое было невозможно. Вестники передавали волю призраков. Приход такого мага к порогу дома всегда означает чью-то смерть, поэтому радости такая встреча не приносит, хотя вести бывают разными. Души, не способные покинуть этот мир, вовсе не озлобленные духи, это люди, не успевшие завершить что-то важное. Только вестники были наделены способностью видеть призраков. Сила этих магов так и оставалась неизученной. Дар, страшивший некоторых и интересовавший многих.

Но что привело вестника к порогу ЕГО дома?

— Впусти, — проговорил Ларс, с трудом выталкивая слово из собственного горла.

— Вы примите ее здесь?

Хозяин дома кивнул. Не будет он бегать по приемным комнатам, раз уж его застали врасплох. В любом случае он обязан принять этого гостя. Вестникам не отказывают. Даже королева обязана уделить внимание такому магу, если тот постучится в дверь. Они — единственные, для кого границы иерархии размыты. Ведь помимо обычного перед их взором еще и тот мир, в котором статус и титулы не имеют никакого значения.

Управляющий скрылся. Вернулся он в компании вестницы, бросая на нее заинтересованные взгляды, монета была уже в ее руках. Она ловко вертела ее между изящными пальчиками, та звонко постукивала о кольца. Гостья совсем не смотрела по сторонам. Это был очередной дом, в который она пришла, ведомая собственным даром.

— Ашара кан Верден, вестница, и мне есть, что сказать вам, — представилась гостья с прибавкой стандартной фразы, которую произносила вся ее когорта.

Ларс молчал, не здоровался, не представлялся, положенный этикет не выполнялся, тишина усиливалась, из-за чего в каминном зале, наполненном теплом, становилось неуютно.

Вестница сохраняла хладнокровие. Ее не смущало то, что хозяин дома ее разглядывает, не торопясь даже имя свое называть. Верх неприличия в аристократическом кругу. А Ларс, по очевидным для себя причинам, сделать это сразу не мог. Понадобилось время сосредоточиться.

— Ларс ван дер Саарк, — все-таки выдавил он из себя.

Не имя, а бурная река с порогами. Так же грохочет. Это было первое, о чем подумала Ашара, вторая мысль посвящалась необычному голосу хозяина дома. Хуже кипящей лавы, искореженный, изломанный, он свистел, шипел, рычал, сливаясь в единую жуткую какофонию.

Брови девушки чуть приподнялись, в этом выразилось все ее удивление. Догадаться о побочном эффекте новой магии было несложно. Надо же, маг на стадии усвоения силы. В неурочный час она пришла. Хорошо, если все ограничивается голосом. Стороннее действие может выражаться как угодно, в том числе в боевой форме. Не хотелось бы спасаться от неконтролируемых волн силы.

Оленна поглядывала то на гостью, то на любовника. Появление этой особы было для нее неожиданностью. Впрочем, вестников никто никогда не ждет. Их за это и не любят. Но столкнуться с таким магом лицом к лицу было интересно.

Ашара посмотрела на нее в ответ. Бесстрастно, без оценки. Не моргая. Ее не интересовал статус женщины и ее положение. Вестник проявляет участие только к тому, к кому его приводит призрак.

— Я пойду, — Оленна выскользнула из-за столика и быстро покинула зал.

Все равно Ларс бы попросил ее уйти, вестники не особо любят посторонних.

— Присаживайтесь, — голос Ларса проскрипел хуже несмазанных петель.

— Значит, вы готовы выслушать меня? — уточнила Ашара. Она приняла бы отказ. Редко принимала, но сейчас сделала бы исключение.

Мужчина кивнул.

— Я могу прийти чуть позже.

Он отрицательно покачал головой.

Ее такой ответ удовлетворил, и она поспешила устроиться в кресле напротив него. Если бы маг представлял собой угрозу для окружающих, то не стал бы рисковать. А голос это просто голос. Ашара предпочитала исполнять свою роль тщательно и как можно быстрее. Незачем продлевать призракам пребывание в мире, к которому они больше не имели отношения. Кроме прочего, пока душа рядом с ней, то она связана с жизненными силами вестницы. У некоторых призраков проявлялась зависимость, довольно редкое явление, но предсказать его невозможно. Душа может не захотеть уходить. А скорое исполнение желания призрака позволяет сберечь собственные силы, освободить душу от оков и скорее избавить от обязательств того, в чей дом он пришел.

Кое-что о хозяине дома вестница уже могла сказать. Приставка к фамилии «ван дер» это младшая аристократия, у старших первая частичка убиралась. Значит, положение у господина высокое. Сама Ашара вошла в этот дом так свободно только потому, что вестница. Ее приставка «кан», будь у нее иная роль, такого бы не позволила. Поэтому она немного удивлялась, как Эрнесса со своим простолюдинским «мир» могла привести ее сюда. Разные миры редко пересекаются. Но призрак об аристократе рассказывал уверенно. И как-то спокойно, подозрительно спокойно. За это душа сейчас даже удостоилась осуждающего взгляда от вестницы.

Могла бы и предупредить.

Потому что Ларс ван дер Саарк был невозможно, неприлично, до вульгарности красив. И красота его была опасная, мужская, породистая. Никакой слащавости, прилизанности, искусственности, какой грешили сейчас высшие аристократы, превращая себя в фарфоровых кукол. Во внешности этого мужчины было все естественно и гармонично. Природа создала какую-то убийственную смесь, соединив и вымерев до микроскопической точности каждую черту. От высокого лба к широким дугам бровей, чуть раскосым глазам, ровной линии носа, к высеченным скулам, к красиво очерченному рту и мужественному подбородку. Обладатель такой внешности был расслаблен, спокоен, скуп на эмоции и жесты. Хотя наверняка стоит ему только улыбнуться, и сверхчувствительные барышни лишаются сознания, а может быть, сразу мутятся рассудком. Но вот уж что редкость для человека, о котором так позаботилась природа, аристократ не использовал этот дар в качестве оружия, он просто… сосуществовал сам с собой.

Как хорошо, подумала Ашара. Потому что если бы он распоряжался собой именно как оружием, она бы уже серьезно подумывала о том, как бы родить от него сына. Всей ее отстраненности и рассудительности быстро пришел бы конец. Она даже усмехнулась про себя. Что за бредни лезут в голову.

— Я пришла от лица Эрнессы мир Форс, знаете ее? — спросила она, помня о приведшем ее сюда деле. А любоваться можно и тайком.

Мужчина с полсекунды подумал и кивнул.

— Хорошо.

Призраки не умели лгать, им это было не нужно. Эрнесса не могла себе придумать знакомство с аристократом, но он мог ее не помнить или даже не знать.

— Учились вместе, — прозвучал грохот камней, — подождите, значит, Эрнесса мертва?

Ашара своим появлением могла сообщить только о смерти. Для живых, в чью жизнь она врывалась, это было трагедией в большинстве случаев. Лишь иногда она дарила кому-то покой подобной вестью. И совсем редко бывало так, как сейчас. Когда слова вестницы были всего лишь сведениями.

— Мне жаль, — аристократ выразил приличествующую случаю, но равнодушную скорбь. Трудно искренне горевать о человеке, о котором не вспоминал уже более десяти лет.

Призрак рядом с вестницей немного колыхнулся. Эрнесса приняла его слова. Отсутствие в них чувств ее не могло смутить.

— Она хочет, чтобы вы посетили ее дом, — передала ее слова вестница.

Ларс ван дер Саарк по-настоящему удивился, что случалось в его жизни крайне редко. Если бы его попросили предсказать желание души, он ни за что бы не угадал. Ходили слухи, что понять призраков порой сложно, но такой выбор казался Ларсу вовсе нелепым.

Это стало самым важным для нее после смерти? Не сообщение для семьи или близких, не просьба, которая будет полезна ей самой? А приход к тому, с кем ее связывало далекое прошлое?

— Мы учились с ней в одном университете, но на этом все, — Ларс осторожно произносил слова, не слитной речью, а друг за другом, так они хотя бы не сталкивались и не выдавали дикий звон в ответ, от которого закладывало уши. Он же видел, как вестница еле заметно морщится. — Даже не на одном курсе.

— Таково ее желание, — Ашара не давала никакой эмоциональной окраски своим словам. А этот странный немигающий взгляд и вовсе делал ее в этот момент похожей на механическую куклу, способную с помощью капли магии говорить заложенные в нее слова.

Ашара оказалась под пристальным взглядом хозяина дома. Серо-зеленые глаза казались ледяными и смотрели отстраненно, только в их глубине можно было заметить легкое раздражение. Должно быть, это вызвано неудачным моментом их встречи. Вестнице показалось, что когда аристократ отвел взгляд в сторону, то с таким же вниманием рассмотрел и Эрнессу. Как будто знал, где она стоит, и видел ее. От странной мысли Ашара сразу же отреклась.

Ларс раздумывал не спеша. Вестница не мешала его мыслям. Она не станет его торопить. Они никогда не торопят.

Интересно было бы взглянуть на Эрнессу, а еще лучше поговорить с ней самому. Но подобного не позволяла ни одна сила в мире. С Эрнессой мир Форс они не виделись с самого выпуска. Их с трудом можно было назвать даже знакомыми. Студенты общительны, круг знакомств широкий. В этом самом кругу они и пересекались на каких-то общих лекциях. С тех пор прошло почти пятнадцать лет. Ларс никогда ее не вспоминал. Эрнесса, не имевшая знатного происхождения, потратила много времени, чтобы добыть себе место в университете, куда «мир» почти невозможно попасть. По итогу она имела существенную разницу в возрасте с остальными студентами, что отделяло ее от них еще больше. Сосредоточена она была только на учебе, очень хотела стать врачом. Он не знал, исполнила ли она свою мечту, но ему было жаль, что ее вот так не стало.

Возникшие вопросы можно передать вестнице. Если душа окажется разговорчивой, то свои ответы он получит. Общаться с этой особой будет приятно. Ларс украдкой рассматривал нежданную гостью. Высока, стройна, женственна. На ней был наряд, соответствующий веянию моды. Летящие свободные ткани насыщенных оттенков, обволакивающие гибкий стан. Довольно будоражащее зрелище, когда понимаешь, что под ними скрыта соблазнительная фигура со всеми положенными ей изгибами. Мужской глаз, опытный и наметанный, все увидел и оценил. И легкую тунику, за которой скрывалась плотная высокая грудь, и широкие штаны, хитро подчеркивающие идеальную линию ног. При этом у вестницы были длинные угольно-черные волосы, лежащие легкой волной по спине, брови вразлет, полные губы, способные стать алыми, стоит лишь прихватить их зубками, и глаза насыщенного фиолетового цвета. У вестников не бывает простых глаз. Этой чертой они знамениты, кроме всего прочего.

— Мы можем начать не сегодня? — спросил Ларс шипящим тоном. Собственный голос, скачущий по аккордам, изрядно утомлял его самого. Приходилось надеяться, что скоро это закончится. Новый дар не настолько сильный, чтобы усваивать его долго.

Вестница встрепенулась. Так как молчание слишком затянулось, она успела привыкнуть к тишине. В своей голове она уже услышала его отказ. С аристократами всегда так, они ненавидят тратить время на людей не своего положения.

— Как только вы примите контракт, я буду в полном вашем и Эрнессы распоряжении до конца его исполнения, — проговорила Ашара быстро.

— Я согласен.

Быстрый и категоричный ответ. Никаких вопросов. А ведь человек его статуса и положения должен быть дотошным. Весь ее прошлый опыт говорил именно об этом. Аристократы придирчивы до зубного скрежета. Подозревают окружающих в скрытых мотивах. Ларса ван дер Саарка не волновали такие условности.

Ашара заподозрила неладное. Они не просто сокурсники, и их связывает что-то важное? Но Эрнесса всю ночь волновалась именно за то, что аристократ вполне может не принять контракт. Они слишком давно не виделись, и их жизни в настоящем никак не пересекались. У Ларса ван дер Саарка не было никаких причин взваливать на себя эту ношу.

Но свидетельство его согласия было закреплено. Монета, которую Ашара так ловко крутила между пальцев, устремилась в сторону аристократа и упала тому на ладонь. Ларс почувствовал, что кожу обожгло, но он даже не скривился.

Теперь они связаны, все втроем. Призрак, неспособный покинуть этот мир, вестница, передающая его волю, и человек, эту волю принимающий.

Ларс вернул монету вестнице, и предмет растворился на ее ладони.

— Оставьте мне вашу домашнюю почту, я свяжусь с вами, — произнес аристократ, выказывая всем своим видом, что неожиданную встречу пора заканчивать.

— У меня ее нет, — спокойно заявила Ашара, полагая, что это может принести неудобства хозяину дома.

Ларс еле заметно скривился. Чудесный магический предмет, позволявший мгновенно передавать письменные сообщения на любые расстояния, изобрели давно. Почему у нее его нет? Почту не могли себе позволить разве что бедняки, не имевшие лишнего медяка.

— Это адрес моего дома, — вестница оставалась невозмутимой и протянула ему карточку, — пришлете кого-нибудь, и мы с Эрнессой к вам придем. Она просит… не откладывать надолго.

И опять никакой реакции. Хозяин дома не выказал ни раздражения, ни насмешки. Обычно аристократы играли чужим временем как только вздумается. Это было даже не развлечением, а неким инстинктом. Они с молоком матери впитывали привычку, чтобы мир их ждал.

— Не провожайте, — произнесла Ашара и легкой летящей походкой унеслась из гостиной, оставив после себя еле заметный древесный аромат духов.

Вестница вместе с призраком покинула дом и направилась к своему открытому экипажу, ждавшему за пределами огромной территории поместья. Владения аристократа впечатляли. Здесь можно потеряться вдесятером и долго друг друга искать. Но надо отдать должное, о доме заботились. Это позволяло вестнице надеяться, что аристократ окажется приятным человеком. Она встречала множество самых разных людей, и далеко не все из них проявляли лучшие качества. А аристократ с дурным характером — это почти невыносимое сочетание. Придется терпеть. Связанные контрактом, они никуда друг от друга не денутся. Только с уходом Эрнессы связь разорвется, и они благополучно вернутся в свои миры, которые пересеклись по воле судьбы всего лишь на несколько мгновений.

Дорога к дому занимала много времени, приходилось пересекать весь город. Все это время между вестницей и призраком не было сказано ни слова. С одной стороны, от того, что прошедшей ночи хватило, чтобы Эрнесса претерпела положенные для нее изменения. Она все больше отстранялась от жизни и не помнила ни о каких обязанностях вести светские беседы в свободное время. А другой причиной было то, что Ашара сама хотела избежать косых взглядов. Ее внешность сообщала всем вокруг о ее даре, но когда у всех на глазах разговариваешь с пустотой, сомнения в здравомыслии появляются у многих. Предрассудки, от которых ее когорте не избавиться никогда.

Оказавшись в стенах родного дома, Ашара позволила себе расслабиться. В целом, сегодняшней беседой она осталась довольна. Третья сторона, к которой обращался через вестницу призрак, легко приняла условия и сразу же заключила договор. Так что Эрнесса теперь подпитывалась и энергией господина ван дер Саарка, благодаря чему вестнице стало легче. Хорошо, что он не отказал. А отказываются многие. Примерно четверть. Если человек, к которому она приходила от лица призрака, не посчитает нужным принять договор, она ничего не сможет сделать. Люди, зная о том, что их мир испокон веков населен неприкаянными душами, тем не менее боялись их.

— Это его состояние… надеюсь, оно не продлится долго, — неожиданно забеспокоилась Эрнесса.

Ашара пожала плечами. Случай был необычный. На вид аристократу примерно тридцать пять лет, и в таком возрасте у него продолжает раскрываться дар. Насколько же тогда он сильный маг?

Большинство из тех, кого природа наделила магическим даром, открывали в себе силу до шести лет. Следующие десять-пятнадцать лет она раскрывалась. Дар мог быть однородным и являть собой единственную способность. А мог быть разномастным. Тогда к магу, одаренному несколькими способностями, они приходили друг за другом. Их сила зависела от самого человека. Проявив усердие и терпение, можно взрастить в себе их все. Если этих качеств не доставало, то некоторые способности могли угаснуть или остаться в первоначальном состоянии. У сильных магов дар мог раскрываться в течение двадцати лет. Но были и те, чья сила возрастала целыми десятилетиями, вплоть до конца жизни. Вероятность встретиться с таким магом довольно мала. Выходит, что Ларс ван дер Саарк уж слишком щедро одарен.

— А что мне делать? — поинтересовалась Эрнесса, застыв на месте и уставившись в одну точку перед собой.

— Литература успела вам наскучить? — спросила Ашара.

— Я не знаю.

— Это нормально. Вы должны начать утрачивать интерес. Все привычные для вас действия перестанут иметь значение.

Эрнесса прислушалась к себе и поняла, что принять перемены будет нетрудно. Они ей безразличны.

— А что будете делать вы? — призрак повернул голову в сторону хозяйки дома.

— Завершать судьбу другого своего гостя, — на губах вестницы промелькнула улыбка.

— Что? Здесь есть кто-то еще? — Эрнесса оживилась и завертела головой по сторонам.

— Конечно, есть, — кивнула вестница. — Дома таких, как я, полны призраков. Правда, сейчас у меня их всего шесть, это немного.

— А где же они?

— Все здесь. Вы их просто не видите, я ограждаю вас друг от друга, чтобы вы не смущались.

— А почему вы не даете нам встретиться? — Эрнессе показалось в этом нечто зловещее.

— Встречайтесь сколько угодно, если сами того хотите, — тут же развеяла все ее дурные мысли Ашара. — Я открою вас. Просто, как правило, призраки не желают сталкиваться с себе подобными. Сейчас у меня таких целых трое. При личных встречах вы яснее понимаете, что больше не живы, это влияет на вашу ауру, вы подвергаетесь разрушениям. Вот я вас и берегу.

— Чтобы мы не стали темными душами? — догадалась Эрнесса.

Вестница заметно напряглась и пристальнее вгляделась в призрака.

— Да, — медленно ответила она, — и поэтому тоже.

Эрнесса, удовлетворившись этим, ушла, знакомиться с «соседями» она не желала.

Для призраков, которых жизнь больше не касалась, существовала своя опасность. Страшнейшая участь — стать темной душой. В своем воплощении они чувствовали мир немного иначе и лучше всех понимали, что следует избегать всякого риска в предотвращение беды.

Ашара, оставив размышления в стороне, обратилась к тому, кто ждал ее внимания.

— Грегор, разрешите, я переоденусь, и мы отправимся с вами в путь.

Пожилой седовласый мужчина согласно кивнул, и выражение его лица стало необычайно сосредоточенным. Он был невысок ростом, полон, но держал осанку, и его ястребиные глаза смотрели на мир властно и остро. Как будто тот все еще ему принадлежал, как в той, настоящей, жизни. Сегодня он должен достигнуть своей цели и разорвать связь с миром. Как обладатель солидного состояния, которое накапливалось еще со времен его деда, он не мог уйти, не убедившись в том, что капитал перейдет в руки достойным.

Вестница быстро поднялась в свои комнаты наверху. В дом аристократа она оделась ярко, броско и дорого, надеясь, что внешность сыграет свою роль и поможет ей добиться согласия. Помог ли ее внешний вид, останется неизвестным. Но сейчас ей точно не нужно привлекать внимание. Поэтому она ограничилась очень простым платьем, дающим ей схожесть с большинством горожанок в это теплое время года. Самую выдающуюся свою черту — глаза, скрыть она была не в силах, но этого и не требовалось. Вестники никогда и ни перед кем не скрывали себя.

Вместе с призраком Ашара покинула дом и отправилась в нотариальную контору в центре города, где состоится оглашение завещания. Ее подопечный даже руки потирал от предвкушения, когда они поднимались к поверенному.

Здесь собрались члены его семьи. Кто-то был расстроен недавней смертью родственника, кто-то безмятежен, другие злы. При появлении вестницы заволновались все. Приглашенные сюда знали, что она будет присутствовать, и прекрасно понимали, что это значит. Кто-то даже старательно вглядывался в пустоту рядом с ней, надеясь увидеть почившего главу семьи. Ашара не знала, кто все эти люди. Поверенный, которому она и поведала о желаниях души, дал свое согласие на присутствие ее и призрака в такой важный для всех момент. От присутствия призрака ничего не изменится, а вестнице вообще до живых дела нет, она заботится только о своих подопечных. Для людей она не более чем наблюдатель. Маги ее когорты вхожи в самые разнообразные круги, но их это ничуть не волновало. Они исполняли волю душ и заботились только о том, чтобы те смогли найти свой долгожданный покой. Ко всему остальному оставались равнодушны. Они все обладали одной занимательной чертой. Они были нелюбопытны. А еще умели держать рот на замке. Ведь связь с душами была такова, что они не могли тревожить тех, с кем работали.

Нотариус тем временем зачитал все пункты завещания. Ашара все это время рассматривала безмятежные облака за окном, не прислушиваясь к чужой речи. Из плавных мыслей ее выдернул воцарившейся вокруг хаос. Видимо завещание порадовало не всех. Сколько эмоций! Особенно у тех, кто до этого момента был подозрительно спокоен. Рассчитывали на дармовой кусок? Но все досталось невестке погибшего сына Грегора и одному из его племянников. Оба молодых человека выглядели растерянными. Они и не думали, что разбогатеют в один миг.

— То-то же, — потрясал кулаками Грегор, не жалея тех, кого он обделил своей милостью, даже второго сына не пожалел, — вот вам, наследнички! А то слетелись, коршуны, моё имущество делить. Я не для вас его зарабатывал, бездельники!

Ашара скупо улыбнулась, глядя за проявившимися у призрака эмоциями. А он до того разошелся, что стал воздействовать на материальный мир. В комнате поднялся ветер. Кто-то из людей перепугался и поспешил убраться прочь, не желая сталкиваться с гневом мертвых, кто-то побледнел как полотно, одна барышня вознамерилась упасть в обморок.

— Отец, не надо! Не злитесь! — вскричал какой-то мужчина.

Призрак презрительно фыркнул. Одарив старшего сына не самым любящим взглядом.

— Я… я могу поговорить с ним? — воззрился тот на вестницу.

Ашара перевела взгляд на Грегора. Ее интересовала только воля души.

— Нет, не можете, — передала она ответ.

— Но почему? — воскликнул он с отчаянием.

— Потому что он не хочет с вами говорить.

— И вы вот так просто уйдете?!

Грегор уже направился к выходу, насвистывая себе под нос веселую песенку.

— Да, — холодно улыбнулась вестница и поспешила за своим подопечным, не позволяя себя поймать и не прислушиваясь ни к уговорам, ни к угрозам. Люди в этом одинаковы, не добившись своего обычной просьбой, они спешно обращаются либо к мольбам, либо к запугиванию.

Ашара вышла вслед за призраком на улицу. Тот с довольством поглядывал по сторонам, радуясь погожему дню, солнечному небу и теплому ветерку. Ничто из этого больше не касалось его, он не чувствовал тепла и движения воздуха. Но в такие моменты устройство мира немного утрачивало свое значение. Поэтому даже присущая всем призракам блеклость частично покинула его.

— Как себя чувствуете? — поинтересовалась Ашара.

— Свободно, — признался Грегор без утайки.

— Тогда, я думаю, вам пора.

Ее взгляд был спокоен и ласков. Лишившуюся связи с миром душу ждали только свет и покой.

— Спасибо вам, Ашара, — он церемонно ей поклонился, выражая благодарность за те несколько дней, что они провели бок о бок. И за то, что она была внимательна и заботлива. Таких людей при жизни он встречал немного и был рад, что повезло встретить после смерти.

— Я желаю вам мира, — произнесла вестница слова, которые становились последними для каждого ее подопечного.

Призрак кивнул с улыбкой и истаял. Покинул мир живых. Очень просто. Ашара улыбнулась ушедшей душе в ответ, она любила этот момент. Душа, обретшая покой, приносила вестнице благость, и та испытывала приятное чувство умиротворения и невесомого счастья. После хорошо сделанной работы она всегда позволяла себе прогулку. На сегодня у нее дел не было. Вестница заслуженно побаловала себя вкуснейшим обедом в роскошной ресторации в центре города. Вокруг сновали люди, под их ногами путались птицы, слетавшиеся на дармовой корм, который подкидывали им посетители летних открытых террас. В стороне грохотали кареты и о каких-то важных новостях кричали мальчишки, рассовывая в руки прохожих газеты. Но Ашара никогда их не читала, не веря, что в печатных строках можно найти что-то действительно важное. О важных вещах она узнавала от призраков. Они, как лакмусовая бумага, обнажали истинные желания и стремления, которые остаются с человеком после жизни в материальном мире. И они имели мало отношения к золоту, которым торгуют на бирже, или наряду королевы, в котором она провела открытие летнего сезона. Жизнь, стремительная и бурная, рассеивает внимание на столь огромное количество вещей, что не хватает ни времени, ни сил все их охватить, в этой суете большинство людей и проводили свои дни. Пока всему не подводился итог, пока под этой чертой не оставалось что-то одно. Самое важное.