Глава 11

— Тихо, тихо, это всего лишь сон. — Голос старался убаюкать, успокоиться, но крик все не обрывался. Тягучий животный стон на одной ноте вызывал страх, волосы шевелились от ужаса, а кожа покрывалась мурашками. Однако голос все не прекращал шептать ласковые уговоры, и вскоре крик сменился измученными стонами. — Тссс, все хорошо, хорошо.

Никто не мог с точностью сказать, когда сны Тианы сменились постоянными кошмарами. Но вот уже больше полугода после смерти мужа девушка не могла нормально спать. Каждая ее ночь превращалась в испытание, часы тянулись бесконечно. Слуги вскоре разбежались и дом опустел. Сама хозяйка редко выбиралась из спальни. Письма с соболезнованиями, советами и предложениями помощи, первое время приходившие каждый день, вскоре иссякли, словно пересохший родник. Обеспокоенный состоянием подруги, Виктор спустя некоторое время перебрался в особняк, оставив свой дом в распоряжении любовницы и тем самым породил очередную волну грязных слухов в высших кругах аристократии.

Именно он взял на себя роль управляющего и близкого друга в опустевшем доме Тианы. К беспокойным ночам подруги привыкнуть он так и не смог, но старался по мере возможности облегчать состояние девушки. Вот и сейчас он крепко прижимал ее дрожащее тело к себе, одной рукой гладя по растрепанным жестким волосам. С некоторым содроганием мужчина заметил, что за все это время Тиана так и не проснулась, глаза ее оставались закрыты, а из-под век струились слезы.

— Что же с тобой творится, дорогая? — едва слышно прошептал Виктор. Казалось, именно эти слова заставили девушку очнуться. В душном полумраке комнаты глаза ее мягко светились желтым светом, но мужчина, уже посвященный в секреты подруги, даже не вздрогнул. Несколько долгих секунд девушка оглядывалась по сторонам, словно не понимая, где находится и что происходит, а после порывисто вскочила на ноги.

Едва не наткнувшись на прикроватный столик, Тиана покачнулась, но от остерегающего жеста приятеля только отмахнулась. Ее лоб пересекала глубокая морщина, а губы двигались, совершенно беззвучно, как вначале показалось Виктору. Но прислушавшись, мужчина разобрал слова.

— Я поняла, наконец-то поняла. Дура, жалкая дура! Как можно было оказаться такой слепой и глупой? — от жалких попыток Виктора задать вопросы девушка отмахивалась, словно от назойливого насекомого, и все продолжала свои поиски. Спустя несколько минут мужчине стало казаться, что рассудок покинул обессиленное тело, но в тот миг, когда он уже собирался прервать это бессмысленный на его взгляд процесс, девушка наконец остановилась. Она и впрямь казалась сумасшедшей — белая ночная сорочка висит на исхудавших плечах, волосы, которые в темноте казались черными, спутанными прядями спускаются до самого пояса, а глаза горят тем пугающим голодным огнем. Губы Тианы внезапно искривила хищная усмешка и девушка с неожиданным восхищением прошептала. — Вот ведь ублюдок…

— Тиана, я ничего не…

— Смотри! — в зажатом кулаке, выброшенном вперед, оказался скомканный конверт. Из простой, серой дешевой бумаги, от мало отличался от большинства тех, что приходили в первые недели после смерти Генри. К тому же этот оказался пустым, в чем Виктор убедился, с некоторым усилием разжав сведенные пальцы. Поднял непонимающий, но уже настороженный взгляд на подругу. Каждый миг лишь укреплял уверенность в ее безумии, и мужчина с некоторым сомнением пытался прикинуть свои шансы против слетевшего с катушек оборотня. Расклад выходил невеселый.

Лишь заметив, что приятель так и стоит, с нерешительностью и явным недоумением разглядывая пустой конверт, лишенный к тому же подписи, Тиана зарычала сквозь плотно сжатые зубы. Вырвала конверт и быстрым шагом покинула комнату. Виктор неосознанно с неприятным сосущим чувством, поселившимся в животе, оглядел спальню в поисках чего-нибудь, способного заменить оружие, но тут же одернул себя. В конце концов, он думает не о диком звере, а о близкой подруге, которая за время знакомства стала роднее сестры. Давно сбежавшей, к слову, и ставшей безвестной актриской бродячего театра.

— Ты идешь или нет?

Нетерпеливый окрик не оставил путей к отступлению, и Виктор поспешно двинулся на голос. Звук шел явно из кабинета, и чем ближе подходил мужчина, тем явственнее слышалось легкое гудение. Фантазия услужливо подкидывала безумные картины, и мужчина поймал себя на том, что сердце бьется в груди словно обезумевшее. Но с опаской заглянув внутрь, аристократ увидел лишь спину девушки, опершейся о стол правой рукой и которая явно разглядывала то, что там происходило. Не оборачиваясь, она властным жестом заставила приятеля подойти.

Не оказалось тех ужасающих сознание кровавых фантазий, но в какой-то момент времени Виктор искренне пожалел, что видит не старое доброе, понятное всем жертвоприношение. Левая рука девушки, которой та сжимала кроваво-красный рубин со сложной вязью языка дуэргаров по всем граням буквально обугливалась от прикосновения к камню. Но казалось, что боль то ли совсем не добирается до занятого другими вещами мозга, то ли просто не способна пронять оборотня. По крайней мере по лицу не скользнула даже тень страдания, на нем горел охотничий азарт. Безумный азарт, сумасшедший. Виктор содрогнулся.

— Не на меня смотри, идиот, а на конверт! — Тиана шипела от переполнявшей ее злости, и приятель искренне порадовался тому, что сейчас ярость оборотня оказалась направлена не на него. Лишь после слов девушки, он с усилием заставил себя отвести взгляд от почерневшей плоти, которая исходила дымком, испуская мерзкий запах пригоревшего мяса, и взглянул вниз.

Камень дуэргаров держали ровно над конвертом, но теперь на бумаге проглядывали символы. Проклятье, да он был просто испещрен всяческими знаками, которые налезали друг на друга, пересекали, а порой и шли прямо поверх других. Среди них оказались маленькие, меньше муравья, и размером с фалангу пальца. Одни изображали круг, другие треугольник, а третьи пересекали их волнообразными линиями. И среди всего этого лишенного смысла безумия проступала надпись. Единственная, которую Виктор смог прочесть. «С наилучшими пожеланиями. И.»

— Кто это? И что все это значит?

— А это значит лишь то, мой дорогой Виктор, что меня прокляли. Как? Вопрос сложный, я слишком далека от тонкостей магии и разобраться в этих письменах не сумею. Единственное, в чем я уверена, что покойный Джонатан приложил к этому руку. Зверь все время чувствовал запах его магии, пытался подать мне знак, но человеческое тело слишком глупое и невосприимчивое. К тому же последние дни моей жизни были омрачены болезненными событиями, и я оказалась не готова к столь быстрому наступлению. Итак, кто-то присылает конверт и уговаривает слуг спрятать его в спальне. Объясняют это внезапным сюрпризом. Возможно, просто подкупает без всяких объяснений. Почты после смерти Генри приходит много, а кошмары начинаются именно в то время. Этот «И» знаком с Джонатаном, но ко времени посылки маг мертв. Проклятие всегда готовится на конкретного человека и совершенно безобидно для другого, а значит, Джонатан наверняка готовил его для меня.

— Но зачем?

С отвращением Виктор глядел на конверт. Так смотрят на ядовитого зверя. Таким на деле и оказалась обычная бумага, отравлявшая жизнь на протяжении нескольких месяцев. Тиана же словно потеряла к конверту всяческий интерес, и лишь рассеянно наблюдала за изуродованной рукой, которую вытянула вперед. Кожа обуглилась, почернела, в некоторых местах, где грани рубина впивались в руку особенно остро, виднелись белые кости. Боль должна была сводить с ума. Регенерация сделалась слишком медленной, почти незаметной. Оборотень уже давно не сменял ипостась, не охотился, и это сказывалось на внешности девушки не лучшим образом. Когда Тиана повернула голову, ее чуть суженные глаза заставили приятеля отшатнуться. Зрачки сделались не толще самой маленькой иглы, радужки не было, и все заливала янтарная желтизна. Девушка произнесла, словно смакуя слово.

— Зачем. А зачем бы ты убил меня? Потому что боишься. Ненавидишь. А может, любишь? Нет, в тебе только страх, чуть терпкий аромат страха и больше ничего. Зачем. Причин может оказаться тысячи. Или всего одна. Я не знаю, Виктор, не знаю. Но собираюсь выяснить как можно скорее.

— Может, лучше сообщить Александру? — Виктор подозревал, что эти двое как-то поддерживают связь, хотя ни один ни другая на прямой вопрос не дали однозначного ответа.

Однако в доме Тианы все чаще стали появляться вещи из запрещенного списка магических товаров или тех, что достать, не убив при этом главных министров обычному человеку было бы невозможным. К примеру, тот же охранный камень дуэргаров. Такой стоил целое состояние, а Виктор прекрасно знал, что семья Грентонов сохранила имя, но не деньги. А в пустом особняке бывшего инспектора мужчина подмечал такие мелочи, как недочитанная книга, небрежно оставленная на столе, чашка чая со следами помады, цветок, сорванный в рассеянности и забытый умирать на подоконнике. Все это оставалось на своих местах слишком долго, что при особой исполнительности слуг Александра казалось странным. Что ж, это дело двоих, и вмешиваться в него мужчина не намеревался, особенно если дело так близко касается полиции и магического мира. Но сейчас Виктор вспомнил о полицейском не как о друге, а как о человеке, способном помочь в такой ситуации.

— В свое время, мой дорогой, в свое время. А пока я хочу поохотиться. Это будет просто чудесная охота!

И Тиана жадно втянула воздух носом, словно брала след. Улыбнулась — удлинившиеся клыки чуть царапали потрескавшиеся губы, на которых уже выступили крошечные капли крови — и с болезненным удовольствием сжала изуродованную руку в кулак.

Хозяйка пустого дома вернулась лишь под утро. Мягкий предрассветный полумрак служил спасеньем от возможных любопытных взглядов, но задержись волчица даже на полчаса — путь к возвращению домой оказался бы отрезан. Такие случаи уже происходили, и становилось необходимым спешно искать убежище, чтобы переждать день. В дверь заскреблись, и успевший задремать к этому времени Виктор беспокойно вздрогнул. Быстрым шагом выскочил из гостиной, на ходу потирая затекшую шею.

— Тиана?..

— Не совсем. — дверь резко распахнулась и в комнату вошла волчица, на месте которой спустя один миг оказалась девушка. Вслед за ней, беспокойно оглядываясь по сторонам, следовал Александр. В воздухе буквально ощущался запах назревающих неприятностей. А еще кровь. Ее медный привкус тут же поселился на губах. Виктор уже без отвращения, но лишь с легкой долей удивления заметил, что те красные подтеки, которые покрывали тело девушки, оказались вовсе не обрывками платья, как мужчина посчитал вначале.

А Тиана буквально лучилась довольством и счастьем. Казалось, еще немного и девушка примется кружится по комнате от избытка чувств. Болезненная худоба, приобретенная за последние месяцы бесконечных ночных страданий, исчезла, кожа даже в бледных лучах восходящего солнца выглядела словно фарфоровая, кукольная, лишенная недостатков. Аристократ невольно скользнул взглядом к изувеченной еще ночью руке и на мгновение прикрыл глаза. Естественно, от страшной раны не осталось и следа. С такими скорыми превращениями недолго окончательно свихнуться.

Но тут девушка впервые за все утро взглянула приятелю в лицо и вот теперь уже Виктор не удержался от крепкого выражения, особенно четко прозвучавшего в тишине. Как и прошлой ночью, когда с безумным видом Тиана разглядывала конверт на столе, глаза ее не перестали быть желтыми глазами зверя. Человеческого в облике хозяйки дома оставалось все меньше и меньше, и если скрыть когти за плотными перчатками все-таки не представлялось сложной задачей, то скрывать лицо…

— Я нашел ее недалеко от Золотой паутины. Как раз возвращался домой, когда заметил ее и… — Александр кинул взгляд на девушку. Та с видом неописуемого довольства изучала собственные ногти. К этому времени нагота оказалась скрыта под пуховой шалью и теперь девушка сидела, положив ногу на ногу и легонько помахивая ступней. Даже та оказалась у нее измазана в чужой крови. — …то, что осталось от ее позднего ужина. Казалось, совсем немного отделяло ее клыки от того, чтобы сомкнуться на моей шее. Голод и ярость. Но наша проблема не в этом. Кто-то видел ее. Более того, кто-то принялся следить за ней гораздо раньше, чем я, такое складывалось впечатление. А это уже настораживает.

— Возможно, этот кто-то просто решил удостовериться, что я наконец-то полностью потеряла свою человечность и превратилась в зверя. — Оказалось, что Тиана все-таки прислушивалась к разговору, несмотря на отсутствующий вид. Когда два нахмуренных лица обернулись в ее сторону, девушка ослепительно улыбнулась и оторвалась от интереснейшего созерцания. — Признаться, я и впрямь немного потеряла контроль, но не преувеличивай, твоя шея не интересовала меня даже тогда. А что касается слежки… чужак просто наблюдал. Любопытство, азарт и восхищение. В нем не чувствовалось угрозы. Сейчас гораздо интереснее другое. Расскажи ему, Виктор, раз уж наш дорогой полицейский заглянул в гости. А я пока приму ванну.

Впервые за много месяцев Тиана чувствовала себя живой. Не просто существом, которое влачит жалкую судьбу в стенах ненавистного дома, а хищником. Ночным охотником, способным вершить судьбы. Она ощутила, как чужая кровь покрывает тело, втянула терпкий медный запах и мир поплыл перед глазами от удовольствия. Те немногие, что оказались — волей или неволей — посвящены в тщательно охраняемую тайну девушки знали лишь, что для поддержания жизни оборотню требуется свежая кровь. Но просто кровь зверя не интересовала, не она становилась источником силы, не она исцеляла раны и возвращала молодость. Человеческие сердца. Вот что на самом деле было необходимо оборотню.

И сегодняшней ночью Тиана заполучила целых три. Первых двух жертв волчица помнила слабо — все же долгое воздержание и тяжелая печаль, которая мучила человека днем, вместе с проклятьем, овладевавшим и зверем ночью, ослабили оборотня, сделали его уязвимым. Девушка чувствовала, что сегодня вновь слишком близко подола к границе, за которой жило безумие. Но последнего волчица все же разглядела. Жалкий надушенный человечек, в нелепых белых перчатках, с которыми вскоре по цвету было суждено сравняться ухоженному, но некрасивому лицу. Кто-то из благородных, кровь буквально пропахла высшим обществом. Может быть, возвращался к жене с веселой прогулки, а возможно, дожидался тех, с кем сумеет продолжить разгулы. Впрочем, это уже неважно. Его сердце оказалось особенно… приятным, и теперь на долгое время зверь оказался удовлетворен.

Отсутствие слуг быстро напомнило, что в привычках девушки за эти несколько лет появилось больше столичного, чем во многих местных дамочках. Однако стоило признать, что в значительной степени здесь крылись заслуги Генри, который изо всех сил старался (пусть и для своих целей) превратить забитую деревенскую девчонку — свою жену — в настоящую леди. Тиана склонилась над ванной, мысленно поблагодарив современных техников за изобретение такого практичного устройства, как водопровод. Открыла горячую воду и с удовольствием умылась. На белое дно заструились алые капли, сливаясь в ручейки. Когда ванная оказалась наполнена едва ли не до краев, Тиана забралась в воду. На мозаичный пол забарабанили капли, но вскоре все стихло, кроме отдаленного шума голосов внизу.

Идиоты. Хотя следить за их шагами, предпринимаемыми под гнетом сложившихся устоев и принципов оказалось так же занятно, как наблюдать за представлением в театре. Начальник магического сыска, который разрывался между долгом и собственными пристрастиями, и королевский бастард, лишь недавно бросивший прожигать свою жизнь в кабаках Веселого квартала. К слову, в принадлежности Виктора ко дворцовой ветви Тиана прознала даже раньше, чем тот решил в этом признаться. Все заключалось в наблюдательности Генри и его связях, которые до сих пор оставались надежными каналами для получения информации. А так, как особенно никто и не скрывал происхождения взбалмошного аристократа, понадобилось всего нескольких отправленных писем.

Вода окрасилась розовым. Медный аромат разливался в воздухе, подобно лучшей амброзии, поднимаясь к самому потолку вместе с паром, смешивался с приторным запахом духов и цветочными — мыла и бальзамов. Тиана откинулась голову назад и прикрыла глаза. Будут ли ночные кошмары продолжаться и дальше, теперь, когда проклятие обнаружили? Или же для того, чтобы покончить с этим, необходимо отыскать мерзавца? И кто этот таинственный «И», который слишком самоуверен, чтобы не оставлять следов? Вопросы, вопросы, бесконечные вопросы, лишенные ответов!

Не впутывать полицию совсем, особенно теперь, когда внизу из угла в угол мечется глава магического сыска, видимо не удастся. Однако и посвящать их представителя в каждый свой шаг, как прежде требовалось для собственной же безопасности больше не нужно. Теперь Тиана хочет разобраться во всем сама. Это дело касается ее и только ее, и в том случае, если таинственный маг все же найдется (а для этого девушка приложит все силы) передавать преступника в руки полиции она точно не станет. Однако, есть в этом мире еще один человек, который нужен сейчас молодой вдове. Единственный, кого Тиана любила и продолжала любить больше себя.

В дверь ванной постучали. Девушка вздрогнула, сбрасывая оцепенение тяжелых раздумий, и с раздражением поняла, что вода за это время успела остыть. А за стеной все еще ощущалось чужое назойливое присутствие. Виктор. Уважаемый самодовольный полицейский не позволил бы себе опуститься до уровня посланника. Да и пах начальник магического сыска иначе. А вот аристократу явно не терпелось сообщить нечто важное, девушка почти видела, как он переминается с ноги на ногу и нерешительно поднимает руку, чтобы постучать еще.

— Тиана, слышишь? Сейчас приходил слуга. Из дома Рудгеров.

Что-то в голосе мужчины заставило Тиану насторожиться. Новости просто не могли оказаться приятными, в последние дни в особняке подруги царила мрачная, напряженная обстановка, ничуть не лучше, чем в доме самой молодой вдовы. В пору заподозрить проклятье, однако эту мысль девушка решительно отбросила. Марта после казни Джонатана больше не напоминала ту жизнерадостную, очаровательную красавицу, которая служила жемчужиной любого приема. Смерть мага подкосила мисс Рудгер, стерла с ее лица печать молодость и радости. Она больше не выходила в свет, да и стены своей комнаты покидала редко. Платья стали однообразно черными, закрытыми, волосы потускнели. Слова теперь словно причиняли боль, девушка стала скупа на разговоры, да и те вела лишь с отцом и Тианой. Бывали дни, когда Марта и вовсе не выбиралась из постели. Недавний нежный цветок превратился в усохшую мертвую ветвь.

Но сейчас что-то изменилось. Голос Виктора звучал как-то глухо и… виновато. И новостью мужчина желал поскорее поделиться вовсе не от собственного нетерпения, а потому, что она больно жгла его изнутри, причиняла едва ли не физическое неудобство. Девушка выбралась из воды, не обращая внимания на холод, тут же жадно обнявший продрогшее тело, и спешно закуталась в широкий халат. Виктор отшатнулся прочь, когда дверь ванной распахнулась, выпуская в коридор облако белесого пара. Глядя в сторону, мужчина протянул подруге черный конверт, уже кем-то небрежно вскрытый.

Достав маленький листок бумаги, Тиана лишь усилием воли заставила себя прочесть несколько строк. Буквы плясали перед глазами, хотя подчерк мистера Рудгера всегда отличался аккуратностью. «Марта умерла. Повесилась сегодня ночью. Приезжай, если пожелаешь. Двери нашего дома для тебя всегда открыты».

— Мне жаль, дорогая. Мне так жаль. — Виктор мягко принял из рук девушки конверт, принесший черные вести, и свободной рукой привлек подругу к себе. От волос ее исходила смесь ароматов крови и цветов. Сожаление скрыло под собой прежние раздражение и беспокойство. Сейчас Виктор делил горе с Тианой, позабыв о событиях прошлой ночи и тех неприятностях, которые они могут повлечь за собой. Так их и застал полицейский — молчаливо застывших в окружении влажного пара и мокрых подтеков от льющихся с вымытых волос капель.

— Ты должен поехать со мной.

— Да, конечно, если тебе так будет лучше.

— Я говорю не с тобой, Виктор. — Тиана отстранилась, и посмотрела прямо перед собой, на начальника магического сыска. Мужчина стоял в конце коридора, сложив руки на груди. — Мне нужно знать наверняка. Если в доме Марты есть свежие следы магии…

— Не стоит учить меня выполнять мою же работу. Собирайся, я жду внизу.