Глава 10

— Лукас догадывается, что ты заигрываешься с магией такого уровня?

Редко Тиана испытывала такое же изумление, как в тот миг, когда открыла глаза после тяжелого, вязкого забытья и первым, кого увидела перед собой оказался хмурый, измученный внутренними метаниями Джонатан. Однако своего удивления девушка постаралась не выказывать, буквально кожей ощущая, как напряжение разливается в воздухе. Юноше понадобится всего неосторожный жест или слово со стороны пленницы, чтобы окончательно опуститься в пучину безумия, на грани которой тот балансировал сейчас. Юный колдун в списке подозреваемых значился далеко не в заглавии, но стоило признать, что мотивом он обладал более серьезным, чем остальные. Жаль, понимание этого пришло сейчас, когда мальчишка совсем рехнулся, раз отважился на открытую игру.

Все чувства разом покинули пленницу. Внутри ощущалась лишь бесконечная пустота, неестественное спокойствие. Не хотелось кричать, шевелиться, и даже чтобы сделать очередной вдох, приходилось прикладывать всю силу воли. Тиана буквально заставляла себя жить, из последних сил борясь с влиянием чужой, мощной и черной, как сама тьма магии. Возможно, только зверь внутри и оказался достаточно силен, чтобы сопротивляться. К этому первородному желанию жить прибавлялись судорожные человеческие мысли, что лучше бы сейчас разговорить мальчишку, потянуть время. К тому времени воспаленный разум и сможет найти выход из положения. Оставалось лишь задавать бессмысленные вопросы, ответы на которые стоили жизни.

— Мне плевать, что известно Лукасу! Плевать, что думают остальные. — Юноша вскочил на ноги, принявшись нервно мерить шагами маленькую комнатку. Его резкие жесты и злобный голос заставил пленницу пожалеть о неосторожном вопросе. — Старик считает меня мальчишкой на побегушках. И видит богиня, меня это устраивало. До последнего времени. Веришь или нет, но я действительно собирался уйти из ордена и сделать Марте предложение. Мы бы уехали из города, купили бы домик где-нибудь далеко от столицы и зажили бы нормальной, нормальной жизнью!

— Она бы согласилась. — едва шевеля губами, прошептала Тиана. Плотный, подбитый мехом плащ, которым колдун скрыл наготу своей жертвы совсем не грел. Передвинуться же поближе к огню усталое, сделавшееся ватным тело оказалось не в силах. Девушка отчаянно боролась с желанием просто закрыть глаза и заснуть. Навсегда. — Зачем я тебе, Джонатан?

Юноша медлил. Заброшенная хижина где-то на окраине столицы, куда палача и его жертву отбросило заклинанием, оказалась почти пуста. Сломанная просевшая едва ли не до пола кровать, трехногая табуретка, чьи грубо выструганные из дерева ножки смотрят в потолок, да горящий очаг, заботливо выложенный мелкими камнями. Больше ничего. Разве что слой пыли, подобно серому покрывалу укутывающий все внутри. Ветер, чьи ледяные пальцы легко проникают сквозь огромные щели в рассохшихся от времени и непогоды досках, касается обнаженной кожи и заставляет паутину под потолком беспокойно трепетать.

— Ты ведь догадалась? Обо мне? О том, что я сделал с твоим братом? Если нет, то такая мысль обязательно пришла бы в твою очаровательную головку. Ведь в последние дни ты с твоим драгоценным мужем совали нос в это дело, словно две ретивые полицейские ищейки. Я не хотел причинять зла! — последние слова юноша буквально выкрикивает, сжимая кулаки и бессильно потрясая ими в воздухе. После чего подносит одну руку ко лбу, словно в попытке унять головную боль. Голос колдуна опускается до шепота. — Но вы бы обязательно догадались…

Юноша замолчал. Поглядел на пленницу, которая молчаливо дожидалась своей участи и с досадой прижал сжатые в кулак пальцы к губам. Ласковый, добрый мальчик, волей судьбы полюбивший не в ту девушку. Тиана едва не попросила мага наконец прикончить ее. Смерть казалась избавлением от этих мук совести и бесконечных рассуждений. Но Джонатан все тянул. Он уже сбился с тропы и понимал, что впереди ждет только долгое падение в черную бесконечную пропасть, и теперь нерешительно оглядывался назад.

— Мой брат погиб, потому что ты глупый запутавшийся в себе щенок. — слова, произнесенные безжизненным, глухим голосом камнем падали в напряженную тишину. Пленница не обвиняла своего мучителя, просто озвучивала не требующий осмысления факт. — Клодин соблазнила тебя по приказу Ролана. И ты, как маленький затаивший обиду мальчишка, решил мстить. Безумием было считать, что тебя не найдут. Думаешь, полицейские не догадаются, что убийца это ты? И что ты сделаешь тогда? Убьешь и их?

Заклинание подчинения теряло силу, а может, тому способствовал зверь, отчаянно сопротивлявшийся чужой воле. Тиана больше не боялась, но не потому, что увидела для себя проблеск надежды на спасение. Нет, девушка уже свыклась с мыслью, что обезумевший маг в конце концов убьет ее, несмотря на долгие разглагольствования. И теперь ее слова просто сочились ядом. Джонатан долгим взглядом посмотрел на свою пленницу, а после молча потянулся к кружке и налил вина из маленькой фляжки. Достал из внутреннего кармана пальто стеклянный флакон и добавил его содержимое к выпивке. Руки юноши заметно дрожали, так что несколько белых капель пролилось на пол. Тиана даже не сделала попытки отвернуться, когда маг поднес кружку к ее губам и сделала несколько глотков.

— Это не потребуется. Вскоре Генри обнаружит на своем крыльце мертвую волчицу, но я буду далеко. А Марта… Что ж, с убийцей-магом счастья не наживешь, верно? Любовь всех нас делает немного сумасшедшими. Такими, как я. Или твой муж. Тебе будет лучше, если ты сменишь облик. Так лишь Генри поймет, кто перед ним.

Джонатан улыбнулся пленнице ласково, словно близкой подруге или сестре, нежно коснулся ее холодной щеки дрожащими пальцами. Он надеялся, что после смерти супруги, Грентон-младший потеряет всяческий интерес к этому делу и прекратит расследование. Более того, маг подозревал, что Генри утратит интерес к самой жизни. Десять лет. Этого срока хватит, чтобы бумаги об убийстве такого человека, как Ролана затерялись среди десятков нераскрытых дел. Десяти лет хватит, чтобы вдоволь изучить мир и вновь вернуться в родной город. В надежде на редкие встречи с той, что наверняка забудет его к этому времени.

— Стой! — внезапно прохрипела девушка, дернувшись вперед. Джонатан изумленно вскинул брови — обычно того зелья, что он дал пленнице, хватало, чтобы отправить человека в объятия вечного сна уже через несколько минут. Внутри мага шевельнулся росток сомненья, но юноша тут же приказал себе не думать об этом. Решения принято, и поздно вслушиваться в наставления совести. — Вопрос, у меня есть еще один вопрос. Зачем тебе понадобилось убивать Ролана кинжалом в доме Гарольда?

— Кинжалом? — краска схлынула с лица Джонатана, и юноша отшатнулся, словно от удара. — О каком кинжале ты говоришь, проклятье? Я использовал яд. Когда узнал, что Ролан умер в доме какого-то аристократа, решил, что он поставил на себя защиту, она-то и отсрочила смерть. Но при чем тут кинжал?

И тут Тиана расхохоталась. От ее хриплого безумного смеха мурашки бежали по коже, а волосы зашевелились на голове. Джонатан внезапно разъярился и на его пальцах заиграли искры готового поразить цель смертельного заклинания, когда дверь с грохотом отлетела к противоположной стене. Мага и его пленницу осыпало дождем из мелких щепок, пыли и древесной трухи. Внутрь тут же ворвалась стайка озорных снежинок, тут же сгинувших в теплом воздухе. А в комнату уже входили полицейские, заполняя свободное пространство своими телами. Каждый был вооружен, у многих на дуле пистолета стояла особая гравировка — пуля, выпущенная из такого оружия, на несколько часов лишала магов способностей.

Последним вошел Александр, пропустив перед собой инспектора Мэндсена. Блондин заметил, как рука колдуна метнулась к кристаллу на шее и предостерегающе поднял ладонь. На бледной коже кроваво-красный рубин словно источал зловещее сияние.

— От твоей магии сейчас нет проку. Вот эта безделица полностью блокирует все заклинания, но, если желаешь, для надежности мои люди могут всадить в тебя пару антимагических пуль. Это поубавить тебе прыти.

Джонатан все же попытался выкрикнуть что-то на мертвом наречии, даже успел сделать в воздухе несколько четко выверенных пасов, но несколько выстрелов заставили его заскулить на одной ноте. Словно несправедливо обиженное животное. В нос ударил терпкий аромат крови, и зверь внутри обессиленной пленницы жадно и в тоже время недовольно заурчал. Такая близость вещей дуэргаров заставляла оборотня беспокоиться.

Юный маг больше не сопротивлялся, когда полицейские одевали наручники — широкие металлические пластины с россыпью алых рубинов. Кожа от соприкосновения с ними зашипела, и юноша застонал. По пальцам его струилась кровь из простреленных рук. Прежде чем уйти вместе с остальными, инспектор Мэндсен бросил на все еще бездвижную Тиану странный взгляд через плечо, после чего обменялся кивками с Александром и наконец покинул душную хижину. Лишь когда фигуры в темных полицейский сюртуках скрылись в снежном безумии, Ольгрен приблизился к девушке.

— Скажу откровенно, вы расстроили Алана. Он так надеялся, что убийцей окажетесь вы. — мужчина бережно закутал продрогшее тело спасенной пленницы в пальто. При этом его пальцы ни разу не коснулись обнаженной кожи, словно это могло обжечь. Лишь на один единственный миг полицейский дотронулся до тонких пальцев девушки. Тиана вздрогнула и постаралась сжать кулаки. — Тссс, не беспокойся. Все хорошо.

Александр без особо труда поднял девушку на руки. Окинул взглядом жалкое убранство комнаты, едва не ставшее пленнице склепом и вновь посмотрел в лицо девушке. Глаза той оказались закрыты — то ли Тиана заснула, измученная долгими переживаниями и чужой магией, то ли пожелала тем самым отсрочить нежелательные объяснения. Словно после всех усилий Александр вдруг возьмется прямо сейчас проводить допрос.

— Спи. Мы еще успеем поговорить.

Ответа не последовало, но инспектор и не ждал его. Девушка как-то обмякла в его руках, дыхание выровнялось, и Александр понял, что теперь притворятся ей смысла не было. Усталость и страхи взяли свое.

— Я не понимаю, чего вы добиваетесь, инспектор. — От холодного голоса Генри воздух стыл. Казалось, еще немного и снежинки закружатся в диких плясках. Таким супруга Тиана еще не видела — жесткий, решительный, расчетливый. Ледяной. Грентон знал, что полицейский затеял разговор не просто так, знал он и то, что цена молчания окажется высокой. И только лишь это заставляло мужчину слушать доводы и рассуждения Александра стиснув зубы от жгучей ярости. Впрочем, перемена настроения становилась просто разительной, когда Генри украдкой бросал взгляды на жену — та сидела на полу с наброшенной на плечи шалью и отстраненно расчесывала только что вымытые волосы.

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что вы в курсе того, что ваша жена делала в последние дни. Вижу, что попал в точку. А значит давайте для начала я просто объясню, как пришел к только что озвученным выводам. Неутешительным и даже опасным для вас выводам, смею напомнить. Во-первых, перчатки. Конечно, можно сказать, что я цепляюсь за сущие бессмысленные мелочи. Но даже дома вы не спешите избавляться от них, и это при том, что строгими блюстителями традиций вас назвать сложно. Во-вторых, духи. Один и тот же аромат я почувствовал в вашем доме и — вот ведь совпадение — в доме Ролана. Ради интереса я выяснил, как много дам пользуются такими духами и как выяснилось, всего несколько во всей столице. Оказывается, этот аромат давно вышел из моды и больше не пользуется популярностью. Это все догадки и предположения, но из умения плести из таких догадок событийную цепь и состоит моя работа. К слову, мне до сих пор не ясно, почему камни в Департаменте не среагировали на ваше присутствие должным образом?

Инспектор впервые за весь вечер прямо взглянул на хозяйку дома, но та не отрывалась от своего занятие. По отрешенному виду Тианы сложно было сказать, где сейчас гуляют ее мысли, лишь пальцы крепко сжимали украшенный камнями гребень. Полицейский отвернулся, вновь устремив взгляд в темноту за окном. Снаружи бесновалась метель, редкие прохожие спешили по своим делам, зябко кутаясь в пальто и придерживая шляпы. Дворники не справлялись и на дорогах высились сугробы.

— А теперь что касается вашего вопроса, мистер Грентон, — Инспектор сложил руки на груди и чуть склонил голову к плечу. Непринужденный тон, который полицейский использовал в своем разговоре, больше подходил для светской беседы на званом ужине, но не для выяснения столь щекотливых подробностей. — Наш Департамент, как не печально это признавать, растерял большую часть своего прежнего влияния. Магический орден пустил корни в сердце нашего города, в стенах Университета Мэрриджа. А многие его выпускники являются постоянными гостями во дворце. И поэтому я предлагаю вам сделку. Я знаю, что Тиана знакома с Лукасом, а он не последний человек в магическом мире. Ваша задача — заставить его забыть об осторожности. Пусть он поверит, что ушел от нас, что наконец-то может вздохнуть спокойно. И когда Лукас потеряет бдительность, мы напомним ему, что пора платить по старым долгам.

— А в обмен?.. — Тиана впервые подала голос, и мужчины невольно вздрогнули. Девушка оторвалась от своего занятия, отложила гребень и отбросив высохшие волосы на спину, снизу вверх поглядела на полицейского. Тот отвел взгляд спустя несколько секунд. — Я получу свободу и ваше молчание?

В комнате повисла тишина. В доме, кроме троих собеседников было пусто — слуг распустили еще вчера. С улицы не доносилось ни звука: не скрип повозки, не обрывок случайного разговора или крики мальчишки-торговца не разбавляли общей напряженности. Казалось, хватило бы неосторожного слова, жалкой искры, чтобы пожар вспыхнул со всепоглощающей страстью, пожирая все на своем пути.

Чья жизнь сейчас ценилась больше? Мага, однажды спасшего одинокую девушку от грабителей, пусть и преследуя собственные цели, или же своя собственная? Продать Лукаса в обмен на собственную иллюзорную безопасность значило предать не одного конкретного человека, но саму свою сущность, свою природу. Внутреннего зверя. Но если сглупить и дать полицейскому не тот ответ, которого он ожидает — значит увлечь себя в нескончаемую пучину боли и ужаса. Даже заключенные в магической тюрьме не знали всех тех ужасов, что выпадут на долю оборотня в случае ошибки. Что по сравнению с инквизиторами жалкая камера?..

Ходили слухи, что храмовники используют оборотней и другую нечисть, способную обращаться в человека, в качестве домашних наложниц. Для них самым волнующим и пикантным считается проснуться по утру в постели с волчицей, а после предать ее зверским мукам в пыточных застенках. Чтобы уже следующей ночью излечившаяся от ран девушка вновь согревала постель.

— Ты получишь защиту. Лично мою и моих верных людей. — Негромко проговорил полицейский. Генри едва не заскрипел зубами от плохо скрываемой злости. — Так какое решение ты приняла?

— Жизнь на поводке Департамента или смерть? Кажется, выбор здесь не подразумевался. — Тиана поднялась с мягкой шкуры громадного зверя и, тихонько шелестя длинными юбками, прошла к мужу. На один короткий миг показалось, что сейчас девушка приблизится к полицейскому, и тот невольно напрягся, но миссис Грентон лишь искоса взглянула на незваного гостя. Какое это чудесное чувство — держать в своих руках чужую судьбу. Одно движение, и ты можешь разрушить ее, а можешь и спасти. — Я прошу лишь о маленькой отсрочке. Мне нужно два дня. Хочу провести это время с мужем.

— А потом? — в голосе полицейского явно слышалось раздражение, хотя и довольство. Александр добился того, чего хотел, и не собирался делать вид, что стыдится этого.

— Я исполню любое пожелание Департамента, если мне будет гарантирована безопасность.

Полицейский кивнул. Больше он не выглядел довольным. То ли считал, что ирония, скользившая в словах девушки, оказалась лишней, то ли ожидал, что Тиана и впрямь окажется благодарной. Вскоре, когда основные моменты предстоящего дела были тщательно обговорены, инспектор ушел. Генри опустился в кресло, словно разговор отнял последние силы, а Тиана устроилась на подлокотнике. Ее пальцы на миг ободряюще сжали ладонь мужа. Последние события заставили девушку по-новому взглянуть на этого человека. Кем он был раньше? Богачом, тешившим свои фантазии. Но теперь он стал тем, кто готов защищать семью любой ценой. Готов защищать ее…

Неожиданно Тиана поднялась, порывистей, чем хотела. Кивнула своим мыслям, словно принимая окончательное решение и улыбнулась мужу. Глядя мужчине в глаза, девушка потянулась к завязкам платья. Пальцы ловко распутывали шнуровку, в то время как Генри округлившимися глазами следил за супругой. Вскоре платье с тихим шелестом соскользнуло на пол и небрежным движением девушка отбросила его прочь. Поправила упавшую на грудь тяжелую прядь и осторожно коснулась бледного лица мужа. Тот накрыл ее ладонь своей и коснулся губами холодных пальцев.

В камине потрескивали дрова, а за окнами разгулявшаяся метель стонала на все голоса, и снежинки тихонько бились о стекло.

Она выделялась среди мрачного убранства комнаты, словно солнечный луч мрачным днем. Яркая, высокая. Лукас не мог справиться с собой, не мог заставить свое тело ровно дышать. С фигурой хрупкой и изящной, словно скульптура, вышедшая из рук умелого художника. По спине до самого пояса струился водопад рыжих блестящих на свету волос того оттенка, что имела только одна женщина. Его женщина. Когда Лукас подошел к ней, положив руку на запястье в кружевной перчатке, и незнакомка развернулась, в вырезе платья мелькнул гранат на длинной цепочке. Женщина улыбнулась, кивнула на свободное место рядом и дождалась, пока Лукас устроится.

— Как твое имя? — Маг сам не отдавал себе отчета в том, что жаждет услышать лишь одно имя. Розалинда. Девушки походили друг на друга как сестры, но его любовь никогда не вела себя так вызывающе. Она была красива, и умело пользовалась этим достоинством для своих целей.

Но тут улыбка сошла с лица красотки и чуть подкрашенные чувственные губы прошептали вовсе не то, что ожидал маг.

— Тиана.

Воспоминания отступили, туман, застилающий разум, ушел. Лицо мужчины, казалось, окаменело, в то время как его милая собеседница продолжала откровенно наслаждаться представлением. Об этом красноречиво говорила усмешка, которая не покидала губы. Лишь спустя несколько секунд Лукас все-таки сумел взять себя в руки и кивком указал наверх, туда, где располагались комнаты для развлечения. Мужчина даже сумел нацепить маску глупого довольства, присущую многим клиентам подобных заведений после нескольких стаканов крепкого напитка. Со стороны встреча не казалась подозрительной — всего лишь очередной мужчина нашел себе на вечер приятную во всех отношениях спутницу.

Наверху приглушенный отсвет красных светильников искажал лица, делая их похожими на гротескные картинки, в воздухе стоял сигаретный дым и ощущалась тяжелая смесь дешевых духов. Из движений девушки вскоре исчезли раскованность и вульгарность, которые прежде сквозили в каждом жесте. Незнакомка теперь казалось серьезной и собранной. Прежде оглядевшись, она вошла в свободную комнату и опустилась в кресло, с видимым облегчением поправляя сползшее до неприличия декольте.

— Меня просили передать, что она предпочитает всегда отдавать свои долги. Вы не так давно спасли ей жизнь, и теперь она хочет спасти вашу. Собирайте вещи и уходите из города, иначе вскоре Департамент устроит на вас облаву. И если вам поймают надежды на спасение уже не будет.

— Так, кто тебя послала, совсем обезумела от чувства собственной важности. — раздраженно проговорил Лукас, постукивая заострившимися когтями по подлокотнику кресла. Мужчина и впрямь злился на Тиану. Хотел на нее злиться, но чувствовал лишь неприязнь в отношении полиции и опасения за свою жизнь. Унизительно, когда от опасности тебя предупреждает молодой щенок, а сам ты не замечаешь, что круг охотников становится все теснее. Будь проклят мелочный Александр с его жаждой личной мести! Ведь это не просто облава, о нет. На свою беду инспектор тоже из тех, кто не любит ходить в должниках. — Ее дружок полицейский с легкостью раскусит ваш замысел и в пропасть полетим уже мы все. Она этого хочет? Жаждет скорых объятий виселицы? Дура!

Лукас вскочил на ноги, едва не опрокинув кресло. Остановился лишь у самой двери, оглянулся через плечо и коротко вздохнул. У Розалинды были изумрудные, словно поздняя зелень лесов глаза, а глаза этой девушки отливали сталью.

— Так… предсказуемо. — Спокойный голос Александра прозвучал в тишине особенно ясно. Королевская награда за успешно раскрытое преступление стала поистине щедрой — небольшой особняк и новый титул, которые, впрочем, достались инспектору лишь благодаря дядюшкиным стараниям. И когда поздним вечером в дверь пустынного пока нового дома постучали, мужчина знал, кого увидит. Даже несмотря на то, что лицо гостьи скрывал капюшон, а сама она не произнесла ни слова, инспектор молча кивнул и отступил в сторону, пропуская девушку внутрь.

Комнаты все еще казались заброшенными и неуютными. И даже спустя два месяца после переезда Александр чувствовал себя здесь чужим. Словно незваный гость, мужчина бродил по пустым коридорам, заставленным коробками с книгами и прочими вещами и не мог найти себе места. Возможно, дядя и впрямь был прав, хотя признавать этого не хотелось, и этому дому требуется не богатое убранство, а женская рука. Пригласить что ли одну из шлюх Веселого квартала, пусть заправляет здесь и зовет себя хозяйкой. Александр горько усмехнулся и покачал головой. Слухи о нем и без того гуляют не самые добрые, а такой поступок и вовсе убьет остатки репутации.

Единственное, что в этом доме действительно радовало — гостиная. Может быть, потому что только здесь не ощущался тяжелый запах пыли и плесени из-за постоянно танцующего в камине огня, а может, потому что комната была обставлена совсем как другой гостиная, в другом доме. Доме, куда более привлекательном для мужчины. Если гостья и заметила столь явное сходство — не могла не заметить — то виду не показала. Замерла у камина, так, что пламя очерчивало ее фигуру, и наконец отбросила капюшон.

Мокрые потяжелевшие волосы обрисовывали бледное лицо, глаза были чуть прищурены, казалось, будто гостья каждый миг ожидает опасности и готова тут же броситься на свою защиту. Рука в перчатке спокойно лежала на спинке пустого кресла, другая тянулась к огню.

— Неужели все вечера доблестного инспектора проходят так… одиноко? — Александр поморщился, без труда угадав, что в самый последний момент девушка решила смягчить свои слова. Жалко, ничтожно? Тон ее подразумевал что-то в таком ключе. Зрачки гостьи то расширялись, скрывая радужку, то становились не толще иголки. В самой глубине глаз играли всполохи пламени. — Ответьте, стоит ли мне ожидать визита святых отцов? Или вы не откажете себе в удовольствии лично отправить меня на виселицу?

Глупая девчонка, до краев наполненная злостью и ядом. Виной тому вряд ли был внутренний зверь. Вторая сущность лишь подчеркивала те качества, которыми природа оделила девушку. Неужели она так и не поняла, что пожелай Александр и впрямь расправиться со своим давним врагом, он стал бы обращаться за помощью к ней, к оборотню? Все, и ее опрометчивые шаги по спасению Лукаса, и даже сегодняшний визит, были просчитаны изначально. А теперь она еще имеет наглость кидаться ироничными обвинениями, прекрасно осознавая, что если ее тайна сохранялась столько времени, то раскрывать ее теперь будет опасным для всех. В том числе и для Александра.

— У полиции свои методы.

Комната вновь погрузилась в молчание. Вязкое и тягучее, словно болотная тина. Все они оказались частичками планов других, маленькими звеньями на пути исполнения чужих целей и желаний. Лукас ушел, надолго оставив столицу и прихватив дочь, Тиана получила гарантию своей безопасности, повязав его своими тайнами, и сделала при этом по своему, как она считает. Глава тайного отдела скривил в усмешке уголки губ.

История, достойная страниц дешевого романа.

Два лучших друга, мечтающих получить работу в полиции. И событие, перевернувшие их миры с ног на голову. Рыжая красавица куртизанка с темных улочек Веселого квартала. Для нее обожание наивного юноши и уже умудренного опытом мужчины казалось увлечением, игрой. Кажется, она даже держала пари со своими подругами. Поначалу девушка лишь веселилась, но вскоре и сама привязалась к некогда близким друзьям. Однако, не в характере Розалинды было выбрать одного и отказаться от восхищения другого — ее натура требовала любви так же, как тело требовало воды или пищи. Жаль, что Александр не сразу понял, какую глупость совершил, позвав шлюху под венец. Лишь в одном он обвинял девушку: в том, что решение она приняла так поздно. Наверное, Лукас хохотал от восторга, обнаружив у своих дверей взволнованную красавицу в подвенечном платье.

С ним Розалинда прожила долгих девять лет. Большой срок для куртизанки, особенно такой. Слишком большой, чтобы не прознать о тщательно оберегаемых секретах Лукаса. В последнее время Александр начинал думать, что оборотни — его проклятье. Едва осознав, чему подвергает себя в обществе магической твари, Розалинда уехала. Часто полицейский думал, что было бы, пожелай она в ту пору вернуться к нему, вернуться за защитой и прежним восхищением. Но так и не смог ответить на эти вопросы. Он ненавидел ее, но с годами это чувство лишь притуплялось.

— Что будет с Джонатаном? — Тихий вопрос нарушил тишину. Александр вскинул взгляд на гостью, которая за это время успела опуститься в кресле и теперь с равнодушным видом осматривалась вокруг. Вряд ли ее действительно интересовала судьба мальчишки, но молчание затягивалось.

— Яд. Его подадут послезавтра, на ужин. Особая мера к убийце столь уважаемого человека, как твой брат.

Тиана оставила слова полицейского без ответа. Теперь девушка изучала пляшущее в камине пламя, рассеянно наблюдая за тем, как оно жадно пожирает поленья. Слишком много невысказанного накопилось, слишком долго вопросы ждали, что их наконец озвучат. Когда затянувшееся молчание вновь стало нестерпимым, Тиана поднялась и набросила капюшон на просохшие у огня волосы.

— Мне пора, мистер Ольгрен. Можете не провожать, дорогу я запомнила. Эти особняки стали удивительно напоминать друг друга, не находите? — неприкрытая ирония в голосе. Даже в прощании девушка не отказала себе в удовольствии поддеть полицейского. Ей словно нравилось балансировать на лезвии ножа и ждать, что каждый неверный шаг приведет к губительному падению. Но следующие слова мужчины отбили у нее желание издеваться.

— Твой муж глупец. Влюбленный глупец, что, впрочем, мало его оправдывает, однако объясняет с легкостью все его мотивы. — Александр все с той же усмешкой наблюдал, как меняется выражение лица милой собеседницы. Вот отстраненность и холод приходят на смену наигранной иронии, их тут же сменяет подозрительность и раздражение. Девушка готова перебить его, произнести очередную возмущенную, пропитанную насмешкой тираду, но Александр обрывает ее одним жестом и как ни в чем не бывало продолжает. — Убивать Ролана в доме собственного отца… по меньшей мере неосторожно. Видишь ли, бумаги, которые — к нашему общему счастью — первым обнаружил я натолкнули меня на определенные мысли.

— О чем вы говорите? — ледяным тоном отчеканила Тиана, однако не сдвинувшись с места. Теперь девушка прямо глядела на хозяина дома, и в ее чуть прищуренных глазах бушевала животная злость. Александр мысленно усмехнулся, сделав себе пометку на будущее — не забывать, что оборотни отнюдь не домашние питомцы, с которыми можно безнаказанно играть.

— Но как все удобно получилось, и для тебя, и для твоего мужа. Генри не придется доказывать свою невиновность. Ролан и так был мертв, а твой муж всего лишь немного ускорил процесс. Знаешь, как все было? Ролану оставалось всего несколько часов, но, не зная об этом, он, движимый желанием поправить свои финансовые дела — ведь до свадьбы далеко, а деньги требуются уже сейчас — идет прямо к наследнику богатейшего рода в городе на прием его отца, куда оказались приглашены оба. Он знает, что приходится тебе братом, знает он так же и о твоем маленьком секрете, который ты так усердно пытаешься удержать в тайне. Расклад идеальный, за одним только исключением — Генри умирает и при этом страстно любит свою жену. Позволит ли такой человек управлять жизнью любимой какому-то жалкому мошеннику? И вот мы все видим результаты разыгравшейся драмы.

— Вы ошибаетесь. — В воздухе от тона девушки едва не закружились снежинки. Того и гляди, по стенам поползет инеевая корка. Пальцы ее, которые раньше чуть дрожали теперь уверенно лежали на дверной притолоке, да и от прежнего изумления не осталось и следа. Актриса из Тианы получилась бы просто отменная, на сцене с ее умением сдерживать истинные чувства можно было бы блистать. — Уже поздно. Благодарю вас за откровенность, но сейчас она излишня. Прощайте, мистер Ольгрен.

— До скорой встречи, Тиана. — негромко прошептал Александр, когда дверь за гостьей закрылась и в доме вновь поселилось безмолвие. Мужчина взял с низкого столика наполненный бокал и долго изучал пляшущее в камине пламя сквозь рубиновую жидкость вина. Скривил губы и одним резким жестом выплеснул вино в огонь.